Четыре кафедры вечером накануне начала учебного года

Кафедра Каменева и Инны в Институте математики и программирования Сибирского национального университета

Кафедра Егора и Светы в Институте математики и программирования Сибирского национального университета

Общевузовская кафедра супругов Сказкиных в Белоярском государственном университете образования и молодёжной политики имени П.П. Ершова

Кафедра Максима Седневича на историческом факультете Белоярского государственного университета образования и молодёжной политики имени П.П. Ершова

Лена: адаптация к первому курсу

На матфаке оказалось учиться проще, чем я думала, и чем меня учителя пугали.

Это в школе — а я же гордая, пусть имею право на домашнее обучение, но вообще-то имею право на нормальных одноклассников, а не на общество инвалидов по зрению, где бабушки и дедушки непрерывно друг друга жалеют — ну, кололи нечаянно, ну, язвили. Ну, тоже жалели чересчур…

Я уже лет в четырнадцать усвоила принцип — не трать сил на жалость, хочешь помочь, помоги, не хочешь, успокойся и иди мимо… И сама так делала, помогала некоторым решать задачки, так уж получилось, что математика мне легко даётся…

А ещё получилось после девятого класса поехать в летнюю школу. Удивительное место. Слово «инвалид» я начала презирать как безграмотное уже день на третий, как раз когда поняла, что кто-то мне помогает дойти до столовой или до душа, а я ему помогаю понять лекцию или сконструировать схему рассуждений. Мне больше всего нравилось из прутиков и шишечек, потому что рисовать по земле — это п о шло, да и пальцы потом грязные.

Рассказчики в конце августа

Начинай, пожалуй, с начала. Потом продолжай, пока будет середина, а как дойдёшь до конца, так, пожалуй, заканчивай.

  Л. Кэрролл. Приключения Алисы в стране чудес.

Последние 3 дня августа 2017 года. Презентуются все те фокусы внимания «героев второго плана», с позиции которых, будет дальше вестись повествование.

Конец августа две тысячи очередного. Вполне ничем не примечательный, не то что августы рубежа веков, которые отметились знаковыми катастрофами. В новостях — умеренная пропорция международных переговоров, вялотекущих конфликтов, коррупционных дел и трудовых успехов.

Единственная климатическая аномалия — погода в центральной Сибири, характерная скорее для июля. Середина лета в резко континентальном климате имеет право по жаре сравняться с субтропиками – но не последние дни.

Единственная политическая аномалия — недавняя попытка министра образования учредить федеральный педагогический совет, в режиме Интернет–конференции. И абсолютно невнятное выступление о необходимости ставить формирование духовных скрепов основной целью образования, впереди любых знаний и умений и тем более непонятных импортных компетенций. Что таким-то институтам академии образования поручено создание списка скрепов и методик их формирования — это пропустили мимо ушей, мало ли было таких списков и методик по разным поводам. А потом тема вовсе растворилась, у педагогов — за текущей подготовкой к первому сентября, а у всех остальных — на фоне новости об аномальном нашествии медуз на все пляжи бассейна Средиземного моря.

В Сибири уже давно научились не превращать климатические и политические аномалии в умственные. Иначе в резко континентальном климате и вдали от столиц не выжить. Но то, что на этом фоне резко увеличивается вероятность странных стечений обстоятельств и характеров, тоже многие хорошо знали. Так что со времён Шукшина именно эти странные стечения обстоятельств и характеров стали своего рода визитной карточкой сибирской литературы. А теперь, когда молодёжь в массе даже и не помнила, что бывает какая-то литература, отличающаяся от школьного предмета — отличительной чертой сибирских блогеров и колумнистов. 

Августа. Кирилл Белкин

По образованию — программист, по призванию — комментатор. По роду основной работы — журналист сетевого издания «Вещие вести», в блог помещает те впечатления, которые не отражаются напрямую в его официальных публикациях.

Двадцать девятое августа.

Возвращаюсь из летней школы.

Обычное журналистское задание — написать про то, как и чему учатся и учат летом. Везде по стране образовательные кампусы, погружения, молодёжные лагеря — а у нас как-то так исторически прижилось, что это называется летними школами.

Свой обычный материал, конечно, напишу, всё досконально, и в самом деле, за три дня много всего, от чего у школьников загораются глаза. Помню себя после десятого класса, поехал поинтересоваться, что за дураки учатся летом, всё равно альтернативой были компьютерные игры до полного посинения. И зацепился.

Ходил, сравнивал, смотрел, расспрашивал, как положено. Сравнение выходило не в пользу настоящего. И вывеска та же — «Интеграл», и программа похожая. Только — у взрослых глаза не горят, от слова «совсем». А у детей — ну, знаете, как смех бывает от того, что смешно, а бывает от щекотки.

Ой, только не говорите мне, что раньше и трава была зеленее, и девушки моложе, и солнце ярче! Это ко всем будущим комментаторам. Я как раз представил себе сто тысяч таких комментариев, когда шёл от лагеря «Степной» до трассы — среди пожухшей от жары полыни и под ярким солнцем.

Мог бы остаться и уехать завтра вместе со всеми — но уже не хотелось. Как это люди ухитряются яркую, зажигательную идею превратить в искусство этакой щекотки? Я пытался представить, сколько такой щекотки и принятых теперь экстазов по поводу того, что мы вместе и мы самые продвинутые, будет во время закрытия — и перспектива нескольких километров по просёлку на самом солнцепёке показалась менее неприятной. Собираюсь и ухожу, так сказать, по-английски — а что, соглашение о лояльности я ни с кем, кроме редактора, не подписывал.

Отправлено ещё из лагеря, 11:13.

Какая красивая сейчас степь!

И серия фотографий: высокая, в человеческий рост, но уже пожухшая от жары, золотистая поросль полыни; немногочисленные полевые цветы; трасса, с проносящимися по ней машинами, с отблесками солнца в стёклах.

Жарко.

11:43

И уже практически ночью, 23:55.

Оказывается, и у нас бывают приключения, потом напишу, пока — фото.

Хорошо запылённая «Нива», за рулём — улыбчивый молодой человек с достаточно длинными русыми волосами и аккуратно стриженной бородкой, очень загорелый, даже за рулём видно — косая сажень в плечах.

Никита Добрынин, мой нечаянный возница.

На фоне машины — натуральная блондинка, с чуть подвитыми кончиками волос, с кожей, которую, кажется, не берёт загар, в футболке с портретом Мирей Матье и шортах с накладными карманами, с аппликацией обезьяньей головы на правом кармане.

Марина, француженка посреди сибирской степи.

Такая же обезьянья голова — наклейка на заднем стекле машины.

Голова гиббона. Пока не понимаю.

Заброшенная, но добротная часовня среди леса.

Никола-Угодник. Старообрядческая часовня. Считается несуществующей.

Потемневшая от времени икона, контуры Богородицы и Младенца угадываются.

Говорят, историки в Белоярске знают, насколько это уникальная штука.

Федеральная трасса. «Японец», универсал, марку не видно, но видно, что на заднем стекле — та же обезьяна и контур девушки с крыльями. По бокам — очень загорелый бородатый дядька в одних шортах и сланцах и немного квадратный по комплекции молодой человек в деловом костюме, даже при галстуке.

Голова гиббона. Крылья человека. Реально, не понимаю.

Священник в подряснике, угадывается комплекция бывшего спецназовца. Рядом с ним — бледная, полупрозрачная даже, но восторженная барышня. Священник целует икону.

Передали артефакт. Едем домой. Уф!