Институт истории, языка и литературы

Министерство культуры и национальной политики

Республики Башкортостан

Институт истории, языка и литературы

Уфимского научного центра Российской академии наук

БАШКИРСКАЯ ЮРТА

Методическое пособие

 

 

Уфа – 2010

 

УДК: 39 (=943.43)

ББК: 82.3 (2 Рос=Баш): 63.5 (2 Рос=Баш)

Издается в рамках Государственной программы: «Народы Башкортостана»

Работа утверждена к печати Ученым советом ИИЯЛ УНЦ РАН

Ответственны е редактор ы: Ф. Г. Хисамитдинова, Р. М. Юсупов

Рецензент: М. Н. Сулейманова

Б 33 Башкирская юрта. Методическое пособие / Р. М. Юсупов,

    Р. А. Султангареева, С. Н. Шитова, – Уфа: ИИЯЛ УНЦ РАН,

    2010. – 72ч 22 с.

 

 

В методическом пособии на полевом и научном материалах дается представление о происхождении, основных этапах развития башкирской юрты как продукта более 1,5 – тысячелетней истории тюркоязычных кочевников-скотоводов на огромном Евразийском пространстве от Алтая до Урало-Поволжья. В работе подробно излагается вся необходимая информация об основных частях юрты, способах ее изготовления из различных материалов, а также приводятся названия на русском и башкирском языках. Представлены фольклорные материалы о юрте, о значении тех или иных украшений и элементов убранства. Даны материалы по планировке юрты, а также распределению предметов обихода во внутреннем ее пространстве. Методическое пособие предназначено для краеведов, этнографов, историков, учителей школ, преподавателей ВУЗов, а также и самого широкого круга читателей.

 

©ИИЯЛ УНЦ РАН, 2008.

©Коллектив авторов

Предисловие

 

Юрта, как временное жилище древних и современных тюркоязычных скотоводческих народов, идеальным образом отвечала требованиям жизни в кочевых и полукочевых условиях. Истоки конструктивных особенностей юрты уходят в глубокую древность скифо-сарматского и хуннского времени, когда широко были распространенны крытые войлоком шалашеобразные жилища. Постепенно видоизменяясь, юрта приняла современную форму к середине I тыс. до н.э.

В предлагаемом учебно-методическом пособии раскрываются истоки и основные этапы развития юрты от конических шалашей до ее современных форм. Даются рекомендации по изготовлению, оформлению, убранству, а также другие материалы по этнографии и фольклору, касающиеся убранству юрты

В прилагаемых фотографиях дается родовая символика (название дерева, птицы, боевой клич, тамга) каждого крупного рода конкретного племени. Необходимо отметить, что символика отдельных родов внутри крупных племен различалась. На куполах отдельных юрт, кроме флагов Российской Федерации и Республики Башкортостан имеются также флаги районов, к которым они относятся.

Авторы надеются, что предлагаемое пособие, благодаря практическим рекомендациям, а также рисункам, отражающим способы крепления и сборки юрты, поможет в возрождении древнейших традиций возведения и обустройства жилищ юртовой конструкции.

 

ЮРТА

Шерсть собрали с тысячи овец,

Выковали сотни две колец,

Круглый остов из прибрежных ив

Прочен, свеж, удобен и красив.

В северной прозрачной синеве

Воин юрту ставил на траве,

А теперь, как голубая мгла

Вместе с ним на юг она пришла.

Юрту вихрь не может покачнуть,

От дождя ее твердеет грудь,

Нет в ней ни застенков, ни углов,

Но внутри уютно и тепло.

Удалившись от степей и гор,

Юрта прибрела ко мне во двор.

Тень ее прекрасна под луной,

А зимой она всегда со мной.

Войлок против инея – стена,

Не страшна и снега пелена,

Там меха атласные лежат,

Прикрывая струн певучих ряд.

Там певец садится в стороне,

Там плясунья пляшет при огне.

В юрту мне милей войти, чем в дом,

Пьяный – сплю на войлоке сухом.

Очага багряные огни

Весело сплетаются в тени,

Уголки таят в себе жару,

Точно орхидеи поутру.

Медленно над сумраком густым

Тянется ночной священный дым,

Тает тушь замерзшая, и вот

Стих, как водопад весной течет.

Даже в дивный сад из орхидей

Не сманить из этих юрт людей.

В юрте я приму моих гостей,

Юрту сберегу я для детей.

Князь свои дворцы покрыл резьбой,

Что они пред юртой голубой.

