Джим собирает доказательства

 

Старик Джим вошел в лавку мясника и увидел ряд висящих туш. Хозяин, с карандашом за ухом и топором в руках, кивнул ему.

Во второй половине дня в его работе было затишье. В лавку доносилось сонное жужжание города и стук двух молотков со стройки поблизости, похожий на болтовню праздных людей, пересказывавших друг другу слухи.

Но был и другой шум, от которого Уэст‑Лондон не избавлялся ни днем ни ночью, – это беспорядочные звуки работы на прииске, в глубине ущелья. Временами оттуда доносились сильные удары, грохот которых отражался от скал и эхом раскатывался вокруг. Стук молотков о головки буров был похож на винтовочную стрельбу. Иногда крики десятников перемежались воплями злобы или боли.

Но сейчас на короткое время все звуки затихли – Уэст‑Лондон спал. Только в салунах застряли редкие выпивохи. На улицах не было видно зевак. В три часа дня Уэст‑Лондон выглядел как другие города в три часа ночи. Именно по этой причине мясник имел возможность уделить внимание случайному посетителю.

– Что бы вы хотели? – спросил он его. – Сегодня могу показать вам хорошие куски. Только что получил корову, могу предложить лопатку или филейную часть на бифштекс, если желаете.

– Я не хочу покупать никакого мяса, – ответил Джим. – Хочу посмотреть на туши коров. Кажется, я где‑то уже такое видел.

Мясник был молод, с рыжими волосами. А его брови казались всего только бледными полосками на розовом пухлом лице. Как все люди его типа и комплекции, он был полон апломба и вот теперь, хлопнув левой рукой, покрытой красными пятнышками, по колоде для рубки мяса, рассмеялся.

– Да, могу себе представить это! – сказал он. – Наверное, для человека, всю жизнь проведшего в прериях, вид такого большого количества свежего мяса куда лучше, чем вид роз! Жить на томатах в банках и затхлом беконе не так здорово.

– Да, – согласился Джим, – просто одно удовольствие увидеть шесть коров, которые больше не создают трудностей для ковбоев и висят в ряд, с отрубленными головами. Правда, я бы сказал, что у коров не так уж много мозгов.

– Так и есть! – подтвердил мясник. – Думаю, по недостатку мозгов с коровой никто в мире не может сравниться. Но вы сказали, что видели такой товар раньше. Вы когда‑нибудь занимались бизнесом? Или бывали в больших городах?

– Нет, нет, – ответил Джим. – Большие города для меня хуже яда. Только толкотня и шум.

– Послушайте! Уэст‑Лондон тоже не тихий город…

– Ну да, – признал Джим. – Но это естественный шум, который производят люди, зарабатывая себе на жизнь. А в больших городах вы слышите шум железа по железу, и это, скажу я вам, очень быстро изнашивает душу.

Сказанное было уже выше понимания мясника, поэтому его взгляд стал безразличным, он даже зевнул:

– Вы сказали, что видели что‑то похожее на это. Не можете сказать где?

– Это было давно, – начал Джим. – Я видел прерии, усеянные ими, видел красное на траве, красное на лицах и телах индейцев. Я и сам был красным, поэтому как‑нибудь разбираюсь в этом.

Мясник облизал розовым языком губы, и глаза у него заблестели.

– Это была настоящая бойня? Думаю, они забивали их сотнями.

Мясник подпер голову рукой и кивнул Джиму, а тот принялся рассматривать туши.

– Мне кажется, вам нравится это мясо, да?

– Ну, не знаю, – пробормотал Джим. – Я бы сказал, что они росли в какой‑то богадельне.

Мясник рассмеялся так, что даже чуть хрюкнул.

– Этой корове не более двух лет, – объяснил он. – Но посмотрите, как она плохо кормлена. В ней нет и пары фунтов жира. Бьюсь о заклад, что и в костях мало костного мозга. Ни одна приличная собака на них не польстится.

– Я тоже так думаю, – поддержал его Джим. – А вы понимаете толк в мясе, сынок.

– Может, и понимаю, – заявил мясник, гордо наморщив белесые брови. – А может, и ничего не понимаю. Но только вот что вам скажу. Эта корова из ближних мест, где ей не хватало корма.

– Ну‑ну, – протянул Джим, – вы что же, считаете, что места вокруг нашего города нехороши?

– А вы полагаете, что они годятся для коров, да?

– Но люди говорят, что это так и есть.

