Глава 1. Гносеологическая природа следов в криминалистике

ВВЕДЕНИЕ

В настоящее время наблюдается рост количества преступлений, появляются их новые виды. Усиливается противодействие расследованию преступлений, оказывается давление на следователей, оперативных работников, судей, многие свидетели, потерпевшие запугиваются либо подкупаются. Под видом демократизации и расширения прав человека опасные преступники освобождаются из-под стражи, а в суде все труднее становится поддерживать обвинение.

Чтобы изменить негативный дисбаланс сил и средств правоохранительных органов и преступников, необходимо больше использовать следы. Настало время резко увеличить количество криминалистических лабораторий и оснастить их новейшей техникой, а осмотр места происшествия должен производиться не час-два, как это делается сейчас даже при совершении опасных преступлений, а несколько суток с изъятием сотен вещественных доказательств.

Потребности практики стимулируют научно-теоретические разработки. Дальнейшее развитие должна получить наука криминалистика. Одной из актуальных проблем криминалистики является отождествление преступника по следам, оставленным им на месте происшествия. Познание отдельного следа преступления есть первый шаг к познанию всего происшествия в целом.

В познании следов преступления необходим переход на более высокий уровень, когда принципиально новые идеи получат поддержку на практике. А для их выработки необходима целостная теория, рассматривающая след преступления с различных позиций в рамках единой упорядоченной системы, на основе материалистической диалектики,

В современной криминалистической литературе наблюдаются две тенденции. С одной стороны, в достаточном количестве работ используются философские категории, однако все эти постулаты, соприкасаясь с "живой" практикой, как бы "зависают", не проникая в ее "толщу". Теория остается больше данью моде, не становясь рабочим инструментарием. Например, многие криминалисты в методике окрашивания следов рук видят только ясную и давно решенную задачу, не удостаивая ее какими-либо теоретическими изысканиями. А между тем, в этой на первый взгляд простой задаче таятся глубочайшие теоретические проблемы и открытия.

Другая, противоположная, тенденция связана с узко техническим подходом к решению проблем следа. В этой части имеются значительные успехи, хорошие частные методики. Но без должной методологической основы они как бы "застывают" в рамках единичного применения. Примером может служить эффективная методика создания субъективного портрета. Однако теория, изложенная в учебниках криминалистики, не признает субъективные следы, и этот метод не находит более широкого применения

В криминалистике очень много разработок, ведущихся на стихийно-материалистическом, метафизическом уровне. При этом получены неплохие результаты, но они в большей степени выражают стиль обыденного мышления, типичного здравого смысла. Применительно к простым ситуациям обнаружения, фиксации и оценки следов опытные действия охотников, рыболовов, слесарей и т.п. могут быть признаны достаточными. Однако восприятие и сущность следа не всегда неадекватны - тогда мы имеем дело с отрицательными отображениями. В сложных следственных ситуациях обвиняемый может ходатайствовать о более глубоком исследовании следов. Тогда наша элементарная частица доказывания разделится на составляющие части и появится необходимость дальнейшего, более глубокого познания.

В следе преступления, как "клеточке" познания, элементарной частице доказывания проявляются все противоречия: явления и сущности, объективного и субъективного абстрактного и конкретного, конечного и бесконечного. Только уяснив их, мы можем осознанно влиять на протекающие процессы, усиливая одни факторы и ослабляя другие. Таким образом будут получены качественно новые показатели следа, что может резко изменить его роль в расследовании преступления-

Целостная теория следа преступления позволяет четко определить предмет и метод исследования. В познании следов велика роль физических, химических, психологических и других исследований. Но всякая теория, претендующая на научное обоснование фактов, должна четко определить свой особый, присущий только ей предмет исследования. Боязнь "размывания" предмета исследования приводит к тому, что многие криминалисты под учением о следах понимают только трасологию. В расследование преступлений необходимо вовлекать абсолютно все отображения, доступные на данный момент развития научно-технических средств. И чем больше будет таких отображений, тем богаче наш арсенал в борьбе с преступностью.

