С тем телом, чья судьба – могила

Пусть отдохнёт. Оно – устало.

Прощай, привычная квартира

При расставании с которой -

Душа уходит прочь, из мира

Навек, покончив с прежним сором.

Душе лететь в другие веси

Готовясь свет принять, иль муку

А фарсом траурных процессий

Здесь - будут праздновать разлуку

Смешные люди - с телом, плотью

Тоскливо пьют и курят нервно

Прости за всё, Прости Господь их.

Они не ведают, наверно:

Душа летит к небесной тверди

А тут - грустят и пьют на тризне

Здесь - воплощенье праха, смерти

Там – вечной жизни.

И в час разрыва, на рассвете

Горели звёзды, как лампады

И черти, ангелы, как дети

Задумчиво стояли рядом.

(1990-?)

 

                               

Пересадка

1
Неприкаянный народ, -
Словно урки на вокзале,
Мы толпились у ворот
И от холода дрожали.
Пересадка, пересадка!
Пассажиры, пассажиры,
Что, не сладко вам, не сладко?
Не до жиру, не до жиру!

Каждый думал о себе,
О загубленной судьбе
Недоделанных делах,
Недосказанных словах,
НедодОданном кому-то,
Порастраченном зазря.
«Сам не понял, бес попутал…
Мне б хватило и минуты
Всё исправить…»
Фу ты - ну ты,
Пустошь, темь, тоска и смута.
Но гляди – встаёт заря.
Мы её встречаем: «ах».
С каждым мигом гаснет страх.

2

Когда откроются ворота
И скажут нам: «а ну, давай...»,
Мы всею ротой полоротой
Повалим в рай
С негромким и счастливым смехом
«Ну, это надо же – в раю!».
И смех тот донесётся эхом
До тех, кто всё ещё в бою,
До тех, кто где-то на распутье
Меж сном и явью видит мрак,
Во всём пытается до сути
Дойти, как некий Пастернак.
А мы вернулись к сути той -
домой

                               9 мая 1987

Утро мая. Поезд. Еду в Питер

В тамбуре куря, смотрю зарю
женщина подходит – извините
спичек не найдётся? Прикурю?

Прикурила беломор
покачала головой
и вступила в разговор
как сама - с собой

я-то помню – говорит, блокаду –
голод страх и смерть в одном лице

Вой сирен и уханье снарядов

Пальцы человечьи - в холодце

Людоеды те - не выживали…
был один, у нас на этаже
ахнули, когда про всё узнали
людоед – не человек уже

грань переступил – пиши пропало
сломленный не выживет в аду

Ладно, чёрт с ним, вспоминать устала
скоро прибываем… я пойду

Собираться. Да, и с Днём Победы!
и вам всего хорошего, мой друг.
Тут - конец беседы. В Питер еду
слушая колёс железный стук

(30 марта 2015)

                                ***

Над смыслом всё хлопочешь,
Всё крутишься вокруг
Понять ты что-то хочешь?
А надо ли, мой друг?

Мараешь чистый лист ты

Терзаешь чей-то слух

Но жизнь летит со свистом

А мир всё так же глух

К твоим дурацким песням
К твоим смешным речам
Ответа нет, хоть тресни
И пусто по ночам

***

Ещё одна зима сползает старой кожей,
ещё одной зимы безумие итожу:
я вирус подхватил, и он ко мне прилип
как СПИД, хотя не СПИД, как грипп, хотя не грипп.
Он хуже. Он страшней. Он - опухоль в мозгу.
И сделать что-то с ним никак я не могу.
Он заполняет всё - внутри меня, вовне,
с утра велит читать известья о войне,
отыскивая их на ленте новостной,
откуда слышен вой и льются кровь и гной.
Делить людей на тех, кто «против» и кто «за»,
глядеть на чью-то смерть не отводя глаза,
тем паче, что она не рядом, не вблизи
и, нервы щекоча, - не сможет укусить.
А мы открыли рты, и слушаем рассказ,
и радуемся, что есть кто-то «хуже нас».
Зима. Хрустящий лёд. Засада. Полынья.
Мне б воздуха кусок. Таблетку от вранья.

 

 

 Астрахань

Оказавшись, под осень, на пыльной окраине мира,

Славной рыбой и тем, что тут родина Х. Велимира,
И Кремлём белокаменным,

Где побывали и Мнишек, и Разин,

Знавшим бунты – казаков, стрельцов

И расправы, над ними, и казни,

С Колокольней, стремящейся - в неба открытое нёбо:

С многоглавым собором, воздушным, как пышная сдоба,

Набродившийся вдоволь, по улицам узким, под вечер,

Ты подумай о том, как тебя занесло в Междуречье?

Вот, стоишь, обалдевший, как раз, посредине Кремля.

А от мыслей и видов – из-под ног уплывает земля.

Солнце, плавясь, садится. Закат раскровавился раной.

И подъёмные краны, вдоль Волги торчат, что твои пеликаны.
Нет, скорей - птеродактили, вымершие гиганты.

На их фоне, на фоне строений кремлевских, сам ты –

Ощущаешь себя - комаром, почти незаметным при свете

(а тем более - в сумерках). Слепо несёт тебя ветер

Непонятно, куда и зачем, но – всё дальше, всё дальше от дома.

Впрочем, где этот дом? Чувство дома – давно не знакомо,

Комару, жизнь которого – миг, а поляна, где, вроде, он вырос –

И не скажешь уже - то ли есть, где-то, то ли – приснилась.

      

        ***

На заре рыбаки снасти ладят свои вдоль реки

(Рыбы, всё ещё много, стараньям людским вопреки).

За чертой городскою – всё в точности, так, как когда

Тут стояла Орда;

Святославовы струги неслись, что б по ветру пустить каганат,