Вербная неделя, Вербное воскресенье

 

Время идет, отсчитывая час за часом, день за днем, неделю за неделей. Вот и прошло пять недель Великого поста. Наступила шестая неделя, так называемая Вербная неделя, Вербница – предпасхальная неделя. А почему она получила такое название? Что произошло в те далекие времена, ставшие уже историей? Давайте снова обратимся к истории…

 

Вход Господа в Иерусалим

 

За неделю до Пасхи Иисус Христос совершил торжественный вход в Иерусалим. В память этого установлен у нас праздник Входа Господня. Название его Царский выражает царскую власть Иисуса Христа, Который есть Бог и Царь всего мира, и вшествие Его в Иерусалим было по подобию шествия царского. Вербным называется праздник входа потому, что вербы, т. е. ветви этого дерева, употребляются при торжестве сего праздника.

Вход Спасителя в Иерусалим совершился следующим образом. Когда Он приближался с учениками к Елеонской горе, то послал двух учеников в ближайшее селение, приказав им отвязать там привязанную ослицу с осленком и привести к нему, а если кто спросит: для чего отвязываете? – велел сказать: Господь требует. Апостолы пошли и действительно нашли, как говорил Учитель: ослица была привязана и подле нее – молодой осленок. Когда они отвязали этих животных, хозяин спросил: “Для чего отвязываете?” Апостолы сказали, что Учитель требует, и хозяин не противоречил…

Какая сила в слове Учителя! Не доказывает ли это царской власти Спасителя?..

Потом совершается самый вход в Иерусалим: на молодого осла постлали одежду, и сел на него Иисус Христос, и отправились в Иерусалим. Путь лежал через Елеонскую гору. Поднялись на гору, и город Иерусалим был в виду. Апостолы, пораженные величием своего Учителя, от радости называли Его Царем Израилевым, Благословенным.

А потом, когда приблизились к самому городу, бесчисленное множество народа вышло навстречу; и одни от радости и восторга снимали с себя одежду и постилали на дороге, по которой ехал Господь, а другие резали ветви и тоже бросали на дорогу. Народ со всех сторон бежал в смятении и кричал: «Осанна (Спасение) Сыну Давидову! Благословен грядый во имя Господне, Царь Израилев! Мир на Небеси и слава в Вышних!»

Зеленеющие ветви со светильниками, которые мы держим при утреннем богослужении в день Входа Господня в Иерусалим, по изъяснению Церкви, служат знамениями победы над смертию и воскресения Иисуса Христа, а также, вместе с Ним, верующих в Него. Верба означает и крест, которым Господь попрал смерть и даровал верующим жизнь. Светильники при знамениях победы и воскресения изображают величие торжества и немерцаемый свет блаженного воскресения для вечной жизни.

А как же отмечала это событие русская православная церковь? И здесь нам помогут литературные источники. Английский паломник Гаклюйт первым описывает шествие митрополита, ехавшего на коне (в конце XVI века):

«В неделю ваий[2] собирался народ перед обеднею в Кремль. Из храма Успения выносили тогда большое дерево, обвешанное разными плодами… укрепляли его на двух санях и везли тихо. Под деревом стояли пять отроков в белой одежде и пели молитвы. За санями шли юноши с зажженными восковыми свечами и большим фонарем; за ними несли две восковые хоругви, шесть кадильниц и шесть икон; за иконами следовали священники в великолепных ризах, осыпанных жемчугом, а за ними бояре и сановники; наконец, Государь и Митрополит: последний ехал верхом, сидя боком на коне, на котором были приделаны ослиные уши из полотна: конь был покрыт белым полотном. Митрополит держал в левой руке на коленях св. Евангелие, окованное золотом, а правою благословлял народ. Коня вел боярин; царь Иоанн Грозный придерживал одною рукой повод узды; а другой нес вербу. Путь Святителю устилали сукнами. Пред Государем несли пальмы, какие приносимы были из Палестины странниками и какие доселе хранятся в московском Успенском соборе под именем царских финиковых ветвей».

В книге «Русские простонародные праздники и суеверные обряды» профессор И. М. Снегирев пишет о «вербном гулянии», которое предшествует самому празднику:

«Первое весеннее гуляние в Москве с давних времен бывает в Лазорево воскресение, предшествующее праздникам Входа в Иерусалим Спасителя и Светлого Воскресения. От других народных гуляний оно отличается скромною веселостию и трезвостию, обходится без шатров и балаганов, без игр и потех, обыкновенно сопровождающих народные праздники. Это, собственно, детский праздник, напоминающий торжество еврейских детей, которые подстилали вайи, т. е. финиковые и пальмовые ветви, Иисусу Христу во время шествия его на осляти в Иерусалим.

