Show must go on из-за таких, как вы

Петербуржцы и их вещи

Автор: Илья Синюков

18+

Санкт-Петербург

2019

Все произведения были написаны в моей комнате, в 305-й маршрутке, в Сочи, в Майкопе, в баре «Баланс Белого» и еще где-то там.

Я ни о чем не жалею.

Пролог

ОН вот-вот напишется.

ЕГО ухо – средоточие всех звуков.

ОН рождается, как правило, ночью во вторник,

После выходного запоя,

После старой музыки и темных окон,

Когда так актуален вопрос:

«Кто передвигает курсор?».

И если мы будем продолжать разговор в таком тоне,

То, наверняка, Роза и Джек в автобусе «Воронеж – Астрахань» потонут.

ОН, в ад придя, побьет там бога смерти,

А тот, рассерженный, пришлет его обратно.

Зачатый на «Титанике» эмигрант

Вступит

В «Пираты Эдельвейса»,

А в честь НЕГО Константин Кинчев назовет свою собаку

И споет вам песню.

ЕГО прочитает какой-нибудь новый

Джулиус Бенедикт

И скажет:

«Ай, всё! Он убил меня».

София Ротару впервые

Не примет

Участия в «Песне года».

Да и слава богу.

Четыре тысячи пятьсот

Восемьдесят пять

Экстремистских материалов на сегодня.

Человек с татуировкой

«Goron ki na kalon ki»

Погиб

Вчера

От чеченской руки.

Как будто ЕМУ не всё равно.

В метро

Доктор экономических наук и педагог

Читает «СПИД-инфо».

ОН поедет дальше, через весь мир,

Но таксист-луддит

Протестует против Uber’а.

Хипстеры на Лиговском никогда не поймут нонконформизма группы «Дюна»…

И никто вдруг не поможет,

Не подаст на пропитанье.

ОН метался от возможностей

До бокалов,

Наполненных марками

Вонючего

И

Пучащего

Шампанского.

Так одинаково

И так разно

Звучит воззвание: «Налей!».

И в мерцании ночей

Он поведет к добру

Поколение Z.

Играет в комнате old-school rock.

И мы начинаем!

Curtains up!

 

Часть первая

Петербуржцы

Клавдия Егоровна

Поток мыслей, дождя и снега

Застал меня около того самого

Злого

Подземного перехода,

Из которого

Вот-вот,

Уже почти скоро,

Появится на свет

И принесет в этот мир

Вечную тьму

Клавдия Егоровна.

***

Ее фоткает какой-то хипстер

С бородой и с усами,

Выкладывает в инстаграме

И пишет, что всем нам

Не хватает герани.

Но при встрече с ее взглядом

Айфон намбер икс из рук выпадает.

Он жмется к прохожим и,

Не в силах отразить

Ментальной атаки

Клавдии Егоровны,

Медленно,

Скользя по бетонной стене,

Оставляя попутно на ней

Кровавый след,

Умирает.

***

Ее скрюченные пальцы

Уже лет пятьдесят как готовы

Перебирать бесчисленные купюры

Евро и фунтов,

Рублей и долларов,

Которые,

По мнению Клавдии Егоровны,

Весь мир ей

Давно

Задолжал

И был должен

С момента

Рождения

Оной.

***

Она засыпает под их

Воображаемый шелест,

Лишь для того, чтобы

Ровно с восходом звезды по имени Солнце

Встать.

Вылить на себя флакон тоталитарной шанели

И снова быть готовой

К последнему бою,

Который

Должен вот-вот состояться

В автобусе

Номер семьдесят пять.

***

Прежде,

То есть

Еще до нас,

Она была главной

Барменшей

И гостям из соцлагеря

По-советски прилежно

Разливала

«Рижское» пиво

В кафе «Надежда».

***

Разменяв пригласительный

Билет в театр,

А после и

Пятый десяток,

Клавдия Егоровна

Начинает карьеру

Вахтерши

На проходной

Завода

«Красный поршень»,

Где вдохновляет

Своей деятельностью

Лотреамона

На его

«Песни Мальдорора».

***

А сейчас, выбрав путь

Левой руки,

Она ею берется за поручень

И вторгается в наш

Дивный мир,

Принося с собою

Слезы,

Смрад

И порчу.

И вот я вижу,

Как ларек с шавермой

Уходит

Сначала под асфальт,

А потом

И под почву.

Клавдия Егоровна

В этот самый момент

Хохочет.

 

Intermezzo 1

На балконе

Паутина

И пепел.

Утро.

В мыслях похождения

Леопольда Блума.