Бо Цзюй

(Китайcкий поэт)

Башкирская юрта: происхождение

И основные этапы развития

Р.М. Юсупов

Вопросы происхождения юрты как универсального, легко транспортируемого разборного жилища кочевников-скотоводов степей Евразии издавна привлекали внимание этнографов своим совершенством и логической завершенностью конструкции. За более чем 1,5-тысячелетнюю историю с момента появления первых изображений юрты на погребальных статуэтках из Северного Китая, датируемых началом VI в. н.э., она до сегодняшнего дня практически не подверглась каким-либо серьезным изменениям или инновациям. Как и сотни лет назад, основу скелетной конструкции юрты составляли: цилиндрической формы основание из соединенных между собой узелковыми ремешками 5-6 звеньев-решеток (kанат, или крыло), купол, образованный из более 100 выструганных и изогнутых в нижней части ивовых жердей (уk, или стрела). Одним концом жерди упирались в перекрестия планок верхнего края звеньев-решеток, другим, верхним, концом – в специальные отверстия деревянного обода (сағарак), образующего свод купола диаметром свето-дымового отверстия около 1,5 м. С восточной стороны между первой и замыкающей решеткой – звеном остова юрты вставлялась деревянная коробка для двери. Внутреннюю сторону решеток остова юрты и внутреннюю сторону двери окрашивали красной краской. С незапамятных времен юрта снаружи укрывалась большими кусками войлока, кошмами и перевязывалась крест-накрест для прочности сплетенными из конского волоса веревками (аркан).

Вопросы происхождения и генезиса юрты занимали особое место в творчестве многих поколений этнографов, занимавшихся вопросами временных жилищ скотоводов. Известны в этой области работы исследователей прошлого столетия А. И. Левшина, М.С. Муканова, изучавших этнографию казахского народа, А. А. Попова, посвятившего свои труды жилищам Сибирских народов, Б. Х. Кармышевой, писавшей о жилищах узбеков-карлуков, Э. Г. Гафферберга, изучавшего юрты хазарейцев. Наиболее полно представления о временных жилищах скотоводов изложены в работах С. И. Вайнштейна, посвященных этнографии тувинского народа, и работах Н. Н. Харузина, в которых рассматриваются вопросы происхождения и эволюции юрты во времени и пространстве. Среди исследователей - башкироведов можно выделить труды таких известных этнологов, как С. И. Руденко, С. Н. Шитовой, Н. В. Бикбулатова и др.

Говоря о генезисе юрты, Н. Н. Харузин, например, писал, что благодаря многим трансформациям юрта могла возникнуть из различных деревянных конструкций шалашей или чумов конического типа. Схема эволюции юрты, по схеме Н. Н. Харузина, шла от простого к сложному, не учитывая историю жилища в связи с образом жизни древних скотоводов. По его мнению, решетчатая юрта могла возникнуть не ранее XVII в., что в свете новых материалов по истории номадизма в степях Евразии было неверным посылом для объективной реконструкции путей генезиса решетчатых юрт тюркского или монгольского типов. Другие авторы, наоборот, выводят конструкцию юрты в ее неизменном виде из эпохи раннего железа, т.е. скифо-сарматского времени, ссылаясь на археологические находки, письменные источники Геродота, Страбона и др. античных авторов. По мнению С. И. Вайнштейна, скифам, сарматам, усуням, гуннам и др. ранним кочевникам степей Евразии юртовые конструкции с решетчатыми стенами не были известны. По его же мнению, скифы и др. кочевники-скотоводы рубежа н.э. могли пользоваться либо разборными жилищами-шалашами с коническим или пирамидально-усеченным из жердей остовом, укрытыми снаружи войлочными полстями, либо неразборными передвижными жилищами на колесных арбах, которые назывались кибитками.