– Хорошо, вот что я вам скажу. Поезжайте в Айову и посмотрите, какое жирное мясо у них, потому что там коров кормят кукурузой. Вы увидите что‑то! Мясо, которое по зубам любому человеку! Оно прямо тает во рту. Натурально тает у вас во рту! – Он положил руку на живот и вздохнул. – Коровам нужна кукуруза или в достатке другой свежий корм, – объяснил мясник, глядя в мягкие, широко раскрытые глаза Джима. – Вы только гляньте на местных коров. У них совсем нет жира. Просто жалко смотреть.

– Я сказал бы, что вот эта молодая коровка получена с лугов, что вниз по реке, – рискнул предположить Джим.

– Вы так думаете? Почему вы так решили?

– Сам не знаю. Просто подумал…

– И неверно! – с горячностью возразил мясник. – Многие из вас, ветеранов, лучше разбираются в бизонах, чем в коровах. Говорю вам, эта корова не имела вдоволь зеленой травы.

– Не имела?

– Нет, не имела.

– Ну, в конце концов, это вы так думаете, – сказал Джим с неназойливым упрямством.

– Я так думаю? – вспылил юноша. – А вы полагаете, что знаете лучше меня, не так ли?

Старый Джим небрежно потыкал в рубец между ребрами туши, который выглядел так, будто это был след от колючей проволоки.

– Ведь от нее нет ни шкуры, ни волос, ни рогов, чтобы было о чем спорить, – продолжал Джим все с той же настойчивостью. – Нет ни копыт, ни тавро, ни знака на ухе. Как мог бы кто‑нибудь ее распознать?

Мясник кивнул. Он был так зол, что в первый момент не мог произнести ни слова. Мелких людей всегда приводят в бешенство мелкие обиды.

– Да будь я проклят! – почти крикнул он. – Я купил эту корову со шкурой!

– Ах, в самом деле? – изобразил Джим удивление. – Она, случайно, не из той красной даремской породы, которую разводят там, вниз по реке?

– Красной даремской? – завопил мясник. – Да что вы, эта несчастная худая пегая коровенка не имела ни капли благородной крови! Она ни на что не годится, кроме колбасы, хотя пьяниц в этом городе может устроить и так.

– Пегая? – переспросил Джим. – Вы вполне в этом уверены?

– А почему же нет, черт побери? – заорал мясник. – Разве не я купил ее всего пару дней назад у Сэма Грина?

– В самом деле?

Мясник молчал, охваченный яростью.

– Ну, наверно, мне лучше пойти, – ухмыльнулся Джим.

– Может, и лучше, – многозначительно подтвердил хозяин лавки.

Вот так закончился этот дружеский разговор, и старина Джим вышел наружу, на солнце, пощурился немного, а потом зашагал вниз по улице, немузыкально насвистывая. Но как только он свернул за угол, тут же ускорил шаг и направился прямо к дому шерифа. Он нашел его работающим в саду, тот копал картошку на маленькой грядке. Услышав зов Джима, Нэксон поднял усталое, запотевшее лицо.

– Вы знаете джентльмена по имени Сэм Грин? – спросил Джим.

– Конечно. Видел его на улице не более часа назад. А в чем дело?

– Ничего особенного, кроме того, что я хочу, чтобы его арестовали за кражу лошадей, угон коров и, кроме того, за поджог!

 

Глава 29

ПРОСТО ДРУЖЕСКАЯ ПРОГУЛКА

 

Жители Запада, прежде чем приняться за выполнение какого‑нибудь дела, обожают предварительно подробно его обсудить, как говорится, чуть ли не попробовать на вкус. Вот так же поступили шериф, Гарри и Дэвон.

А когда они совместно разработали план, Дэвон навел блеск на сапоги, тщательно почистил куртку, шляпу и направился вниз по улице, поигрывая легкой тросточкой, которую держал в левой руке.

Это не было каким‑то манерничанием. Каждый житель Уэст‑Лондона всегда был готов к тому, что в любой момент может возникнуть жизненная необходимость воспользоваться правой рукой и взять в нее нечто более тяжелое, чем прогулочная трость.

Уолтер уже знал, что Сэм Грин сидит в сапуне «Первый шанс», поэтому направился прямо туда. По этому же пути шли и другие мужчины, кому улыбнулась удача и кто, возвращаясь из ущелья, страдал от жажды. Они не могли ждать и искать место поприличнее, поэтому часто говорили, что для многих «Первый шанс» становился «Последним шансом», так как, дорвавшись до стойки бара, эти люди уже не могли от нее отлепиться. Этот дрянной салун только и держался благодаря тому, что был расположен на окраине при въезде в город, ничем иным он бы не мог привлечь посетителей.