Безумно

Был рад

Проснуться

От шума

Мужчины за сорок,

Лежащего внизу

У дуба

И,

Как будто,

Имевшего сотни причин

Вчера

Перебрать –

Опухшая личина,

Особенная стать.

 

Работник почты – солипсист

Меня зовут Елена Павловна,

Мне сорок девять лет.

Половину из них я проработала здесь,

В Петербурге,

На улице Тани Булановой

В почтовом отделении номер тридцать шесть.

Каждый рабочий день мой начинается одинаково:

Я прихожу ровно к восьми,

Чтобы без конца принимать посылки и письма всякого,

Кто рискнул мимикрировать под существующего человека реального.

Это очень смешно. И порой доставляет.

С улыбкой я беру еще одно такое письмо

С красиво наклеенными марками

И,

Ярко-красными губами

Прихлебывая черный чай,

Намекаю

Очередному клиенту на то,

Что его соболезнования маме,

Или денежный перевод,

Или стихи к прекрасной даме –

Короче,

Ни одно его слово

Не дойдет

До конечного адресата.

Я Вас не ненавижу,

Нет-нет!

Просто поймите меня правильно –

Я открою Вам свою

Маленькую тайну

Относительно

Вас

И

Меня

И вопросов

Мироздания.

Дело в том, что

Мое

Собственное

Индивидуальное

Сознание

И

Есть

Тот

Самый

Единственный

И несомненный

Мир

Реальный.

А Вас не существует

И никогда не

Существовало,

Как не существовало

И

Моего бывшего мужа-алкаша, свекрови, моих детей

И Ваших адресатов

Всех вместе взятых.

Есть только я –

Работница

«Почты России»

Елена Павловна.

И это,

Несомненно,

Приятно

И правильно.

Intermezzo 2

В Петербурге сегодня дожди.

Молодая мамаша,

Припарковав коляску в луже,

На скамейке

Сидит

И читает

Салмана Рушди

Вслух

Ребенку

На урду.

Вот еще чуть-чуть –

И я всё пойму.

 

Сотрудник навсегда

8 утра. Пробка. Литейный.

В автомобилях люди,

Которые

Разменяли на очередной понедельник

Гарантированное Богом право

Понежиться побольше в постели

В это морозное утро.

Среди потока машин,

Напоминающего местами

«Камасутру»,

Очень ярок и заметен

Один

Участник движения.

Применив экстренное торможение,

Дерзко паркуется черный BMW.

Знакомьтесь.

За рулем

Геннадий Павлович Стеценко,

Бывший полковник ФСБ.

На проходной он машет руками –

Его не пускают.

Он грозится судами –

Его не пускают.

Угрожает травматом, пускается в пляс –

Его не пускают.

Как и в предыдущие

Девятьсот пятнадцать раз.

***

В прошлом, на службе,

В отличие от своих коллег по цеху,

Геннадий Павлович Стеценко

Искренне любил

Килограммы и тонны досье,

Которые он и в холод и в стужу

Насобирал на разных людей –

Невиновных и просто нарушивших.

Но так получилось, что

На корпоративе,

Посвященном дню

Работника органов безопасности,

Геннадий Павлович, лишнего махнув,

Отобрал у тамады микрофон

И нес всякую несуразицу

Громко со сцены

В него

Ртом.

Досталось всем, кто

В этот самый момент

Пил и закусывал

За одним

Общим и большим

Столом.

***

Геннадий Павлович еще успел

Обличить жену

Главы ФСБ

В принадлежности к другой,

Не нашей,

Конфессии,

А его самого –

В массовых проявлениях

Агрессии.

Но тут же –

Буквально

Через минуту –

Под аплодисменты и песни

Сотрудники

Его проводили на заслуженную

Досрочную пенсию.

***

И началась великая депрессия.

Вечерами Геннадий Павлович,

Слезами квартиру закапав,

Бережно сдувал пылинки с папок,

Что у него в архиве остались.

Но их было слишком мало.

Геннадий Павлович не хотел,

Чтобы его талант пропадал даром.

И решив про себя,

Что

Всё должно идти по плану,

Он отобрал у дочки

Ее розовый ноутбук,

И теперь

Каждую ночь

После раздачи листовок и флаеров

У метро,

Отдыхая от смеющихся

Над ним

Неустановленных лиц,

Он включает компьютер и,

Открыв, чтоб не душно было, окно,

Начинает играть в The Sims.

И следит, и следит за жизнью

Нереальных человечков.