Говоря о древности происхождения юртообразных жилищ, будет небезынтересно привести выдержки из знаменитого труда Геродота «История», где он дает жизнеописание и быт древних племен скифского мира, и там же содержатся упоминания о шатероподобных или шалашеобразных конструкциях древних скифов и аргиппеев, которые переведены Г. А. Стратоновским как «юрты» (Геродот, 2004. С. 220, 233-234). «После похорон скифы очищают себя следующим образом: сперва умащают и затем промывают голову, а тело очищают паровой баней, поступая так: устанавливают три жерди, верхними концами наклоненные друг к другу, и обтягивают их затем шерстяным войлоком, потом стягивают войлок как можно плотнее и бросают в чан, поставленный среди юрты, раскаленные докрасна камни» (Геродот, 2004. С. 233-234). «В скифской земле произрастает конопля. Взяв это конопляное семя, скифы подлезают под войлочную юрту и затем бросают его на раскаленные камни. От этого поднимается такой сильный дым и пар, что никакая эллинская баня не сравнится с такой баней. Наслаждаясь ею скифы громко вопят от удовольствия. Это парение им служит вместо бани, так как водой они вовсе не моются» (Геродот, 2004. С. 234). «Каждый аргиппей живет под деревом. На зиму дерево всякий раз покрывают плотным белым войлоком, а летом оставляют без покрышки» (Геродот, 2004. С. 220). По этому описанию трудно говорить о сложных конструктивных особенностях жилищ скифов. Ясно одно, что Геродот дал описание одного или двух вариантов конической формы шалашеобразных жилищ, крытых войлоком. Возможно, у скифов были и другие формы временных жилищ. О некоторых из них дают представление археологические данные.

Изображения кибиток в виде глиняных игрушек нередки в археологических находках эпохи раннего железа. Судя по этим моделям, у ранних кочевников Евразийских степей, в частности в Южной Сибири и Центральной Азии, во второй половине I тыс. до н.э. наряду с коническими шалашами-чумами шестовой конструкции были распространены и полусферические шалаши из согнутых в дугу жердей. Рисунок такого жилища полусферической формы был найден С.И. Вайнштейном в 1954 г. при раскопках курганов казылганской культуры скифского времени в Республике Тыва (Вайнштейн, 1991. С. 49).

В конце I тыс. до н.э. в степях Центральной Азии в хуннской среде получает широкое распространение неразборный куполообразный шалаш, который можно было перевозить на телегах. Остов этого жилища полусферической формы сплетали из гибких ивовых прутьев, который, зауживаясь, переходил в невысокую шейку дымо-светового отверстия. В непогоду такая кибитка накрывалась снаружи большими кусками войлока. Это транспортабельное жилище, как прообраз будущей юрты, С.И. Вайнштейн назвал шалашом хуннского типа. Изображения таких жилищ можно обнаружить среди петроглифов знаменитой Боярской писаницы в Минусинской котловине, датируемой рубежом нашей эры. Эти небольшие неразборные жилища были удобны тем, что их можно было устанавливать на ровное место на летовках, а при перекочевках они легко перевозились на колесном транспорте. Правда, эти повозки были очень громоздкими. В настоящее время юртообразные жилища с плетеным остовом нередки в быту народов Средней Азии, кумыков на Кавказе и др. регионах.

Изобретение юрты с разборным решетчатым остовом стен, прямыми или изогнутыми жердями-стропилинами купола, на которых крепился деревянный двусоставной обруч свето-дымового отверстия, было одним из величайших открытий во всем кочевом мире. Это можно сравнить только с изобретением стремян, что произвело настоящую революцию в коневодстве и позволило в кратчайшие сроки освоить огромные просторы степей Евразии от Алтая до Дуная благодаря устойчивой посадке в седле.

По мнению исследователей, изобретение юрты произошло в древнетюркской среде не позже середины V в. н.э. Преимущества разборной юрты с решетчатым остовом были налицо. Она буквально в течение 30-40 минут собиралась и разбиралась, а самое главное – была очень удобна при транспортировке в форме вьюков на лошадях и верблюдах. Навьюченные частями юрты лошади могли легко и беспрепятственно осваивать как степные, так и труднодоступные горные пастбища. Подобные жилища, в отличие от примитивных шалашей хуннского типа, С.И. Вайнштейн предлагает называть юртами древнетюркского типа. По мере их распространения в степях Евразии они получили название «тюркская юрта», что хорошо явствует из средневековых тюркских и арабских источников. В средневековых источниках, в частности в записках Ибн-Фадлана о путешествии к Волжским булгарам, дается описание «тюркских куполообразных домов», название которых А.П. Ковалевский перевел как «юрта» (Ковалевский, 1956). Необходимо отметить, что юрта в ее классической решетчато-купольной конструкции встречается только на всем пространстве Великого пояса степей исключительно среди тюрко-монгольских народов. С.И. Вайнштейн отмечает, что к югу от степей Дешт-и-Кипчак юрта не получила распространения, здесь преобладали временные жилища шатровой и палаточной конструкции, как, например, в Иране, Афганистане. В то же время живущие здесь тюркоязычные узбеки, туркмены, хазары, джемшиды, но иранизированные в иноэтничной среде, продолжают повсеместно использовать для жилья не шатры и палатки, а традиционные «тюркские» юрты с решетчатой основой.

