Компания Шелехова и Голикова

 

Но вернемся к 1781 году и поспешим к берегам «земли Американской», где уже два года живут Дмитрий Полутов и Тихон Сапожников.

Они были не одиноки под небом Северной Америки. В сторону Аляски и Алеутских островов плыли Мухоплев и Леонтий Нагаев, Потап Зайков и Шишов, Пушкарев и Самойлов, Меншиков и Тютрин, Деларов и Коренев, Прибылов и Попов.

Из Восточного океана к родным берегам шли с богатой добычей Михаил Черепанов на корабле «Варфоломей и Варнава», груз которого был оценен в пятьдесят восемь тысяч рублей; Герасим Измайлов, побывавший на Уалашке; Должантов, три года промышлявший в водах острова Атха.

В 1781 году была основана «Американская Северо‑Восточная, Северная и Курильская Компания» Г. И. Шелехова и И. Л. Голикова.

Справедливости ради надо заметить, что еще в 1779 году не столь знаменитый, как Шелехов, суздальский купец П. Кутышкин вместе с И. Л. Голиковым затевали «завести компанию от Охотского порта по Камчатскому и Тихому морям, для промыслов и торговли»[313].

Уже после смерти Шелехова суздалец Петр Кутышкин добивался, чтобы его признали одним из первооснователей Российско‑Американской компании и разрешили участвовать в богатых прибылях этого предприятия.

Григорий Шелехов в 1781 году ездил в Москву и Петербург, дабы «предложить свой план капиталистым людям». Ими оказались Никита Демидов, калужанин Юдин, Иван Ларионович Голиков, его племянник Михайло Голиков.

Демидов, потомок тульского кузнеца, путешественник и корреспондент Вольтера, предложил учредителям компании взаймы пятьдесят тысяч рублей. У калужанина Юдина были не бог весть какие капиталы, судя по тому, что он дал всего полторы тысячи. Двадцать тысяч вложил Михайло Голиков, а Голиков‑старший отсчитал тридцать пять тысяч рублей.

Гавриил Державин, вероятно, был посвящен в планы «господ компанионов», ибо он обратился к Михаиле Голикову со стихами:

 

…Не будет может быть лелеять

Судьба уж более тебя,

И ветер благоприятный веять

В твой парус: береги себя!

 

Голиков‑младший, двоюродный брат известного историка деяний Петра Великого, жил неподалеку от Державина на Сенной улице, и поэт считал Голикова «первым соседом».

Михайло Голиков был не только винным откупщиком.

Неизвестно когда и где он изучил навигацкие науки и даже имел звание капитана.

Из этих участников и сложилось основное ядро «Американской Северо‑Восточной, Северной и Курильской Компании». Целью ее было ступить ногой на твердую землю Северной Америки и укрепиться там под сенью русского флага.

«Господа компанионы», находясь в Петербурге, могли слышать и о том, что в 1781 году граф И. Г. Чернышев собирался отправить собственный корабль прямым ходом в Америку, нагрузив его русскими товарами.

Шелехов и Голиков тогда уже имели возможность прочесть напечатанную в «Месяцеслове историческом и географическом» работу П. С. Палласа «О российских открытиях на морях между Азией и Америкой». Паллас старался дополнить сведения, попавшие когда‑то в руки Уильяма Кокса, и ссылался на подлинные путевые записи российских мореходов.

Одновременно появился переведенный на немецкий язык Палласом отчет Николая Дауркина.

Под 1782 годом мы не нашли никаких выдающихся событий, о которых следовало бы рассказать в нашей книге.

В 1783 году, на семьдесят девятом году жизни, умер российский историограф Герард Фридрих Миллер, через руки которого прошли тысячи драгоценных источников о великих открытиях и обретениях нашего народа.

Только за два года до своей кончины Миллер передал в Архив коллегии иностранных дел «Экстракт» из журналов Креницына и Левашева.

В последние годы жизни он написал «Изъяснение о моей библиотеке». Сокровищница на Вшивой горке – рукописи, карты, планы – должна была перейти в собственность Екатерины Второй. Но «Портфели Миллера» до сих пор не подвергнуты изучению в той мере, насколько это необходимо для пользы нашей Родины.

 

В стране чугачей

 

Потап Зайков явно преувеличивал значение буквы «ѣ». Он ухитрялся писать через ять слова «перѣдовщикъ», «амѣриканцы» и даже фамилию своего спутника: Шишѣвъ!

«У Амѣриканского Бѣрегу» – так начал свои аляскинские записи Потап Зайков в 1783 году. Заметим, что Зайков и Шишов на пути к берегам Северной Америки с осени 1781 по июнь 1789 года прожили на Командорах.

Затем они перешли в Капитанскую гавань на Уналашке, знакомую нам по зимовке Левашева, после чего двинулись к побережью Северной Америки. Есть сведения, что в этом походе участвовало до трехсот человек, плывших на трех кораблях. Точно известно, что один из кораблей принадлежал компании Холодилова. В таком случае это был «Святой Михаил» с мореходом Мухоплевым и передовщиком Леонтием Нагаевым.

