Глава 7. Воспоминание второе. Пляж

...Гарри был не готов общаться с кем-то из Уизли и что-то им объяснять.

Вздохнув, он направил палочку на непокорный порт-ключ и произнёс: «Портус!»

Из портала его выбросило на мягкий песок.

Здесь мир окутывала яркая южная ночь, и ледяные звёздные цветы усеяли небо ковром.

Впереди, вздыхая, ворочалось море. Почему-то оно было невероятного флуоресцентно-голубого оттенка (1). А сзади потрескивало пламя, бросая тёплые блики Гарри под ноги.

Он обернулся.

Там, на границе из леса и пляжа, на широкой циновке из тростника сидел шаман. Рядом горел странный длинный факел, вкопанный в песок.

— Долго же ты собирался, — голосом профессора Снейпа сказал шаман.

Гарри моргнул. Перед ним в этом сюрреалистическом антураже действительно сидел покойный директор Хогвартса. В свободных светлых штанах, без рубашки, с рассыпанными по голым плечам длинными чёрными волосами и со своим неизменно невозмутимым лицом он действительно казался воплощением сурового вождя краснокожих.

— Это рай? — глупо спросил Гарри, страшно робея перед этим человеком. — Или как в прошлый раз — перевалочный пункт? В этот раз вы мой проводник?

На лицо профессора в этот момент стоило посмотреть.

На нём, как в калейдоскопе, сменялось изумление, ошеломление, понимание, огорчение, беспокойство и, наконец, ирония.

— Мне, конечно, льстит, что первым делом, увидев меня, вы подумали, что попали на небеса, мистер Поттер. Но вы всё ещё в этом грешном мире. Хотя местечко и правда райское, — он плавным движением поднялся, подходя к Гарри и всматриваясь в его глаза с таким выражением, будто искал что-то, но никак не находил. — А куда вы хотите, чтобы я вас проводил?

«Наверное, вспоминает мою маму», — почему-то эта мысль отдавала неожиданной горечью. Просто её сын — вот он кто.

— Ну... — замялся Гарри. — В прошлый раз, когда Волдеморт меня убил, у меня был выбор: умереть или остаться. И там... в посмертии... меня встретил профессор Дамблдор.

— А теперь я за него? — уточнил Снейп. — Не очень лестно, что и говорить. Но, мне кажется, я всё же был с вами честнее, — и ехидно добавил. — Всегда!

Гарри покраснел. Он подумал, что с надгробной надписью, кажется, всё-таки ошибся.

Как обычно, рядом с этим человеком было ужасно неловко. И тут Гарри вспомнил!

— Простите! — взволнованно воскликнул он, подходя ближе и глядя прямо в чёрные глаза, в которых отражалось звёздное небо. Они были так же непроницаемы, как в прежние времена, но больше не леденели чёрными провалами в бездну. Может, теперь он сможет... — Простите меня! Нас! Гермиона тоже хотела... Мы... Нет слов выразить...

— Поттер, когда нет слов — лучше молчать! — досадливо бросил этот загадочный человек, отворачиваясь от Гарри и возвращаясь на свою циновку. — Я так понимаю, вы пытаетесь извиниться за то, что не помогли мне в Визжащей хижине?

— Да, — только и смог выдохнуть Гарри. — Мне так жаль! Ужасно жаль! Если бы я мог, я бы всё для вас сделал!!! Простите, что так... Вы же заслужили!..

— Что заслужил? — язвительно переспросил тот. — Орден Мерлина? Почести? Немеркнущую славу? Вы же сказали, что мы умерли, Поттер. Зачем мне всё это здесь?

Гарри было невыносимо стыдно. Как будто в тот момент груз всех его грехов давил на плечи. Это чувство буквально вдавливало его в песок. Было даже странно, что ноги ещё не провалились, как минимум, по щиколотку.

Гарри поднял на профессора больной взгляд.

— А что вам нужно здесь?

Снейп глядел на него с жалостью и одновременно испытующе.

— Мне нужны... вы, Поттер.

Гарри растерялся.

— В каком смысле? Вы хотите, чтобы в этот раз я умер насовсем и пошёл с вами?

— А если так? Если хочу, чтобы пошли? Вы пойдёте, Поттер? — подался вперёд Снейп, не отводя от Гарри своего невыносимо пронзительного взгляда. Этот взгляд требовал немедленного и однозначного ответа.

— Пойду, — кивнул Гарри.

Ему вдруг стало безумно легко.

Казалось, что сила тяготения исчезла. И все его беды и печали растаяли вместе с ней. Гарри неожиданно для себя действительно... воспарил. Сантиметров на двадцать над песком, но всё же.

Профессор мягко рассмеялся:

— Поттер, признайтесь, вы специально выделываете эти ваши штучки, чтобы выглядеть трогательнее? Это не может получаться само!