В настоящей работе ставится задача осветить историю изучения проблемы, раскрыть содержание основных понятий, высказать свои мысли о классификации следов, механизме их образования, использовании в поиске преступника и доказывании его вины; предпринята попытка на отдельных примерах показать возможности решения проблем улучшения качества следа, получения большей информации из следового материала. Автором анализируется литература по проблеме следов преступления, а также обобщаются собственные статьи и брошюры; опубликованные ранее.

ПОНЯТИЕ СЛЕДОВ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Любое место происшествия представляет собой огромное скопление следов, однако не все из них будут являться следами преступления Поэтому наше исследование сразу же сталкивается с достаточно серьезным препятствием, сущность которого можно изложить следующим образом. Следы помогают нам установить основные, обстоятельства происшествия, но для этого прежде всего надо выяснить, относятся ли они к событию преступления. Решить данную проблему невозможно в рамках формальной логики. Диалектическая логика позволяет подойти к познанию следа в движении и развитии, когда известное и неизвестное понимаются как единство противоположностей. Знание не дается в готовом виде, а представляет собой постоянное движение от известного к неизвестному Поэтому сначала мы можем лишь предполагать, что перед нами след преступления. Гипотеза выступает наиболее приемлемой методологической основой познания следов преступления.

Определение следа в криминалистической науке. В криминалистической литературе очень редко встречается выражение "следы преступления". Чаще употребляется слово "след"¹ вне его связи с преступным деянием Широко распространено словосочетание "следы на месте происшествия"^, но оно не совсем точно определяет предмет исследования и не нацеливает следователя на отыскание именно следов преступления, а не любых отображений. Можно, конечно, перестраховаться и взять с места происшествия как можно больше объектов, но тогда не будет выполнена задача, поставленная законом (ст. 178 УПК РФ), не будет выяснена обстановка места происшествия и иные обстоятельства, имеющие значение для дела. Значит, изымая с места происшествия огромное количество объектов, мы не продвигаемся вперед в нашем познании сути происшедшего.

Категория "следы на месте происшествия" не точна в определении предмета исследования так как допускает логическое противоречие. Ведь место происшествия - это тот участок местности, помещения и т.п., где обнаружены следы преступления. Тогда получается, что место это определяется следами, а сами следы - те, которые находятся на этом месте. Тем самым определение мы даем через определяемое, что логически неверно. Категория "следы на месте происшествия" не может удовлетворять расследование еще и потому, что следы преступления содержатся и в других местах: на теле подозреваемого, в его жилище и т.п.

Так же широко употребляется в литературе словосочетание "следы в криминалистике"³ или "криминалистическое учение о следах"⁴. Конечно, это более точные термины, но и они не могут считаться безупречными.

Криминалистика не обладает монополией на учение о следах. Различного рода следы широко используются в технике, военном деле, археологии, геологии, медицине и др. Интересные исследования следов животных проведены А.Н. Формазовым. Он отмечает, что каждая лента следов зверька или бегающей наземной птицы - это совершенное, точно запротоколированное описание их жизни за определенный отрезок времени.⁵ Археологи используют следы для изучения, стоянок древнейших людей. Так, на камне, служившем орудием древнего человека, искусственный скол резко отличается от естественного.

Материя следа, его предметная сущность едина для любых исследований. В правовой же сфере эта материя берется за основу и ей придается юридическая оценка. Тогда из простого отображения мы получаем след преступления как правовую категорию и это влечет правовые последствия вначале для тех объектов, на которых след найден,- они становятся вещественными доказательствами (ст. 83 УПК РФ), а затем и для тех людей, которые оставили эти следы.