Вербное гуляние в Москве напоминает нам патриархальную простоту и благочестие русской старины. Сами монархи вместе с народом некогда ходили ломать вербу на берега Неглинной, покрытой ивами и вербами, дабы мысленно подстилать русские вайи под стопы Спасителя. До самого царствования Петра I в навечерие праздника Входа в Иерусалим совершался крестный ход с древесными ветвями, а патриарх, в подражание Иисусу Христу, шествовал во всем облачении на коне верхом (наряженном в виде осла), от Лобного места до Успенского собора и обратно. Святителя сопровождали духовные особы, царь и бояре, пешие, с вербами. Выносилось большое дерево, обвешанное овощами. В память этого у Вознесенского монастыря и у Лобного места в Москве продаются вербы из ветвей самого дерева, которое к этой поре обыкновенно распускает свои сережки, а также из искусственных цветов и плодов с листьями и херувимами. Тогда Красная площадь превращается в движущийся вертоград, куда ныне привозят и приводят детей утром за вербою; с сумерек начинается катание в разных экипажах вокруг Кремля, среди гуляющего народа.

Российский патриарх Иоаким на созванном им Соборе 1678 года, подвергнув рассмотрению обряд шествия на осляти и не нашедши ни церковного положения на оный, ни известия о начале его в России, признал его нововведением, вошедшим в Смутные времена нашего Отечества. Предоставив патриарху этот обряд, как уже укоренившийся в столице, он запретил подражать оному всем архиереям по провинциальным городам, где это обыкновение только еще распространялось; а император Петр I вместе с уничтожением самого патриаршества и совсем прекратил совершение этого обряда в России, исторически и канонически неопределенного.

Подобный обряд издревле существовал на Востоке и Западе.

В римско-католических странах, кроме освящения ваий, существовало прежде обыкновение в праздник ваий (у немцев названный Голубою Пасхою) возить в процессии колесницу, на которую ставился резной из дерева осел с изображением восседающего на нем Христа.

Отечественная церковь для своих целей скорее могла заимствовать обряд шествия на осляти от греков.

Итак, обыкновение сие было не новое и не частное для одной России: оно проявляло дух того века и сделалось исторически в ней известным. Но как народ стал смотреть более на внешность, нежели на дух сего обряда, то сперва на Западе, потом на Востоке, а наконец, и в нашем Отечестве он уничтожился. Но воспоминание осталось в гулянии народном на Красной площади, куда народ сбирается и по прекращении духовной церемонии – смотреть и покупать изукрашенную вербу».

Но не просто смотрели и покупали вербу. Ей приписывали магическую силу. И видимо, не зря. Все имеет под собой реальную основу. Давайте познакомимся с этим поближе, возможно, кто-то из вас и раскроет древние секреты.

В Вербное воскресенье в церкви освящают вербу. Растение это, особенно сережки, распустившиеся почки, повсеместно считалось целебным, наделенным особой силой. А поскольку в те давние времена домашнее хозяйство было единственным источником для пропитания семьи, то старались этим целебным растенем накормить скотину, для чего в Вербное воскресенье бабушки запекали в хлебцы шишечки вербы и обязательно скармливали их скотине. Придя от заутрени, хозяин бросал веточки вербы в пищу домашней скотине в надежде на то, что это предохранит скот от падежа. Несколько веток втыкали под крышу дома или хлева, чтобы скотина не только сохранилась в целости, но и домой возвращалась исправно, не терялась бы в лесу. Для сохранения здоровья домочадцев пекли «барашки» – печенье в форме вербных почек.

По верованию крестьян, если съесть девять вербных сережек, то это предохранит от лихорадки.

Почки освященной вербы советовали есть бесплодным женщинам.

Ветками принесенной из церкви вербы хлестали друг друга, и в первую очередь детей, приговаривая:

 

Верба, верба,

Верба хлёст,

Верба хлест

Бьет до слез.

Верба синя

Бьет несильно,

Верба красна

Бьет напрасно,

Верба бела

Бьет за дело,

Верба хлёст —

Бьет до слез!

