Глава 5. Воспоминание первое. Чистая Гавань

«Чары межконтинентального переноса очень тонкие и капризные», — как наяву услышал Гарри взволнованный голос Нэтали Янг буквально за мгновение до того, как какой-то гигантский крюк подцепил его за живот и со всей силы дёрнул вперёд.

Под щекой Гарри был горячий гладко обтёсанный камень.

Голову немилосердно пекло, во рту пересохло. Пахло сырой землёй, сочной зеленью, цветами и незнакомыми пряностями.

Гарри открыл глаза и сел.

«Н-да, это отнюдь не Мэрибель. И, скорее всего, даже не Франция», — он удивлённого оглядывался. Вокруг цвели тропики.

Починив очки с помощью Репаро, Гарри наконец поднялся.

Из-под его ног с поросшего укрощёнными джунглями холма сбегала дорога, выложенная разноцветной плиткой. Шумел лес, внизу плескалось море, небо было того аквамаринового оттенка, который присущ только южным курортам.

Гарри видел такое небо на рекламных проспектах турфирм. Но по колдографиям невозможно понять, какой свежий аромат у ветра, дующего от залива с прозрачно-синей водой и песочной косой вдоль берега.

Свежий и очень горячий, вот какой.

Гарри поспешно скинул мантию, шарф и зимние ботинки, потом, подумав, и рубашку. Остаться в одной майке и брюках — это был такой кайф!

Уменьшив всё, кроме шарфа, заклинанием, Гарри сунул вещи в карман брюк, а их, немного поразмыслив, закатал до колен.

Потом, расстроено вздохнув, разрезал любимый шарф на две половинки.

Ходить босиком по тёплым камням — это, конечно, просто здорово! Но только если камни тёплые, а не обжигающие.

Трансфигурация никогда не давалась Гарри идеально, поэтому то, что получилось из шарфа, напоминало не шлёпанцы, а, скорее, двух раздавленных жаб. Зелёных жаб, которые после своей трагической смерти слегка привяли и местами пожелтели (под цвет бывшего шарфа, зелёного в жёлтую полоску).

Гарри рассмеялся, сунул в это нечто ноги и решил пойти уже, наконец, осмотреться.

Но, сделав первый шаг, поспешно остановился и стащил с шеи порт-ключ. Повторять такие рискованные перемещения он не собирался!

Страшно повезло, что вообще остался жив.

«Хотя, — Гарри весело фыркнул, — может, я и умер. Моя предыдущая жизнь как-то совершенно не предполагала вояжи в такие райские местечки!»

Крутя головой по сторонам, Гарри в прекрасном настроении продолжил путь к поселению, отдельные домики которого выглядывали из лесного массива на склонах ближайших холмов и невысоких гор.

Дорожка, по которой он шёл, спускалась к морю, некоторое время вилась вдоль берега, а затем змеиными извивами вползала на холм, превращаясь в улочку. Дома, расположенные ближе к морскому берегу, все стояли на сваях, зачастую деревянных, как и сами жилища.

Крыши из пальмовых листьев смотрелись экзотически, но уютно. Встречались и строения более привычного, почти европейского вида, белоснежные, с округлёнными углами, арочными окнами, большими балконами и ярким мозаичным орнаментом. Такие воздушные, южные, напоминающие восточную сладость — Гарри не мог налюбоваться всем этим.

Он не знал, куда попал, но это место было пиром для глаз после серого зимнего Лондона.

«Вот примерно в таком месте я действительно хотел бы провести медовый месяц. Только без Джинни с её кастрюлями на груди», — Гарри грустно смотрел на осиянное солнцем великолепие вокруг. Но хандрить здесь долго не получалось, тем более что из ближайшей беседки с пальмовой крышей отчётливо запахло чем-то съедобным.

«Кanlunganparasagourmet» было написано на вывеске. Заметив, что хозяйка левитирует подносы своей волшебной палочкой, Гарри облегчённо вздохнул и применил к вывеске чары перевода.

«Рай для гурманов» повисли английские слова рядом с основной вывеской. До этого спокойно сидевшие за столиками местные жители нездорово оживились, и, судя по интонации, сообщили ему что-то нелицеприятное.

— Аmericano? — более-менее понятно спросили с ближайшего столика.

— Я британец, — нахмурившись, ответил Гарри. Видимо, эти края оказались не такими уж гостеприимными, как ему представлялось.

Но его ответ, к счастью, снизил напряжение, повисшее в воздухе.

— Ничуть не лучше, — буркнул кто-то вполне по-английски, но с забавным мягким произношением, похожим на то, как говорят дети.

Однако большая часть посетителей «Рая» заулыбалась и стала приглашающе махать голодному не-американцу на пустые места за своими столиками.

«А плохо здесь быть выходцем из США, — весело отметил про себя Гарри. — И, кстати, интересно, а где это «здесь»?»

Присев в итоге за барную стойку перед хозяйкой, Гарри выяснил, что он находится на филиппинском острове Миндоро. Городок волшебников назывался Пура-Пуэрто (1) и располагался в муниципалитете, название которого звучало похоже, но Гарри его не запомнил. Самое главное, что галеоны здесь принимают, а в городе живёт достаточно европейцев, имеющих порт-ключи в разные европейские столицы. Каминами тут не пользуются от слова «совсем», и первоначальный план Гарри — с помощью летучего пороха переместиться в столицу, а оттуда уже полететь маггловским самолётом — критики не выдерживал. Ему объяснили, что здесь не принято конфундить неволшебное население и у каждого местного жителя есть маггловские документы, подтверждающие личность.

Хозяйка пообещала, что после закрытия отведёт его к соотечественнику — англичанину, недавно поселившемуся в этих краях. После этого спросила, что сэр Гарри, наконец, будет есть?

Филиппинская еда выглядела и пахла... впечатляюще, это как минимум. Насыщенной цветовой гаммы, сладкая, при этом солёная и очень острая, она, тем не менее, была потрясающе вкусной. Хотя балут (2) Гарри расстроил: он сначала откусил, а уже потом рассмотрел, что это было.

Запивая несчастного нерождённого утёнка манговым соком, горе-путешественник думал, что, в принципе, это приключение — самое лучшее, что с ним случилось за последние... Мерлин, за пять лет!

Упомянутый Мерлин, видно, считал, что Гарри расслабился рано.

Всё усиливающуюся одышку Гарри списал сначала на переедание, но когда ему стало по-настоящему трудно дышать, он испугался. Каждый маленький выдох-вдох давался огромным усилием, в глазах потемнело... Как в тумане он услышал чьи-то крики, вроде бы кто-то прикасался к нему, куда-то нёс.

В какой-то момент Гарри понял, что больше не может вдохнуть.

 

* * *

«Терять сознание второй раз за три часа, такого со мной не бывало даже в школе! — первым делом подумал Гарри, когда очнулся. — Неужели эти улыбчивые филиппинцы меня отравили? Но зачем? Меня же здесь никто не знает».

— Открывайте глаза, мистер Поттер, — произнёс недовольный мужской голос, — я вижу, что вы очнулись.

Голос был смутно знаком. Не до конца пришедший в себя Гарри всё пытался вспомнить, где он мог его слышать.

Он поморгал, возвращая зрению чёткость.

Он лежал на софе в комнате с бежевыми гобеленными шторами, слегка приглушающими солнечный свет. В результате небольшое помещение (по всей видимости, кабинет) тонуло в медовой дымке, набрасывающей лёгкую золотистую патину на все предметы.

И на хозяина кабинета, который сидел в кресле в полоборота к своему гостю и гладил кота.

В самый первый момент Гарри показалось, что он похож на индейца. Точнее, индейского шамана. Гарри, кажется, видел такого в детстве на иллюстрациях в маггловских книгах.

Смуглая кожа, длинные чёрные волосы ниже лопаток, орлиный нос, высокие скулы на узком лице, сухощавое телосложение. Тонкие, нервные, чуть узловатые пальцы музыканта. Сильные руки. Такими можно стучать в шаманский бубен, а можно и просто в бубен настучать, если придётся.

Возможно, именно домашняя обстановка и непривычность ситуации не дали бывшему ученику Хогвартса узнать эти руки, так часто виденные им на занятиях и отработках, что, казалось, врезались в память до мельчайшей детали.

Смотреть профессору Снейпу в глаза всегда было трудно, и Гарри смотрел на его кисти рук.

Когда он пошевелился, чтобы привстать, кот протестующе мяукнул и, видимо, не желая покидать нагретое место, мстительно выпустил когти. Его хозяин вздохнул, аккуратно отодрал от себя вредного пиомца, встал и направился к софе.

С лица индейского шамана на оцепеневшего Гарри смотрели глаза покойного Северуса Снейпа.