Отделение "криминалистического следа" от физического, химического, биологического и другого рода следов несостоятельно по двум причинам. Во-первых, успех криминалистического познания происшествия как раз и зависит от самого широкого использования разнообразных отображений, к какой бы отрасли знаний они не относились. Конечно, заслуживают поддержки различные направления исследований типа "Химия в криминалистике"⁶,  "Естественно-научная  криминалистика", "Медицинская криминалистика".⁸ Так, например, в Екатеринбурге в Бюро судебно-медицинской экспертизы отдел физико-технических исследований в 1994 г, был переименован в отдел медицинской криминалистики, где очень широко используются трасологические идентификационные исследования.

Во-вторых, один и тот же объект зачастую становится предметом исследования и криминалиста, и специалиста какой-либо иной отрасли знания. Криминалист исследует практически все объекты на месте происшествия, а уже после этого их отправляют к соответствующим специалистам. Так, например, на месте происшествия исследуются не только биологический состав пятен крови, но и их форма, размеры брызг, подтеков, рассказывающие о динамике происшествия. А самое ценное свидетельство происшествия возникает, когда кровь (биологическое вещество) работает как обыкновенная краска, создавая великолепные по своей четкости отпечатки подошв обуви и папиллярных узоров.

Если исходить из задач расследования, то совершенно безразлично, "по какому ведомству" проходит тот или иной объект. Важно другое -какой вклад в познание следов вносит это исследование.

Самоизоляция "криминалистического следа" создает совершенно ненужные искусственные барьеры на пути познания преступления. Конечно, это не может полностью остановить научные исследования, они бурно развиваются, главным образом в частных методиках. В литературе справедливо отмечается, что криминалистическая техника совершенствуется

более интенсивно, чем другие части криминалистики.⁹ И это развитие, по нашему мнению, станет более продуктивным, если будет опираться на целостную теорию следа преступления. По этой же причине вполне ясно. почему зашла в тупик совершенно бесплодная дискуссия о том, что относить к криминалистическим исследованиям, а что нет.

Исследования материалов, веществ, изделий (лаков, красителей, горюче-смазочных материалов и др.) В.К. Лисиченко отнес к разделу криминалистических экспертиз.¹⁰ Этого же мнения придерживался Митричев В.С, а также Шляхов П.Р.,' но уже с многочисленными оговорками и сомнениями Так, исследование наркотиков называют криминалистической, токсикологической либо биологической экспертизой ¹³ Совершенно справедливо считает В.А, Снетков, что экспертно-криминалистические методы и средства категория более широкая чем понятие криминалистические средства и методы.'⁴

Попытки разделения криминалистических и физико-химических исследований заранее обречены на провал, их можно уподобить отслоению в море речной воды от морской. Ведь даже "классическая" криминалистическая экспертиза - дактилоскопическая во многом опирается на физическую и химическую природу потожирового вещества и окрашивающих порошков. А чего стоят, например, методы химического окрашивания следов рук. Где тут криминалистика, а где химия? Один и тот же вопрос может быть решен специалистами разных областей знания. Так например, эксперт-баллист и химик вместе решают вопрос о дистанции выстрела, эксперт-трасолог и химик исследуют части предмета, ранее составлявшие единое целое (химик исследует наслоения веществ). Каждый из специалистов привносит частицу своих знаний, умений и навыков и тем самым обогащает исследование.

В ряде случаев весьма полезно не только раздельное изучение следов (например, на преграде и на трупе), но и анализ перехода одних следов в другие, определения механизма образования этих следов. Т.А. Седова считает, что исследования материалов веществ и изделий следует называть криминалистической идентификацией объектов на основе их структуры и состава. Такое название показывает, что материалы и вещества составляют лишь основу идентификации, а не конечный ее объект, и вместе с тем подчеркивает, что внешняя и внутренняя структу

ра едины.. .                    .