Виртуальный Феликс Дзержинский

Вызывает их на допросы,

Смертные приговоры выносит

И тут же приводит в исполнение.

Не думайте, нет –

Геннадий Павлович это делает

Не из-за отстранения

От службы.

И не от того,

Чтобы почувствовать свою

Важность и нужность.

Просто

Такая

Сущность:

Он уже не может

Не следить за людьми

Больше.

Так положено.

 

Intermezzo 3

Загадки во тьме.

Дым на воде

И огонь в небесах.

Женщина, протирающая тряпкой ларек «Куры-гриль»,

Внушает мне страх.

Ведь она его делает гораздо грязнее,

Чем было раньше.

Словно бритвенным станком по стеклу

Пройдет еще несколько минут –

И я стану старше.

 

Хтоника и экономика

Вот и всё,

Приехали,

Поезд дальше не идет,

Просьба освободить вагоны.

И вот я вижу: выходит,

А точнее,

Является

На платформу

Оно, по паспорту, увы, «Она»,

Источая запах коровьего дерьма,

Который затмил вокзальный мазут.

Известный маршрут:

«Скотопритон – Институт – Абсолют».

Дорога

От родного порога

Длилась недолго.

И вот

Это полное доказательство

Отсутствия Бога

Уже здесь.

Наши дни сочтены:

Оно приехало

Всех победить

И съесть.

***

Весна. Гормоны. Скотопритон.

Он и она в порыве сеновальной страсти.

Оросил примятую траву выблеванный самогон,

И,

Исходя из

Излишней бестактности,

Ей на ухо шепнул местный агроном:

«Было бы для нашего скотопритона

Весьма хорошо и достойно,

Если бы ты, Катерина,

Документы свои положила

На стол эконома.

Это направление

Сейчас чересчур модно».

А потом

Долго

Умирал

От давления

В одиннадцать тысяч атмосфер.

Причина его смерти:

«Не предусмотрел

Веса тела».

Все долго смеялись,

Поминали всем районом.

Но позже,

Лишь только потеплело,

Собрали пару вещмешков

И тем самым

Нажали

На курок,

То есть

Выстрелили

Ею же

В направлении

Нашего

Прежде

Прекрасного города.

Слишком дорого

Обошелся

Этот выстрел

Жителям Питера.

***

В приемной комиссии,

Уничтожив запахом изо рта

Всех абитуриентов

И их волнующихся

Родителей,

Катерина

Одним только жестом,

Сразу,

Выбила себе место

В общежитии.

***

Явление девятнадцатилетнего зла,

Массой под тонну,

Было предсказано

Древними астрологами.

Но никто не верил,

Что это произойдет

Вот уже сегодня –

Турникет сломан,

Вахтерша баба Нюра

В шоке

Закрылась в каморке.

Катерина слышит ее молящийся голос,

Заколачивает вход при помощи нескольких досок

И просит

Комендантшу созвать всех студентов.

Они толпятся в фойе,

Осознавая близость кончины.

Катерина тем временем

Достает лист А4,

Обнажает кровавые десны

И подносит

Акт о капитуляции

Комендантше

На подпись –

Комендант низложен.

От миазмов лопается кожа,

И похоже,

Что для студентов

Дальнейшая жизнь

И все их планы

Уничтожены.

Кто-то бросается на пол и корчится

В припадках, мечтая,

Что это сон –

И он должен

Когда-нибудь

Ведь

Закончиться.

Катерина смотрит

На себя –

Трескается трюмо.

Она всех строит в очередь –

И взглядом

Выжигает

На каждом

Клеймо,

И помазывает

Кремом

«Чистая линия»

В знак того,

Что

Отныне

Все – её собственность.

И вот уже завтра

Гонец будет послан

В деканат

С аналогичным актом

На подпись.

И после

Весь универ,

А затем и весь город

Будет поклоняться

Ее

Кровавой

Ротовой

Полости.

***

Но это будет,

Обязательно

Будет потом,

А сейчас,

Как скотов,

Щелкая

Тяжелым кнутом,

Катерина гонит

Студентов по комнатам,

Лишь просит остаться

Первокурсника

Сергея Новикова.

Неудержимую подлость

Подпитывать надо –

Зелень нарезана,

Кухня

Наполнена

Паром.

Сергея бросает в холодный пот.

Он понимает, что

Она его

Банально

Не убьет.

Он смотрит на выжженное клеймо –

Самоубийство было бы честнее всего.

Нам всем осталось недолго,

Нам осталось всего ничего.

 

Intermezzo 4

Немного стремлений,

Немного трагедий.

