Нечеткость описания команд и действий и описание одной глагольной словоформой ролевой ситуации

Известно, что поверхностное, лексическое описание предикатов (команд, действий, отношений), как правило, осуществляется глагольными словоформами.

Далее рассмотрим следующие два признака технологичности, отражающие естественные когнитивные механизмы, проявляющиеся в глагольных словоформах:

Возможность рекурсивно задавать нечеткие команды и описывать нечеткие действия и связи между объектами.

Возможность рекурсивно описывать в рамках одной словоформы действия, относящиеся к целой ролевой ситуации.

Признак (1) кодируется глагольными аффиксами, занимающими позицию залога, т.е. сразу же после глагольной основы, – ГАлА, - штЫр.

Например:

у (‘стирай’) – ‘стирать’ (3 лицо, ед.ч., повел. накл.);

угала (‘стирай время от времени’) - у(‘мой’)+гала (‘время от времени’);

угалаштыр (‘стирай время от времени, время от времени: реже’) - у(‘мой’)+гала(‘время от времени’)+штыр (‘время от времени’);

угалаштыргала (‘стирай время от времени, время от времени, время от времени: еще реже’) - у(‘стирай’)+гала(‘время от времени’)+штыр (‘время от времени’)+гала(‘время от времени’);

угалаштыргалаштыргала… (‘стирай время от времени, время от времени, время от времени:  и еще реже…’)

у (стирать, корень, 3 лицо, ед.ч., повел.накл.)+гала(‘время от времени: изредка’)+штыр(‘время от времени: еще реже’)+гала(еще реже)+штыр(еще реже)+гала(еще реже)…

Сам факт, насколько редко требуется стирать, определяется исходя из контекстной информации или из модели мира. Например, футболканы уыштыргала – ‘стирай футболку время от времени’, может означать команду: стирать футболку один раз после нескольких дней одевания, в то время как команда галстукны уыштыргала - ‘стирай галстук время от времени’, скорее всего, означает: стирать галстук один раз в год или даже еще реже, по необходимости.

Реализация признака 2 обеспечивается рядом специальных глагольных аффиксов, занимающих также залоговую позицию: -н, -Ыш, -т, -ДЫр.

Рассмотрим изменения ролевой ситуации при присоединении соответствующих аффиксов на примере с глагольной словоформой ташла (‘бросай’).

Участники действия: субъект S, объект-предмет O_k, где k ≥ 1.

Для словоформы ташла (‘бросай’) ролевая ситуация следующая:

S воздействие на O_k

Присоединение аффиксов -н, -Ыш, -т, -ДЫр приводит к изменениям, описанным ниже.

1) –н:

ташлан – ташла+н (‘бросайся’)

Ролевая ситуация:

S воздействие S (рефлексия)

2) -Ыш:

 ташлаш – ташла+ш (‘помогай бросать/бросай вместе’)

Участники действия: субъект S, объект-актор A_i,j, объект-предмет O_k, где i – номер группы объекта-актора, i ≥ 1; j – число участников в группе i, j≥ 1.

Ролевая ситуация:

S воздействие (помощь) A_i,j и (S & A_i,j) воздействие (бросить) O_k.

3) -т, -ДЫр:

ташлат – ташла+т (‘сделай так, чтобы бросил/бросили’)

Ролевая ситуация:

S воздействие A_i,j -> A_i,j воздействие (бросить) O_k.  Здесь стрелка -> означает импликацию.

ташлаттыр – ташла+т+тыр (‘сделай так, чтобы сделали так, чтобы бросили’)

Ролевая ситуация:

S воздействие A_i,j -> A_i,j воздействие A_l,m -> A_l,m воздействие (бросить) O_k.

ташлаттырт - ташла+т+тыр+т (‘сделай так, чтобы сделали так, чтобы сделали так, чтобы бросили’)

Ролевая ситуация:

S воздействие A_i,j -> A_i,j воздействие A_l,m -> A_l,m воздействие A_s,t -> A_s,t воздействие (бросить) O_k.

По такой формуле, подставляя новые определенные аффиксы, можно создавать все новые и новые ролевые ситуации и описывать процессы на лексическом уровне. Например, добавление аффикса –Ыл к последней полученной словоформе: ташлаттыртыл превращает сам субъект в объект-предмет, объект воздействия, т.е. S= O_k.

