Труды человека обратились в прах

 

– То есть вы хотите, чтобы мы уничтожили труд жизни нашего отца? – спросила мисс Хоклайн.

– Да, – ответил Камерон. – Либо так, либо он уничтожит вас.

– Должен быть иной выбор, – сказала другая мисс Хоклайн. – Мы же не может просто так выбросить то, над чем он работал двадцать лет.

До полуночного часа оставалась одна минута. Мисс Хоклайн встала и подбросила в огонь кусок угля. Другая мисс Хоклайн налила Гриру еще кофе. Наливала она из серебряного кофейника.

Все вдруг замерло, пока сестры Хоклайн размышляли, как поступить дальше. Им предстояло громадное решение.

– И не забывайте, мы считаем, что эта блядина еще и вашего отца зацапала, – сказал Грир, когда часы принялись отзванивать полночь и менять мир на 14 июля 1902 года.

– Четыре, – сказал Камерон.

– Дайте нам еще несколько минут, – сказала мисс Хоклайн, встревоженно поглядев на сестру. – Всего-навсего несколько минут. Мы должны принять верное решение. Сделаем так сделаем.

– Ладно, – сказал Грир.

– Двенадцать, – сказал Камерон.

 

Пробуждение

 

Чудище Хоклайнов ворочалось в «Химикалиях». Теперь оно почти проснулось. Тень вздохнула, когда Чудище зависло на грани пробуждения. Тень пришла в ужас: снова ей придется участвовать в следующей проказе, которую измыслит Чудище. Ей не нравилось, как Чудище забавляется с женщинами Хоклайн, заставляя их делать то, что им совсем не подобает. Превращение одной из женщин в индеанку, думала тень, – очень противное деяние.

А что Чудище придумает в следующий раз, угадать невозможно. Ни перед чем ужасным Чудище не останавливалось, и, разумеется, его способности к темной изобретательности были едва изведаны.

Свет, который был Чудищем, продолжал ворочаться и метаться в Химикалиях, а пробуждение с ревом неслось к нему, точно снежная буря в начале зимы.

Тень снова вздохнула.

Черт бы его побрал.

И вдруг Чудище проснулось. Перестало ворочаться и лежало теперь в «Химикалиях» очень тихо. Затем посмотрело на тень. Тень беспомощно посмотрела на него в ответ, смирившись со своей судьбой.

Свет отвернулся от тени. Свет обвел взглядом комнату. Свету было не по себе. Он продолжал озираться, еще немного сонный, но быстро взбодряясь. Свет ощущал какую-то угрозу, только не знал, что она такое.

Очень скоро он полностью овладеет своими способностями.

Чудище Хоклайнов чувствовало: что-то весьма не так.

Тень наблюдала за своим нервным хозяином.

Разум Чудища, словно дерево в снежную бурю в начале зимы, отряхнул листву сна.

Тень жалела, что Чудище Хоклайнов не умерло, хоть и ей бы тогда, наверное, пришлось последовать за Чудищем в Лету.

Все лучше, чем жить в преисподней такого партнерства с Чудищем Хоклайнов и творить все эти злые деяния.

Тень помнила прежние стадии «Химикалий», помнила, как радостно было создаваться профессором Хоклайном. В те времена свет был благотворен, у него едва не кружилась голова от восторга, что его только что сотворили. Перед ними расстилалось будущее, а в нем – возможность помогать и нести радость всему человечеству. А потом свет переменился. И скрыл перемену своей личности от профессора Хоклайна.

Свет начал проказить, и проказы его профессор считал случайностями. Что-то падало, что-то превращалось во что-то другое, и профессор думал, что это он ошибся, либо этикетки перепутались, а затем свет понял, что может покидать банку и перемещаться всюду, ну и, разумеется, бедная невинная тень света вынуждена была за ним следовать – наблюдателем и участником проказ, которые со временем разогнались до того, что стали подлинными злодеяниями.

Через некоторое время профессор Хоклайн понял, что с «Химикалиями» что-то весьма не так, но до самого момента, когда Чудище сотворило над ним эту кошмарную штуку, он считал, что сможет исправить баланс «Химикалий» и завершить эксперимент, от которого весь мир сможет возлюбить человека.

Но статься этому было не суждено, поскольку однажды днем, когда профессор у себя в кабинете наверху работал над новой формулой, свет сыграл над ним самую отвратительную и злую свою шутку.

Тень содрогнулась от одного воспоминания.

Вот свет окончательно проснулся и понял, что ему крайне угрожают люди наверху, и с угрозой этой лучше разобраться прямо сейчас.

Свет выполз из «Химикалий» и покачался на краю банки, готовясь к отправлению; тень неохотно тоже к нему подготовилась.

 

Решение

 

– Да, – сказала наконец мисс Хоклайн.

Ее сестра кивнула.

– Это трудное решение, но единственный путь, – сказала мисс Хоклайн. – Мне жаль, что это должно случиться с трудом всей жизни нашего отца, но есть вещи поважнее.

– Ну да, наши жизни, – перебил ее Камерон.