О единых корнях происхождения юрты из древнетюркской среды говорит и сходство названий юрты в тюркских языках. Например, у узбеков, турков, туркмен она называется ой, у казахов киргизов – уй, сагайцев – уг, тувинцев – өг. У монголов юрта называлась гэр, у ираноязычных хазарейцев – ханай хырга. С.И. Вайнштейн приводит и другие названия временных жилищ. У тангутов юрта называется терме кер. Терме в современном монгольском языке означает «решетка». Тогда «терме кер» будет означать «решетчатый дом», что как раз и соответствует характерной конструктивной особенности решетчатой юрты. Понятие решетка в древней форме «тереме теребе» сохранилось у тувинцев, алтайцев, туркмен (терим). В то же время у башкир под словом «тирме» понимается общее название юрты, а решетка называется «ҡанат». По нашему мнению, понятие «юрта» как временное жилище вошло в русский язык от названий сезонных стоянок башкир-скотоводов, на которых ставились решетчатые куполообразные жилища: весенняя стоянка (яҙғы йорт), летовка (йәйге йорт), осенняя стоянка (көҙгө йорт).

Как и в древности, юрты удобно было транспортировать на волах, верблюдах, мулах и лошадях. На статуэтках, извлеченных при раскопках памятников VI в. на севере Китая, изображены верблюды со сложенными для перевозки решетками остова юрты, свето-дымовым обручем, войлочными полстями. По мнению С.И. Вайнштейна, все конструктивные особенности юрты древнетюркского типа окончательно оформились уже к VII в.

 В более позднее огузское, кимакско-кипчакское время юрты древнетюркского типа продолжают свое развитие практически в неизменном виде. Однако сложность и дороговизна изготовления решетчатой основы юрты вынуждала бедные слои населения заменять их на круговую плетень, кольцевую и дощатую конструкции, многоугольные низкие срубы (Вайнштейн, 1991. С. 57). Рассматривая все эти вариации юртоподобных жилищ, С.И. Вайнштейн еще раз подчеркивает, что наиболее ранним прототипом современных тюркских юрт мог быть только полусферический шалаш хуннского типа с плетеным из ивняка остовом.

На территории Башкирии в конце XIX в. куполообразные юрты тюркского типа получили широкое распространение в юго-восточных, южных степных и лесостепных районах, а также в степных районах Оренбуржья (Шитова, 1984. С. 133). По данным С.Н. Шитовой, в начале XX в. в аулах юго-восточных районов Башкирии (современные Баймакский, Хайбуллинский, юг Абзелиловского районов) были специалисты-мастера по изготовлению юрт и отдельных его частей. Например, купольные жерди (уҡ) делали в дд. Абдулкаримово, Куватово, Янгазино Баймакского района, решетки (ҡанат) – в д. Абдулнасырово Хайбуллинского района, заготовки для свето-дымового обода – в д. Ишбердино Баймакского района и д. Рафиково Хайбуллинского района. Продукция местных специалистов-мастеров быстро раскупалась как башкирами южноуральских и оренбургских степей, так и казахами. Заготовки для юрт мастера продавали на ярмарках в гг. Орске, Оренбурге, Тургае (Там же. С. 132).

В северо-восточных, зауральских, некоторых юго-восточных, юго-западных районах башкиры использовали юрты монгольского типа не с выгнутыми, а с прямыми жердями купола, которые придавали ему конусовидную форму. Двери были не деревянные, а войлочные. Юрты монгольского типа считались малопрестижными, и ими пользовались малоимущие башкирские семьи. Поскольку решетчатый остов юрты был очень дорог и сложен для изготовления в хозяйстве без специальных инструментов, население видоизменяло и упрощало конструкцию остова и делало менее сложные юртообразные постройки. В Зианчуринском районе, например, остов юрты скреплялся тремя деревянными ободами, привязанными к вертикально вкопанным по кругу столбам. Между двумя нижними брусьями-ободами в специальные отверстия вставлялись планки решеток, располагая их перекрестно. В данном случае решетка была не цельная, а собиралась из отдельных планок. В край верхнего обода упирались жерди купола, на верхние концы которых насаживался небольшой деревянный обод для выхода дыма. Вся конструкция укрывалась войлоком (Шитова, 1984. С.133).