Третий корабль – бот «Святой Николай», уже известный нам по «солигаличской» карте Полутова, – принадлежал компании П. Панова и Арсения Кузнецова.

Начальником этих соединенных сил открывателей был Потап Кузьмич Зайков.

Двадцать седьмого июля 1783 года его галиот «Святой Александр Невский» вошел под буксиром в небольшую бухту близ острова Каяк. Это место находилось к востоку от Кенайского залива, к югу от Чугацкой губы. Восточнее простирался Якутатский залив и вздымалась белая громада горы Святого Илии. Здесь когда‑то был Беринг.

На берегу бухты стояли старые шалаши «американских жителей». Здесь шелестели заросли ольхи и стройный ельник, а земля была покрыта кустами черники. Изголодавшиеся мореходы поразились обилию малины, черной и красной смородины. Известно, что аляскинская малина очень крупна, и иногда вес одной ягоды достигает трех золотников. Стеллер, спутник Беринга, когда‑то горевал, что он не мог взять для доставки в Россию рассады американской малины.

Потап Зайков разослал байдары для осмотра побережья твердой земли. Вскоре байдарщики принесли вести о «шугачинском народе». Исследователи сообщили еще, что весь берег покрыт еловым стоячим лесом. Они нашли большую бухту с островками, подле которых были замечательные якорные стоянки.

Передовщик Леонтий Нагаев привез к кораблю, как бы в залог «дружеского обхождения и торгу», двух молодых «американцев». Нагаев прошел вдоль края материка. Но места, в которых он побывал, ему не понравились. Низменный берег затопляло в пору большой воды, от него в море уходили песчаные отмели. Нагаев поднимался верст на пять вверх по течению неизвестной реки, богатой рыбой – кижучем, достигал летнего жилья «американцев». На обратном пути, почти у самого моря передовщик видел чернобурых лисиц.

На взморье Нагаев встретил большую байдару с «шугачинскими людьми». Один из чугачей, завидя русских, стал плясать в байдаре. Остальные, по выражению Зайкова, «ревели песни» и поднимали шест с вздетой на него какой‑то «лопотиной». Это был обряд пляски с калюметом – жезлом мира.

Л. Нагаев запомнил, что лица чугачей были разрисованы разными красками.

Жители Америки вынесли на руках свою байдару и саженях в ста от русского становья начали по своему почину меновую торговлю с байдарщиками. Калюмет чугачи поднимали не зря!

Они брали охотнее всего бисер, отдавая за него бобровые шкуры. Новые знакомцы угощали русских сушеной рыбой и мясом.

Вечером чугачи устроили пляску. Их старшина был настроен миролюбиво. Он рассказывал Нагаеву, что к западу от этого места есть удобная отстойная бухта, откуда и приплыли эти чугачи с жезлом мира и бобровыми шкурами.

Потап Зайков устроил совет, и корабельщики решили идти в Чугацкую губу. Одновременно на байдары было посажено сорок охотников. Им надлежало плыть «в чугачи» вдоль побережья, оглядеть его подробно и соединиться с кораблями уже в Чугацком заливе. На кораблях и байдарах находились чугачские проводники, наделенные русской одеждой и обувью.

Потап Зайков записал в своем журнале, что одеяния туземцев обычно состояли из гусиных кож и шкур медведей и оленей. «Американцы» мазали лица краской цвета меди, прорезали носы и нижнюю губу.

Чугачи без боязни подходили на байдарах к борту «Святого Александра Невского», поднимались на корабль, выменивая на бисер шкуры морских бобров, рассказывали об удобной якорной стоянке возле острова Хтаалук.

Русские ездили на американский берег, где осматривали оружие и утварь чугачей. Потап Зайков описал туземные луки и стрелы с остриями из красной меди или аспида и длинные двухсаженные копья, наконечники которых были выточены из медвежьей кости. У чугачей было очень много куяков – панцирей, составленных из деревянных пластин, перевитых жилой.

Русские побывали в дремучих лесах аляскинского взморья, где росли ели в пять и шесть обхватов. Потап Кузьмич описывал летние становища чугачей (чугачигмютов) – жилища со стенами из широких еловых досок, крытые корой хвойных деревьев, с дымовыми отверстиями, под которыми были расположены очаги.

Возле одного такого жилища русские увидели деревянный ящик, в котором лежали чугачские пожитки, и в их числе ковер, вытканный из белой шерсти, с кистями, выкрашенными в два цвета.

Позднее русские узнали, что в горах, на низовье реки Медной и у Чугацкого залива водятся снежные козлы и каменные бараны с белым руном.

Мореходы взяли ковер, а взамен в чугачский сундук щедро наложили лазоревого бисера и стальных иголок.

