Как совместить утопию с реальностью?

02.2013

И на презентации книги «Крах СССР», и в большинстве комментариев упорно высказывают пожелание, чтобы после нынешнего переходного маразма «мы строили социализм, а еще лучше – коммунизм». Это желание понятно и благородно – как прекрасно, если бы все наши сограждане жили в достатке, по разуму и по совести. Препятствие видится только в нынешней политической системе и частной собственности. Если бы мы усилием ума (или «Суть времени» усилием метафизики) изловчились сменить политический и социальный строй, то возник бы «СССР‑2». Конечно, социальную базу нынешнего строя пришлось бы на время послать на перевоспитание в ГУЛАГ (но наш – комфортабельный, с Интернетом на всех нарах); однако об этой мелкой технической детали не вспоминают. Ведь жить по разуму и по совести все захотят, как только представится такая возможность, – это же очевидно!

Сказанное выше может показаться кому‑то мрачной иронией. Если бы… Именно так и думают люди, живущие по разуму и по совести (насколько позволяет реальность). «Мир безумцу, который навеет человечеству сон золотой».

Я лет 8‑9 назад пришел к выводу, что время проповедей прошло, и они стали наносить вред. Передозировка анестезии если и не убьет, то обессилит. Главное препятствие к СССР‑2 – сами наши сограждане, которым ничего человеческое не чуждо. В том числе – иррациональные, необъяснимые желания. А также стремление к воле, которая открывает путь к исполнению этих желаний. А там – пусть черти тащат в ад.

Уже в 50‑е гг., на целине, мы с приятелями были тяжело подавлены знакомством с «бичами» (кто‑то сказал, что бич – значит «бывший интеллигентный человек»). Ребята с Севера сказали, что там это – целое социальное явление. Что толкало людей бросить вуз, должность инженера и стать бродягой – зарабатывать на жизнь шабашниками, грузчиками?

В 70‑е гг. я начал ездить на машине. Бензин А‑93 стоил 9,5 коп. литр. Доступно даже для м.н.с. – бывало, сдам две молочные бутылки и налью 3 литра бензина. Но почти все знакомые во дворе брали бензин у самосвалов. За треть цены. Принципиально! Я (и, думаю, многие) скрывали, что не берут левый бензин. Экономия ничтожная, но какой‑то бес толкал.

Я подходил к этому в главе «Обездоленные в СССР», но тут дело хуже. Прочитал у Достоевского, что это для него – большая загадка, он около нее и крутился. В принципе, об этом у него «Легенда о Великом Инквизиторе» и его споре с Христом.

А в нашей теме загвоздка в том, что Ельцин крикнул: «Я дал вам свободу!» – так оно и есть. Он дал не демократию и либерализм, а именно ту свободу, о которой подсознательно тосковала значительная часть нашего населения. Эту свободу на время задавил и заморозил Сталин с его красносотенцами перед войной. А потом она стала прорастать. Эта жажда еще не утолена, хотя, по‑моему, пик пройден. Но сейчас, имея примерно половину населения в таком состоянии, прыжок в социализм, по‑моему, в принципе невозможен. Если бы эту половину удалось как‑то загнать в социализм (что проблематично), то она стала бы вдвойне «обездоленной» – не дали догулять. Какой же это социализм?!

С другой стороны, эти вольные люди не приемлют и нынешнего маразма. Поэтому, на мой взгляд, сдвиг к жизни «по разуму и по совести» должен быть поэтапным, с реабилитацией «вольных людей» в темпе, который еще надо как‑то определить.

На ряде этапов придется мириться с разными формами «гибридного социализма». Но общность людей, твердо желающих жизни «по разуму и по совести», надо собирать срочно, иначе молодежь поколение за поколением будет уходить в «казаки».

 

 

ВЕРНЕМСЯ В ИСХОДНУЮ ТОЧКУ

12.03.2013

Критическое описание реальности (приватизация, ЖКХ и пр.) мы накапливаем, согласно замыслу, как сырье, которое будет использовано не как жалоба на нашу горькую судьбу и не как повод обругать власть, слегка утолив этим свое возмущение. Все это началось с общего признания, что произошедшая дезинтеграция общества (и в целом, и по отдельным общностям) превратилась в фундаментальный фактор, который нас парализовал. Это историческая ловушка – яма, из которой не выбраться. При этом проблема общая – правых и левых, бедных и богатых. В яме, конечно, возмутительное расслоение по доходам, но доходы не спасут, хотя и скрасят агонию.