Правовые предпосылки познания следов преступления. В действующем уголовно-процессуальном законодательстве, в отличие от криминалистической литературы, настойчиво и последовательно употребляется категория "следы преступления". Законодатель обозначает цель следственного осмотра - "обнаружение следов преступления" (ст. 178) и задачу органов дознания - " установление и закрепление следов преступления" (ст. 119). О следах преступления говорится в ст. 122, 83 УПК РФ. Такая позиция законодателя может быть объяснена следующим. Регламентируя расследование преступления, законодатель подходит к нему как к единой, целостной деятельности, имеющей свои собственные

средства и методы. Такой подход неизбежно приводит к целостному отношению к следам. Из всех отображений материального мира выделяются лишь те, которые причинно связаны с происшествием (они называются законодателем следами преступления). Целостная, самостоятельная деятельность нуждается в своих собственных, специальных средствах и методах.

В законе не дается определения следов преступления. Основные положения могут быть выделены при анализе понятий доказательств и предмета доказывания по уголовным делам. Доказательствами признаются любые фактические данные, на основе которых в определенном законном порядке устанавливаются обстоятельства преступления (ст. 69 УПК РФ). А поскольку "сердцевиной" доказательства выступает материальный объект - носитель отраженных следов прошлых событий, то можно сделать вывод о том, что законодатель допускает также любые отображения окружающего нас мира, материальные и идеальные.

Законодатель не ставит никаких ограничений в использовании различных видов отображений. Чем больше самых различных следов будет использовано в расследовании, тем богаче арсенал средств в борьбе с преступностью. В этой связи можно говорить о закономерности опережающей или постоянно развивающейся тенденции проникновения в новые виды следов. И если сейчас, на данном уровне развития техники, инструментальной базы, исследования кристаллической решетки строения атома, хромосом еще в новинку, то совсем скоро это станет обычным делом. Такой широкий подход, принципиальная допустимость использования даже таких следов, признаки которых нам еще неизвестны (будущие следы), неизбежно заставляет ограничивать себя с другой стороны. Практически невозможно все следы подвергать анализу на уровне кристаллической решетки. Наше проникновение "вглубь" следового материала неизбежно ставит вопрос об ограничениях "вширь".

Так; например, на берегу р. Исеть в Екатеринбурге днем была ограблена сберегательная касса. В кассовом зале обнаружили множество следов рук. Кроме того, следователь нашел и изъял следы в телефонной будке на улице и на берегу реки. Возможно ли по этим следам отождествить всех людей, заходивших в помещение кассы, телефонную будку и гуляющих по берегу реки? Практически нет В этой ситуации специалиста-криминалиста заинтересовал нож, случайно выроненный нападавшими, когда они перерезали охранную сигнализацию. Но след на клинке был очень мал и в обычном понимании не пригоден для отождествления. Когда задержали подозреваемых, сравнить их отпечатки пальцев со следом было очень трудно. Тогда применили метод пороскопии и эджеоско-пии, т.е. использование мельчайших особенностей папиллярной линии.

Отказ от предварительного отбора, предположительного отнесения того или иного отображения к следам преступления затрудняет его глубокое и всестороннее исследование, приводит к появлению отписок типа:

"Следы не пригодны для идентификации", поэтому сейчас чрезвычайно низка эффективность использования следов.

Версия как методологическая основа познания следов. Само появление следа преступления, т.е. выделение его из других отображений, связано с выдвижением предположений. Гипотеза как начальный этап всякого познания становится основой познания преступного события и следов этого события. Но для появления гипотезы необходимы соответствующие предпосылки, определенное представление о происшедшем. Тогда возникает необходимость уяснения первичности, что же появляется раньше и что на чем основывается.

Общеизвестно, что версия имеет фактическую и логическую базу. Фактическая база формируется из сведений, полученных в результате проведения следственных действий и не может иметь противоречивое содержание.'⁶ Принято также считать, что материя первична, а сознание вторично. Следовательно, в фактическую базу версии могут быть положены отражения материального мира, включая и отражения в сознании, поскольку носитель его материален. Фактическая база подвергается теоретическому осмыслению (теоретическая база), на этой основе появляется вероятностный вывод как результат творческого взаимодействия теоретической и фактической базы.¹ Выдвигается обоснованное предположение, что данное отображение является следом преступления. Таким образом, появление следа преступления можно представить так:

отражение материального мира, затем логический анализ и предположительный вывод. Отражение становится юридическим понятием и приобретает правовой статус "след преступления".