Опять пришли байдарщики и сказали о том, что они открыли удобный залив близ материка, куда и поспешил «Святой Александр Невский». Передовщик Шишов, взяв три байдары, отправился сначала к острову Хтаалук (Нучек), а оттуда – на восток, к матерому берегу Северной Америки.

У Хтаалука Шишов повстречался с шестью байдарами, предводительствуемыми Леонтием Нагаевым.

Тот рассказал о своих наблюдениях на пути от острова Каяк.

Морской берег тянулся на запад, склоняясь иногда к юго‑западу. Нагаев видел песчаные мели, трудно проходимые даже на байдарах. Но он приноравливался и находил путь между берегом и многочисленными отмелями.

На половине дороги к Чугацкому заливу были открыты устья «немалой реки». Чугачи называли ее по‑своему – Иуллит. Это была река Медная.

Туземцы поднимались по ней на байдарах и через двадцать дней достигали многолюдных селений, раскинувшихся по медновским берегам. Оттуда на чугацкое поморье вывозили медь. Нагаев видел заросли густого тальника на устьях Медной, лебединые озера на восточной стороне дельты.

Находившийся на нагаевской байдаре чугач рассказал, что его соплеменники воюют или торгуют «с пятью родами американцев», а именно: с кадьякцами или конягами, кенайцами, иуллитами‑медновцами, лахамитами (угалахмютами), живущими на материке к востоку от острова Каяк, и ко́люшами (ко́лошами), обитающими еще восточнее лахамитов.

Академик Л. С. Берг почему‑то считал, что и название Каяка, и данные об угалахмютах стали впервые известны только Измайлову и Бочарову в 1788 году. О Потапе Зайкове и Леонтии Нагаеве Л. С. Берг не говорил[314]. Но, как мы видим, пятью годами ранее Измайлова наши предки прослышали и о Каяке и об угалахмютах – лаханитах.

В половине сентября 1783 года Потап Зайков со своими товарищами увидел байдары с пановского корабля. Двадцать восемь человек работных людей из полутовской команды в течение целого месяца исследовали Чугацкий залив.

Пановцы тоже посетили берег Северной Америки. Передовщик Лазарев потерял там девять человек, убитых чугачами. Восемнадцать байдарщиков были тяжело ранены. Десять лишь относительно здоровых полутовцев, разыскивая свой корабль, терпели лишения и бедствия.

Встревоженный Потап Зайков послал письмо Леонтию Нагаеву, бывшему снова в отлучке, чтобы тот остерегался, особенно не молодечествовал и как можно скорее возвращался к кораблю.

Вскоре к Зайкову прибыли четыре толмача с письмами с пановского бота. В письмах сообщалось, что полутовцы ничего не слышали о Нагаеве.

Он объявился только 22 октября и рассказал Потапу Зайкову, что ходил к северо‑западу от Чугацкой губы, осматривая и острова и матерую землю. Леонтий Нагаев потерял трех байдарщиков и женщину‑толмача с Уналашки.

Так протекало исследование области огромного Чугацкого залива, окруженного горами‑великанами и ледниками и замкнутого в кольцо дремучих хвойных лесов.

Потап Зайков и его отважные байдарщики не раз пересекли залив, раскинувшийся на сто пятьдесят верст от запада к востоку, не раз выходили на покрытые серебряным мхом берега матерой «земли Американской».

Одна из последних стоянок экспедиции Зайкова, Нагаева и Полутова была возле острова Цукли или Сукли. Мореходы голодали, среди них началась цинга.

Об этих первостепенных исследователях Большой земли известно очень мало[315].

Но они были прямыми предшественниками Григория Шелехова и его сподвижников.

 

Галиоты Григория Шелехова

 

В 1783 году Г. И. Шелехов стал претворять в жизнь свою упорную мечту об устроении Русской Америки. Он привез якоря, снасти и припасы в Охотск и заложил корабельную верфь на реке Урак. Там, на Уракском плотбище, строили когда‑то свои суда Чириков и Беринг.

Сообразившись с данными святцев, можно полагать, что Шелехов построил первым галиот «Святой Михаил», заложенный ранее всех, а затем – корабли «Три Святителя», «Симеон Богоприимец» и «Анна Пророчица». На них вскоре разместилось около двухсот людей.

На головном галиоте «Три Святителя» находились Григорий Шелехов с женой Натальей Алексеевной и двумя детьми. Командиром корабля был Герасим Измайлов.

Дмитрий Бочаров, когда‑то проплывший от Камчатки до берегов Франции, а до того побывавший в Северной Америке вместе с Креницыным и Левашевым, вел «Симеона Богоприимца» и «Анну Пророчицу». Начальником «Святого Михаила» был охотский подштурман Олесов.

Шестнадцатого августа 1783 года шелеховские корабли покинули устье Урака и двинулись к первому Курильскому острову. Но целых два дня держался противный ветер, не позволивший галиотам приблизиться к острову в то время, когда он был виден весь как на ладони.