У юго-западных башкир кошомные юрты делали иногда без купольных жердей, заменяя их толстыми арканами. В центре будущей юрты вкапывали столб и от вершины его протягивали к решеткам веревки. Привязав веревку к верхнему краю решетки, протягивали ее наружу, привязав к вбитым в землю по кругу колышкам. Конической формы веревочная «крыша» укрывалась войлоком, края которого выступали за края решетки, образуя как бы карниз, предохраняя тем самым войлочные стены остова юрты от дождя. Решетки в таких юртах иногда ставили не круговые, а четырехугольные, что еще более упрощало ее конструкцию. Крыша в таких юртах также была четырехскатной (Шитова, там же).

В бассейне р. Демы существовали еще более упрощенные жилища столбовой конструкции, лишь силуэтом отдаленно напоминающие юрты. В Альшеевском районе Башкирии малоимущие семьи нередко делали столбовые жилища. Их остов состоял не из решеток, а из 30-40 двухметровых жердей, врытых по кругу. В центре вкапывался трехметровый столб, к вершине которого протягивали и крепили веревки от врытых по кругу жердей. Получалась коническая веревочная крыша, которая укрывалась кошмой. Боковые стены и двери также укрывались кошмами.

Существовало много других вариантов юртообразных жилищ, которые, как и юрты, легко разбирались и перевозились. Все они были меньших, чем юрта, размеров, менее устойчивыми, готовились из подручных материалов, а потому использовались в быту малоимущими слоями населения.

На территории Башкирии в период археологических исследований были обнаружены следы временных жилищ. Во время раскопок на месте бывшей башкирской деревни Азнаево под руководством В.А. Иванова были обнаружены круговые канавки, по периметру обложенные камнями с интервалом 0,5-0,6 м. Раскоп датировался XVII-XVIII вв. Круговая канавка, возможно, была прокопана по периметру юрты для стока дождевой воды, а камни крепили нижние края войлочных покрытий решетки юрты. Подобные же круговые канавки диаметром около 5 м были обнаружены Г. Н. Гарустовичем во время раскопок в 1994 г. Горновского селища XIII–XIV вв. в Чишминском районе, на левом берегу р. Демы. Места установок юрты на летовках были обнаружены также А. Ф. Яминовым во время раскопок городища Петропавловское в Хайбуллинском районе.

В русле исследований генезиса юрты кочевников-скотоводов необходимо сказать, что разборная решетчатая юрта к началу XIII в. была уже известна монголам, и, скорее всего, была заимствована ими у тюрков. В XIII в. монголы и их ханы продолжали еще пользоваться юртами древнетюркского типа с характерным заострением в верхней части купола, названным в «Сокровенном сказании» чорган кер (островерхой юртой). Путешественники XIII в. оставили свои описания и впечатления от жилищ тюрко-монгольских кочевников. Марко Поло, в частности, писал: «Татары нигде не остаются жить постоянно… их шалаши или шатры состоят из жердей, которые они покрывают войлоком. Они совсем круглые, и сделаны так искусно, что их складывают в связку и легко могут перевозить с собой, а именно – на специальной повозке с четырьмя колесами. Когда они при удобном случае вновь ставят свои шатры, то всегда обращают входную сторону на юг» (Цит. по Вайнштейн, 1991. С. 61). Тюрки, как известно, как и гунны, обращали вход юрты на восток. До XIII в. монголы не умели делать решетчатые юрты. Китайский путешественник Сюй Тин писал о монголах: «В тех (шатрах), которые изготовляются в степи, круглые стены сплетаются из ивовых прутьев и закрепляются волосяными веревками. (Они) не сворачиваются и не разворачиваются, а перевозятся на повозках» (Цит. по Вайнштейн, 1991. С. 61). В XIII в. и позднее, во время походов Чингизидов, решетчатые юрты как монгольского (конические), так и тюркского (купольные) типов повсеместно использовались монголами во время стоянок, отдыха и охоты. Кроме обыкновенных и решетчатых юрт монгольского типа, крытых темным войлоком, у степной аристократии были конструктивные особенности юрт на ханских ставках. Для ханов возводили специальные трехъярусные юрты с решетчатым остовом и купольным верхом по «тюркскому» типу. Над этим куполом возводили еще один высокий сферический купол меньшего диаметра. Свето-дымовое отверстие в этом верхнем куполе делалось не в середине, а в боковой ее части. Решетки юрты изнутри покрывались циновками, сверху декоративной разноцветной тканью, в зимнее время – войлоком. Над входной частью сооружали высокий парадный паланкин с опорными столбами и веревочными растяжками по углам. Этот «аристократический» тип юрты С.И. Вайнштейн назвал позднемонгольским, который получил широкое распространение среди кочевой аристократии в эпоху Золотой Орды, у которой были особые «ханские» юрты. Таковыми были «Золотая юрта» Чингисхана, роскошные юрты Тимура и других представителей тюрко-монгольской элиты. После распада Золотой Орды основная масса населения степей Дешт-и-Кипчака вновь вернулась в свои испытанные временем и перекочевками решетчатые юрты тюркского (куполообразные) и монгольского (с коническим верхом) типов. Основные части юрты, ее конструкция практически не изменились до сегодняшнего дня, если не учитывать того, что свето-дымовой деревянный обруч стал не цельным, а был разделен на две части. Двусоставный круглый обруч диаметром 1,5 м значительно облегчал его изготовление.