При таком подходе, однако, может показаться, что след выполняет две роли: мы познаем след посредством самого следа. На самом деле процесс этот значительно сложнее. Мыслительная работа при восприятии следа гораздо богаче и возникает множество предположений, протекающих очень быстро, даже незаметно. Справедливо отмечается, что синтетическая работа ума создает и проверяет не одну определенную версию - это богатое мышление в форме версии.¹⁶ При таком подходе в фактическую базу версии о следе преступления должны быть положены элементы и признаки этого следа, его форма, размеры, наблюдаемые особенности, расположение на объекте и т.п. Кроме того, в фактическую базу необходимо вовлечь иные отображения и всю материальную обстановку.

Взаимодействие следа преступления и версии более сложно и не может быть рассмотрено как подчинение первого второй. Описанное выше следует назвать первым этапом познания. На втором этапе след кладется в основу фактической базы для формирования предположений о другом следе. А на третьем этапе след или, чаще всего, совокупность следов преступления позволяет выдвинуть обоснованные предположения о происшедшем событии целом. Диалектика известного и неизвестного в познании следов. Подход к расследованию преступления как процессу познания, движения и развития знания от неизвестного к известному заставляет отказаться от ограничений формальной логики. И. Кант первым отошел.от метафизи- ческих воззрений. Он указывал, что противоречие формальной логики означает только, что простое отрицание "не А" есть лишь отсутствие "А". Реальное же противоречие в мышлении предполагает и утверждение, заключающее в себе единство противоположных утверждений, существующих вместе.¹⁹

Так, в следе известное и неизвестное находятся в органической связи, взаимодействуя между собой и вызывая друг в друге соответствующие изменения. Главный недостаток формальной логики Гегель видел в том, что она оперирует застывшими, не развивающимися, органически не связанными понятиями и определениями. Известное и неизвестное -две стороны, две противоположности единого следа преступления, и они находятся в непрерывном развитии. Мы получаем начальный материал, пригодный лишь для выдвижения гипотезы. В нем еще мало фактических данных, но это уже опора, точка отсчета нашего познания. А затем идет процесс перерастания знания от неполного, неточного к более полному, более точному.

Противоречие известного и неизвестного может быть незначительным, как бы сходить на нет. Это, например, происходит в случаях обнаружения явных следов преступления, орудий преступления, крови и т.п. А в других случаях противоречие приводит к взаимоисключению (как это происходит со слабовыраженными следами).

Диалектический переход от известного к неизвестному может протекать плавно, путем постепенного накопления информации, а может произойти в виде скачка, мгновенного превращения из одной формы в другую. Такое часто происходит в случаях симуляций, искажений следов, инсценировок.

В познании следов преступления важно уметь вскрыть специфические проявления единства известного и неизвестного, найти пути движения от известного к неизвестному. И в этом движении след как материальное образование не может быть познан до конца. Нет ничего более простого в сложном и более сложного в простом.²¹ Материя следа познается на уровне развития научно-технических средств на данный момент. А в юридическом плане познание следа будет достаточным, если имеется возможность с его помощью устанавливать существенные обстоятельства расследуемого дела.

Содержание и объем понятия следа преступления. Изложенное выше не позволяет установить жестких границ содержания и объема определения следа преступления. Мы можем лишь определить центральное ядро этого бесконечного понятия.