Дееспособных общностей нет, иначе к ним стягивались бы люди, и они себя проявили бы. Надо как‑то собирать «зародыши» общностей и заботливо помочь им обрасти людьми. Государство могло бы это сделать в общих интересах, но не будет – организованная общность будет вынуждена правящий ныне слой отодвинуть от власти и подвергнуть «аттестации». Этот процесс надо начинать «снизу», и через какое‑то время государство пойдет ему навстречу.

В нашей реальности сплотить такие группы можно только через борьбу за общие национальные жизненные интересы – борьбу с угрозами высокого уровня, борьбу со «злом». Мы и пытались начать такую борьбу в ее самых мягких формах – интеллектуальных. Это, впрочем, необходимый этап любого политического действия.

Я это говорю к тому, что рассказы о конкретных видах «зла» вызывают комментарии именно типа жалоб и обвинений власти. Это понятно. Но надо взглянуть на эти рассказы с другой стороны: надо ли, можно ли изложенные проблемы препарировать в «образ зла», способного побудить людей к сплочению для противодействия? Если будет найден метод их препарировать, то социальные сети позволят вовлечь людей в эту разработку, а потом и в политическое действие.

Пока что этого нет. Эти рассказы здесь читают около тысячи человек, но никаких идей их конструктивного использования не высказывается. Возможно, это «сырье» не годится? Возможно, еще не раскачалось воображение? Формы надо изобретать, для созревания идей необходим инкубационный период. Но хоть какие‑то соображения хотелось бы услышать.

Или так и будем читать эти рассказы, пригревшись в яме?

 

 

ЖКХ И МЕРА

10.03.2013

Второй массивный процесс – деградация и даже разрушение жилищного фонда страны и инфраструктуры ЖКХ. Дело не только в том, что оставленная без надлежащего ухода и ремонта система требует все больших и больших затрат на ее содержание, которые перекладываются на плечи жильцов. Само проживание в домах, которые на глазах превращаются в трущобы, создает в сознании людей синдром бедности, который сталкивает людей в бедность реальную.

Под разговоры о «доступном жилье» власть сбросила с себя заботу о ЖКХ, которое за двадцать лет сама и поставила на грань краха. Вот суждение В. В. Путина (в сокращении): «Новый Жилищный кодекс возложил полную ответственность за содержание жилых домов на собственников. Однако эта нагрузка для подавляющего большинства граждан оказалась абсолютно неподъемной. Из 3 млрд кв. метров жилищного фонда России более половины нуждается в ремонте. Сегодня объем аварийного жилья – более 11 млн кв. метров. Вопрос, который вообще не терпит никакого отлагательства – расселение аварийного жилья. Невнимание государства к этим проблемам считаю аморальным. Правительство в 2007 году запланировало на расселение ветхого и аварийного жилья всего 1 млрд рублей».

Отказ власти соблюдать нормы рациональности – тоже аномия! Президент подписывает закон о новом Жилищном кодексе и тут же объявляет, что «подавляющее большинство граждан» абсолютно не могут его выполнять. Зачем же принимать такой закон?

Президент обращается с упреком в аморальности – к государству, главой которого он является. Как это понять? И почему вопрос переводится в сферу морали, если проживание людей в ветхом и аварийном жилье запрещено законом? Государство по закону обязано расселить этих граждан, а угрызения совести – лирика.

Но главное в том, что в качестве доводов Президент РФ приводит величины, которые несоизмеримы между собой. Из этого видно, что государство отказывается решать проблему в ее реальных измерениях. Структурируем процитированное рассуждение.

– Государство обязано расселить людей из аварийных домов (забудем о ветхих).

– Для этого требуется построить 11 млн кв. м жилья.

– Денег, выделенных государством для этой цели на 2007 г., достаточно, чтобы построить примерно 20 тыс. кв. м.

– Это составляет 0,2 % от требуемой для расселения площади.

Вывод: если бы старение жилищного фонда с 2007 г. чудесным образом прекратилось, граждане из аварийных жилищ были бы расселены, при сохранении нынешних темпов расселения, за 500 лет.

То же и с тарифами. Первой сферой, в которой власти ввели «адресные» субсидии вместо субсидирования отрасли, как раз и было ЖКХ. В конце 2002 г. был принят Закон «Об основах федеральной жилищной политики». Упор был сделан на регулярном повышении тарифов по оплате жилья и коммунальных услуг. ЖКХ из сферы, ответственность за содержание которой несет государство, перевели в ведение местных властей, которые должны продавать жильцам коммунальные услуги по законам рынка. По расчетам Госстроя, число граждан, имевших в 2003 г. право на субсидии, составило 47 млн человек. В бюджете на льготы и субсидии было выделено 20,5 млрд руб., т. е. на каждого по 37 руб. 96 коп. в месяц.