Двенадцатого сентября на море пришла «великая погода», стоявшая двое суток. Она разнесла корабли. В «Записке Шелехова странствованию его в Восточном море» прямо говорится, что мореходы уже было утратили всякую надежду на спасение[316].

Но «Три Святителя», «Симеон Богоприимец» и «Анна Пророчица» после жестокой бури соединились в заливе острова Беринга. «Святой Михаил» с шестьюдесятью мореплавателями исчез. Шелехов решил ждать прихода четвертого корабля, так как заранее уговаривался на всякий случай со своими спутниками о взаимной встрече именно на Командорах.

Здесь ему пришлось остаться на зимовку.

Шелехов не сидел сложа руки. Уже 25 сентября 1783 года он собрал байдарщиков с обоих кораблей и приказал им обойти вокруг острова. Исследователи выполнили это за два дня.

Зимой мореходы, выбирая ясные дни, становились на лыжи и бродили по долинам высоких гор. Борясь с цингой, они неустанно ходили по суровому взморью, даже в метельные дни.

Шелехов правильно отметил сильные северные и восточные ветры. Остров Беринга – страна жестоких зимних вихрей и метелей. Кормились зимовщики рыбой, мясом морского зверя и запасенным с осени саранным кореньем – луковицами камчатской лилии.

«На линии деланной нашли там склонение магнитной иглы к востоку 1 1/4 румб…» – пишет Шелехов о своих исследованиях на острове Беринга.

Так он проводил, далеко не праздно, время у «Берингова гроба», где, несмотря на недавнее пророчество поэта, не было еще ни флота, ни торгов, ни града.

Как и во времена Беринга, шелеховцы жили здесь в земляных хижинах, засыпанных сверху глубоким снегом.

Зимовка шла к концу. Люди набирались сил для того, чтобы летом 1784 года снова плыть на восток.

Это время проводит рубеж между двумя книгами нашего повествования. Путь к Большой земле, начатый русским народом много столетий назад, был, по существу, завершен.

Когда огненный шар фонаря Кулибина озарит своим светом угрюмые скалы Кадьяка, начнется славная история собственно Русской Америки.

Ей я посвящаю следующую книгу, в которой расскажу, как русские люди заняли Кадьяк, освоили побережье Аляски, дошли до Ситхи, на байдарах из шкур морского льва достигли лавровых рощ Калифорнии, пределов жаркой Мексики и сколотили зимовья в пальмовых рощах Сандвичевых островов.

 

1955–1962

Москва

 

 

[1] «Летопись Севера», кн. I. М., Издательство Главсевморпути, 1949, с. 312–313 (с рисунками).

 

[2]  Рихард Хенниг. Неведомые земли, т. I. М., Издательство иностранной литературы, 1961, с. 92.

 

[3] См. Рихард Хенниг. Неведомые земли, т. I. М., Издательство иностранной литературы, 1961, с. 92.

 

[4]  С. Киселев. Находка античных и византийских монет на Алтае. – «Вестник древней истории», 1940, № 3–4, с. 360–363.

Рецензия А. П. Зографа на эту статью помещена в журнале «Краткие сообщения о докладах и полевых исследованиях Института истории материальной культуры», кн. XI, 1945, с. 149–152; там же – заключение М. П. Грязнова о находках в Усть Чарышской пристани (с. 152–153).

 

[5]  М. П. Грязнов. Древнее искусство Алтая. Издание Государственного Эрмитажа. Ленинград, 1958. (Фото Булгакова.)

Привожу список некоторых трудов археолога:

М. П. Грязнов. Погребения бронзовой эпохи в Западном Казахстане. – «Материалы отдельной комиссии по изучению союзных автономных республик», вып. 11, 1927; Казахстано‑Алтайский очаг бронзовой культуры. – Там же, вып. 19, 1928; Археологические исследования в Сибири. – «Сибирская советская энциклопедия», т. I. Новосибирск, 1929, с. 137–142.

М. Грязнов и Е. Шнейдер. Каменные бабы. – «Сибирская советская энциклопедия», т. II. Новосибирск, 1931, с. 479–480.

М. П. Грязнов. Пазырыкское княжеское погребение на Алтае. – Журнал «Природа», 1929, № 1.

М. П. Грязнов. Древние культуры Алтая. – «Материалы по изучению Сибири», вып. 2. Новосибирск, 1930.

М. П. Грязнов. Пазырыкский курган. Л., 1937.

Об исследованиях М. П. Грязнова см. «Археологические экспедиции Государственной академии истории материальной культуры и Института археологии Академии наук СССР. 1919–1956 гг.». М., 1962.

 

[6] См. С. В. Киселев. Древняя история Южной Сибири. Изд. 2‑е. М., Издательство Академии наук СССР, 1951, с. 368–371.