 

 

* * *

 

«Не я бью – верба бьет! Верба хлест бьет до слез!»

 

 

* * *

 

Верба хлес, бей до слез!

Не я бью, верба бье.

За тыждень великдень:

Будь великый, як верба,

А здоровый, як вода,

А богатый, як земля.

 

 

* * *

 

Не я бью, верба бье,

За тыждень великдень.

Не будь сопливый,

До работы ленивый,

Не будь завистливой,

Али буде здоров, як вода,

Рости, як верба!

Будь шмыткий, як пчела,

Будь богатый, як земля!

От року до року,

Вербою по боку.

 

Повсюду принято было выгонять в первый раз скотину в поле вербой с Вербного воскресенья. Существовал целый ритуал: хозяйка перед тем, как первый раз выгнать скотину в поле, повязывала вокруг голого тела пояс, а затем расстилала его в воротах, через которые выгоняли скотину, приговаривая: «Коль крепко и плотно пояс вокруг меня держится, толь крепко и плотно пестрюнюшка вокруг двора держится и своей большушки матушки. Век и повеку, отныне и до веку».

А еще сливали в один сосуд воду, взятую из трех ключей, с приговором: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Как бы сия ключевая вода стекала в одно место, так бы сходился и стекался мой скот любимый, крестьянский жить в одно место».

Хозяйка заставляла скотину перешагнуть через положенный в воротах сковородник, приговаривая: «Как сковородник от печки не отходит, так пусть бы и скотина от двора не отходила». В Егорьев день гладили лошадь по голове яйцом с приговором: «Как яичко гладко и кругло, так и лошадушка моя будь кругла и сыта». «Как берег с берегом не сходится, так бы и зверь с моей скотинкой не сходился».

Хозяин брал с собой завернутый в тряпочку хлеб, который затем клал в расщепленное дерево, и обращался к домовому с приговором: «Хозяин, на тебе хлеб и соль! Паси мой скот, чтоб не было беды».

Ветки освященной вербы держали в доме до следующего Вербного воскресенья, и существовало поверье, что в случае летней грозы, а в особенности града, их нужно выбросить на двор в уверенности, что от этого гроза прекратится и град перестанет идти, а освященная верба, брошенная против ветра, прогоняет бурю, брошенная в пламя, останавливает действие огня, а воткнутая в поле – сберегает посевы.

А для того, чтобы растения росли, использовался заговор: «Встану я, раб Божий (имярек), благословясь, пойду, помолясь, из избы в двери, из дверей в вороты, в чистое поле, прямо на восток, и скажу: «Гой еси, солнце жаркое, не пали и не пожигай ты овощь и хлеб мой, а жги и пали куколь и полынь-траву. Будьте слова мои крепки и лепки».

 

 

Страстная неделя

 

Ну, вот и прошло шесть недель. Наступила последняя неделя Великого поста, самая строгая неделя.

Все ее дни называются великими, так как совершаются великие воспоминания, совершаемые церковью в эти дни. В течение всей недели полагается соблюдать особо строгий пост. Посвящена она воспоминанию страданий, перенесенных во имя нашего спасения Иисусом Христом, отсюда и произошло ее название – Страстная неделя.

А. А. Коринфский в своей книге «Народная Русь», опубликованной в начале ХХ века, писал: «Великие дни страданий Спасителя, воспоминаемые, по уставу Православной церкви, исключительно-торжественными и продолжительными Богослужениями, на деревенской Руси отмечены особыми поверьями и обычаями. С каждым днем Страстной – или, как обыкновенно говорят в народе, “Страшной”, – недели связана своя, только к нему одному относящаяся примета. Русский мужик приметлив, как никто, – недаром с незапамятных стародавних времен он слывет за “краснобая-острослова”. Да не только приметлив он, но еще и памятлив: каждый неписаный старинный обычай помнит-перенимает от дедов-прадедов».

«На Страстной неделе совершалось в стародавние годы ограждение полей от злых духов. Парни и девушки с зажженными лучинами в руках, с метлами и кнутами, сев верхом на лошадей, с диким криком скакали по улице из одного конца в другой и отгоняли со своих дворов “шайтана”. Поднимался невообразимый шум. Они стучали палками в ворота дворов, колотили об углы изб, хлевов и конюшен. Потом все мчались в поле – к яровым посевам, где ставили две палки и строили вокруг них тесную изгородь. Это означало, что “шайтан” отогнан от поля и устрашен настолько, что уже не осмелится показаться “на людях”.