Таким образом, эволюционное развитие решетчатой юрты шло в направлении от разборных куполообразных шалашей к неразборным шалашам хуннского типа с плетеным остовом из ивовых прутьев и укрытых снаружи войлоком. Далее в V–VI вв. н.э. появились разборные юрты с решетчатым остовом древнетюркского типа. С этого времени вот уже более 1,5 тысяч лет куполообразные и конические решетчатые юрты согревали и давали уют сотням поколениям скотоводов на всем огромном пространстве от Алтая до Волго-Уральского региона. Из быта башкирского народа юрты постепенно исчезли в начале XX столетия, однако до сих пор они из года в год украшают своим изяществом и совершенством и придают торжественность сабантуям и другим весенне-летним праздникам башкир.

Литература:

Р. А. Султангареева

По сведениям информаторов, различали несколько видов юрт:

а) “тирмә” – традиционная бытовая юрта;

б) “аш тирмә” – юрта, предназначенная для хозяйственных дел, приготовления пищи и т.д.;

в) “ҡунаҡ тирмә”, “аҡ тирмә” (гостевая юрта из белого войлока, предназначенная для приема гостей, приезжих друзей);

г) “Ун ике ҡанатлы аҡ тирмә” – юрта с двенадцатью крыльями – предназначалась родоначальникам, беям, ханам, главам родов.

Прежде чем устанавливать юрту, обычно выбирали удобное для этого место. Если лошадь обходила это место, если паук под котлом не вил паутину, если под опрокинутым ведром появлялось водянистое пятно – юрту здесь не ставили.

При установке юрты бережно относились к земле: колышки вбивали с молитвой, без надобности не выкапывали ямы, при копании колодца или подземного холодильника цельные пласты дерна (сирәм) укладывали обратно на место и т.д. Юрту старались ставить вдалеке от гнезд крупных птиц и логова зверей. Бережное и любовное отношение к Природе у башкир с глубокой древности передавалось из поколения в поколение. Определяя благополучное место для юрты, совершали следующие обряды:

1) серебрянной монетой, привязанной к веревочке, обходили по движению солнца будущее место юрты. Если монета не раскачивалась, считалось, что это благополучное место;

2) опрокидывали на землю чугунок, и если через некоторое время паук свивал там паутину, это значило, что место спокойное, благоприятное;

3) ставили на землю посуду с водой, и если через некоторое время на поверхности воды окажется много мусора, сухих листьев, то место считалось неблагополучным;

4) если бык, копая копытом землю, мог добраться до источника воды, то это место для установки (юрты) также считалось хорошим. По традиции, юрты устанавливались недалеко от родников, рек, чистых водоемов.

До сих пор бытует в языке выражение “Ҡотло ер” – благополучная земля. Близкое по смыслу выражение “ҡалҡыу урын” означает возвышенное место. Оно относилось к наиболее благополучному месту для юрты, т.к. было сухое и теплоемкое.

Существовал обычай жертвоприношения первому огню, зажженному в очаге юрты: обычно бросали в огонь кусочки жира, мяса и желали благополучия, мира семье и всем родственникам. Первый дым из юрты (в древности огонь разводили в очаге внутри юрты) примечали всегда к добру, достатку и миру, а первые пришедшие в дом гости приносили көлсә (лепешки, испеченные в горячей золе). При рождении первенца делали зарубку на основном остове юрты, приговаривали:

Ағас баған – тирмәгә, Баҡыр баған – миңә!

Древесный столб – юрте, Медный столб – мне!

 

В то же время запрещалось ставить юрты на местах наводнений, пожаров, различных бедствий и несчастий. По верованиям, там могли обитать злые, демонические существа (өрәк, ҡурғылыҡ, рәнйеү, яманзат, мәскәй).