 

[7]  С. В. Киселев. Древняя история Южной Сибири. Изд. 2‑е. М., Издательство Академии наук СССР, 1951, стр. 358.

 

[8] См. литературу о Пазырыкских курганах:

А. Потапов. Очерки по истории алтайцев. М., Издательство Академии наук СССР, 1952.

С. И. Руденко. Горноалтайские находки и скифы. М. – Л., Издательство Академии наук СССР, 1952.

Л. Успенский и К. Шнейдер. За семью печатями. Очерки по археологии. М., издательство «Молодая гвардия», 1952, с. 131–135.

С. В. Киселев. Древняя история Южной Сибири. Изд. 2‑е. М., Издательство Академии наук СССР, 1951.

С. И. Руденко. Второй Пазырыкский курган. Л., 19–19.

 

[9] Шлем с грифонами и серебряная Артемида воспроизведены в красках в книге: «По следам древних культур. От Волги до Тихого океана». М., Государственное издательство культурно‑просветительной литературы, 1954, между с. 176 и 177 и 312–313.

 

[10]  С. В. Киселев. Древняя история Южной Сибири. Изд. 2‑е. М., Издательство Академии наук СССР, 1951, с. 619.

 

[11]  Л. Н. Гумилев. Хунну. М., Издательство восточной литературы, 1960, с. 243.

 

[12] Отрывок из сочинения «Янь те лунь» («Спор об управлении соли и железа») привожу по книге Л. Н. Гумилева «Хунну». М., Издательство восточной литературы, 1960, с. 130.

 

[13] Об исследованиях курганов Ноин‑Ула см.:

С. А. Теплоухов. Раскопки курганов в горах Ноин‑Улы. Краткие отчеты экспедиций по исследованию Северной Монголии в связи с Монголо‑Тибетской экспедицией П. К. Козлова. Л., 1925.

Г. И. Боровка. Культурно‑историческое значение археологических находок экспедиций Академии наук. Л., 1925.

П. К. Козлов. Северная Монголия. Ноин‑улинские памятники, Л., 1925.

А. Н. Бернштам. Гуннский могильник Ноин‑Ула. – «Известия Отделения общественных наук…», 1937, № 4.

А. Д. Симуков. Отчет по раскопкам двух курганов в падях Зурумте и Суджикте. Рукопись Института истории Академии наук Монгольской Народной Республики, № 27.

Камилла Тревер. Находки из раскопок Монголии в 1924–1925 гг. Сообщения Государственной академии истории материальной культуры, вып. 9–10, 1931.

С. И. Руденко. Культура хуннов и ноин‑улинские курганы. М. – Л., Издательство Академии наук СССР, 1962. В книге дано подробное описание находок. Приложены таблицы с репродукциями.

Ц. Доржисурэн. Раскопки могил хунну в горах Ноин‑Ула… – «Монгольский археологический сборник». М., 1962.

Рихард Фенниг. Неведомые земли, т. I. М., Издательство иностранной литературы, 1961, с. 92–93, 97.

 

[14] О постройке двух морских галер в Багдаде стало известно из «Армянских документов», относящихся ко времени крестовых походов. Бумаги эти, хранившиеся в Национальной библиотеке в Париже, открыл в начале нашего столетия К. Колер.

 

[15] Указание на посольские полномочия Поло в Англии содержится в издании М. Г. Потье «Книги Марко Поло» в 1865 году в Париже. Надо заметить, что когда А. Ж. Шариньон переиздал эту книгу в Пекине (1924–1928), он, перечисляя титулы Марко Поло, относящиеся к его службе у Кубилая, назвал знаменитого венецианца «послом великого хана в Индокитая, Индию, Персию и христианские королевства Запада».

 

[16]  Рихард Хенниг. Неведомые земли, т. III. М., Издательство иностранной литературы, 1962, с. 128.

 

[17] Полное собрание русских летописей, VI, прибавления, с. 87–89 – «Послание архиепископа Новгородьского Василия ко владыце Тферскому Феодору». Приведенные далее отрывки взяты из этого «Послания».

 

[18] Надо сказать, что у книги этой была удивительная судьба. Англичанин Джильс Флетчер был отправлен в 1588 году в Московию в качестве посла королевы Елизаветы. Возвратившись в Лондон, Флетчер в 1591 году издал свое сочинение о России, но книга эта вскоре была запрещена и даже уничтожена.

Оказывается, английские купцы, находившиеся в России, испугались, что книга Флетчера отразится на успехе их торговых дел. В «Книге о государстве Русском», говорили купцы, содержались резкие отзывы о самовластии Бориса Годунова. А ведь иноземцы считали его своим главным покровителем! Купцы и добились того, что книга была сожжена.

В 1848 году профессор О. М. Бодянский, рассматривавший сочинение Д. Флетчера как ценный исторический источник, напечатал его в «Чтениях в Императорском Обществе истории и древностей Российских при Московском университете». Бодянскому удалось разыскать экземпляр книги Флетчера издания 1591 года в библиотеке Московского главного архива министерства иностранных дел и восстановить источник в первоначальном виде.