Уже 8 лет бедным обещается «социальное жилье». Что это такое, сколько его реально строится, какие государство дает «гарантии» его предоставления? Ничего определенного. Президенты много говорят об ипотеке, но о механизме обеспечения жильем бедных – ни слова. И можно понять, почему. Объемы строительства такого жилья ничтожны и вряд ли сильно возрастут.

В 2004 г. в интервью председателя Союза потребителей России, депутата Госдумы П. Шелища спросили: «Разработчики нового жилищного кодекса предполагают, что богатые и бедные будут жить в разных кварталах. Это неизбежно?» Он важно ответил: «Да, это неизбежно. Наступает естественное расслоение бедных и богатых… К тому же, если у человека не хватает денег на хлеб и лекарства, зато от советской власти осталась дорогая квартира, почему не поменять ее на другую, чуть проще, меньше и дальше?».

 

 

О СОТВОРЕНИИ ЗЛА

10.02.2013

Народ формируется вызовами «иного», т.е. угрозой «нашествия зла». И формируется в деятельности, в движении по реальному пространству, а не перескоком к идеалу. Так складываются и другие общности. С каждым шагом частично разрешается и внутренний кризис – разлад между людьми, собирается общность. Сейчас выработка идеального образа для нашего «культурно‑исторического типа» только углубит расколы, в то время как деятельность по преодолению зла людей соединяет. Утопия, конечно, тоже нужна, но с ней все‑таки проще, грубая карта общностей и их идеалов (пока противоречивых) уже есть.

Некоторые товарищи настаивают на том, что надо работать над положительным проектом, а не над «образами зла».

Да, революция повела людей «образом светлого будущего» – без этой апокалиптики она невозможна. Но если революция свершилась или для нее нет условий, людей соединяет систематическое искоренение зла. Можно сказать, что это – кредо социал‑демократии (особенно Поппер на этом настаивал – не бороться за добро, а искоренять зло; мол, это улучшает жизнь и соединяет людей). Но на самом деле это – общий подход, в том числе и для коммунистов.

Сразу после Гражданской войны советская власть начала серию программ – преодоление детской смертности от желудочно‑кишечных заболеваний; искоренение массового бытового сифилиса и алкоголизма, потом гельминтозов и трахомы, потом бруцеллеза и туберкулеза.

Без этих программ крестьяне не поверили бы ни в культурную революцию, ни в индустриализацию. Это – типичные программы «становления зла и борьбы с ним». У нас пока революция не светит, и сборка общностей может идти или через мятеж‑войны, или через преодоление выявленного зла.

У нас беда в том, что большинство исходит из иллюзии, что объективное зло очевидно, и трудиться над созданием его образа нет необходимости. Мол, бедность или деградация образования всем очевидны, надо думать, как устроить весь порядок жизни, в котором этого не будет. Это – одна из фундаментальных иллюзий нашего общественного сознания. В действительности люди зла не видят, если его не включить в их категориальный аппарат (мировоззренческую матрицу). Я об этом писал, но, похоже, никто не обратил внимание, как на мелочь.

Возьмем явление – неравенство. Социальный характер этому явлению придают именно субъективные переживания, представляющие собой исторически обусловленный продукт культуры.

Л.Г. Ионин пишет (1996): «Неравенство людей является эмпирическим фактом… О социальном неравенстве можно говорить только тогда, когда важность различий людей по какому‑то из… параметров закреплена институционально и сделана базисным принципом классификации. Несмотря на наличие объективного неравенства,… социальное неравенство не возникает, пока оно не осознано и не интерпретировано как таковое.

Обратимся к традиционному обществу. Здесь социальное неравенство не выглядит и не является проблемой, ибо объективное неравенство в этих обществах воспринимается как часть божественного порядка. Принцип вертикальной классификации интерпретируется как частное проявление идеи мирового порядка – божественной иерархии, воплотившейся в иерархии сословий и каст. Такая (или подобная) теория характерна для всех традиционных обществ, где бы они ни существовали, в частности же, она ярко проявилась в европейском Средневековье.

Наиболее выразительные последствия социальная дифференциация имела в индийской кастовой системе, где объективно выражавшееся неравенство достигло максимума возможного. Но, парадоксальным образом, это неравенство не только не способствовало стремлению к социальному равенству, но даже затрудняло его: божественное происхождение неравенства затрудняло истолкование кастовой системы как выражения социального неравенства…

Переопределение ситуации произошло в XVIII веке с подъемом буржуазного класса. Вообще‑то дело выглядело так, будто в этот период социальное неравенство было открыто, обнаружено, так сказать, реальность, до того успешно скрывавшаяся от пытливого человеческого ума.

Сейчас у нас образы зла «размыты» с помощью телевидения, школы и пр. Поэтому и общество рассыпалось – не зачем объединяться, так как конкретного врага не видно, все в тумане. Иногда удается уцепиться за какое‑то «зло», и в этих случаях власть даже встает в ряды борцов. Так было на днях, когда дали отпор «ювенальной юстиции» – сам В.В. Путин приехал (иногда даже кажется, что такие типы зла специально выращивают и выпускают, дав населению их победить, причем «народ и партия едины»).

Мне кажется, мы, общаясь в Интернете, смогли бы провести инвентаризацию «зла», выявив из его множества кандидатов на разработку и слепив, пусть грубо, их образы. У всех у нас для этого есть опыт, разум и чувство. Шлифовка – дело второе, появятся и таланты. А без большого массива грубой работы никто за это не возьмется.

По моему опыту, для этой работы нужно превратить в рутину три операции:

– написание или подбор текстов, которые дают корректное (без надрыва) описание поляны, где угнездилось какое‑то зло;

– обсуждение этих текстов, которое поможет составить программку «создания образа»;

– создание кратких и эстетически привлекательных произведений, представляющих разным группам публики образ конкретного зла (публицистика, стихи, картины, может быть, киносценарии и пр.).

Может быть, будут и промежуточные пункты (например, написание более коротких текстов, но еще без художеств).

Я лично могу участвовать в двух первых пунктах – художественного таланта нет. Но сейчас два эти пункта необходимы. На мой взгляд, потребность в них – не классовая, а национальная. «Карта зла» нужна и власти, и оппозиции, и даже тем, кто мечтает о революции. Эта карта вообще поднимет уровень культуры, особенно в образовании, воспитании и управлении.

 

 

ПЕРВЫЕ ДВА ЗЛА

13.03.2013

Я считаю, что в данный момент практически перед всем населением РФ встают две фундаментальные угрозы – деградация двух больших систем жизнеобеспечения, ЖКХ и здравоохранения. По своей природе это системы коммунальные, которые всех связывают одной цепью. Попытки богатых создать маленькие частные бункеры (типа коттеджа с автономным энергоснабжением и личного врача) – иллюзии. Курс Правительства на уход государства из этих систем – утопия, которая для населения является злом высшего ранга.

Думаю, это можно разъяснить. Вот маленький кусочек для новеньких.

С 1 января 2013 г. начался переход к предоставлению медицинских услуг пациентам государственных поликлиник и больниц на платной основе. Проект подготовлен Министерством здравоохранения и социального развития и должен был быть утвержден постановлением Правительства до конца прошлого года. Этот проект – следствие принятого в ноябре 2011 г. закона «Об основах охраны здоровья граждан», который официально разрешил государственным медицинским учреждениям взимать плату с пациентов.

Как сказано в Государственном докладе о состоянии здоровья населения РФ (2005 г.), уже тогда медицинские учреждения произвели разделение потоков «платных» и «бесплатных» пациентов по месту и времени – так, чтобы разные категории пациентов не входили в контакт. Обоснование такой сегрегационной меры дается очень туманное («чтобы избежать злоупотреблений»). Так или иначе, в системе здравоохранения началось реальное разделение граждан по принципу платежеспособности. С равенством граждан перед лицом болезни было покончено формально даже в лоне государственной системы.

Это – фундаментальное изменение, исторический выбор. Министры здравоохранения и их эксперты об этой стороне дела не говорят, все сводят к техническим вопросам, но надо вникнуть в суть этого поворота. Речь идет об отказе от здравоохранения, которое обеспечивало воспроизводство жизни всего населения России, не разделяя его на избранных и отверженных в зависимости от платежеспособности. Это была система национальная, солидарного типа.

Смысл разделения людей перед лицом болезни был сформулирован еще во времена позднего Средневековья. Классовый антагонизм возник (т. е. был осознан) в Европе во время первых эпидемий чумы.