Гарри покраснел и спланировал вниз так резко, что споткнулся и шлёпнулся на циновку рядом с профессором.

— Когда я спрашивал, готовы ли вы последовать за мной, я не ожидал, что вы прямо-таки полетите, чтобы упасть в мои объятия, — чуть передвинувшись по циновке, Снейп устроился рядом с незадачливым летуном, опираясь на локоть и ехидно изучая его с головы до ног.

Тот желал одного: просочиться сквозь циновку. Можно даже сразу в ад, главное, чтобы подальше от этого невыносимого человека...

«Невыносимо волнующего», — неожиданно признался себе Гарри. В этот раз, в отличие от прошлой смерти, он чувствовал своё тело. И это тело... трепетало.

Гарри украдкой глянул на тонкую чёрную дорожку волос, убегающую куда-то под пояс тонких брюк. Смотреть было невежливо, а не смотреть не получалось.

Когда он поднял глаза, то по выражению лица профессора понял, что тот отследил все его маневры и замаскировать непристойное разглядывание не удастся.

Профессор... улыбался. Тонко, чувственно и понимающе. Его тёплая рука легла на гаррин подбородок, а большой палец медленным эротичным движением обвёл губы.

Гарри вздрогнул всем телом от удовольствия, но попытался отодвинуться.

— Сказал, что всё сделаешь, — наклоняясь ближе, прошептал этот «вождь краснокожих», поднимая ладонь испуганно замершего Гарри и кладя себе на грудь в области сердца.

Оно колотилось как бешеное.

А если сдвинуть ладонь вправо, то под ней окажется тёмный затвердевший сосок. Гарри заворожено следил, как его рука совершает этот маневр.

В следующий момент его опрокинули на циновку. Освещённый факелом профиль профессора и большое тяжёлое тело, которое навалилось на Гарри, — ощущения от всего этого были острыми, как и от разряда удовольствия, пронзившего его.

Снейп достал палочку и прошептал заклинание. Одежда Гарри каким-то неведомым образом оказалась лежащей под ним, а сам он, совершенно голый, был выставлен на обозрение бесстыдному профессорскому взгляду, который скользил по телу снизу вверх и казался чуть ли не физически ощутимым.

Гарри дёрнулся, чтобы прикрыться, но его руки были пойманы, спутаны заклинанием Инкарцеро и зафиксированы над головой.

— Ты красивый, — прошептал Снейп, наклоняясь и облизывая бугорок гарриного соска. Юноша моментально выгнулся и не сдержал стона. — И отзывчивый. М-м-м...

Его рот путешествовал по телу Гарри вверх, пока не накрыл его губы требовательным поцелуем. Тот извивался от острого желания и невозможности хоть как-то повлиять на процесс.

— Вы же... вы не станете... — пробормотал Гарри, путаясь в словах, когда горячие губы отпустили его рот, чтобы поцеловать и чуть прикусить горло.

— А что я делаю, по-твоему? — насмешливо прошептал Снейп, обводя его ключицы ладонью и медленным движением опуская её на живот юноши.

Тот практически потерялся в этих ощущениях подчинения, желания и смущения. Он снова дёрнул руки, пытаясь освободиться, но в этот момент жёсткое колено властно раздвинуло ему ноги. Гарри задохнулся и невольно вскрикнул:

— Нет! — хотя тело уже выгибалось навстречу. — Вы же не... это насилие...

— Да? — руки Снейпа подхватили его под колени, бесстыдно широко разводя бёдра. — А будет считаться насилием, если ты сам меня попросишь, Гар-р-ри? — последнее слово он прорычал, чувственно проводя кончиками пальцев по внутренней стороне бедра распростёртого под ним юноши.

Руки Снейпа, казалось, доставали везде, лаская гаррин член, уже увлажнившийся блестящей каплей, и ставшую невыносимо чувствительной кожу в паху. Того мелко-мелко трясло, он кусал губы, глотая стоны.

В какой-то момент Снейп взял палочку и пробормотал заклинания. Очищающее и смазка.

Гарри испугался, и даже страсть не могла полностью перекрыть чувство страха.

— Тиш-ш-ше, — успокаивающе погладили его по животу. Потом руки Снейпа ещё раз приласкали член юноши, поиграли яичками и неторопливо устремились дальше. Гарри ахнул. Пальцы кружили вокруг входа, дразня, но не проникая дальше.

Это была сладкая пытка ожиданием. Он бился в своих путах и тихо хныкал.

Когда палец профессора скользнул внутрь, Гарри вздрогнул всем телом и хрипло вскрикнул. Снейп оторвал взгляд от его паха и посмотрел ему в лицо. Такого жгучего желания обладать, обладать им, Гарри, тот не видел никогда. В сочетании с чувственно двигающимся в нём пальцем, заставляющим искры удовольствия пробегать по телу, выражение лица профессора полностью отключало остатки гарриного благоразумия.

Он закрыл глаза и двинулся навстречу пальцам Снейпа, которых стало уже два, в полубреду от страсти простонав:

— Пожалуйста...

Долго уговаривать того не пришлось. Он, тяжело дыша, обхватил рукой свой член и медленно направил его во всё ещё слишком узкое отверстие. Гарри напрягся, сжимая ещё туже колечко мышц.

— Нет, Гарри, я так не смогу, — пробормотал Снейп и внезапно сжал ему ноги, сильно проводя ногтём по нежной коже внутренней поверхности бедра. Тот ахнул, дёрнулся и почувствовал, как член профессора резким движением вдвинулся внутрь почти до половины. Было чертовски неприятно, но в то же время распирающее ощущение в заднице и чувство полной принадлежности напрочь сносили крышу.

Гарри зарычал и надавил пятками на поясницу Снейпа, вынуждая его войти сильнее, до конца. Тот застонал и замер ненадолго, начиная потихоньку двигаться, постепенно наращивая темп.

Гарри понял, что совершенно ничего общего с их сексом с Джинни это не имело! Он полностью утратил контроль над собой и своим телом, отдавшись первобытной стихии страсти. Боль смешивалась со странным тягучим наслаждением, волнами прокатываясь по телу.

В какой-то момент профессор ещё сильнее поднял гаррины бёдра, сгибая его почти пополам, и, выйдя почти до конца, жёстко вогнал член в раскрытое отверстие, задевая внутри что-то, от чего Гарри вскрикнул и конвульсивно выгнулся, ему показалось, что он кончает. Но каждое следующее движение члена поднимало его на новый пик удовольствия.

Напряжение нарастало, Гарри захлёбывался воздухом и своими криками.

Снейп стонал-рычал и трахал его, уже не жалея, всё больше наращивая амплитуду и скорость движений. Это было почти невыносимо горячо!

Гарри сам себе казался нестерпимо натянутой струной, которая вот-вот лопнет.

В какой-то момент рука любовника сжала его член, и юноша выгнулся в невероятно сладком спазме, не в силах даже вдохнуть. Перед глазами вспыхнула сотня незнакомых созвездий, и струна, наконец, лопнула.

Гарри никогда так не кончал. Его трясло и выгибало уже и после того, как сперма густым фонтанчиком выплеснулась на живот. Он конвульсивно сжал мышцами ануса член Снейпа, и тот, не выдержав, дёрнулся в последний раз, закричал и стиснул Гарри в медвежьем захвате, выплёскиваясь в него.

Гарри целую вечность не мог отдышаться.

Снейп, придавивший его к циновке всем своим телом, тоже задыхался, продолжая слегка двигаться в нём не до конца опавшим членом. Его сердце, выпрыгивающее из груди совсем рядом с гарриным, постепенно успокаивалось и замедляло темп. Наконец Снейп приподнялся на дрожащих руках, с характерным хлюпающим звуком вынул свой член и тяжело упал рядом.

По мере отступления посторгазменной истомы, Гарри накрывало осознание происходящего.

Ощущения были слишком реальны.

Гарри чувствовал запах пота, знал, что на коже точно проступят синяки и засосы, ощущал, как жжёт и пульсирует задница, из которой вытекает сперма... В общем, впечатления были отнюдь не подходящие для посмертия.

Да что там! Более живым Гарри себя не чувствовал уже почти пять лет. С той самой последней встречи с Волдемортом. А значит...

— Вы живы! — вырвалось у него.

Он поднял голову (руки был всё ещё связаны) и глянул на... своего любовника.

Тот, прикрывая лицо рукой, трясся, как в лихорадке. Потом, видимо, не выдержав, всхлипнул и расхохотался открыто.

Гарри понимал, что действительно глупость сморозил, но было почему-то очень обидно. А ещё очень стыдно, учитывая, чем они тут занимались. С живым профессором! Со Снейпом!

Юноша дёрнулся, не зная, куда бежать и что делать. Внутренние демоны терзали его просто неимоверно.

— Я рад, что ты заметил. Наконец, — простонал Снейп, задыхаясь от смеха, но, всмотревшись в лицо Гарри, резко оборвал смех и помрачнел. — Что, Поттер, говоря «сделаю всё», ты имел в виду «всё, кроме этого»?

Гарри зажмурился и молчал. Лицо полыхало, как обожженное.

А взгляд профессора, казалось, проходился по нему ледяным наждаком.

— Лицемерие, такое лицемерие... — цедил Снейп. — Ты можешь самозабвенно трахаться со мной, если я умер. Но стоит только, Мерлин упаси, узнать, что я жив, и ты уже взглянуть на меня не можешь! Это же недостойно Героя, не так ли? — слова били точно в цель, ядовитые и горькие. Он с силой провёл пальцами по сокращающимся мышцам ануса умирающего от стыда Гарри, собирая свою сперму. — А тебе ведь понравилось, знаешь? Ты умолял меня «сильнее», ты кончил с моим членом в заднице! И я, наверное, открою тебе Америку, Поттер, но тебе нравится заниматься сексом с мужчинами!

Снейп глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и просунув руку под спину Гарри, достал оттуда что-то, царапнувшее кожу металлом.

«Портал!» — понял тот. Раньше висевший на цепочке порт-ключ, видимо, слетел от заклинания вместе с вещами.

— Я думаю, это лучше забрать, — уже почти спокойно заметил профессор. — Мне уже надоело, Поттер, на этом острове натыкаться повсюду на тебя. И расслабься. Я не собираюсь оставлять тебе память о том, что ты меня видел, — Гарри испуганно распахнул глаза. — Но за этот замечательный трах, Га-а-ари, я, так и быть, в последний раз спасу твою задницу. Пей!

Растерянный юноша увидел перед собой яростные глаза профессора Снейпа и фиал, из которого в удивлённо распахнутый рот полилась невыносимая мерзость. Последнее, что Гарри запомнил, была изящная чёрная палочка, направленная ему точно в лоб.

___________________________________________________________________________________________

(1) Такой цвет морю придаёт светящийся планктон

http://www.pichome.ru/b9p

Глава опубликована: 23.08.2014

Глава 8. Тайные встречи и…

Франция, Мерибель, Шале «Voile Solaire», сразу после первого возвращения Гарри с Филиппин...

«Умеет Люциус устраиваться! Даже в изгнании», — в который раз подумал Северус Снейп, спускаясь по снежному склону в малфоевское шале «Voile Solaire» (1).

Оно действительно соответствовало своему названию, будучи архитектурно исполнено в виде летящего по волнам парусника. С огромными панорамными окнами, облицованное деревом светлых тонов снаружи и изнутри, шале казалось наполненным солнечным светом.

Чем радикально отличалось от мрачного и величественного мэнора.

Внутри Нарцисса не позволила разводить помпезность и тяжеловесность, продолжив во внутреннем убранстве стильный уют и простоту изящных линий экстерьера.

Люциус настоял разве что на шкурах.

Белые шкуры полярных медведей каждый раз смешили Северуса, напоминая об уступках мудрой Нарциссы, проведшей брак со своим капризным и ветреным супругом через самые трудные времена, как лоцман проводит корабль через рифы.

Иногда Северус завидовал другу. Он знал, что Нарси не любит мужа, но она заботилась о нём, была верна ему (духовно), блюла интересы семьи и украшала его жизнь.

А иногда Северус мечтал о несбыточном. О человеке, для которого он значил бы больше целого мира.

Увы, он уже понял, что это точно не будет женщина.

Для женщины ребёнок всегда на первом месте. Как только он рождается, то муж автоматически перестаёт быть центром её Вселенной. Ради ребёнка она готова отдать жизнь, не заботясь, не остаётся ли после её смерти безутешный мужчина.

Это Северус уже проходил.

К тому же, он так и не перестал сравнивать каждую свою женщину с первой любовью. И, учитывая, что эталон сравнения мёртв, недосягаем и абсолютно идеален, ни одна дама такой конкуренции пока не выдержала.

Жизнь на Филиппинах, однако же, сильно расширила кругозор английского ханжи профессора.

Отныне бывшего профессора и бывшего ханжи.

Люди, живущие на райских тропических островах, были страстными, романтичными и безудержными в любви, не ведающими никаких ограничений. Тем более таких сомнительных ограничений, как половая принадлежность.

Там Северус впервые увидел, как гей-парочки ходят за ручку по центральным улицам города, и это решительно никого не смущает, не возмущает и вообще не волнует.

А ещё здесь он внезапно раскрыл свою сексуальную привлекательность. До этого она замечательно пряталась под слоями мантий и ледяной бронёй ядовитого сарказма, подавляемая усталостью и депрессией.

На юге же, когда в активе масса свободного времени и нет (благодаря тому же Люциусу) стеснения в средствах, Северус внезапно обнаружил в себе задатки эротомана.

И прежде тщательно подавляемую склонность к мужчинам.

Отсутствие постоянных стрессов от Круциатусов и преподавания самым положительным образом сказалось на его самочувствии, характере, цвете лица и, соответственно, притягательности для потенциальных партнёров.

Поначалу его удовлетворяли частые случайные связи без обязательств, но в последнее время он стал задумываться о некотором постоянстве...

«Кого ты обманываешь? — мысленно дал себе пинка Северус. — Ты задумался об этом, когда тискал Поттера на своём балконе».

Собственно, появление того в своём тайном пристанище Северус и хотел обсудить с Малфоем.

Удивительно, но дружба и нормальное общение у них с Люциусом наладились только после «смерти» Северуса. До этого высокомерный Малфой к нищему полукровке лишь снисходил. Или, после второго пришествия Лорда, завидовал и боялся. И только после того, как зельевар, не афишируя, конечно, поддержал его жену и сына, Люциус проникся к бывшему коллеге-Пожирателю дружескими чувствами.

Те лекарственные зелья и антидоты к ядам, что варил Северус для Малфоя, пока тот сидел в Азкабане (а там его травили не меньше пяти раз), без преувеличения спасли сидельцу жизнь.

С этих пор Северус стал частым гостем в новом доме семьи Малфоев.

 

* * *

После войны Люциус довольно быстро просчитал всех своих политических противников, тянущих лапы к бизнесу и семейным накоплениям Малфоев.

Но чтобы им противостоять, нужно было для начала выжить в интригах победителей и тех, кто очень удачно отсиделся за их спинами. Если тот же Шеклболт потом и кровью зарабатывал себе пост Министра, то денежные мешки, например, из Совета Попечителей, палочками не пошевелили в сражениях за или против режима Волдеморта.

Люциус им безмерно завидовал.

И сам себе обещал новую жизнь устроить по такому же принципу невмешательства в большую политику. Если, конечно, получится выкрутиться.

И вот тут Снейп оказался практически незаменим. Хитроумный змей помогал делом и давал потрясающе удачные советы Нарциссе и Драко.

Например, совет привлечь к процессу Поттера в итоге решил дело в пользу Малфоев.

Люциус прикинул, что такой полезный человек, как Северус Снейп, что называется, в хозяйстве пригодится, и помог тому организовать весьма доходный бизнес без отрыва от тропического секс-марафона, который устроил себе бывший профессор Хогвартса.

Люциус относился к этой слабости снисходительно. Особенно снисходительно после того, как Снейп сварил ему то зелье, что вернуло сильно пострадавшую от пребывания в азкабанских застенках мужскую силу.

Теперь давние приятели часто собирались в малфоевском шале. Снейп — чтобы отдохнуть от жары, выпить выдержанного французского коньяка и забрать список заказанных зелий вместе с ингредиентами к ним. Люциус — чтобы пообщаться с соотечественником, который так хорошо знал его злоключения и более-менее разделял взгляды на жизнь.

Но в этот раз Малфой-старший был не очень рад видеть своего друга-зельевара. Хотя и ждал его.

Снейп всегда напоминал Люциусу чёрную гадюку (2), которая может бесконечно долго без малейшего движения ждать, пока жертва не подойдёт на расстояние удара.

Северус пил коньяк, рассуждал о погоде, здоровье близких, вежливо флиртовал с Нарциссой и даже намёком не давал понять, что его сегодняшний визит вызван какими-то дополнительными причинами, помимо желания проведать приятеля. До тех пор, пока он неожиданно не спросил (примерно в середине разговора о ценах на драконью кожу):

— Зачем прислал Поттера?

Люциус тонко улыбнулся и тайком посмотрел на большие часы над камином. Выдержки змею хватило на сорок четыре минуты. Неплохо! А теперь поиграем.

— Поттера? Ты о чём? — Нарцисса оторвалась от каталога с драгоценностями и настороженно посмотрела на мужа. После того, как Поттер самоотверженно защищал их семью в суде, она испытывала к нелепому лохматому мальчишке тёплые, почти материнские чувства. И, насколько Люциус знал, до сих пор переписывалась с ним.

— Как ни странно, — протянул Снейп, уставившись на Малфоя немигающими гадючьими глазами, — я говорю о единственном и неповторимом Гарри Поттере, которого мне сегодня принесли соседи умирающим.

— Что? — ахнула Нарцисса, а Люциус подавился выпивкой. Какого чёрта?!

— Люциус, я хочу знать, что ты натворил, — тоном, не терпящим возражений и пререканий, потребовала жена.

Малфой вздохнул. Вот и поиграли. Уже не таясь, он глянул на часы: две минуты. Хагридовы подштанники! Снейпу понадобилось две минуты, чтобы его расколоть. Ладно, посмотрим, как он запоёт, когда узнает новости.

— Я думал, ты будешь рад повидать нашего героя, — небрежно протянул Люциус, — ведь ты исправно интересуешься его жизнью. Зачем дотошно расспрашивать нас и читать насквозь лживую прессу, когда можно узнать всё из первых уст? Кстати, как получилось, что этот недотёпа пострадал?

— О, друг мой, разве ты не знаешь, что Поттер может пострадать, даже просто медленно шагая по ровной поверхности. А на экзотическом южном острове смерть просто-таки поджидает его на каждом шагу!

— Что, наконец, случилось? — рассержено воскликнула Нарцисса. — Северус, ты можешь объяснить толком?

— Случился всего лишь сок в закусочной, — иронично проинформировал её зельевар. — Манговый.

— Аллергия, — быстро сообразил Люциус. — Как видишь, я здесь ни при чём. Или ты вменяешь мне в вину хитрый многоходовый план устранения Символа Освобождённой МагБритании с помощью... эм... фруктов?

Снейп хмыкнул.

— Думаю, в этом случае ты позаботился бы о том, чтобы не присылать его мне живым. Но вот сама идея не кажется мне такой уж юмористической. Какой бы он ни был с виду нелепый и беспомощный, Поттер всё же имеет большой вес в магическом сообществе. И, что гораздо хуже, своё мнение, которое пытается отстаивать со всем своим гриффиндорским идеализмом. Это многим — как кость в горле.

Люциус закрыл глаза. Кажется, с новостями он тоже опоздал... Как Северус, мантикора его покусай, умудряется делать правильные выводы практически на пустом месте?

— Малфой. Ты ведь знаешь, что творится на нашей общей родине. Я тебя внимательно слушаю, — последнее слово Северус раздражённо прошипел.

«Гадюке наступили на хвост», — саркастично подумал Люциус, но исключительно про себя.

Он откинулся в удобном кресле и покачал в руках крутобокий бокал.

— Ты правильно понял суть проблемы, Северус. Поттер мешает... многим, и не только в Британии. И Шеклболт за него больше не вступится, — Люциус выдержал паузу. — У него самого выборы на носу. Пять лет пробыл кризисным менеджером, а теперь пора на голосование, как положено. А тут мальчишка воду мутит, полезным людям палки в колёса вставляет. Для Министра это неприемлемо.

— Кинг его списал? — казалось, Снейп каменеет на глазах, превращаясь в статую себя самого, памятную Люциусу со времён Лорда, не к ночи он будь помянут.

«Реакция на стресс. Поттер по прежнему так дорог тебе?» — Малфой размышлял, какую из этого можно извлечь выгоду для себя.

— Шеклболт закроет глаза на их дела. Обстоятельства гибели будут расследовать, но результат уже определён заранее — несчастный случай. Я не знаю только, как они собираются провернуть всё так, чтобы «комар носа»... У Поттера по-прежнему много друзей, в том числе работает в Аврорате...

— Potionem Viduas, — почти прошептал Снейп. — Ослабляющее, зелье вдов. Действует постепенно, эффект сохраняется и накапливается, до применения антидота не диагностируется, мгновенно разлагается в крови на отдельные компоненты...

— Я знаю, что это, — отмахнулся Люциус. Ему, как и любому чистокровному волшебнику, некоторые вещи внушались сызмальства: не трогать неизвестных волшебных предметов, не пить с незнакомцами, всегда носить с собой безоар, держать палочку в чехле, а не в кармане, принять перед свадьбой Potum Vitae (антидот к зелью вдов — чтобы не дать жене повод). — И с чего взял, что это оно?

— А что ещё это может быть? Мальчишка не болен, не занимается невыносимым физическим и тем более умственным трудом, но при этом каждый день пьёт Восстанавливающее.

— А в Мунго?.. — на всякий случай решил уточнить Люциус.

— Ставят истощение, естественно, — скривился Снейп.

— Почему ты не допускаешь, что целители могут быть правы? — осторожно уточнил Малфой. — Ты ведь знаешь о том, что мальчишка был... хоркруксом. Неизвестно, как это на нём сказалось...

— Притом что магия брызжет из Поттера, как из фонтана? Неужели не ясно, что, при нормальных условиях, он был бы уже полностью здоров?

— Как давно ему дают зелье? — тихо прервала их Нарцисса.

— Я полагаю, начали сразу после Победы, — на лице зельевара играли желваки, а руки крепко сжимали подлокотники.

Нарцисса побледнела и даже не заметила, как бокал с грогом выпал из её рук на любимую белую шкуру Люциуса.

— Это же больше четырёх лет... Мальчику осталось...

— Максимум три-четыре месяца, — Люциус внимательно наблюдал за приятелем. Тот явно не собирался сидеть, сложа руки. — Что ты решил?

— Варить антидот, естественно. Что же ещё? Тогда уже нельзя будет отмахнуться от того факта, что на «их героя» кто-то покушается.

— Они спишут на невесту и придумают что-то ещё. А Поттер теперь в курсе, что ты жив. Ты понимаешь, как это опасно, Северус? Получается, я покрывал твою фиктивную смерть и...

— Я заблокировал мальчишке память, — насмешливо прервал тот, — твоя новая спокойная жизнь вне опасности.

— Заблокировал, но не стёр?

— Не вижу смысла, — отвёл взгляд Снейп. — У них нет специалистов, способных снять мой блок.

— Но здесь есть! В Европе! Северус, ты меня удивляешь. Если ты хотел оставить паренька себе, то...

Снейп вскинул глаза и посмотрел так выразительно, что Малфой замолк на полуслове.