Но со злосчастной книгой Флетчера повторилась та же история. Книга «Чтений» (I, 1848) была запрещена, а самого издателя, проф. О. М. Бодянского, удалили из Москвы в Казань. Тайными пружинами всего этого необыкновенного дела была вражда двух вельмож – графов С. С. Уварова и С. Г. Строганова.

Первый из них, чтобы насолить второму, добился запрета издания книги Флетчера.

Уваров сыграл на том, что Флетчер действительно был пристрастен в оценке русских нравов времен Ивана Грозного и Бориса Годунова.

«Это в порядке вещей на святой Руси, где такие явления между государственными людьми только доказывают обычную и глубокую безнравственность, к которой все привыкли, но за что погибла книга Флетчера, книга, полезная для нашей истории?» – меланхолично спрашивал А. В. Никитенко в своем известном дневнике («Записки и дневник А. В. Никитенко», т I 1905 с. 379).

 

[19] Письмо И. Ю. Крачковского к С. Н. Маркову.

См. С. Н. Марков. Известие о Севере арабских географов XIV века. – Сборник «Летопись Севера», кн. I. Издательство Главсевморпути, 1949, с. 288–291.

 

[20] Отрывок из Абу‑л‑Фидьт, содержащий описание Сарая на Волге, приведен в статье В. В. Григорьева «О местоположении Сарая, столицы Золотой Орды».

См. В. В. Григорьев. Россия и Азия. – Сборник исследований и статей. СПб., 1876, с. 297.

 

[21] Этот сицилийский город имел давние и прочные связи со славянами. В Палермо была Славянская часть. Она находилась вне городских стен, неподалеку от морской гавани, и отделялась от собственно Палермо источниками пресной воды. Славянскую часть описал в своей «Книге путей и государств» известный Ибн‑Хаукаль (977 год). Этот современник Владимира знал о Киеве. Рассказывая о дорогих мехах Севера, Ибн‑Хаукаль говорил, что их вывозят русы из страны Яджудж и Маджудж.

 

[22] Эти цифры устанавливаются путем пересчета «римских» ритлей на современные меры веса.

 

[23] По существу, это было какое‑то повторение судьбы карт Карла Великого, вырезанных на трех серебряных досках, когда его неразумный преемник Лотарь употребил светлый металл для расплаты с войсками.

 

[24] Ал‑Кимаки до сих пор остается загадочной личностью. Если его сочинение будет открыто, история древней Сибири обогатится новыми драгоценными сведениями. Знаменательно, что труд, написанный уроженцем далекой Кимакии в XII веке, оказался в библиотеке норманнского короля в Палермо и сделался для ал‑Идриси настольной книгой.

 

[25]  Рихард Хенниг. Неведомые земли, т. II. М., Издательство иностранной литературы, 1961, с. 426.

 

[26] В 1949 году я немало поволновался, ожидая приговора И. Ю. Крачковского, читавшего мою работу об Абу‑л‑Фиде.

Я прочел деловые и вместе с тем ласковые строки, написанные удивительным почерком человека, много лет проведшего над арабскими рукописями. Он внес одну четкую поправку в начале моей статьи – указал более принятую современными арабистами транскрипцию имени «Отца спасения» – «Абу‑л‑Фида».

 

[27]  С. А. Аннинский. Известия венгерских миссионеров XIII–XIV вв. о татарах и Восточной Европе. – «Исторический архив», кн. III. М. – Л., 1940, с. 93.

 

[28] См. например, т. XIII, с. 569 Большой энциклопедии книгоиздательского товарищества «Просвещение».

 

[29]  Рихард Хенниг. Неведомые земли, т. II. М., Издательство иностранной литературы, 1961, с. 258.

 

[30]  В. Г. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. I. Извлечение из сочинений арабских. СПб., 1884, с. 297–298.

 

[31] Кстати, что такое калта, от которой получил свое прозвище московский князь?

Это вовсе не денежный мешок и не кошель, как говорят старые сказки.

Калта – нечто вроде портупеи, пояса, отделанного серебром, к которому прочно прикреплялись полукруглая сумка – вместилище для огнива, кремня и трута, дорожная фляга и нож. Калта еще на моей памяти была у каждого степного казаха.

Князь Иван Данилович так прочно связал себя с монголо‑тюркским миром, что и свою кличку получил именно там.

 

[32] См. «Энциклопедический лексикон» А. Плюшара, т. III, СПб., ‑1835, с. 197.

 

[33] Кстати, это был тот самый Целер, который впоследствии сделался свидетелем необыкновенного события. К берегам Германии из «индийских» морей штормовыми ветрами принесло неведомых корабельщиков. Люди из «Индии» были подарены Квинту Метеллу. Об этом в свое время поведал в одном из своих творений Корнелий Непот. Он высказал мысль о том, что вся земля омывается морем.