Историки (например, Ф. Бродель) считают моментом возникновения упорной классовой ненависти период Возрождения. Возникла эта ненависть не из‑за разделения людей по доступу к материальным благам, а из‑за сегрегации по отношению к болезни. Именно это было воспринято как разрыв с идеей религиозного братства – разрыв не социальный, а экзистенциальный. Тогда в больших городах Европы при первых признаках чумы богатые выезжали на свои загородные виллы, а бедные оставались в зараженном городе, как в осаде (но при хорошем снабжении во избежание бунта). Происходило «социальное истребление» бедняков. По окончании эпидемии богачи сначала вселяли в свой дом на несколько недель беднячку‑«испытательницу».

Россия избежала такого классового разделения народа, а его вторжение в конце XIX в. вскоре привело к революции. И вот, такое разделение сейчас производит сама государственная власть. Что же нас ждет в конце этого тоннеля? Угроза для нас велика, отказ от здравоохранения и сдвиг к покупке медицинских услуг – ложная рыночная утопия, которая уничтожает великое достижение цивилизации.

Если реализация этой утопии заходит далеко, право на здоровье сосредотачивается у немногочисленного богатого меньшинства. А строго говоря, после некоторого порога не остается ни у кого. В Западной Европе уже сейчас богатые люди, серьезно заболев, обращаются к государственной системе социального здравоохранения – сидят в очереди в поликлинике, ложатся в общую палату в больнице. Потому что только эта, организованная государством, коммунальная система обладает возможностью создать и содержать целостную научно‑техническую, информационную и организационную основу современной медицины. Эта медицина представляет сегодня огромную отрасль, даже, точнее, межотраслевую сферу типа ракетно‑космической отрасли, содержать которую способны только государство или союз государств. Частные фирмы и госпитали в такой медицине могут быть лишь элементами этой системы, работая в симбиозе с государством.

Коммерциализация медицины (с неминуемой ползучей приватизацией больниц и поликлиник) – угроза практически для каждой семьи.

 

 

ЖИЛИЩНЫЙ ФОНД

10.03.2013

Вернемся к той части техносферы, прогрессирующий износ которой угрожает шкурным интересам подавляющего большинства населения России. Старение жилищного фонда России, быстрый переход его в категорию ветхого и аварийного ставит под угрозу даже физическую безопасность многих жителей Российской Федерации. По данным Росстроя, на 2005 г. общий износ основных фондов в ЖКХ составил более 60 %, а четверть основных фондов уже полностью отслужили свой срок. Процесс идет безостановочно и с ускорением, нет никаких надежд на то, что он вдруг сам собой затормозится и повернет вспять. Но все смотрят на это равнодушно, не предпринимают действий, соизмеримых масштабу угрозы, и не пытаются составить разумное представление о ней. Никто даже не делает успокаивающих заявлений, пусть ложных. В них нет необходимости, ибо общество не проявляет беспокойство.

Надо считать аномалией и такой факт, на который никто не обращает внимания. По данным Госкомстата, в Российской Федерации на конец 2001 г. было 90 млн кв. м аварийного и ветхого жилья или 3,1 % всего жилфонда Российской Федерации. Запомним эту величину. После этого Госкомстат долго не публиковал данных об аварийном и ветхом жилье. Однако о динамике старения сообщалось в документах и заявлениях официальных лиц. Так, председатель Госстроя российской Федерации Н. Кошман 8 апреля 2003 г. сообщил прессе, что в 2002 г. «в состояние ветхого и аварийного жилья перешло 22 миллиона квадратных метров».

9‑11 февраля 2004 г. Госстрой России, Министерство жилищного строительства и городского развития США и Всемирный банк провели в Дубне международный семинар «Ипотечное жилищное кредитование». На семинаре выступали зам. премьер‑министра Российской Федерации В. Яковлев, председатель Госстроя РФ Н. Кошман, зам. министра экономики А. Дворкович. Главный доклад сделал зам. председателя Госстроя В. Пономарев. Все это официальные лица очень высокого ранга. Но главное, в пресс‑релизе семинара сказано, что «ветхий и аварийный фонд ежегодно растет на 40 %».

Простой подсчет показывает, что если скорость старения после 2001 г. принципиально не изменилась, то к концу 2006 г. категория ветхого и аварийного жилья должна была бы составить около 400‑500 млн кв. м или 14‑16 % всего жилфонда Российской Федерации. Ведь масштабы сноса ветхих домов очень невелики. Счетная палата отмечает в 2005 г.: «Ликвидировано за указанный период [2002‑2004 гг.] ветхого и аварийного жилищного фонда 630,4 тыс. кв. м при плане 2406,0 тыс. кв. м, выполнение составило 26,2 %». За три года снос 0,63 млн кв. м – величина пренебрежимо малая.