Человек,

Сидящий

Напротив меня в баре,

Хотел бы бренди.

Но не может

Позволить себе даже в «Ленте»

Этот напиток,

Спросив карточку в очереди.

Он сидит и давится дисконт-пивом

И мечтает о великом.

Так в грезах проходит вся ночь,

И я уполномочен

Вам заявить,

Что мне нечем помочь ему.

 

Поминки по Корефановне

Does anybody here remember

Зинаиду Корефановну?

Так вот.

Начнем, пожалуй,

С того,

Что

Вчера ровно в час пополудни

Зинаида Корефановна

Is no more,

Что, мечтая испечь внукам блинцов,

Она,

Не выключив газ,

Отправилась на встречу с Творцом,

Тем самым

Обозначив

Необходимость

Провести на днях ритуальное торжество.

Все родные быстро съехались

И решили на том,

Что

Необходимо

Каждому скинуться

На гроб,

На попа

И на стол.

***

У входа в морг,

Где в прошлом году

Петр Петрович

Подхватил

Стафилококк,

Собрался совет

Из родственников покойной

И стал обсуждать грядущий банкет,

Зинаиде Корефановне

Собственно

Посвященный.

***

Пока мужчины,

Сравнивая «Ашан» с «Океем»,

Прикидывали –

К какой водке

У всех

Наибольшая симпатия,

Встал большой вопрос,

А именно –

Кого позвать

Вести данное мероприятие?

Татьяна Васильевна,

Ярая фанатка охлократии,

Занимающая некий пост в Смольном,

Очень вовремя

Нашла в кармане визитку,

На которой

Имелся

Номер телефона

И большими

Красными буквами

Шрифтом

Times New Roman

Было написано:

«Евгения Олеговна Кротова».

***

В лихие девяностые

Она,

Устав лить слезы

На

Ритуальных торжествах

И стучать ногами

В такт похоронному маршу,

Решила скрасить

Эти серые года

Путем глубокого реформирования русских поминок,

Где по сабжу

Принято

Напиваться и рыдать

До бессилия

И говорить тосты

Позаунывнее –

Чтобы всё как у людей:

Ведро водки,

Лапша,

Огурчики,

Всеобщий хмель

И вера

В огромный и темный тоннель,

В конце которого свет.

***

«Нет!

Так не пойдет!» –

Решила Евгения Олеговна

И

Году в девяносто восьмом –

Прям перед тем, как грянул дефолт –

Вконец переделала программу поминок,

Добавив в сценарий самое лучшее из бразильских вечеринок,

Щепотку дагестанских лезгинок,

Столовую ложку панк-рока,

Трэша,

Угара,

Дорогого алкоголя,

Наличие фейс-контроля,

Агрессивный пиар,

Зеркальный шар

Для дискотеки

И барменов

Из «Ионотеки»…

***

…и потекли деньги

Молочными реками

Прямо в карманы и сейфы

Кротовой Евгении Олеговны.

***

В очередной день она приходит в офис.

Звонок на мобильный –

Женский голос:

«Зинаида Корефановна сегодня,

К сожалению,

Кончилась…

Траур будет три дня в Петербурге,

И поэтому

Нам срочно нужны

Ваши услуги».

 

Ответ:

«Бог располагает,

А я

Вот что предлагаю:

Чтоб усопшую не обидеть

И все ее заслуги

Перед миром

Вспомнить,

Всей толпою

Давайте проводим

Ее достойно

В обитель

Успокоившихся мертвых».

И потом, коротко:

«Пять тысяч долларов».

***

Обмен реквизитами, SMS о поступлении

Денег на счет,

И вот

После выноса,

Отпевания

И погребения

Родные и близкие направляются

Отмечать

Грядущее Зинаиды Корефановны

Тление и гниение,

Идя мимо толпы старушек,

Утверждавших,

Что,

Дескать, у Галины Петровны

Три месяца назад

Было лучше.

Они толпятся у входа,

Держа в руках приглашения –

Мужчины во фраках,

Дамы блистают украшениями.

Кучка валетов паркуют автомобили гостей,

Тем самым тормозя всеобщее движение.

***

Но вот уже время

И пора начинать.

Торжественно-слезливый тост,

Чей-то обязательный плач,

Выступления

Родных и близких,

Граненый стакан у портрета,

Почему-то наполненный виски.

Кусок хлеба сверху положен.

Потом из-за кулис,

Внезапно,

Выбегают стриптизерши –

Обливают всех шампанским

И начинают представление.