Дэвон толкнул качающуюся дверь своей тросточкой и своим быстрым и точным глазом, который может быть только у азартного игрока, оглядел с полдюжины мужчин, сидящих вдоль стойки бара. Ни один из них не был ему знаком.

А на дальнем конце, задрав пятки на ограждение стойки и удобно упершись спиной на стену, восседал, судя по описанию шерифа, Сэм Грин. Это был молодой человек, чуть старше двадцати лет, с очень широкими плечами и мальчишеским лицом, покрытым веснушками.

Дэвон вошел, занял место у другого конца стойки со стороны двери и приветливо махнул рукой присутствующим. Он с удовлетворением отметил, что в городе его имя знает каждый человек, хотя за эту известность ему пришлось заплатить, рискуя несколько раз своей жизнью. Однако в Уэст‑Лондоне было чрезвычайно важно иметь к себе дружеское расположение, рассчитывая, что толпа может сделать какие‑то движения, чтобы защитить его от следующего наемного убийцы. А последнее приключение со Счастливчиком Джеком Дэвону и подавно прибавило популярности.

– Прежде я вас здесь не видел, верно, мистер Дэвон? – спросил бармен.

– Да, никогда прежде не бывал в этом конце города.

– У нас тут тишина и покой, вот и собираются бездельники, – мрачно заметил бармен. – Пахнет соснами, и это тоже многим нравится. Вот, познакомьтесь, это – Лефти Джек Марвин, а вот Бад Лэмпсон, Чак Пэрри, Большой Хэл Мерфи, Крис Лонг, и…

Пожимая всем руки, Дэвон кивнул Сэму Грину:

– А вы – Сэм Грин, насколько я понимаю?

– Так и есть, – отозвался Сэм, довольный тем, что его узнал такой знаменитый человек. – Не думал, что вы знаете меня, мистер Дэвон.

– Слышал о вас, – улыбнулся Уолтер. Он был подготовлен шерифом к такому разговору. – Я слышал о ваших делах в Тумстоне.

– О, я там хорошо поработал! – радостно воскликнул Сэм, с удовольствием вспомнив те времена. – Там ко мне все прямо сыпалось в руки, но это не могло продолжаться вечно.

– Полагаю, вы оттуда вытрясли немало? – полюбопытствовал Дэвон.

– Да, так и сделал. Но этот город так и не вырос. Они там, в Тумстоне, чистюли, – заметил Грин. – Но у меня была своя команда, и я должен был им платить. Не будешь же есть свои деньги! А кто вам сказал обо мне и о Тумстоне?

– Да многие, – уклонился от ответа Дэвон. – Многие помнят вас по тем местам.

– Да уж, я написал мое имя довольно крупными буквами, и краска была не поддельной позолотой. Давайте выпьем с вами, мистер Дэвон!

– Я вышел, чтобы немного поразмять ноги, – отказался от предложения Дэвон. – Не хотите ли пройтись со мной обратно в город?

Глаза Сэмми Грина сначала забегали по сторонам, но потом он устремил взгляд прямо в лицо Дэвона и коротко кивнул, как бы с неохотой, словно человек, который не может побороть искушения.

– Пойдемте. Я не против того, чтобы пройтись немного, – согласился он.

– Эй! – крикнул бармен с деланным неудовольствием. – Вы пришли один, а уходите вдвоем, мистер Дэвон?

Они вышли из салуна и пошли в центр города, залитого розовым светом вечерней зари. В ущелье Тимбэл было тихо, если не считать звуков одного молотка, который торопливо стучал в отдалении, будто хотел наверстать упущенное время. Город снова возвращался к жизни, обитатели начали выходить из дому, всюду на светлом фоне были видны их темные силуэты. Люди, словно пчелы, роились у дверей салунов.

– Занимаетесь добычей металла здесь, как в Тумстоне?

– Нет, – ответил Грин. – Совсем нет. Я отложил все это на время, хотя мог бы что‑то сделать. Но здесь уже обстучали каждую скалу в ущелье Тимбэл, как дантист осматривает каждый зуб у вас во рту.

– И здесь больше совсем нечем заняться?

– Ну почему же? Всегда найдется способ раздобыть деньги, – откликнулся Сэмми Грин более веселым тоном. – Вот некоторое время я работал в «Паласе» вышибалой.

Они уже достигли центра города.

– Это тихое местечко, – заметил Дэвон, глядя на внушительный фасад игорного дома.