Площадь ветхого и аварийного жилья 400‑500 млн кв. м – величина правдоподобная, хотя наверняка неточная, мы можем сделать лишь грубую прикидку. Вот косвенные доводы на этот счет. Говорится, например, что в Москве ситуация лучше, чем в других местах, – здесь земля очень дорогая, фирмы охотно сносят ветхое жилье и застраивают участки большими новыми домами. В мэрии в 2006 г. сообщили корреспонденту «RBC daily»: «В ветхом состоянии у нас находится 28 млн кв. м жилья при общем размере жилого фонда 200 млн кв. м».

Итак, в Москве, где положение лучше всего в Российской Федерации, ветхое жилье составляет 14 % жилищного фонда. Согласно «Российской газете» от 2 марта 2007 г., «количество ветхих и аварийных домов в Дагестане составляет 26 % жилищного фонда». Таков диапазон на начало 2007 г.: от 14 до 26 % жилищного фонда – ветхий и аварийный.

Что же говорят высшие должностные лица, отвечающие за состояние ЖКХ России в целом? В феврале 2006 г. состоялось второе Всероссийское совещание на тему «Ветхий и аварийный жилищный фонд: пути решения проблемы». На этом совещании тогдашний министр регионального развития РФ В. Яковлев сообщил: «Сегодня в стране насчитывается более 93 млн кв. м ветхого и аварийного жилья».

После того совещания проходит 8 месяцев, и 5 октября 2006 г. зам. министра регионального развития РФ Ю. Тыртышов сообщает в интервью: «Доля ветхого и аварийного жилья в России достигла 3,2 % от общего объема жилищного фонда, что составляет 93,2 млн кв. м».

Он назвал данные, которые отражали состояние конец 2001 г. Его слова противоречат тому, что в 2003 и 2004 гг. говорил председатель Госстроя РФ Н. Кошман (и подтверждал заместитель премьер‑министра Российской Федерации В. Яковлев). Почему чиновник высокого ранга, наверняка знающий о таком очевидном противоречии, никак не объяснил его в своем интервью?

Более того, 15 июня 2007 г. на заседании Государственной думы председатель Комитета по промышленности, строительству и наукоемким технологиям М.Л. Шаккум представлял законопроект о создании Фонда содействия реформированию ЖКХ. Депутат В.А. Овсянников (ЛДПР) задал вопрос о величине ветхого жилищного фонда. По его сведениям, «статистика вполовину сократила объем аварийного и ветхого жилья».

Согласно стенограмме, М.Л. Шаккум ответил в 13‑00 час. Он сказал: «Я не могу согласиться с вами в части утверждения, что статистика вполовину сократила объем аварийного жилья. Статистика показывает, что за последние 5 лет количество аварийного жилья увеличилось ровно вдвое. Это по данным статистической отчетности. Это совершенно точно. Поэтому данные представляются мне вполне корректными. И на основании этих данных, а мы пользуемся данными статистики и другими пользоваться не можем…».

Вдумайтесь в слова председателя комитета Госдумы. Его спрашивают о площади ветхого жилищного фонда. Он отвечает: «Статистика показывает, что за последние 5 лет количество аварийного жилья увеличилось ровно вдвое». Таким образом, он говорит совсем о другом предмете. Но даже не это главное. Депутат В.А. Овсянников и М.Л. Шаккум говорят о разных статистиках. Вот официальная таблица – из статистического ежегодника Российской Федерации издания 2008 г. Из таблицы видно, что площадь аварийного жилья увеличилась за 5 лет (2003‑2007 гг.) не вдвое, а на 32,2 %.

Какими же данными пользуется Госдума? Видимо, реальными! Теми, которыми пользуются региональные власти, применяя критерии отнесения жилищного фонда к категории ветхого и аварийного, действовавшие до 2003 г. и измененные Правительством. Из табл. 3 (которая приводится в ежегоднике) видно, что с 1995 по 2000 гг. доля ветхого и аварийного жилья увеличилась в 2,2 раза.

В последующие годы ветшание как физический процесс не прекратилось и не замедлилось – объемы капитального ремонта не увеличились, снос ветхих зданий был незначительным. Износ «замедлился» в результате изменения методики учета Правительством. Но местные власти, вынужденные отвечать населению, не могут пойти на такую операцию.

Это признак беды! Министры и их заместители, депутаты и председатели комитетов Госдумы называют несовместимые величины – и никакой реакции! Общество получает сообщения, в которых концы не вяжутся с концами – и никто этого не замечает. Общество утратило чувствительность к количественной мере самых актуальных явлений, в том числе таящих в себе большую угрозу.