Также запрещалось устанавливать юрту вблизи дороги. Дорога считалась пространством напряженным и принадлежащим сфере обитания различных демонических существ, духов и т.д.

Башкирской юрты

Юрта всегда придает праздничный национальный колорит сабантуям, фестивалям и др. коллективным собраниям, вызывает благотворное чувство прикосновения к народной традиционной культуре. Необходимый атрибут повседневной практической жизни в прошлом, юрта и поныне действует как элемент этнографической реконструкции старины, как памятник прошлого и в то же время служит временным праздничным жилищем.

Однако трансформация национальной культуры и культурных ценностей подчиняется определенным нормам и законам. Это, прежде всего, касается нормы сохранения этничности памятников культуры, стремления уберечь в неизменном виде чистоту национальных традиций, соблюдения правил поведения.

Наблюдения показывают, что как внешнее, так и внутреннее убранство юрты делается ныне зачастую произвольно, при этом игнорируются принципы уважения к прошлому и реалии традиционной культуры. Все это происходит от незнания, а порой нежелания знать истинного назначения, функции и роли образцов народного творчества, семантики и сути прикладного искусства в целом. Работникам культуры, устроителям, прежде чем предпринимать какие-либо меры по организации народных празднеств, необходимо изучить традиционные правила и нормы их проведения.

Юрта – модель мира, в миниатюре воссозданная в лоне самой Природы (условно) – замечательное достояние, образец искусства и быта, традиционных норм жизневедения башкирского народа. Все цвета, формы исполнения юрты не нарушают гармонию и целостность природы, а органически вплетаются в многогранную палитру красок, звуков окружающей среды. Поэтому должны быть соблюдены следующие основные экологические и эстетические нормы при установке юрты:

1) выдержанность цветовой гаммы;

2) удобное благоприятное место;

3) соблюдение чистоты этнических традиций, местных, родовых особенностей убранства, оформления;

4) соблюдение народного этикета поведения в юрте и возле нее (кухня, костюм, обрядовая практика и т.д.);

5) ненавязчивое включение в пространство, в природный мир;

6) бережный, мудрый и достойный посыл человеческого начала в природное окружение (бережное отношение к земле, воде и т.д.).

Вот главные принципы установления и оформления башкирской юрты.

Основные цвета юрты – чаще всего оттенки серого цвета, белый (торжественный, гостевой), темно-коричневый или черный (цвета натуральной овечьей шерсти). Появление темно-зеленых, темно-синих покровов юрт в настоящее время – это импровизации времени, когда войлок могут красить в различные цвета или заменять его синтетическими материалами. При этом необходимо отметить, что желтые, ярко-оранжевые, ярко-красные, ярко-голубые и др. цвета абсолютно неприемлемы для традиционной народной юрты. В верованиях желтый цвет всегда считался цветом печали и тоски. В символике солнечного луча, огня или уходящей жизни (осени) желтый цвет весьма умеренно участвует в костюме, а также в интерьере жилища башкира. Отсюда зеленые, желтые, ярко-красно-желтые цвета юрт грубо нарушают этнический колорит символического жилища, вносят заметный диссонанс в общий фольклорно-этнографический комплекс, создаваемый во время больших празднеств и торжеств. Поэтому эти цвета издревле у башкир были неприемлемы и для юрты.

Каковы бы ни были фантазии современных устроителей празднеств, необходимо учесть, что юрта остается, прежде всего, носителем и показательным образцом традиционной культуры, этнической сути и национальной символики башкирского народа.

Изучение интерьера башкирской юрты показывает, что при ее обустройстве всегда соблюдались издревле принятые нормы, традиции, присутствовали высокая мера вкуса, чувство меры, органично, в пронзительно тонкой гармонии сочетающиеся с бытовой, хозяйственно-практической повседневностью.

Внутреннее убранство юрты является единым средоточием культуры одежды, интерьера, а также пищи, утвари и т.д. Эта комплексная особенность юрты должна соблюдаться и ныне. Стремление модернизировать юрту, соединяя традиционное прошлое и современное, экзальтированное, требует очень тонкой, грамотной работы, но только не в ущерб ее этнографичности. В противном случае по воле устроителей создаются юрты-рестораны, юрты-дворцы, юрты – восточные хоромы с нарушающими подворье крикливыми лозунгами, фонтанами, “ручьями” и т.д. Подчиняясь неуемной фантазии современных устроителей, в пространстве юрты начали появляться не только озера с "живой" (мертвой) рыбой, гнезда с чучелами птиц, зверей (волки и зайцы, причем, рядом), но даже арки, фонтаны! Все это ни в коей мере не отвечает нормам исконной культуры башкирской юрты, фальсифицирует ее истинную суть, назначение достояния.