Бесспорно, к следам преступления будут относиться отображения, возникшие в результате действия преступника в момент совершения преступления, а также при

подготовке и сокрытии этого деяния. Сюда же отнесем и отображения, образованные в результате действий потерпевших в момент совершения преступления. Всё это - то центральное ядро, которое ближе всего связано с такими категориями, Как "состав преступления" и "предмет доказывания" по уголовному делу К)

 

В криминалистической литературе общепринято считать, что следы преступления образуются при совершении преступления. Вызывает недоумение позиция некоторых авторов, которые ограничивают сферу применения следов только трасологией. Так, Г.Л. Грановский пишет, что нет оснований называть следами сами по себе материальные изменения, отдельные предметы или вещества несмотря на то, что они связаны с событием преступления/² Такое узкое понимание материальных следов справедливо было подвергнуто критике.²³

Более сложно обстоит дело с отображениями, не связанными непосредственно с совершением преступления. В литературе высказываются мнения, что это следы не преступления, а события, находящегося с ним в причинно-следственной связи, ⁴ или "случайные" следы.² По нашему мнению, если следы каким-либо образом связаны с преступным событием и могут пролить свет на отдельные его стороны, то нет оснований их отбрасывать. Следы события, пишет Басалаев А.Н., не имеющие прямого отношения к преступлению, могут сыграть решающую роль в раскрытии преступления и изобличении виновного.² Однако как же можно сыграть решающую роль в изобличении виновного и не иметь прямого отношения к расследуемому событию? В таком случае обвиняемый совершенно справедливо отвергнет любые аргументы, если они не имеют к его действиям прямого или косвенного отношения.

По нашему мнению, к основным следам преступления, указывающим на время, место, способ и другие обстоятельства совершенного деяния, постепенно присоединяются все новые и новые отображения, способные каким-либо образом помочь познанию происшедшего. Это могут быть действия, совершенные задолго до преступления, после него, поведение на предварительном следствии и другие.

С гносеологических позиций категория "след преступления" - конечная и бесконечная. Это два диалектических суждения и оба могут быть ложными, потому что одно из них не только противоречит другому, но и высказывает нечто сверх того, что необходимо для противоречия. Мир конечен и басконечен во времени и пространстве, явления в мире ограничены только условным образом.²⁷ Такой условностью выступает процедура расследования, где компетентное лицо познает истину конкретного факта и обязано принимать окончательные решения, а следовательно признавать отображение как конечное. Но в дальнейшем может возникнуть множество других обстоятельств, которые заставят вновь вернуться к тому же следу или иным отображениям, и они уже не будут конечными.

Следы преступления - категория правовая, а не физическая, химическая, трасологическая и др. Материальная природа берется за основу, подвергается логическому анализу и выдвигается (на основе знаний юриспруденции) обоснованное предположение - "след преступления", а это означает, что он причинно чем-либо связан с преступным деянием и способствует установлению существенных обстоятельств дела. Таким образом, следы преступления - это любые отображения материальной и

личностной среды, на основе которых устанавливаются существенные обстоятельства по уголовным делам.

МЕХАНИЗМ ОБРАЗОВАНИЯ И УСТАНОВЛЕНИЕ ВЗАИМОСВЯЗИ СЛЕДОВ

Классификация следов по механизму их образования известна криминалистике давно. Применительно к следам, возникшим при механическом контакте, эти вопросы наиболее полно развиты в трудах Б.И. Шевченко,³⁸ Г.Л. Грановского,³⁹ И.И. Пророкова⁴⁰ и др. Р.С. Белкин даже предложил назвать одну из частных криминалистических теорий

"Учением о механизмах следообразования". По его мнению, в нее следует включить общую часть трасологии, баллистики и других систем, средств и приемов криминалистической техники, так или иначе имеющих дело со следами-отображениями. Однако вряд ли оправдано механизм образования ставить выше категории самого следа. Эта логическая неточность прослеживается и в тексте Р.С. Белкина. Раскрывая структуру учения, он все же сначала дает понятие следа, а затем уже механизм (процесс) его образования.⁴²

Второе наше возражение более серьезно. Почему так сужается арсенал средств борьбы с преступностью, оставляя только трасологические следы? Механизм следообразования вполне реально можно рассматривать как единое основание деления абсолютно всех следов. И все следы должны быть вовлечены в процесс познания происшествия. Без этого не только " урезаются" средства и методы расследования преступлений, но и в целом нарушается элементарная логика. Коль скоро в этом мире существуют отображения, то они происходят в живой и неживой природе. Следовательно, отображения или следы бывают объективные и субъективные, материальные и идеальные. Почему же криминалисты не считаются со всеобщими философскими законами?