Так это и идет поныне. В «Концепции долгосрочного социально‑экономического развития Российской Федерации» (октябрь 2007 г.) сказано: «Достижению целевых параметров обеспеченности населения жильем препятствует необходимость быстрого выведения из оборота жилья ветхого и аварийного фонда (по данным Росстата, 95 млн кв. м на начало 2006 года, с тенденцией ежегодного роста на 2 млн».

Остановимся на этой аномалии: сведения о величине ветхого и аварийного жилищного фонда России, даваемые разными источниками, несоизмеримы. Более того, одни и те же люди в разной обстановке называют разные величины. Резкие и никак не объясненные изменения в динамике величин, которые присутствуют в данных Госкомстата, не вызывают вопросов и удивления даже у контролирующих органов.

Вот Отчет Счетной палаты о ходе программы переселения граждан из ветхого и аварийного жилья. Здесь сказано: «По состоянию на 1 января 2000 года суммарная площадь ветхого и аварийного жилья в Российской Федерации составляла 49,78 млн кв. м (1,8 % в общем объеме жилищного фонда России), в том числе аварийный жилищный фонд – 8,24 млн кв. м».

В приведенной здесь же таблице Госкомстата мы видим, что после 1999 г. начался резкий рост объема ветхого и аварийного жилья – 50 млн кв. м в 2000 г. и 90 млн в конце 2001 г. Этот рост имеет свои объяснения, которые не раз приводило руководство Госстроя Российской Федерации. Но после 2001 г., вплоть до настоящего времени практически никакого прироста этого объема как будто не происходит. Как аудиторы Счетной палаты могли не заметить этого странного явления? Как мог за эти годы остановиться процесс ветшания старых домов?

Напрашивается такое объяснение. Резкое изменение динамики старения жилищного фонда, в котором пороговой точкой стал 1999 г., побудило Правительство пересмотреть критерии отнесения жилых домов к категории ветхих и аварийных. Это было оформлено Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 сентября 2003 г. № 552 «Об утверждении Положения о порядке признания жилых домов (жилых помещений) непригодными для проживания».

Во исполнение указанного Постановления Правительства Госстрой Российской Федерации принял постановление от 20 февраля 2004 года № 10 «Об утверждении критериев и технических условий отнесения жилых домов (жилых помещений) к категории ветхих или аварийных». Это постановление гласит: «… 2. Не применять на территории Российской Федерации Приказ Министерства жилищно‑коммунального хозяйства РСФСР от 05.11.1985 № 529 «Об утверждении Положения по оценке непригодности жилых домов и жилых помещений государственного и общественного жилищного фонда для постоянного проживания».

Согласно этим новым критериям, ветшание жилищного фонда резко замедлилось (с 40 до 2 % в год). Поразительно и то, что практические работники местных властей (например, правительства Москвы) продолжают пользоваться старыми критериями и прессе сообщают соответствующие им величины.

Маскировка реальности не вызывает никакой реакции общества при самых разных подходах к проблеме ЖКХ. В своем интервью 5 октября 2006 г. зам. министра Ю.Тыртышов сделал два важных утверждения: «Потребность в капитальном ремонте составляет 144 млн кв. м в год при произведенных в 2005 г. 30 млн кв. м… Главное это объяснить и помочь людям осознать, что состояние их жилья – это их ответственность, а не мэра и губернатора».

Утверждается, что в 2005 г. капитально отремонтировано 30 млн кв. м жилья. А вот «Российский статистический ежегодник. Официальное издание. 2006» (М., Росстат, 2006). На стр. 209 дана таблица 6.44 – «Основные показатели жилищных условий населения». В ней есть строка «Капитально отремонтировано жилых домов за год, тыс. кв. м общей площади». В столбце за 2005 г. стоит: 5552, т. е. не 30, а 5,5 млн кв. м. Это слишком уж большая разница с тем, что говорит зам. министра – почти в 6 раз.

Выражение «Потребность в капитальном ремонте составляет 144 млн кв. м в год» имеет смысл, только если такая доля жилищного фонда ремонтируется регулярно каждый год. Реальная потребность в ремонте на 2005 г. – это 144 млн кв. м плюс величина «отложенного» ремонта; и чем более велик срок, на который отложен ремонт, тем более чрезвычайной становится эта потребность. Если считать, что с 1991 г. должен был выполняться этот норматив, то величина ремонта, отложенного за 1991‑2004 гг., составляет 2,2 млрд кв. м. Это в 15 раз больше, чем говорит зам. министра!