– Конечно, – согласился его попутчик. – Берчард всех купил. Люди боятся даже громко разговаривать в этом притоне.

– Он сильный человек, – предположил Дэвон.

– Он‑то? Может, и так. Не знаю только, почему все так уверены в этом! Послушать, как о нем говорят, так подумаешь, что он пользуется незаслуженным уважением.

– Он основал этот город, – сказал Дэвон.

– Он? Не знаю. Не уверен в этом. Вот в Тумстоне…

– Дайте Уэст‑Лондону время…

– Он вам понравился, да?

– Это совсем неплохой маленький городок. Здесь много играют и ставки разумные. А это – мой бизнес, вы же знаете.

– Конечно знаю, – кивнул Сэмми Грин. – Каждый идет своим путем. Кто‑то ловит рыбу сетью, кто‑то – на муху. Но мне больше нравятся способы, которые позволяют набить старую корзинку доверху.

– Рыбная ловля – интересное дело, – продолжил Дэвон, чтобы не молчать.

– Говорят. Конечно, для детей. Но когда человек становится взрослым, ему нужно что‑то более серьезное.

– Это верно, без всяких сомнений.

– Я испробовал многое, когда еще был мальчишкой, – поделился опытный юноша, – но теперь я от всего этого устал. Мне необходимо что‑то более надежное. Может быть, зайдем сюда и выпьем?

– Зайдем. Это достаточно солидное здание.

– Конечно. А вы знаете, что это за дом?

– Не могу понять, глядя на него сзади.

– Не можете узнать? Так это же тюрьма! – Сэмми Грин громко рассмеялся своей шутке.

Дэвон тоже улыбнулся.

– Это все работа шерифа, как я понимаю? – спросил он.

– Ну, конечно. Он чуть не разорился, чтобы ее построить. Говорил речи в салунах и повсюду. Вы слышали о Счастливчике Джеке?

– Нет.

– Он увел пятнадцать сотен долларов из бара «Последний шанс» и на следующий день передал эти пятнадцать сотен шерифу, чтобы тот сделал свою тюрьму больше и крепче. «Потому что, – сказал Счастливчик Джек, – может быть, я когда‑нибудь приду и проведу в вашей тюрьме ночь, если она будет достаточно удобна, чтобы спрятаться в ней от дождя».

– И шериф взял деньги?

– Конечно взял. Ему было все равно, где брать деньги на тюрьму. Вы знаете, какой материал он выбрал для решеток?

– Я думаю, хорошую сталь…

– Хорошую сталь?! Так я вам скажу, такую сталь, которая не поддается никакому инструменту, вот что он выбрал. – Сэмми Грин как‑то странно наморщил нос.

– А почему бы нам не зайти туда и не посмотреть на это? – предложил Дэвон, когда они свернули за угол здания.

– В тюрьму? – удивился Сэм и снова бросил на него косой испытующий взгляд.

– А почему бы и нет?

– Зачем? Я уже видел тюрьму изнутри два раза. Мне там показалось неудобно. А вам?

– Мне просто любопытно, – ответил Дэвон. – Кроме того, вы узнаете там что‑то такое, что потом вам может пригодиться.

– Пригодиться для чего, Дэвон?

– Когда вы выйдете отсюда, сами узнаете.

– Когда выйду?

– Да, потому что я полагаю, вы все‑таки пройдете сейчас со мной туда, – твердо произнес Дэвон.

Сэмми Грин с недоверием повернулся на каблуках, и в его глазах появился страх.

– Что все это значит? – И он увидел, как худощавое лицо Дэвона сделалось жестким.

– Я не просто так проделал с вами весь этот путь от «Последнего шанса» до этого места, Сэмми, – пояснил карточный игрок. – А теперь поднимайтесь по ступеням и проходите в переднюю дверь.

У Сэма Грина перехватило дыхание. Его рука дернулась вниз, но он увидел, что у Дэвона правая рука уже опущена в карман куртки, а он был достаточно сообразительным, чтобы понять, что это значит. Что‑то, скрытое складками одежды и похожее на палец, было направлено прямо на него.

– Боже мой, а вам удалось перехитрить меня, – задыхаясь, проговорил Сэмми Грин. – Меня!

– У вас слишком много друзей в этом городе, чтобы вас можно было легко арестовать в открытую, – сказал Уолтер. – Я не хотел бы, чтобы меня застрелил в спину кто‑то из ваших друзей – угонщиков скота, поэтому решил, что нам лучше совершить до тюрьмы дружескую прогулку. И никто ничего не подумает, Сэмми, видя, как мы вместе входим в тюрьму.