Подход к следам с позиций механизма их образования более всего соответствует процессу познания. Ведь только в этом случае соблюдаются принципы объективности, полноты и точности фиксации обстоятельств происшествия. Отображения фиксируются в том виде, в котором они обнаружены: выявляются их составные элементы, основные параметры определяются в общепринятых единицах измерения. В таком виде механизм образования единичного следа выступает элементарной частицей познания. Сказанное не позволяет нам согласиться с Д.А. Турчи-ным, который выделяет особый вид следов в виде отношений и связи между объектами, а так же пространственно-временные следы.⁴³

В.М. Мешков отмечает, что для определения материальных объектов, несущих информацию о времени преступления, допустимо употреблять термин "следы времени". ⁴ По нашему мнению, такое понятие может употребляться лишь в качестве образного сравнения, иначе произойдет смешение процесса познания и его конечных результатов. Установление взаимосвязей между объектами, пространственно-временных отношений

между ними возможно только на основе анализа следов. И это процесс достаточно сложный и далеко не самоочевидный.

Взаимосвязи следов преступления. Выделив единичную частичку механизма следообразования, можно сделать следующий шаг в познании - проанализировать взаимосвязи нескольких следов.

Для удобства описания обозначим взаимодействующие следы буквами "А" - первичный и "Б" - вторичный. Самое первое и простое, что можно будет установить - первичный след А возник раньше вторичного Б. Графически обозначим так:

Г^— <^)

Обнаруживается эта взаимосвязь зачастую достаточно просто и самоочевидно, прямо на месте происшествия. Так, например, пятна крови на полу были прикрыты ковриком, а на последнем имелся след обуви. В данном случае след крови А возник раньше следа обуви Б, что свидетельствует о развитии событий на месте происшествия.

Установить такую взаимосвязь следов в ряде случаев удается только после более глубоких исследований. Например, только после микроскопического анализа можно определить последовательность нанесения пересекающихся штрихов.'¹⁵

Вторичный след Б может возникнуть как естественное продолжение первичного А. Тогда единый процесс следообразования мы можем разделить на более простые и выявить их взаимосвязь. Так, например, статический след бойка ударника пистолета "ТТ" при выстреле преобразуется в динамический, и возникает характерная для этой системы оружия грушевидная форма следа бойка. Аналогичным образом формируются следы давления и скольжения при взломе преград, ходьбе, движении автомобиля и т.п.

Следы А и Б могут возникнуть одномоментно, как результат встречного механического контакта двух объектов.

Наиболее ярко такое взаимодействие проявляется при столкновении автомобилей, когда на них возникают следы, соответствующие выступающим деталям транспортного средства и их расположению от земли, конфигурации и наслоению красителей. По таким следам можно установить первичную точку контактирования, плотный контакт и выход из контакта транспортных средств. Анализ следов поможет выяснить наиболее существенные обстоятельства: место столкновения, угол столкновения и в целом поэтапно весь механизм происшествия.

М.Я. Сегай точно подметил, что в случаях встречного взаимодействия можно использовать совокупную целостность всех признаков.⁴⁶ Эта точка зрения вызвала резкое возражение В Я. Колдина, который считает, что в случаях многостороннего взаимодействия должны быть выделены односторонние акты отражения, которые могут быть названы идентифици-

рующий и идентифицируемый.⁴⁷ Конечно, в каждом сложном следообра-зовании надо выделять элементарные односторонние отражательные процессы. Но ведь за анализом всегда следует синтез, за разделением признаков должны последовать их сбор и оценка всей совокупности.