 

[34]  Рихард Хенниг. Неведомые земли, т. IV. М., Издательство иностранной литературы, 1963, с. 227.

 

[35] Рассказы о югре см.: «Повесть временных лет», ч. I, текст и перевод. М. – Л., Издательство Академии паук СССР, 1950, с. 167–168, 197.

 

[36]  Д. С. Лихачев. Русские летописи и их культурно‑историческое значение. М. – Л., Государственное издательство политической литературы, 1947, с. 178.

 

[37] О Абу‑Хамиде ал‑Андалуси ал‑Гарнати см.:

Д. А. Хвольсон. Известия о хозарах, буртасах, болгарах, мадьярах, славянах и руссах Абу‑али Ахмеда бен Омар ибя‑Даста, неизвестного доселе писателя начала X века. СПб., 1869, с. 63, 64, 87, 186–187, 190.

И. Ю. Крачковский. Избранные сочинения, т. IV. М., Издательство Академии наук СССР, 1957, с. 299–303.

 

[38] Замечу, что составитель Каталонской карты косвенно запечатлел на ней Мамаевы дела. Авраам Крескес изобразил город Тану увенчанным знаменем ислама, а не флагом с изображением венецианского льва. Это относилось к захвату Таны мамаевским войском. Конечно, до Майорки не сразу дошла весть из устья Дона и Каффы. Но смуглые каталонские капитаны не раз бывали в черноморских и азовских портах. Они и привезли на Майорку весть о том, что в Тане, Каффе и Суроже наступили новые порядки.

 

[39] Полное собрание русских летописей, т. V, с. 250.

 

[40] См. Ю. А. Хараев. Г. Ц. Цыбиков (1873–1930). Библиографический указатель. Улан‑Удэ, 1958, с. 15. Параграфы 13, 15, 18.

 

[41] См. Аустин Уоддель. Лхасса и ее тайны. СПб., 1906, с. 159, 233.

 

[42]  В. М. Алексеев. В старом Китае. М., Издательство восточной литературы, 1958, с. 95, 96.

 

[43]  Барон Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московитских делах. СПб., 1908.

Павел Иовий Новокомский. Книга о Московитском посольстве. – Там же, с. 131.

 

[44] См. «Схему важнейших путей в Западную Сибирь в XV–XVI вв.» (Д. М. Лебедев. Очерки по истории географии в России XV и XVI веков. М., Издательство Академии наук СССР, 1956, между с. 64 и 65).

 

[45] Вот хотя бы заметка, напечатанная в Большой энциклопедии под редакцией С. Н. Южакова (т. XIV, с. 512):

«Ослябя, Роман, в монашестве Родион, один из двух иноков, присоединенных Сергием Радонежским к войску Дмитрия Донского и погибших в битве Куликовской».

И таких справок мне встречалось немало.

 

[46]  И. Сахаров. Сказания русского народа, кн, 8. «Путешествие диакона Игнатия в Царьград и Иерусалим». СПб., 1849, с. 100.

 

[47]  Рихард Хенниг. Неведомые земли, т. III. М., Издательство иностранной литературы, 1961, с. 273.

 

[48] Рисунок воспроизведен на стр. 133 книги Д. С. Лихачева «Культура Руси эпохи образования русского национального государства». М., Государственное издательство политической литературы, 1946.

Насколько мне известно, исследователи не обращали внимания на изображение северного мира в «Летописи Остермана».

 

[49] Все это было перечислено в стихах, сложенных Шараф‑ад‑диной Йезди, включенных им в его «Книгу побед» – «Зафар‑намэ».

См. В. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. II. М. – Л., Издательство Академии паук СССР, 1941, с. 179–181.

 

[50]  Д. И. Анучин. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака. Древнее русское сказание «О человецех незнаемых в восточной стране». Археолого‑этнографический этюд (Из XXV тома «Древностей»), М., типография и словолитня О. О. Гербек, 1890.

 

[51]  Н. Фирсов. Положение инородцев северо‑восточной России в Московском государстве. Изд. редакции «Известий» и «Ученых записок Казанского университета». Казань, 1866.

 

[52]  Д. Н. Анучин. К истории ознакомления с Сибирью до Ермака. М., 1890, с. 10–11.

 

[53] Если читатель захочет знать подробности бурной жизни Пинто, то я посоветую достать ценную и редкую книгу Т. Кюльба «Жизнеописания древних, средневековых и нового времени путешественников, посещавших Россию или говоривших о ней и других, соседственных с нею странах». М., 1865. Перевод А. И. Шемякина. Там подробно рассказано о приключениях Пинто в Индии, на острове Ормуз, на Малакке и Суматре, в Китае и Японии, в Бирме и Сиаме.

 

[54]  М. П. Алексеев. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Иркутск, 1941, с. 422.