Получается следующая ролевая ситуация с рефлексией:

S воздействие A_i,j -> A_i,j воздействие A_l,m -> A_l,m воздействие A_s,t -> A_s,t воздействие (бросить) S_.

Активность знаний

 

Известно, что английские предложения строятся по схеме S-V-O (subject-verb -object: субъект-глагол-объект), а татарские - по схеме: S-O-V. То есть, англичанин, если говорит, например, о намерении сходить в кино, сначала скажет, пойдет или не пойдет, и только после этого выдает информацию – куда, какой, зачем, с кем, когда и т.д. (“I’ll go to the cinema “Atilla” with my friend afternoon”). Очевидно, здесь действие управляет ситуацией. После того, как высказано однозначно намерение субъекта, дальнейшая информация становится пассивной, практически не влияет на выбор способа действия или усложняет его. А в татарском языке сначала дается информация и ее анализ, и только после этого, возможно, с учетом реакции слушающего, определяется - положительное или отрицательное, само действие. («Мин дустым белән төштән соң буласы “Атилла” киносына барам/бармыйм» - буквально: ‘Я со своим другом после обеда на фильм «Атилла» пойду/не пойду’).

В системах искусственного интеллекта это называется активностью знаний, что является одним из важных признаков интеллектуальности системы [2]. Для интеллектуальных систем естественным и основополагающим является стиль размышления: анализ-действие, размышление-цели-алгоритмы, а не командный стиль: действие-анализ, алгоритм-цель, как это реализовано в современных технологиях, языках и системах программирования,  основанных на менталитете английского языка. То есть в ситуации, описываемой системой, основанной на менталҗности татарского языка, сначала анализируется, обрабатывается информация, а затем осуществляется некое действие - подбирается соответствующая адекватная модель представления знаний или выбираются соответствующие алгоритмы и схемы реализации, оптимальность и эффективность которых во многом определяется корректностью и полнотой анализа информации. Это можно назвать событийным или ситуационным программированием.

Такие возможности, являющиеся естественными для татарского языка и закрепленные в грамматике татарского языка, позволяют ставить задачу о разработке интеллектуальных программ накопления и извлечения знаний в глобальных компьютерных сетях, что, как известно, становится сверхактуальной задачей в современном информационном мире.

 

Заключение

Лексико-грамматические возможности описания, запоминания, хранения, обработки и передачи информации на естественном языке являются теми технологическими признаками, которые позволяют на поверхностном уровне вербализовать, фиксировать и отображать эксплицитно глубинные стереотипы, когнитивные модели и механизмы, описывающие ситуации и процессы в модели мира.

В данной статье на примере татарского языка рассмотрен ряд лексико-грамматических признаков, определяющих технологичность языка, представляющих определенный методологический и практический интерес для создания программных средств эффективной обработки естественно-языковой информации.

Как показывают исследования [1, 3], татарский язык, как агглютинативный язык, обладающий регулярной морфологией и вместе с тем естественной сложностью, разрешаемой контекстно, является эффективным инструментом для создания интеллектуальных систем обработки информации. В силу минимальных показателей временных и емкостных оценочных функций для генерации и анализа цепочек татарских словоформ (за счет регулярности) достигается эффективность при накоплении и обработке информации на татарском языке. Компактность передачи смысла текста на поверхностном, лексическом, уровне объясняется также возможностями языка синтетически, т.е. словоформой, кодировать смысл, который для других языков (английский, русский) формируется аналитически, чаще всего несколькими предложениями. Агглютинативность языка, алгоритмические закономерности, минимальность исключений, наличие мощного мета-аппарата, достаточная жесткость синтаксиса позволяют ставить задачу о построении языка промежуточной трансляции, т.е. языка-посредника на базе татарского языка, и даже разработки новых операционных систем на основе новой идеологии.

Литература

1. Сулейманов Д.Ш., Гатиатуллин А.Р. Структурно-функциональная компьютерная модель татарских морфем. – Казань, Изд-во «Фэн», 2003. - 220 с.

2. Поспелов Д.А., Осипов Г.С. Прикладная семиотика. (Из неизданных книг). Доступно: http://raii.org/library/ainews/1999/1/OSPOS.ZIP

3. Suleymanov D.S. Natural possibilities of the Tatar morphology as a formal base of the NLP // In Proceedings of the First International Workshop “Computerisation of Natural Languages” (Varna, Sept. 3-7, 1999). –Sofia (Bulgaria): Information Services Plc, 1999. -P.113.

 

[1] Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ №