Услышанное и увиденное в раннем детстве позже способствует развитию способностей ребенка

Всемирно известный дирижер Оомати Ёитиро рассказал мне интересную историю. Однажды он дирижировал оперой «Риголетто» в Дортмунде в Германии. Оперные певцы-тенора традиционно заканчивают свои арии украшениями – своеобразными мелодическими фигурами. На репетиции Оомати показалось, что тенор поет не в том темпе, в котором нужно: дирижер помнил, что в этом месте арии должно быть по-другому. Он показал тенору петь быстрее. Это был первый раз, когда Оомати дирижировал «Риголетто», но почему-то он очень ясно помнил, как именно должны звучать эти украшения в конце арии.

Руководитель оркестра согласился с темпом Оомати и одобрил то, как он дирижирует. Когда музыканты оркестра узнали, что это был первый раз, когда Оомати дирижировал этой музыкой, они очень удивились и спросили его, откуда он знал про нужный темп в конце арии. Но Оомати сам не понимал и только разводил руками. Позже он как-то достал старые пластинки, которые были у него дома, и стал слушать их. Тогда его осенило.

Оомати был единственным ребенком в семье, и в детстве ему часто включали послушать проигрыватель. Он целыми днями слушал пластинки, среди которых была и ария из «Риголетто». Это была известная ария «Сердце красавиц склонно к измене» в исполнении Энрике Карузо. Исполнение Карузо запечатлелось в памяти Оомати, и, вероятно, когда он впервые дирижировал оперой, эти воспоминания ожили у него в голове. Поэтому он сразу заметил, что темп медленный. Но Оомати был всего год, когда он слушал эту арию! Получается, что его мозг в течение 40 лет хранил эту информацию. Даже я удивился.

Я так подробно рассказал историю Оомати, потому что она подтверждает феномен, который я называю запечатлением образов. То, что механически отложилось в памяти ребенка, останется с ним, когда он вырастет, и где-нибудь да пригодится. Есть японцы, которые говорят на иностранном языке лучше его носителей. Все дело в том, что в раннем возрасте они какое-то время провели в стране, где этот язык родной. Проходит много лет, но, когда представляется случай, детские воспоминания оживают, и иностранные слова сами собой срываются с языка, что очень удивляет знакомых иностранцев.

Когда я рассказываю об этом, все вокруг удивляются, но на самом деле в этом нет ничего удивительного. Если в раннем возрасте ребенок постоянно получает повторяющийся стимул, происходит запечатление образа: информация отпечатывается в клетках мозга и впоследствии эти клетки реагируют, когда они нужны. Поэтому я настаиваю, что в возрасте образов не так важно, понимает ли ребенок в полной мере смысл поступающей к нему информации или нет, главное – окружать его информацией как можно в большем количестве.

Особенно это касается обучения языкам и музыке – здесь чувственное восприятие важнее логического осмысления. Если в раннем возрасте необходимая информация не отпечатается в голове в виде образов, то позже восприятию будет мешать другая усвоенная информация, и так называемые чувство языка или чувство музыки привить уже не удастся.

Например, многие японцы не могут произносить звуки «р» и «л», когда говорят по-английски. Однако есть те, кто прекрасно их различает и может хорошо выговорить. Вероятно, они просто в детстве их где-то слышали, и в нужный момент этот опыт им помогает. Мне стыдно, но я тоже почти не различаю «р» и «л». Особенную трудность представляют слова, в которых есть оба этих звука, например, New Orleans, ведь по-японски это звучит как «нюю орурии ндзу». Неспособность различать эти (и другие) звуки – своего рода недостаток, поэтому я всегда говорю: «Начинайте учить ребенка языкам как можно позже, если хотите, чтобы у него были недостатки».

Разумеется, ранний опыт необходим не только при изучении языков или обучении музыке. Можно сказать, что опыт, приобретенный в этом возрасте, в некоторой степени определяет, в каком направлении будет развиваться человек по жизни.

В последнее время большая проблема людей, вышедших на пенсию, – найти смысл и дело своей «второй жизни». Но ведь дело всей жизни определяется с рождения. От того, как ребенка воспитывали и развивали в раннем детстве, зависит, насколько хорошо этот человек проживет «вторую жизнь». Звучит, наверное, неожиданно. Но ведь то, каким будет человек, большей частью решается в младенчестве, поэтому нельзя сказать, что раннее детство и старость никак не связаны.^[18] Говорят: «Сумерки жизни определяются уже на рассвете», – настолько важное влияние на всю жизнь человека оказывает воспитание в младенчестве.

Ребенку нужно дать услышать и увидеть как можно больше, пока еще не поздно.