По нашему мнению, при расследовании преступлений важно сохранить безупречность процесса познания, чтобы он был логически точным и опирался на бесспорные аргументы А какие объекты будут вовлечены, и с помощью чего будет установлена вина (следы мизинца, лба или уха, пота или крови, оставленные преступником или обнаруженные на нем) -предсказать невозможно.

Следы А и Б могут возникнуть одномоментно, в результате воздействия на объект какой-либо внешней причины.

® ©

Зачастую следы являются результатом разделения единого целого на части (разлома).

Разнообразие видов взаимодействия приводит к тому, что единый по своей предметной сущности след может содержать в себе другой след.

Наиболее ярким примером в данном случае может служить окровавленный отпечаток пальца. Кровь выступает в роли краски, окрашивая папиллярный узор, не переставая при этом быть веществом, пригодным для биологического исследования. Так, например, эксперту-биологу был представлен окурок со следом крови. Присмотревшись более внимательно, специалист увидел, что кровь отражает папиллярные линии. В конечном итоге, преступник был установлен с помощью дактилоскопического исследования.

Когда единый следоноситель содержит разнородные отображения, возникает конкуренция методик их обработки. Достаточно часто на местах происшествий обнаруживают следы обуви, сохранившие отображения подошвы и одновременно являющиеся носителями запаха человека. Одорологическая информация более подвержена изменениям и ее надо использовать в первую очередь. В то же время на месте происшествия кинолог не должен нарушить следы преступника, а следователь - принять его следы за отображения виновного лица. Если осмотр проводится без кинолога, надо от следов произвести отбор воздуха (в стерильные ем-

кости или на фланелевые салфетки). Изготовление слепков производится только после отбора запаховой информации.⁴⁸

При конкуренции методик важно соблюдать принцип обеспечения последующего познания Всякое воздействие на след должно быть таким, чтобы сохранялась возможность использовать его в дальнейшем. Во-первых, точная фиксация следа в пространстве и его особенностей (описание, фотосъемка). Во-вторых, применение не разрушающих след методик.,

Различные методики дают не одинаковые сведения о вещественных доказательствах, поэтому предпочтение следует отдавать тем, которые дают наиболее полную информацию для расследования. Обычно традиционные трасологические исследования более ценны для следствия, нежели исследования материалов и веществ, Так, например, в г. Екатеринбурге на месте происшествия обнаружили бронзовый прут, которым наносились удары по голове кассира магазина. В гараже у подозреваемого нашли второй такой же прут. Следователь планировал проведение сравнительного исследования методом элементного спектрального анализа (качественного и количественного). Но эта информация позволяла судить лишь об однородности вещественных доказательств. В то же время трасологическая экспертиза установила, что эти два прута ранее составляли единое целое и были распилены ножовочным полотном (на торцах сохранились следы разлома).

Трасологические исследования, как правило, предшествуют другим методикам, но бывают и исключения. Пример из литературы: кусок клеенки обработали порошком окиси алюминия, это не позволило затем произвести исследование грибков плесени на наружной стороне клеен-

 

ки.

Отдельным видом данного взаимодействия будет наслоение следа Б в след А.

Примером могут служить наслоения микрочастиц, волокон ткани, частиц краски, волос, копоти и т.п. Так, по делу об убийстве было установлено, что след был оставлен до пожара, т.к. на потожировое вещество наслоились частицы копоти, которые как бы зафиксировали этот отпечаток на стеклянной поверхности.⁵⁰

Такие наслоения посторонних частиц представляют особую ценность при исследовании микроследов. Еще в 1959 г. в Свердловске эксперты проводили исследования по делам об убийстве в Кировоградском районе, краже огнестрельного оружия в воинской части в др. Особое значение при анализе следов придавалось различным наслоениям посторонних примесей, загрязнениям волокон тканей, а так же следам термиче-

Естественные отрицат<