«Бинго! Ого, как тебя проняло, приятель! Я всегда полагал, что такая показательная неприязнь к этому мальчишке неспроста...»

— Северус, как ты передашь Гарри противоядие, если он ничего не помнит о вашей встрече? — замечательно! Нарси уже волнуется о судьбе Поттера больше, чем о спокойствии их семьи.

— Я оставил ему портал. Поттер любопытен, как кошка, и непременно сунется в ту же ловушку ещё раз.

— С толпой авроров, — елейным тоном ввернул Малфой.

— Мы говорим о Поттере, Люциус, — ядовито прокомментировал это зельевар. — Ты помнишь хоть один случай, когда он бы пришёл в опасное место с отрядом авроров?

— Он вырос, друг мой. И уже не тот юный...

Приятель только ехидно фыркнул.

— Я поставлю в месте открытия портала ловушку, не беспокойся.

— И будешь сам её сторожить? То есть, мне можно даже не показывать тебе новый список заказанных зелий? — не удержался от шпильки меркантильный Люциус.

Снейп только закатил глаза.

— И, кстати, — едко уточнил он, — кто изображал Нэтали Янг?

— Что у меня, по-твоему, людей мало? — возмутился Люциус, очень надеясь, что отблески камина скроют предательский румянец.

_____________________________________________________________________________

(1) — Voile Solaire — Солнечный парус.

(2) — чёрная гадюка http://www.pichome.ru/aYv

Глава опубликована: 26.08.2014

Глава 9. …И непростые решения

Гарри несколько дней приходил в себя после процедуры восстановления памяти на гасиенде Васко Гальярдо.

Мастер оставил его пока у себя: пронаблюдать за адаптацией мозга пациента к новой информации.

Адаптировался мозг тяжело.

Когда оба блока были сняты, и Гарри, совершенно дезориентированный, вынырнул в реальное время, Гальярдо погрузил его в целебный сон на два дня. За это время синапсы и нейроны центральной нервной системы наконец-то перестали выдавать противоречивую информацию и более-менее стабилизировались. Юноша смог почти нормально ходить, есть и разговаривать. А воспоминания о том, какие фантасмагорические ужасы снились ему в эти два дня, Мастер просто стёр Обливиэйтом.

Пять дней Гарри потерянной тенью бродил по парку и окрестностям гасиенды. Первое время он старался ни о чём не думать, ни на чём не мог сосредоточиться и точно потерялся бы на горных тропах, не найдя пути обратно, но его всегда сопровождали помощница (и, как он полагал, любовница) Гальярдо Мелестина или его садовник Рауль. В целительном окружении скал и нетронутой природы Пиренеев Гарри постепенно приходил в себя.

На шестой день ему наконец отдали письма Гермионы, пришедшие, пока он был в беспамятстве и в период восстановления, и стало ясно, что пора возвращаться к полноценной жизни. И решать свои проблемы.

Письма подруги были наполнены откровенной тревогой, даже, пожалуй, испугом и болью.

Гермиона нашла информацию и описала Гарри действие Ослабляющего зелья, про которое, как он смутно помнил, она говорила ему ещё в Мунго.

Подруга считала, что зелье подливала ему Джинни. И Гермиона была не в силах смириться с таким вероломством.

Вот только теперь Гарри помнил слова, сказанные с усталым разочарованием в низком чуть хрипловатом голосе: «В такой ситуации проще умереть, Поттер. И вопрос только в том: по настоящему или нет».

Гарри верил, что Джинни могла бы его убить. Если бы застала за изменой, например.

Но деловито травить годами (а именно такой срок воздействия зелья показали анализы в Мунго), нет, это было не в её стиле. Но Гермиона уже начала своё расследование, и, к сожалению, информацию не удалось сохранить в тайне.

Британская пресса не собиралась использовать логику и искать доказательства. Допрос с Веритасерумом показал невиновность невесты героя, но общественность жаждала крови.

Ещё в своих письмах подруга писала, что Уизли были вынуждены скрыть Нору чарами Фиделиуса, чтобы спасти дочь от линчевания разъярённых волшебников. А на Гриммо её не пускал Кричер (Гарри сильно подозревал — с подачи самой же Гермионы).

Он представил, как будет выглядеть теперь, после случившегося, его решение всё же разорвать помолвку с Джинни и отменить свадьбу. В глазах обывателей это станет практически признанием её вины. Герою-то виднее, дескать! Это навсегда сломает её жизнь...

«И что, героический Гарри Поттер? Теперь тебе нужно жениться на нелюбимой девушке, чтобы снова её спасти?» — устало размышлял Поттер, ловя себя на желании забиться в самый тёмный угол гасиенды Гальярдо и никогда не возвращаться домой.

Но это решение тоже не было идеальным, учитывая прежние намёки Мастера.

К тому же жизнь самого «спасителя» оказалась под угрозой.