Мужчины выползают из-за столов,

Надеясь на некоторые послабления

Со стороны супруг,

Которые уже в другом конце зала,

Напевая:

«Музыка-а-а-а на-а-а-с связала»,

Встали в круг

И отплясывают под клауд-рэп.

Официанты разносят спиртное

И икру, намазанную на хлеб.

Петр Петрович

Под воздействием энного количества алкоголя

Перепутал события

И,

Украв туфлю

У своей сожительницы по общежитию,

Радостно убежал в закат.

В кулуарах мат-перемат.

Михаил Сергеевич нашел Валентину Игоревну

Ужасно красивой.

Дядя Вова, обнявшись с дядей Димой,

Орут песни группы «Любэ».

Иван Семенович кричит, что служил в ВДВ

И что в Афганистане отрезали голову

Младшему сержанту Ермолову.

Лидию Вячеславовну женское общество признало стервой,

Так как она изменила дяде Грише с дядей Геной.

Дядя Гриша, тем временем,

Зовет всех в бордель.

На сцене приглашенная Катя Лель

Исполняет свои лучшие хиты.

Кто-то пить уже больше не может.

В гардеробе дерутся наследники усопшей.

Мальчик-валет угнал чей-то «Порше»,

Воспользовавшись всеобщим весельем.

Дядя Гена, вспомнив, что завтра воскресение,

Целует Лидию Вячеславовну наудачу

И на баре заказывает себе экстрим-подачу

И падает в пропасть.

Помощи просит совесть.

А Евгения Олеговна Кротова

Решает, на что бы ей потратить доходы.

Вот здорово!

Всем бы такие похороны!

***

Если бы ни одно «Но!».

Ответ на начальный вопрос –

Всего одно слово:

«No!».

 

Intermezzo 5

От женщины слева

Несет шавермой,

И не то чтобы это

Меня как-то напрягало.

Просто мы уже сорок минут едем в автобусе,

И я,

Честно говоря,

Уже второй год как голоден.

И я бы готов был ее полюбить

Лишь за увлечение

Данным предметом съестного предпочтения

Другим предметам,

Но она уже в годах –

И только поэтому

Мне, как псевдопоэту,

Не стоит влюбляться в женщину слева,

От которой так сладко пахнет шавермой.

 

Революционер-проказник

Здравствуйте.

Сегодня я расскажу вам о человеке,

Чьей целью в жизни стал некий протест против всего мироздания,

Вызванный неподтвердившимися ожиданиями

И завистью к людям, имеющим гораздо бо́льшие состояния,

Чем он сам,

А также откровенной неприязнью к небесам

В вопросах веры,

И еще, наверное,

Некоторыми суждениями

Лиц, не имеющих никакого отношения

К нему самому.

Кстати, его зовут

Сергей Петрович Раскольников.

Раньше его можно было увидеть

Сидящим в окружении школьников.

Он их учил играть в карты,

Читал лекцию о том, как не платить в ресторане –

В общем,

По всем принятым в социуме правилам,

Вел себя слишком аморально,

Чтобы и дальше оставаться в обществе.

Но такое отношение к Сергею Петровичу

Никак не огорчало его

Самого.

И даже более того –

Оно

Толкало на творчество

И созидание.

И, ощутив в себе

Тягу к преподаванию,

Сергей Петрович открывает

Двухмесячные курсы

По локальному и собственному бунту против системы.

В рабочую программу входили лекции, таблицы, схемы

И тесты.

Но более интересны

Были семинары,

В основе которых

Лежало

Практическое применение полученных знаний

На всех, кто случайно

Оказался рядом

В момент проведения занятия.

Так, весьма кстати,

Плевок в лицо получил

Руководитель отдела логистики одной из питерских фирм.

Уборщицу Нину Ивановну

Убедили задуматься о смене работы

Размазанные по кафельным стенам фекалии.

Бабульки кричат о раскаянии,

Когда им не уступают места в трамвае

Студенты Сергея Петровича.

Во время проповеди в храме

Они гогочут и хохочут,

Перекрывают КАД

С требованием отправить в ад

Людей, берущих в кредит телевизоры,

На выходе из метро предлагают бесплатное оформление визы

В Монголию,

Без спроса приходят на чужие похороны

В костюмах супергероев,

Доводят звонками вахтершу ночью

С вопросом, не хочет ли она увидеть бога воочию

И прочее, прочее, прочее.

Вскоре на курсы выстраивается очередь.

Конкурс – двадцать человек на место.

Также теперь на Невском

Можно встретить молодых ребят,

Которые дают вам брошюрку

И предлагают бесплатно пройти тест

На предмет выяснения вашей ненависти

К миру

И готовности внести свою лепту

В общую подрывную деятельность.

