Влияние общественного строя на тактику у галлов

Г. Ю. Цезарь сообщает о случаях, когда британские кельты и галлы сознательно ослабляли свои войска и переходили к партизанской тактике.

Так, например, британский вождь «Кассивеллаун […] отказался от всякой надежды на успешный исход генерального сражения. Поэтому он распустил значительную часть своих войск и оставил при себе только около четырех тысяч боевых колесниц»[316], с которыми приступил к партизанской войне против римлян. Без сомнения, с точки зрения избранной им тактики это было правильное решение. Но, поскольку отдельные бои должны быть увязаны с общей целью войны, т. е., поскольку тактика подчиняется стратегии[317], нам следует поставить вопрос: достижения каких стратегических целей он мог добиваться, применяя подобную тактику. Очевидно, что речь не могла идти о разгроме римской армии и изгнании римлян из Британии: одной только партизанской тактикой невозможно добиться подобной победы. Предположение, что действия колесниц Кассивеллауна являлись вспомогательными и имели целью обеспечение действий всего войска, могло бы быть верным, лишь если бы он не распустил это войско. Таким образом, самым правдоподобным предположением является то, что его целью было добиться наилучших условий при заключении мира с римлянами. Учитывая то, что оставленную им часть войска составляли воины на колесницах, т. е. представители кельтской аристократии, мы приходим к выводу, что в случае, если бы Кассивеллаун не потерпел поражения в партизанской войне[318], эти условия были бы наилучшими именно для верхушки его племени, очевидно, за счёт простого народа. Во всяком случае, здесь мы имеем дело с такой ситуацией, когда наличие у господствующего класса особых интересов – выторговать лучшие условия мира, – отличных от интересов всего общества в целом – изгнать или уничтожить вражескую армию, – привело к возникновению предпосылок для сознательного ослабления кельтского войска и переходу к заведомо проигрышной тактике.

Между прочим, очень показательно то, в каких выражениях Г. Ю. Цезарь описывает действия Кассивеллауна: «там, где, по его сведениям, должны были наши идти, он сгонял скот и население в леса»[319]. Мы полагаем, что данная фраза вполне передаёт отношение кельтской воинской элиты, которую составляла верхушка общества, к простому народу.

Другой случай относится к восстанию в Галлии, когда Верцингеториг, очевидно, стеснённый в своих действиях неохотным подчинением ему тех галльских аристократов, которые стремились установить собственное главенство[320], и вынужденный потому отказаться от сбора пехоты, объявил, что «он не думает пытать счастья и давать открытое сражение, но при численном перевесе его конницы ему очень легко затруднять римлян в добывании хлеба и фуража»[321]. В дальнейшем это решение, вызванное классовыми интересами верхушки галльского общества, привело его к отступлению в Алесию, осаде её римлянами и поражению восстания.

Верцингеторигу и до этого приходилось сообразовывать тактику военных действий с требованиями отдельных групп галльской знати. Так, например, требования племени битуригов – естественно, речь может идти лишь о вождях и аристократии этого племени – вынудили его не вполне последовательно выполнять принятое решение об уничтожении всех населённых пунктов в районе наступления римской армии и не сжигать город Аварик[322], что привело галльское войско к поражению[323]. Безусловно, это была не «излишняя снисходительность»[324], проявленная в ответ на коленопреклонённые мольбы[325], как это описывает Г. Ю. Цезарь, а именно уступка ультимативным требованиям. Об этом говорит то, что Верцингеториг сделал её, отменив тем самым чрезвычайно тяжёлое решение, принятое ранее в результате ряда неудач в войне[326]. Такие непопулярные решения, если обстоятельства вынуждают их принимать, всегда выполняются очень твёрдо, и могут быть изменены лишь по весьма веским причинам, каковыми просьбы, не подкреплённые угрозой серьёзных и даже, возможно, неприемлемых последствий в случае их неисполнения, быть, конечно, не могли.

Итак, мы приходим к выводу, что внутренняя борьба, шедшая в галльском обществе, в военном отношении отрицательно сказывалась не только на стратегии, но и на тактике.