Юрта являет собой историческую модель жилища в повседневной жизни башкир в прошлом. Она самодостаточна в своей первозданности, простоте и гениальности. Любые искусственные приукрашивания уродуют ее исконный облик. В пространстве юрты все имело свою меру, функции, содержание. «Нововведения» чужеродных элементов или же смешивание стиля убранства, декора, текстильного искусства различных этнических групп башкир также искажают нормативы культуры временного жилища. Юрта должна отражать в своем интерьере, убранстве именно тот традиционный фольклорно-этнографический комплекс, который характерен этническим, локальным особенностям той или иной этнографической группы башкир.

У башкир резко осуждалось причинение беспокойства Земле без нужды: копание, вбивание кольев без вознесения должной молитвы, загрязнение отходами и т.д. Сколько же нужно было хлопот для возведения фонтана возле юрты (что зачастую сейчас происходит на праздниках!) в лесной поляне, далекой от поселка или города?! Можно представить, сколько шума, возни, ненужных хлопот и беспокойства окружающей среде причиняется!? Установление юрты требует уважения прежде всего к Природе, соблюдения норм гармонии, не навязывания себя миру среды, а органичного включения в нее. В противном случае существует опасность исчезновения всей национальной сути, красоты, этничности башкирской юрты. Те же опасения касаются других образцов народного творчества: песен, танцев, эпоса и тенденциозного нарушения их исконной идейно-художественной основы.

Традиционное временное жилище башкир – историко-этнографическая ценность с многовековой историей бытования и развития. За период служения своему народу оно восполнялось новыми элементами интерьера, убранства, претерпело необходимые изменения, вызванные социально-экономическими, хозяйственно-бытовыми условиями. При этом во все времена соблюдалась исконно национальная, практическая, бытовая и художественная ее основа. Необходимо сохранять культуру башкирской юрты грамотно, идейно, внося коррективы умело и согласно времени. Юрта такое же величайшее достояние народного художественного творчества, как эпос, песни, мелодии, традиции, и она должна быть защищена на уровне памятников национальной культуры.

Традиции убранства юрты

Сундук, на котором находятся постельные принадлежности, устанавливается напротив двери или чуть левее.

Вначале на сундук укладывается “урын балаҫы” – покрывало для застилания на постель. Сундук устанавливают на ширлек (ширҙек) – деревянную подставку в форме широкой скамейки. На это покрывало стелется “йыяр балаҫ” – второе покрывало, предназначенное для сидения. Следующим укладывается “ҡорама юрған” – толстое одеяло из овечьей шерсти, обшитое лоскутной тканью. Затем укладывается “яҫтыҡ” – большая перина на два лица. Обычно это была супружеская перина. Раньше соблюдалось обязательное правило – на брачное ложе стелили одну большую перину – яҫтыҡ на двоих. Считалось, что она укрепляет брачные узы и называли “мөхәббәт түшәге” – перина любви (түшәк – перина).

Следующим укладывается “эсте балаҫ – эсле балаҫ”. Это покрывало, к которому пришивается войлок. Такая постельная принадлежность считалась обязательной в утвари невесты: чем больше их было, тем богаче и солиднее считался достаток женщины, ее состояние. Чем выше была стопка ҡаралты (постели), тем богаче считалась юрта.

Следующим укаладывается сергетыш – войлочное полотно, которое стелется на спину коня и также используется как покрывало. Вся постель стягивается специальной плоской, богато орнаментированной лентой шириной 10-12 см, которая называется “ҡаралды тартҡыһы”. На ленте, охраняющей юрту от дурных глаз, нечистой силы, вышиваются родовые тамги, знаки и т.д. По искусному орнаменту и красоте вышивки примечали мастерство девушки на выданье, невесты, хозяйки.

Правая от входа сторона обычно занавешивается шаршау – большой красной узорчатой тканью. Эта часть юрты называется женской половиной. За ней находятся женские вещи, одежда, детская колыбель, посуда и другая кухонная утварь.

На левой стороне (мужской) обычно находятся упряжь, лук, стрелы, сбруя и т.д. (если это одна большая юрта). На каркас вывешивались билбау хозяина: если они были разных цветов и их было несколько, то они указывали на число жен хозяина.

В женской половине вывешивались тряпичные тушелдерек – нагрудни