И вот уже толпы

Выпускников Сергея Петровича Раскольникова

Маршируют по городу.

Никакой морали.

Никаких тревог.

Не всегда согласованные действия этой армии

Направлены против кабинетных рабов

И иных представителей радикального конформизма.

Летом они перейдут,

А потом и вовсе отменят границы.

Они уже близко,

Возможно, даже в темном углу

Вашей комнаты

Или в кухонном шкафу,

Который

Вы используете для хранения всяких приправ.

Миллионы причин для грядущих расправ

Уже сформированы.

Уроки усвоены.

Осталось немного –

Дождаться сигнала Сергея Петровича

К началу массовых забав

И, новый порядок из дебоша воссоздав,

Зажить в новом, дивном мире

Как можно счастливее.

 

Intermezzo 6

Девочка в аптеке,

За словом слово,

Читает инструкцию по применению «Постинора»

И считает, что средства контрацепции

И прочие методы протекции –

От лукавого.

Ей через десять лет,

В такой же примерно день,

Из гостей на себе

Тащить мужа домой в жопу пьяного.

 

Догадлив был

Внезапно

Так получилось,

Что студент СПбГУ Иван Желтов

Осознал себя как личность.

Он не знал, как это произошло.

Всё случилось чересчур стремительно.

Вот его не было, и вот он есть

Со своими чувствами, стремлениями, амбициями.

Ну как своими… На протяжении

Всего его одноминутного существования,

От рождения до текущего момента повествования

Ивана не покидала мысль, что им движет кто-то другой,

И что он состоит не из плоти и красной крови,

А напечатан в «Ворде» шрифтом Times New Roman,

Глубокой ночью,

Творцом, чьи рваные в клочья

Позывы к творчеству

Явились первопричиной, архэ его экзистенции.

Такого рода мировоззрение

Зацементировалось в его голове,

И он забил на лекции.

В дальнейшем

Никто из друзей

Убедить его не мог,

Что ему двадцать пять лет,

А не двадцать шесть строк.

Не обращая внимания на мнение

Своего окружения,

Иван продолжал себя

Считать плодом воображения,

Что никоим образом не помешало,

Ввиду прекращения образовательного процесса,

Пройти армейскую медкомиссию

И спустя полтора месяца

Отправиться выполнять почетную миссию

В страну не столь отдаленную.

И даже попав в плен под Алеппо,

В окружении бородатых воинов,

Он проклинал не свою судьбу

И не сержанта Воскобойникова,

Что послал за водкой,

Вопреки стоянию на посту,

А автора черным по белому слов

(Своеобразных рифмованных стихов).

В последний момент своей жизни

Рядовой Иван Желтов

Кричал:

«Будь ты проклят,

Илья Синюков!».

 

Intermezzo 7

В метро, на некоторые кладбища и в музеи

Впускают только при наличии денег.

Охранять достижения науки и объекты культуры

Государством доверено легиону старых необщительных женщин.

Я иду по линиям и проспектам Васильевского острова внешне необеспечен, но внутренне общителен и безупречен,

А также сказочно хорош.

Сегодня замер, завтра монтаж, а послезавтра земли дрожь.

Так хорошо живем, что и бесплатно не умрешь.

 

Такие же, как мы

Днем:

«Уважаемые верующие! Ваш долг

Как православных христиан –

Внести пожертвования на храм!».

Вечером:

«You spin me right round baby, right round

Like a record, baby, right round, round, round!».

Автор такого рода концепции

И основ

Гедонистического начала в православии –

Протоиерей Михаил Смирнов,

Настоятель храма Заупокойного Здравия и Непорочного Взыскания

Мирских Долгов,

Что на Петроградке.

Сегодня большой праздник.

Давеча

Христовы Погадки

Выменяли

На редкий винил

С хитами дискотеки восьмидесятых

У коллег из Твери.

И вот уже вечером,

После ухода мирян,

Неон и «Touch in the night»

Искоренят

Аромат ладана и мирры.

Отец Михаил

Преломляет закуски на баре,

Сделанном из иконостаса,

И объявляет

Начало

Дискотечного

Спаса.

Прошедших фейс-контроль

Он лично помазывает

И угощает стаканом кагора.

Всем знакомые ноты

Старого синти-попа

Вызывают оживление в наосе,

То есть

На танцполе.

Попы,

Забыв

Про акафисты и псалмы,

Хором поют Pet Shop Boys

«It’s a sin».