Но здесь хотя бы понятно, в каком направлении начинать поиск решений.

В письмах Гермионы, помимо всего прочего, была информация по тому пресловутому Мерибель, куда Гарри так и не добрался. Подруга, минуя Аврорат, смогла выяснить, кому принадлежит турагентство «СМ» и те отели, которые предоставляют магическую инфраструктуру на французском курорте.

Гарри не сильно удивился, когда оказалось, что это Люциус Малфой.

Письмо с надменной сипухой Гальярдо улетело в малфоевское шале. В нём был только один вопрос: «Что вы знаете о порт-ключе в виде двух спаянных букв "S"?».

Больше тот порт-ключ не казался Гарри похожим на параграф.

А буквально через пять часов сова вернулась с изящной заколкой-порталом и таким же лаконичным ответом: «Нам надо поговорить».

Гарри целую минуту собирался с духом, чтобы снова использовать неизвестный порт-ключ. Но, как правильно говорила Молли Уизли, фобии надо изживать. Гарри решительно произнёс:

— Портус!

 

* * *

На этот раз портал выкинул Гарри на нечто белое и пушистое, впоследствии оказавшееся медвежьей шкурой, расстеленной у камина.

— Здравствуй, Гарри! — послышался мелодичный голос из соседнего кресла. — Присаживайся, пожалуйста. Тили, принеси гостю горячего глинтвейна!

— Добрый вечер, миссис Малфой. Глинтвейн не надо, спасибо. Мне нельзя сейчас пить.

Нарцисса, которую Гарри наконец смог разглядеть, усаживаясь в кресло напротив, казалась совершенно неизменившейся с тех самых пор, как он увидел её в министерской ложе на чемпионате по квиддичу в далёком 1994 году. Разве что теперь она смотрела на него по-другому: мягче, доброжелательней... и обеспокоенней.

— У тебя что-то случилось, верно? — осторожно подбирая слова, спросила Нарцисса.

Гарри прикрыл глаза.

У него столько всего случилось, что впору было сойти с ума.

— Миссис Малфой, так вы знаете, что за портал передали мне в фирме вашего мужа?

Нарцисса глубоко вздохнула и отложила книгу, которую нервно сжимала в руках.

— Да, я знаю, Гарри. А ты?

— Я только что от Мастера Гальярдо, — просто ответил он.

— Вот как. И что ты хочешь узнать у меня? Ты ведь уже и сам всё вспомнил, не так ли?

— Я хочу знать только одно, — твёрдо сказал Гарри и поднял на неё взгляд, — зачем? Зачем Люциус это сделал?

— Он хотел помочь, — теперь миссис Малфой комкала в руках свою стильную мантию, — но побоялся связываться с твоими врагами. Они слишком сильны, понимаешь? Мой муж... очень боится снова попасть в ту камеру.

— Я понимаю, — терпеливо ответил Гарри. — Но почему именно... к нему? Он... не побоялся помочь?

— Северус Снейп становится бесстрашным, когда дело касается его интересов, — тонко усмехнулась Нарцисса. Гарри многое бы отдал за возможность так спокойно произносить это имя.

— В чём здесь его интерес?

— В твоей безопасности, — миссис Малфой, казалось, была удивлена вопросом, но потом понимающе кивнула и объяснила, — ты не знаешь, Гарри, но Северус всё время интересовался твоими делами. Читал газеты, в которых были статьи о тебе, заставлял Люциуса искать правдивую информацию по своим каналам... Вот только мы всё равно проморгали угрозу, — устало добавила она.

— Ваш муж смог узнать, кто это организовал?

— Это твои коллеги из Министерства, Гарри. Ты ведь, я надеюсь, не подумал на эту девочку Уизли, как пишут в газетах?

— Конечно, нет. Я хорошо знаю Джинни. А про коллег я и сам понял. Я только хотел узнать, не известен ли вам основной «заказчик» моего... убийства? Кто конкретно это спланировал и оплатил?

— Да все, Поттер. Все высшие чины вскладчину, — услышал за спиной Гарри знакомый холодный голос Малфоя-старшего.

 

* * *

Посещение Малфоев не прояснило, а лишь усложнило ситуацию и выбор Гарри.

Раньше он всегда поступал правильно, зачастую в ущерб своим интересам. Потом, с годами, стал иногда поступать так, как ему хотелось, вопреки общепринятым понятиям морали. Но в данном случае Гарри не знал, как поступить правильно, и понятия не имел, чего он теперь действительно хочет.

Помимо желания лечь в постель и заснуть на сто лет.

В последний месяц его жизнь несла, как норовистая кобыла, не желая слушать поводьев и стрекала. Он никак не мог приноровиться к этому сумасшедшему галопу, когда все принципы и убеждения подвергаются таким потрясениям.

Последний раз такое было в год поиска хоркруксов. Но тогда он был сильнее. Духовно