Очень скептично, надо сказать, смотрели.

— Вы никак в обморок второй раз падать собираетесь? Не советую: снова реанимировать не буду, и так возни с вами много. Проще труп, если что, в саду прикопать. В корнях папайи — для удобрения, — слова насмешливы, но тон такой, каким разговаривают с душевнобольными, чтобы их не волновать.

— Я всё-таки умер, — как-то замороженно констатировал Гарри. — «Рай для гурманов» очень удачное название.

— Вы, Поттер, уже давно скончались, как человек, склонный внимательно слушать и анализировать информацию. А как безмозглое тело — вполне живы-здоровы... — и, подумав, добавил. — Будете, когда из организма окончательно выведется аллерген. А сейчас оторвите свою чахлую конституцию от моей софы и примите вертикальное положение. Вам в нынешнем состоянии нельзя допускать, чтобы кровь застаивалась, иначе опять начнёте задыхаться.

Гарри, пребывая в состоянии, пограничном между ступором и полным охренением, вытянул руку и потрогал стоящую перед ним фигуру за бедро. С софы выше он не дотягивался.

— Это вы меня сейчас так домогаетесь? — с преувеличенно серьёзным видом поинтересовался псевдо-шаман. — Уточните, а то не хотелось бы ошибиться в таком важном вопросе.

Последняя фраза неожиданно вернула Гарри душевную гармонию. Профессор Снейп так бы не сказал никогда. По крайней мере, в воспоминаниях школьных лет он был совершенно асексуален.

— Вы не он, — выдал Гарри результат усиленной работы мысли. — Для чего этот маскарад?

— Ну, а если на секунду предположить, что я всё-таки он? И, может, вы всё же начнёте выполнять инструкции? Загадки можно решать и сидя. И стоя. А в идеале — при ходьбе. Вставай уже!

Гарри не любил, когда им командовали, ещё с дохогвартских времён. Но лежать перед стоящим человеком глупо, он попытался перейти в сидячее положение.

Его сразу же повело.

— Головокружение? — моментально отследил его состояние лже-профессор. — Ничего, ждите, сейчас пройдёт. Этот побочный эффект нельзя купировать: зелье, расширяющее сосуды, несовместимо с антигистаминным. Три минуты посидите, потом будем вставать.

— Зачем. Вы. Это. Сделали? Чего вы хотели добиться, «надев» тело профессора?

Лже-Снейп весело хмыкнул.

— Денег, конечно!

— Денег? На что?

— На памятник, — с видом человека оскорблённого в лучших чувствах ответил этот «пародист», — вы вообще видели памятник на моей могиле? Это же слёзы! Как Альбусу — так мраморную гробницу, а как мне — так просто чёрный булыжник! И эта пафосная надпись... «Всегда!» Поттер, признавайтесь: ваша идея?

Вот тут Гарри действительно разозлился.

Он голову сломал, гадая, как оформить место последнего упокоения такого непростого человека, каким был профессор Снейп. Ему даже казалось порой, что он слышит язвительный голос, комментирующий самые грандиозные идеи. И вот теперь этот смеет!..

— А вы, наверное, желаете двенадцать плачущих ангелов и надпись: «Здесь покоится последний рыцарь Британии»?

Лже-профессор как-то странно дёрнулся, издал придушенный всхлип, потом запрокинул голову и захохотал. Звук, надо сказать, был приятный, даже слишком. Гарри слушал, как завороженный. Профессор на его памяти никогда не смеялся.

Это было... почти кощунство!

А этот подлец, задыхаясь от смеха, выдавил:

— Вот-вот... ах-ха-ха... Вот сволочь он был не последняя, за ним точно двое занимали... а рыцарь — да-а-а-а, самый последний! В очереди! Ха-ха-а-а!

— Да как вы смеете!!! Вы! — взорвался Гарри. Сила ярости даже подняла его в вертикальное положение, но на этом иссякла и бросила прямо в объятия обманщика. Оставалось утешиться отдавленными босыми ногами лже-Снейпа.

— Вот вы и встали, мистер Поттер, — всё ещё трясясь от смеха, заметил тот, — но как быть дальше?

Это был хороший вопрос, потому что свои ноги мистера Поттера не держали совершенно, он буквально висел на этом, кем бы он ни был, человеке. Тело профессора оказалось крепким, жилистым и вкусно пахло южным морем, солнцем, вездесущими здесь пряностями и чем-то ещё неуловимо приятным.