А также всем клиром

Согласны с Сандрой,

Что ей никогда не стать

Марией Магдалиной.

В полночь радость достигает апогея –

Диакон Феофан

Под «Comanchero»

Разбивает витраж кадилом,

Первое послание к Тимофею

Звучит под песню Мауро

«Buona Sera».

Звонарь и певчий,

Хряпнув крови Христовой,

Готовятся зажечь,

Уже кому-то дурно и хочется прилечь,

В аду слуги Дьявола

Умоляют вырубить

Эту чертову

C.C. Catch.

Но под Солнцем ничто не вечно –

Кровь искупителя кончилась

Далеко за полночь,

И пора расходиться.

Остатки клира

Собираются толпой

Идти пиздить Антихриста,

А протоиерей Михаил Смирнов

Вызывает Uber Black

И блюет

Прямо на снег.

***

На третий день,

Как и его кумир,

Фанат дискотеки 80-х –

Отец Михаил –

Воскресает

И ходит по Петербургу,

Как по пустыне,

Собирая воедино

Всех своих коллег и иже с ними.

И снова трудовые будни

Намекают на очередное участие

Протоиерея Михаила Смирнова

В мирских радостях и несчастьях.

Но

Прошедшее торжество

Продолжает колоколами

Звенеть в голове –

Это выразилось

Во время отпевания,

Когда

Михаил Смирнов

Вместо

Заупокойной литии

И прочих старорусских слов

Напевал стинговскую «Полицию».

А дальше

Сплошные Содом и Гоморра –

Во время крещения

Новорождённого

Михаил Смирнов

Умудрился нарекнуть малыша

Дитером Боленом,

Литургии и евхаристии

Все вкось да вкривь,

И лишь бы поспать

Протоиерею Михаилу,

Но людям он нужен

Как необходимый

Посредник

Между ними и творцом.

Кое-как заканчивается понедельник,

И Михаил

Идет в магазин

За пиво́м.

«Иже на небеси!

Господи прости!» –

Отец Михаил уже на пару шагов

К благодати вселенской ближе.

Ночь спускается на город,

Подростки лезут на крыши –

Самое время подсчитать сегодняшний доход.

Протоиерей Михаил Смирнов,

А вместе с ним

И сам Саваоф,

Крайне довольны

Внесенными лептами

И полученными дивидендами.

Еще пару таких удачных дней,

Максимум неделю,

И снова можно

Звать духовенство

На очередную дискотеку.

***

По прошествии N-го количества времени

Святые и апостолы

Снова

Улыбаются с неба,

На Землю ангелы летят –

Гуляет весь епископат:

«Cheri Cheri Lady,

Goin' through emotion,

Love is where you find it,

Listen to your heart».

 

Intermezzo 8

Я тщеславен, как пиздец.

Я питаюсь лайками, как и всякие пользователи контоса.

Мне нихера не нравится, когда мои гениальные и намекающие на дальнейшее развитие искусства и творчества стихи

Остаются без спроса.

Вы че? С ума ебанулись?

«Не вопрос» –

Говорит справа женщина.

Вечер,

Убитый громкоголостью трагичных перечниц,

Составляет мегаполис маразма и понтов.

Я пошел домой –

У меня еще дохуя недописанных стихов.

 

Intermezzo 9

Песню «Drafted» известной группы Camel

Я когда-то слышал в рекламе презервативов,

Но мне никто не поверил.

В серьезном когда-то месте «Кричи-не-кричи»

Я сидел и штудировал Пелевина,

А люди туда-сюда, взад, вперед и вбок бегали.

Само собой сформировалось небольшое умозаключение:

Побочными маленькими плюсами того,

Что я читаю книги,

Являются возможность покупок в барах дорогого крафтового пива,

А также наличие парадной в десяти автобусных остановках от Финского залива.

 

Intermezzo 10

На Невском проспекте –

На столбах, на остановках и на асфальте –

Просто фантастическое обилие практически одинаковых надписей,

Сделанных белой или желтой краской.

В них лидирует слово «Досуг».

Цифры, указанные ниже,

Практически идентичны

Цифрам телефонных номеров моих школьных подруг.

Я даже подошел поближе,

Но отвлекся, спасая ребенка,

Который побежал прямиком на дорогу

За птицами, под машины.

Успел схватить за шиворот.

«Слышь ты! Урод паршивый!

Ребенка не трогай!» –

Нелегко быть,

Шагая по Невскому,

Молодым педагогом.

 

They drive by night

Танки перепутали Белый дом –

Было 25 лет назад.

Ничего страшного.