 

[55]  В. Тизенгаузен. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды, т. II. М. – Л., Издательство Академии наук СССР, 1941, стр. 181.

 

[56]  Н. Аристов. Промышленность Древней Руси. СПб., 1866, с. 194. Примечание 601.

 

[57]  Рюи Гонзалес де Клавихо. Дневник путешествия ко двору Тимура в Самарканд… СПб., 1881. Сборник отделения русского языка и словесности Академии наук, XXVIII, № 1.

 

[58]  Т. Кюльб. Жизнеописания древних, средневековых и нового времени путешественников, посещавших Россию или говоривших о ней и других соседственных с нею странах. Перевод А. Н. Шемякина. М., 1865, с. 222–228.

 

[59] Наши предки не оставили без внимания происхождение мамелюков Египта. В 1420 году иеродиакон Зосима сообщал о мамелюкском султане аз‑Захире Сейф‑ад‑дине Татаре. Этот султан – современник Шильтбергера.

И. Ю. Крачковский. Очерки по истории русской арабистики. М. – Л., Издательство Академии наук СССР, 1950, с. 18.

 

[60] Отрывок из записок Шильтбергера в переводе М. П. Алексеева по Нюрнбергской рукописи; см. М. П. Алексеев. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Иркутск, 1941, с. 52–54.

 

[61] Путешествие Ивана Шильтбергера по Европе, Азии и Африке с 1394 по 1427 год. Перевел с немецкого и снабдил примечаниями Ф. Брун. Одесса, 1866, с. 36. Примечание.

 

[62] Источники о И. Шильтбергере, о рукописях и изданиях его книги приведены М. П. Алексеевым в книге «Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей». Иркутск, 1941, с. 49–51. Ценный обзор источников приведен также у М. А. Полиевктова в труде «Европейские путешественники XIII–XVIII вв. по Кавказу». Тифлис, 1935, с. 173.

Замечательный толкователь к упоминанию Сибири Шильтбергером дан М. Алексеевым (указ. соч., с. 54–57). Однако в дальнейшем он не разъяснил свидетельства баварца о «горе Арбус».

В последнее время отрывки из книги И. Шильтбергера опубликованы Р. Хеннигом.

См. Рихард Хенниг. Неведомые земли, т. III. М., Издательство иностранной литературы, 1962, с. 390–396.

 

[63] Отчет о путешествии современника Пересвета и Осляби – «Ксенос, глаголемый Странник» – вообще полезно знать, как образец добросовестного описания Царьграда и Палестины. См. «Русский зритель», 1828, №№ 7–8; «Сказания Русского народа, собранные И. Сахаровым», т. II. СПб., 1849, кн. VIII, с. 57–69, где указаны списки «Ксеноса»; «Палестинский сборник», 1889, вып. XXIV.

 

[64] Арх. Леонид. Систематическое описание славяно‑русских рукописей собрания графа А. С. Уварова, ч. IV. М., 1894, с. 454.

 

[65] Георг Фойгт. Возрождение классической древности, II. СПб., 1884, с. 319.

 

[66] Привожу известную мне библиографию о де Ланнуа:

П. С. Савельев. Очерк путешествия в прибалтийские страны, Великий Новгород и Псков, совершенного рыцарем Гильбертом де Ланноа в 1412–1414 гг. – «Географические известия», 1850, с. 17–35;

Ф. К. Брун (1804–1880). Путешествия и посольства господина Гильбера де Ланнуа, кавалера Золотого Руна, владельца Санта Виллерваля, Троншиена, Бомона, Вагени, в 1399–1450 гг. – «Записки Одесского о‑ва истории и древностей», III. Одесса, 1853, с. 433–465; Путешествие по Литве в XV в. Жильберта де Лянуа. – «Вестник Западной России». Вильна, 1867, № 7, с. 38–47;

Емельянов. Путешествие Гильбера де Ланноа в восточные земли Европы, в 1413–1414 и 1421 гг. – «Киевские университетские известия», 1873, № 8, с. 1–46;

Л. Майков. Заметки по географии древней Руси. СПб., 1874, с. 41;

В. Кордт. Чужоземнi подорожнi по Схиднiй Европi до 1700 р. у Кiивi, 1926, с. 20.

 

[67] См. «Хожение за три моря Афанасия Никитина 1466–1472 гг.». М. – Л., 1958.

 

[68]  В. Забугин. Юлий Помпоний Лэт. Критическое исследование. СПб., 1914, с. 80, 213; М. П. Алексеев. Сибирь в известиях иностранных путешественников и писателей. Иркутск, 1941, с. 66.

 

[69]  Г. И. Ревзин, советский биограф Христофора Колумба, однажды в письме ко мне пытался меня разочаровать. Он писал, что собеседниками Тосканелли были, очевидно, не русские, а татары. Но это никак не меняет сути дела. О широте сведений жестокой монгольской географии <