Много можно размышлять о том как быть и что делать, но я считаю нужно действовать правильно, во имя светлого, но постепенно, ибо верно, что

Гармония и равновесие – это прекрасно!

Узнав правила игры. Блужая по лабиринтам разума, постепенно погружаясь все глубже и глубже, в поисках ответов на тайну своей загадки, ежели целью поиска является Добро, темное исчезает, приближая тебя к верному пути. Все гениальное просто.»

А вот я уже на работе и кидаю коробки, вверх кидать трудней, чем вниз. Но я не боюсь быть слабым.

Что-то в мыслях: Аааа вот уже и сверхусилия, твое тело слабо, слышишь тебя уже обсуждают. Монстр, говорят, о прекратили, видать лицо твое стало более красивым, о опять смеются над тобой, ты наверно каши не ел, ну как тебе нравится этот психический мазахизм? О тебе сложно, посмотри сколько еще поддонов с коробками. Ты плачешь и сдавливаешь. Неужели у тебя второе дыхание открылось? Ты себя спрашивал, как можно столько лет жить с такими психологическими проблемами. Что ты там говоришь? Что? Про какую то Любовь? Не разу в реальности не видел девушку? Даже голую? Ну как тебе еще нужна твоя правда? Что? Твое лицо горит, ты психически истощен? Ооо беги-беги к зеркалу, поправь свое отражение, ты сможешь его сохранить на весь день? Ты не заметил почему внутри тебе плохо, а лицо почему-то выглядит нормально. А как только внутри успокоишься, лицо станет уродским. Ах ну да ты же привык. Так может пора признать, что уродство это то же нужно. Ааааа ну да ты же знаешь, что люди этого не принимают, им нужна только красота. Ну так давай мучайся, старайся для людей. А что не хочешь? Плачешь! А кто тебя пожалеет? Твое лицо как маятник, то в одну, то в другую сторону.

Глава 3. "Сон девушки, которая молчит" (ВМ)

          ...Спрятавшись в углу за диваном, я тревожно подглядывала за двумя незнакомцами, которые о чем-то спорили и кричали друг на друга. Как я оказалась здесь? Ужас нагнетал "эффект вдавливания", мысли на максимальной скорости хаотично разбрызгивались в обратные стороны. Внимательно сконцентрироваться и что-то вспомнить было чем-то сверхневозможным, адекватное восприятие накрыло пелена непосильно емкой негативной атмосферой. Чавканье одного из незнакомцев, такого высокого светловолосго, с бородавкой на длинном носу, с явно выделявшемся штампом на лбу: "Брюзгливо-косматый скупердяй свинопас", было воочию отвратительным, а клацканье зубной эмалью о металлическую вилку, рефлекторно перемешало во мне испуг и раздражение в одном флаконе. О как бы мне хотелось подойти и воткнуть ему эту вилку в его бородавку, чтобы она лопнула и оттуда вылез желтый червячок, свалившийся в миску с его похлебкой. И вот он уже жует... да-а впрочем дальше представлять уже мерзко.

           Все необъяснимое было настолько ясным, и в то же время, какие-то значимые шаблоны, были совсем чужие. Эмоциональная сердцевина заливалась кислотным отчаянием и смыкалась от железного непонимания. А омертвевшее тело, словно парализованное, застывшее в одном положении, порождало нарастающее физическое неудобство, но страх пошевелиться и тем самым выдать себя, подавлял во мне желание устроиться поудобнее. Чтобы хоть как-то блокировать неприятные осмысления, во многом построенных на преувелечениях, я направила свое внимание на изучение помещения. Это странно буд-то время замедляется и простые незаметные вещи, становятся абсолютно значимыми и важными.

В избушке, построенной из круглого бревна было всего одна комната, и мы находились в ней. В этом небольшом "курятнике" пахло сыростью, голые стены и одно маленькое окно, которое не мыли уж лет 10, не меньше, все это представлялось жестокой реальностью крестьянского существования. И лишь отсутствие в избушке печи, противоречило с реальной возможностью здешнего проживания. На подоконнике пустые стелянные бутылки, и серая тряпка, по всей видимости затыкавшая какую-то щель. Деревянный стол, который стоял рядом с окном, был накрыт клеенкой с росписью из геометрических цветов. На столе груда пустых и грязных тарелок, много рассыпанного риса, и какой-то слипшейся черно-коричневой консистенции. Единственный источник света это свеча, в металлической кружке. Лишь с трудом мыжно было разглядеть, что за окном был день, слипшаяся и засохшаяся грязь на мутном окне, преломляла лучи солнца, почти не пропуская их в помещение. В углу, возле входа, стояла картина, но из-за слабого освещения я никак не могла увидеть, что на ней иззображено...

- Однако те, кто смеются над другими, сами страдают...

Второй незнакомец был очень собран и серьезен. И с улыбкой возможно он был дружен только в детстве, ибо однажды он разучился, как это делается. И весь его тяжелый и грузный взгляд, с каменной мимикой, заставил бы содрогнуться, даже самаого отчаянного и бесстрашного воина. Его приятная внешность, добавляла ему некую загадачность. Строгий костюм, речь явное несоответствие его образа с этим местом. Не то что его собеседник "свинопас с соломенной шляпкой и в лаптях". Хотя впрочем шучу, на нем были загрубевшие и заржавевшие от старости сапоги. Из диалога, было очевидно что "колхозный мужичок" явно побаивается молодого и обеспеченного парня...

За дверью послышались, шаги. Ну почему именно сейчас, нарушитель спокойствия, разрушает плавное развитие ситуации. Стук в дверь... "Свинопас" настороженно подошел к двери и замер. В этот момент чей-то силуэт проскочил мимо окна. По ту сторону двери, послышался шорох и неожиданно все стихло. "Свинопас" открыл дверь, легкий ветерок подул в комнату, наконец-то свежий воздух, разбавил этот спресовваный и затхлый запах сырости "избушки на курьих ножках". Удивительно на за дверью никого не было. В этот момент что-то овальное заглянуло в окно, невозможно было отличить, что это было лицо или, хотя что-же еще это могло быть? Молодой парень заметил это и окликнул "свинопаса". Тот в свою очередь, захлопнул дверь, а парень потушил пальцем свечу.

Размытые с хриплым баритоном слова пронеслись за дверью:

- Вредный какой! Ему плохо от своего обмана, а чтобы хоть как-то успокоить себя он выискивает обман в других, и выдразнивает, и высмеивает чьи-то недостатки на всеобщий показ. Кто ему дал право судить других?

В этот момент, Свинопас словно побледнел, он понял, что речь идет о нем

На улице послышался шепот, но больше это было похоже на нечленораздельную речь. Силуэт отдалился от размытого окна, и словно замер... Ни шагов, ни слов и тишина. И тут и там, и там и тут...

Я проснулась, какой странный сон.