Приблизительно в то же время в деревнях, стоящих на рыбных реках, происходило угощение Водяного, сидящего в каждой реке на бессменном воеводстве.

Для угощения “Дедушки” покупается целой рыболовной артелью на общий счет старая, отслуживашая свои службы кляча “без торгу”, за первую спрошенную цену. Это делается для того, чтобы доказать, что для угощения такой важной особы – не жаль ничего. Трое суток откармливают обреченную на подарок Водяному лошадь конопляными жмыхами и хлебом. Затем, в последний вечер, намазывают ей голову соленым медом и убирают гриву мелкими красными ленточками. Перед самым “угощением” спутывают лошади ноги веревками и навязывают ей на шею жернов. Наступает час всевозможных заклинаний – полночь. Лошадь ведут к реке. Если последняя освободится к этому времени ото льда, то садятся на лодки и тащут за собой лошадь на середину реки; если же лед еще лежит, прорубают прорубь и сталкивают в нее “подарок Дедушке”. Водяной всю зиму лежит на речном дне и спит глубоким сном. К весне он, изрядно наголодавшийся за зимнюю спячку, просыпается, начинает ломать лед и до смерти мучит рыбу, назло рыболовам. Вот потому-то и стараются умилостивить угощением гневливого речного воеводу. После этого он делается покладистей-сговорчивей и сам начинает стеречь рыбу, переманивать “на княжеский хлеб” крупных рыб из других рек, спасает рыбаков на воде во время бурь и распутывает им невода.

А не надумай кормящийся у реки люд расположить в свою пользу старика, так беды всякой не оберутся от такой оплошности! Три дня и три ночи поджидает речной воевода угощения: нет-нет да и выглянет из своих подводных хором – не едут ли рыболовы с заветным “приносом”… Все угрюмей, все недовольнее делается старый. Если же на четвертые сутки не приведут рыбаки обреченную в гостинец лошадь, то Водяной начинает душить всю рыбу в реке, а затем – покидает пределы местности, где так непочтительно отнеслись к его писанным исконным правам на подарок. А не услышит он и в новой своей усадьбе на Страстной неделе слов: “Вот тебе, дедушка, гостинец на новоселье. Люби да жалуй нашу семью!” – то и там долго не уживется; там, – по словам старых рыбаков, видавших на своем многоопытном веку всякие виды, “рыба вверх брюхом станет плавать”». Вот уж воистину игра стоит свеч!

Много еще обычаев описывает Коринфский в своей книге.

С понедельника   на Страстной неделе на всей Руси крещеной начинается “банная неделя”. Все готовятся к встрече Светлого праздника. «Страшной понедельник на двор идет – всю дорогу вербой метет!»; «С великого понедельника до Великого дня (Пасхи) – целая неделя, по горло бабам дела!» – говорит деревня, только что встретившая с вербами (вайями) в руках Вербное воскресенье.

Вторник   является днем, в который, по старому обычаю, положено делать «сочёное молоко». Для этого рано поутру, еще до рассвета, сметают по закромам конопляное и льняное семя, перемешивают, толкут в ступах и разводят водою. По совету знающих людей, для охраны домашней животины ото всяких болезней хорошо поить ее таким «молоком». Причем это лечение, как и приготовление лекарственного снадобья-пойла, должно производиться на ранней зорьке. И следует знать, что знахарки советуют не показывать «соченого молока» мужикам: это-де бабье дело, а коли попадешься с ним на глаза мужику – никакого толку не будет от лечения! По этому молоку старые люди распознают еще, будет ли прок из скота: не пьет животина его – быть худу! Стало быть, каким-нибудь злым человеком на нее порча напущена – и на нее, и даже на весь приплод.

В Страстную среду   принято из предосторожности, на всякий случай, обливать водою всю скотину на дворе – да не простой водою, а натаянной из снега, собранного по оврагам и посоленного прошлогодней «четверговою» солью. Эта вода предохраняет двор ото всякого «напуска» («наговора») на целый год.

В Церкви вспоминается жена грешника, омывшая слезами и помазавшая драгоценным миром ноги Спасителя на вечере в доме Симона прокаженного. Считается, что этим она приготовила Иисуса Христа к погребению. В этот же день Иуда решился предать Иисуса Христа иудейским старейшинам за 30 сребреников.