И это было почти невыносимо.

— Когда кончится Оборотка? — еле выдохнул Гарри, борясь с отчаяньем. Несмотря на сильную неприязнь в прошлом, он тяжело пережил смерть профессора Снейпа. Как бы вечно угрюмый профессор к нему ни относился, но он был стабильной величиной в жизни Гарри. Тому казалось, что в том числе из-за его отсутствия, жизнь пошла не по той колее. Словно не было указующих знаков на дороге, и он сбился с пути.

И вот теперь этот... самозванец... стоит тут, дышит, смеётся, острит, балагурит! Мать его Кальмару в глотку!

Гарри снова задёргался в кольце чужих рук. Псевдо-Снейп только крепче подхватил его под руку и ближе притянул к себе за талию. Это уже ни в какие ворота не лезло.

Гарри, красный как рак, зашипел почти на парселтанге:

— Немедленно отпустите!

— Поттер, да успокойся ты! Я это, Мерлин! В смысле — Снейп! Тебя вообще не смутило отсутствие тела? Вы кого там вместо меня похоронили?

— Пепел из Визжащей Хижины, — прорычал Гарри. В этот миг он лживого подражателя ненавидел на полноценную Аваду. За надежду. Которая возрождалась, упорно не желая прислушиваться к голосу разума.

— Кости, Поттер, не сгорают в простом пламени так быстро. Скелет должен был остаться. Тебе это не приходило в голову? Или были найдены следы Адского пламени?

— Нет... — растерянно пробормотал оглушённый Гарри. Он не хотел верить, потому что если это ложь...

— Поттер, ты считаешь меня дураком?

Вопрос явно был риторическим.

— Альбус Дамблдор поручил мне уничтожить змею. Как ты думаешь, я решил в этом деле положиться на твой любимый авось и с гриффиндорской отвагой кинуться прямо в пасть змее? С голой ж... Неподготовленным? Это похоже на мои обычные действия?

— Нет, — чуть более уверенно сказал Гарри.

— Как ты полагаешь, зная на примере Артура Уизли, что змея крайне ядовита, я мог не позаботиться заранее о принятии противоядия? Поттер, ты не забыл мою школьную специализацию?

— Ты сварил антидот! — воскликнул Гарри. — Ой, простите, сэр (3).

— Хм, поздновато уже. Невежлив, как и всегда, Поттер, — тёплый выдох взъерошил волосы на затылке. Гарри вдруг до конца осознал, с кем он тут обнимается. — Впрочем, твоё заблуждение извиняет тот факт, что я сам до конца не был уверен, выживу ли. Определённый риск был.

У Гарри перехватило дыхание. Горячий комок в горле, казалось, душил заживо.

Только Гермиона понимала его в этом. Рон же часто говорил, что Гарри не за что себя винить, раз он не подозревал о роли профессора в войне и считал его убийцей.

Но Гарри знал: они оставили человека умирать! И не важно, что они там считали. Они бросили его беспомощного на полу, в луже крови...

Гарри попытался было отодвинуться, но не успел. Профессор держал его слишком близко к себе, а кожа на шее, к которой расстроенный юноша прижимался лицом, очень чувствительна...

«Позорище, — уныло подумал Гарри, — сейчас я услышу о себе много нового и интересного».

— Кажется, у нас завёлся ещё один Сопливус? — мягко и чуть слышно произнесли ему прямо в ухо. — Вашему родителю бы это не понравилось.

В этот момент Гарри понял, что иногда слёзы сдержать совершенно невозможно.

_____________________________________________________________________________

(1) — Пура-Пуэрто — чистая гавань. Муниципалитет Пуэрто-Галера — гавань для галер, исторически испанских.

(2) — Балут — Варёное утиное яйцо, в котором уже сформировался плод с оперением, хрящами и клювом. Употребляется в пищу в странах Юго-Восточной Азии, но больше всего на Филиппинах, где употребляют это «кушанье» почти ежедневно. Считается, что балут содержит специальное вещество афродизиак, который воздействует на потенцию мужчин. Вкус у балута напоминает отварную говяжью печень. http://marafet.net/blog/7786.html

(3) — Обоснований того, как профессору Снейпу удалось выжить, существует масса. Автор заранее согласен со всеми сразу)) Главное, чтобы Снейп уполз

Глава опубликована: 17.08.2014