И все же это одна из тех миллионов причин,

Из-за которых

Владимиру Ивановичу

Срочно надо ехать дальше.

Как бы не была темна ночь,

Или МЧС

Предупреждает о грядущем ненастье

Посредством SMS,

Владимир Иванович Галкин не останавливается.

И может показаться,

Что это невозможно

И так нельзя.

Но три часа для сна

Вполне достаточно.

Грузовик Владимира Ивановича

Снова вторгается

В дорожную глазурь.

Он сто тысяч раз видел рыжую вереницу фонарей,

Уносящуюся за горизонт,

Освещающую путь,

А потом

Резко обрывающуюся

Довольно жутким лесом

Или даже не менее жуткими деревнями

С крестами, но без детей,

С хмурыми лицами,

С красно-зеленой «Татнефтью»

На выезде,

Или обилием ржавых степей,

Хранящих в себе

Какую-то необъяснимую агрессию.

Ошибочно считать, что такой стиль жизни

Владимиру Ивановичу Галкину интересен.

Совсем всё не так.

На выбор данной, стремящейся куда-то вдаль, профессии

Значительно повлияли все-все-все грехи человечества,

Совершённые в прошлом,

Именующиеся «историческими событиями».

В их число входит бесчисленное войн и революций количество,

Апартеид,

Крестовые походы,

Голод разных стран и народов,

Юстинианова чума,

Восстание сипаев,

Право первой ночи для весьма одаренных феодалов,

Продажа крестьян секте скопцов,

Протоколы сионских мудрецов,

Убийства принесших плохие вести гонцов,

Догагаринские космонавты,

Вагоны-рефрижераторы,

До сих пор наполненные

Неопознанными осколками первой чеченской,

Стоящие в закрытых депо в Ростове,

Побочные жертвы во имя смены людей на троне,

Побочные жертвы праздников во имя Солнца,

Тимоти Эванса трагично-удивленные возгласы,

Костры инквизиции, с радостью принимающие всех и любого возраста,

Шальной пули кроваво-повальное творчество,

Всяких дураков пророчества,

Филистеров усугубляющее большинство и их натужное соседство,

Вдавливающее в кресло

Оставшихся

Из несдавшегося человечества,

Ну и всякие эт цэтэра

Абсурдные и ненужные мелочи и неинтересности.

Они преследуют грузовик,

Не прекращая погони ни днем, ни ночью.

Владимир Иванович спать не может –

Ворочается

В своем слипере.

Он догадывается,

Что его фирме

Вечная нечестивость и нечистоплотность мира

Приносит прибыль,

Ведь он

Из-за преследующих его

В образе огромных страшных черных псов

Былых грехов

Всегда доставляет грузы в срок.

И от этого еще обиднее.

Резиновый утенок потемнел,

Ведь люди его продолжают касаться своими руками.

А Владимир Иванович Галкин

Ими просто разводит.

Надо не забыть переключить радиостанцию

На следующем повороте.

 

Intermezzo 11

Внутри человека, сидящего рядом,

Бурлит ненависть к миру

И вчерашнее протухшее темное пиво.

Водитель нашей маршрутки говорит,

Что всё это уже было.

Он смирился с концом искусства,

Но техническую сингулярность он не в силах признать и обмыслить.

Он лишь комментарий к тексту,

А в данный момент – возница.

Хочется выйти пораньше

И пойти пешком.

Мне сегодня снился до того лицеприятный сон,

Что я вспорхнул до жути какой-то неудавшийся

С твердым намерением продумать весь день,

А дальше –

Всё туда же.

Пускай автобус марки «ПАЗ» едет быстрее,

А то кажется,

Что еще чуть-чуть и успеем.

И есть что поесть,

И жизнь налаживается.

 

Флаер-ревизионизм

На все пять железнодорожных вокзалов

Из года в год

Прибывают

Молодые образованные люди.

Они также пользуются автобусом,

Автостопом

Или самолетом

С целью приезда

В город

Трех революций.

Они полны, как бочка вина,

Идеями,

Мечтами, желаниями

И творческими стремлениями.

Спустя некоторое количество времени

Вы можете встретить их

В кондитерских, в продуктовых отделах,

В роли обслуги в разнообразных

Увеселительных питейных заведениях,

За кассой на фуд-корте,

На ресепшене,

В динамике своего телефона

(Кредиты, акции и всякое такое).

Воздержание

Плохо воздействует

На существование –

Их стремления гниют и бродят.

В конечном итоге,

Не найдя в самореализацию входа,

Молодые образованные люди

Грустят и болеют –

Подставляют обе щеки