Четверг на страстной неделе – «Великий четверг»   – с ним связано огромное число поверий, примет, действий, представлений, связанных с охраной хозяйства.

Существовал обычай – приходить домой от четверговой всенощной с горящими свечами. Принесенною «от двенадцати Евангелий» вечою выжигали кресты на дверях и потолках, думая отогнать этим злую-нечистую силу от своего крова. Считалось, что если такую свечу зажечь в грозу, то можно не бояться громовых ударов – все они отгремят, не причинив богобоязненному дому никакого вреда. Деревенские знахарки зажигали «страстную» свечу и давали ее в руки тяжелобольным, а также и мучающимся родильницам.

В четверг перед Пасхой варили овсяный кисель, выносили его в миске на улицу и кричали: «Мороз, мороз! Иди кисель есть! Не бей наш овес, нашу рожь, а бей быльник да крапивник!» или: «Мороз, мороз, не морозь наш овес! Киселя поешь, нас потешь!»

В этот день хозяин перед восходом солнца выходил на улицу и потряхивал соху, чтобы хлеб лучше родился. В иных деревнях выходили взрослые мужчины и женщины и изображали пахоту, молотьбу, косьбу, даже разыгрывали сцены полевых работ в доме, полагая, что это скажется лучшим образом на самих работах и на урожае. Мужики в Великий четверг садились верхом на кочергу и трижды объезжали вокруг избы, огорода и поля, произнося при этом: «Крот, крот, не ходи в мой огород, в день Чистого четверга тебе в… кочерга».

Для защиты домашнего скота мальчики с восходом солнца бегали с колокольчиками на шее вокруг деревни, «чтобы скотина прямо с пастбища ходила домой, а не плутала». У лошадей и коров подрезали хвосты. Клочок обрезанной шерсти затыкали за матицу, чтобы скотина знала дорогу домой. Чесали лошадей, чтобы «чище и здоровее были». В Великий четверг хозяйка открывала трубу и кричала: «Пар божья скотинка, коровушка Пестронюшка, в чистом поле – обед, дома – ночлег. Не ночуй на бору, ходи ко двору!» С той же целью разыгрывали сценку-диалог: один из домочадцев забирался на печь, другой на чердак к трубе. С печи кричат в трубу: «Дома ли теленки?» С чердака отвечают: «Дома, дома!» – «Дома ли лошадушки?» – «Дома, дома!»

И так перебирается вся скотина.

В конце XIX века в глубине России в Великий четверг до восхода солнца хозяйка дома, нагая, выбегала со старым горшком в руке на огород и опрокидывала горшок на кол; горшок оставался опрокинутым на колу в течение всего лета – он предохранял кур от хищной птицы.

Девушка до восхода солнца садилась на помело, распускала волосы и в одной рубахе, без пояса, объезжала дом с постройками. Подъехав к окну, обращалась к матери: «Тетка Анна, скотина дома?» – «Дома!» Благословляла. И так повторялось три раза».

В Сибири в Великий четверг хозяин отправлялся в лес, «вырубал в пне небольшое углубление и собирал туда муравьев, говоря при этом: «Как эти муравьи плодятся, так бы у меня, раба божия (имя), плодились овечки: беленькие, черненькие и легенькие. Ключ и замок словам моим. Аминь!»

С целью сохранения скота в Великий четверг также происходило «кормление» домового. Хозяйка пекла особые лепешки, часть которых отдавали домовому («хозяину», «суседушке»), – клали их где-нибудь в укромном месте на дворе, приговаривая: «На тебе, хозяин, хлеб-соль. Корми моева скота. Я ево кормлю днем, а ты корми его ночью». Домовому бросали монету под печь, говоря при этом: «Вот тебе, суседушко-батюшко, гостинцы от меня».

Видите, сколько поверий! А ведь еще и помогало!

В Великий четверг – новая забота людям, соблюдающим старину: пережигать соль в печи. Это было сугубо великочетверговым делом. Соль и вообще-то, по народному поверью, является целебною, а четверговая – особенно: ее тщательно сохраняли в божнице, за иконами.

Существовал обычай в Великий четверг поутру кормить петухов на печной заслонке (чтобы отгоняли чужих петухов от корма), а в курятник выносить золу и посыпать ею пол (чтобы куры хорошенько неслись). На этот заветный день, в полночь, «ворон, заботливый отец, купает детей своих», говорит предание. Для этого, по стародавнему поверью, необходимо прорубать на речке прорубь для вороньей купальни. Выполнившему это придет счастье. А кроме того, и ворон – вещая птица – в благодарность за оказанную ему помощь будет оберегать ниву и двор прорубившего прорубь от хищника-зверя, от всякой хищной птицы.