В России ежегодно должен проводиться капитальный ремонт 4‑5 % фонда. Однако в течение последних лет ремонтируется около 0,2 % городского жилищного фонда в год – в 20‑25 раз меньше необходимого. Накопленное отставание огромно, и теперь оплатить ремонт не под силу ни государству, ни населению. Деградация жилищного фонда стала массивным неумолимым процессом, который не удается затормозить. Россия стоит перед угрозой стать цивилизацией трущоб.

Второе важное заявление зам. министра заключается в том, что главное в проблеме ветхого жилья – «объяснить и помочь людям осознать, что состояние их жилья – это их ответственность, а не мэра и губернатора». Это совершенно новая принципиальная постановка вопроса. Когда и где было принято решение о том, что теперь стоимость капитального ремонта полностью возлагается на население?

Во сколько обошлось бы гражданам капитально отремонтировать их дом? В октябре 2007 г. Ассоциация строителей России и Союз инженеров‑сметчиков разработали нормативы стоимости капитального ремонта многоквартирных жилых домов по всем регионам России в прогнозных ценах 2008 г. Согласно этим нормативам, средняя стоимость капитального ремонта по России составила 1 рубль за 1 кв. метр.

На жителя Российской Федерации в среднем приходится по 20 кв. м общей площади квартиры. Значит, на семью из 4 человек – 80 кв. м. Эта семья, если действительно возложить на нее расходы, должна будет заплатить за капитальный ремонт 1,56 млн руб. При средней зарплате в 15 тыс. руб. это означает, что глава семьи должен заплатить за ремонт весь свой заработок за 8 лет. Понимает ли зам. министра Ю. Тыртышов, что он сказал? Но ведь его слова не вызвали никакой реакции – ни наверху, ни «внизу».

Несоизмеримость проблемы и средств для ее решения, когнитивный диссонанс – общее явление всей России. Вот сообщение Администрации Саратовской обл. от 5 февраля 2007 г.: «На переселение граждан из ветхого и аварийного жилищного фонда бюджетом области предусмотрено 180 млн руб., что позволит отселить порядка 240 семей». Это 1 % от тех, кого официально надо переселить – ветхий и аварийный жилфонд области (по «новым» критериям!) составляет 1,5 млн кв. м. Заметим, что согласно Постановлению Правительства, которое цитирует Счетная палата, «непригодными для проживания признаются жилые дома (жилые помещения), находящиеся в ветхом состоянии, в аварийном состоянии, а также в которых выявлено вредное воздействие факторов среды обитания».

Положение, в котором находится Саратовская обл., является типичным. Вот сообщение из Мурманска: «Жилищный фонд города на 01.01.2007 года составляет 2269 жилых домов, из которых 44 (2 %) аварийных, 316 (14 %) ветхих… Анализ технического состояния этих домов показывает, что положение близко к критическому, так как отдельные конструктивные элементы домов (70‑80 %) не отвечают требованиям безопасной эксплуатации и санитарным условиям проживания. Непринятие мер по незамедлительному их восстановлению либо сносу и расселению людей может привести к массовой аварийности на жилищном фонде с тяжелыми последствиями… В настоящее время в капитальном ремонте нуждаются: 75 % кровель жилых домов, из них 20 % находятся в аварийном состоянии; 77 % фасадов, 99,9 % внутридомовых электрических сетей, 67 % сетей горячего водоснабжения, 60 % сетей отопления, из них 10 % в аварийном состоянии».

Как можно не видеть очевидного и молчать о нем: за год, согласно государственной программе, ликвидируется 0,5‑1 % исходной проблемы, а сама проблема ежегодно возрастает на десятки процентов.

В 2007 г. в России, согласно официальной справке, более 300 млн кв. м нуждалось в капитальном ремонте неотложно. В Послании 2007 г. В.В. Путин сказал о выделении 150 млрд руб. на капитальный ремонт жилищного фонда – на 5 лет. Сколько жилья можно отремонтировать за 2008 г. на 30 млрд руб.? Если верить расценкам – 1,5 млн кв. м жилья. А только в неотложном ремонте нуждаются 300 млн кв. м. Значит, выделение средств, о котором в Послании говорится как о решении проблемы, эквивалентно 0,5 % усилий, которые государство обязано приложить срочно, в аварийном порядке. А если брать проблему в полной мере «отложенного» ремонта, то это 0,02 %. Для примера: стоимость «отложенного» ка<