Ему не терпелось. Ему хотелось сейчас же отправиться вниз и вышвырнуть эту банку дряни вон, а потом всю ночь проспать подле тела женщины Хоклайн. Он устал. Это был длинный день.

– У нас есть формула «Химикалий», – сказала мисс Хоклайн. – Может, получится начать все заново или отдать ее тому, кому это будет интересно.

– Не знаю, – сказала другая мисс Хоклайн. – Я уже как-то подустала от всего этого, давай о будущем пока не будем. Давай просто выльем эту дрянь и выспимся. Я устала.

– Я тоже так считаю, – сказал Камерон.

 

Наверху

 

Чудище соскользнуло с краешка банки и поплыло через всю лабораторию, а потом приземлилось на нижней ступеньке лестницы, ведущей наверх в дом.

Тень неуклюже влеклась за ним, темнее тьмы подвала, безмолвнее полного безмолвия и совершенно одинокая в трагедии рабского служения злу.

Затем водопадом наоборот Чудище Хоклайнов потекло наверх по ступенькам. Тень тянулась позади, неохотное дополнение тьмы. Чудище Хоклайнов замерло у тусклого лоскутка света, что просачивался под дверь лаборатории.

Оно ждало: что-то сейчас произойдет. Свет Чудища воспринимал все почти хирургически. Оно выглянуло из-под двери в холл.

Чудище предчувствовало: что-то сейчас произойдет.

Тень ждала позади Чудища Хоклайнов. Тени тоже хотелось выглянуть из-под двери и посмотреть, что происходит, но увы – роль ее в жизни сводилась к следованию следом, а потому она разместилась непосредственно возле задницы Чудища Хоклайнов.

 

Виски

 

Все уже выходили из гостиной, чтобы спуститься в подвал и вылить Чудище Хоклайнов, но, когда они дошли до двери и одна из женщин Хоклайн возложила на ручку ладонь, Камерон сказал:

– Секундочку. А не налить ли мне виски? И он подошел к столу, где в граненых графинах стояли разные напитки.

Там он помедлил, пытаясь высчитать, в какой емкости виски. Тогда одна из женщин Хоклайн сказала:

– Оно в графине с синим колпачком.

Та мисс Хоклайн, которая несла фонарь.

Камерон взял стакан и налил себе изрядно виски. Странно, подумал Грир, Камерон никогда не пьет перед работой, а уничтожение чудища – однозначно работа.

Камерон поднес стакан к носу.

– Отлично оно у вас тут пахнет.

Грир, внезапно предвкусив, как они убьют чудище, не заметил, что Камерон, хоть и налил себе виски в большой стакан, пить не стал. Когда они выходили из комнаты, Камерон нес стакан в руке.

 

Поиски тары

 

Затем дверь гостиной открылась, и одна из сестер Хоклайн вышла в холл, за ней – другая сестра и Грир с Камероном, у которого в руке был стакан виски.

Тень ничего не видела из-за Чудища Хоклайнов, но слышала, как открылась дверь и в холл вышли люди. Интересно, что происходит, подумала она, и почему Чудище вдруг так заинтересовалось людьми. Потом тень пожала плечами. Бесполезно об этом думать, ибо сделать ничего нельзя. Тень могла лишь следовать за Чудищем Хоклайнов, которое ненавидела.

Чудище Хоклайнов смотрело, как люди идут через холл к двери в лабораторию. Оно выжидало, размышляя, что предпринять дальше. Пыталось воплотить какую-нибудь тару, очертания, в которых можно натворить волшебства и чар, а затем натравить эту тару на людей, угрожающих его существованию.

Тень уже бросила и пытаться вычислять, что происходит. Ей уже все было поебать.

 

Убить банку

 

– Как думаешь, нам понадобится ружье? – спросил Грир у Камерона.

Ответа ему не было.

Грир подумал, что Камерон его, вероятно, не расслышал, и повторил вопрос.

– Убить банку? – ответил Камерон.

Женщины Хоклайн улыбнулись.

Грир не понял шутки. Кроме того, он не заметил, что у Камерона в руке по-прежнему стакан виски. Гриру странным образом не терпелось непосредственно столкнуться с Чудищем Хоклайнов.

Камерон держал в руке стакан виски, как держал бы пистолет, – ненароком, но профессионально, рассчитывая применить свою сверхумелость, никому особо не угрожая.

Даже Чудище, выглядывая из-под лабораторной двери, не обратило внимания на стакан виски в руке у Камерона.

Чудище Хоклайнов к этому времени уже выработало план, как справиться с угрозой для собственной жизни. Чудище улыбнулось своей хитрости. План ему нравился, поскольку он был коварен.

Неожиданно Чудище дернуло задницей и соскользнуло ступенькой ниже, а ничего не подозревавшую тень скинуло на две.

Блядь! – подумала тень и попыталась вновь обрести несуществующее достоинство, не спуская теперь глаз с Чудища Хоклайнов, дабы точно повторять все, что оно сделает дальше, ибо такова работа всех теней.