В старину в эту полночь, «после первых петухов», выходили на реку парни с красными девушками и торопливо зачерпывали из проруби воды, «покуда ворон не обмакнул крыла». В это время, по сказаниям русского народа, приходит весна красная и приносит с собою «красоту красную» и здоровье. «Ворон – завистник, не давай ему запастись здоровьем прежде тебя!»

А вот в Костромской губернии девушки собирались поутру на берегу речки и, если вода вскрылась, входили в нее по пояс, становились в тесный кружок и начинали, держась за руки, заклинать весну, громко распеваючи:

 

Весна, весна красная!

Приди, весна, с милостью,

С тою ли милостью,

С великою радостью —

С тою ли радостью,

С великою благостью!..

Весна, весна красная!..

 

Великий четверг называют также Чистым четвергом.

Множество обрядов Великого четверга было связано с желанием очистить дом, огород, двор «от грязи, накопившейся за зиму, от нечисти, затаившейся в углах, предупредить болезни и другие напасти». Было принято собирать можжевельник и окуривать им внутренние помещения, огород, вымя коровам и козам, бочки для огурцов и капусты. Иногда через дымящийся можжевельник прогоняли скотину и перешагивали сами – это считалось очень действенным средством против болезней и нечисти. Скотину еще и стегали можжевельником, чтобы не лягалась.

Принято было до восхода солнца искупаться и надеть чистое белье. Делалось это очень разнообразно: то умывались с серебра: «Кто первый умоется – лицо белое будет», то воду для умывания брали из речки или колодца до рассвета. Умывшись, девушки шли на хмельник, где произносили: «Как хмель любят добрые люди, так бы и меня любили!» В старину в Великий четверг, невзирая ни на какую погоду, «люди ходили на реку и окунались в ее воды, даже если на реке был еще лед. Соприкосновение с водой должно было принести здоровье и силу на весь год».

Своеобразно проходило и купание в бане. «Моются в бане до восхождения солнца, говоря, что и ворон перед этим днем купает детей своих… Всходя на полок, приговаривают: «Хрещеный на полок, некрещеный с полка». Выходя из бани, оставляют на полке ведро воды и веник для «хозяина» (байника) и, перекрестившись, произносят: «Тебе, баня, на стоянье, а нам на здоровье!» – в таком описании дошли старинные обычаи до нас.

В этот же день самым тщательным образом вымывают и украшают избу: расстилают чистые, праздничные половики, развешивают красивые полотенца и занавески, кое-где пол в горнице посыпают белым песком.

В Великий четверг девушки ходили утром под яблони чесать волосы – чтобы хорошо росла коса, подрезали кончики волос, чтобы косы росли длиннее да гуще. В Великий четверг старые люди советуют подстригать в первый раз волосы годовалому ребенку («до году – грех!»).

С этого дня не принято мести хаты вплоть до Светлого праздника – из опасения «засорить глаза лежащему во гробе Христу».

В церкви в этот день вспоминается Тайная вечеря, перед которой Иисус Христос омыл ноги Своим ученикам в знак глубокого смирения и любви к ним. Вечером этого дня Иуда предал своего Господа и Учителя.

А в пятницу   вели наблюдение за погодой.

Если на Страстную пятницу пасмурно, то хлеб будет с бурьяном. Если под Страстную пятницу заряно, пшеница будет зернистая.

Страстная пятница – одна из особо чтимых в народе праздничных пятниц.

А в церкви в этот день вспоминается самое страшное:

 

Слушайте, все народы, и внимайте:

Неслыханное убийство произошло в Иерусалиме…

…посереди дороги и города,

посереди города, на виду у всех,

было совершено убийство Праведника…

Повесивший землю на водах

был повешен на древе,

распростерший небеса

был распростерт на кресте,

все утвердивший

был утвержден на древе,

Господь был оскорблен,

Бог был убит.

 

Так описал эту трагедию святой Мелитон Сардийский во II веке.

Суббота   на страстной неделе – великая, красильная. В Страстную субботу красят яйца.

В Великую субботу, перед сумерками, заклинаются утренники-морозы: селяне просят их не губить яровых хлебов, льна-конопли.