Грин пристально посмотрел на него. Потом повернулся и начал медленно подниматься по ступеням. Дэвон шел на полшага позади него. Однако прежде, чем открыть большую дверь тюрьмы, Сэм поднял голову и издал длинный, переливчатый свист. Дэвон быстро закрыл ему рот ладонью, затем втолкнул пленника в помещение тюрьмы, прямо в руки ожидающего их шерифа.

 

Глава 30

МЕРТВЫЕ МОЛЧАТ

 

Внутренняя часть тюрьмы состояла всего из одного огромного помещения, если не считать отгороженный кабинет шерифа в одном углу и кухни – в другом. Остальное пространство было заполнено правильными квадратами клеток из крепких стальных прутьев – из той самой не поддающейся никаким инструментам стали, о которой говорил Сэмми Грин.

Клетки стояли так, что образовали два узких коридора, идущих через все помещение. Один соединял две боковые двери, а другой шел от фасадной стены здания до задней, где тоже были двери. Там, где проходы пересекались, образовалось небольшое свободное пространство – площадка, где мог сидеть стражник, положив винтовку на колени, и где стояло несколько стульев.

На них и уселись Дэвон, Сэм Грин и шериф. Старики Джим и Гарри, разумеется, тоже были здесь, но они со своими винтовками предпочли расположиться возле передней и задней дверей. «Потому что, – изрек Гарри, – никогда нельзя сказать, когда ветер вдруг откроет одну из них. Но тогда все ваши планы сдует, как листья, э?»

Шериф с ним согласился и послал охранника наблюдать за окнами в кабинете, потому что сигнал, хоть и прерванный Дэвоном, который подал их пленник, все же мог быть услышан теми, для кого предназначался. Могла быть предпринята отчаянная попытка освободить Грина.

– А как насчет этих боковых дверей? – поинтересовался Джим, прежде чем занял свой пост у задней стены тюрьмы.

– Думаю, о них не стоит беспокоиться, – ответил шериф. – Дело в том, что джентльменам, которые строили тюрьму, не понравился мой проект. Я хотел, чтобы в здании была только одна дверь. Тогда не пришлось бы выставлять охрану у стен, где их нет. Но те ребята считали, что когда‑нибудь это здание будет использовано под театр, упрямо стояли на своем и вот наделали в стенах столько дыр. Когда я пришел сюда и увидел эти четыре двери, то просто взял ключи от боковых дверей, пошел в кузницу, бросил их там в огонь и стоял над ними, пока не убедился, что железо расплавилось и потекло, прямо как вода. Больше нет ключей, которые подошли бы к ним. Нигде во всем мире, я так считаю!

Итак, передняя и задняя двери были под охраной, боковые – прочно заперты. Убедившись в этом, трое сели, чтобы поговорить. Узников в тюрьме не было, несмотря на то, что регулярно, каждый вечер, сюда доставлялся немалый улов всякого рода нарушителей спокойствия. Но местный мировой судья был необыкновенно быстр в решении их судеб. На другой день после обеда «осужденных», отделывавшихся, как правило, штрафом, можно было видеть на их привычном месте – у колеса рулетки в «Паласе».

Сэм Грин был глубоко оскорблен арестом.

– Это как раз то, что любой человек в мире назвал бы произволом, – заявил он. – И вот что я скажу вам, Нэксон. Вы завоевали в городе уважение, всем нравится, как вы справляетесь с делами, но сегодня вы сами нарушили закон. Вы послали арестовать меня человека, который не является вашим официальным помощником, он вообще никто. Это даже нельзя назвать арестом. Это просто подлый трюк, который вы использовали, чтобы прихватить меня и доставить сюда! – Он разгорячился так, что ему стало жарко. Сэму пришлось расстегнуть воротник.

Шериф внимательно выслушал его гневную речь.

– Вы абсолютно правы, – ответил он. – Обычно я стараюсь не совершать таких грубых и незаконных действий, как это. Но такой уж у нас город – грубый и не уважающий закон…

– А вы что, разве не шериф? – перебил его Грин, распаляясь еще больше. – Вы что, позволяете своим любимчикам делать все, что они хотят, с парнями из этого города? Я говорю вам, Нэксон, мои друзья не потерпят такого и совсем скоро дадут вам об этом знать.

– Да. Боюсь, они так и сделают. Ну ладно, а что будет, Сэмми, если я сейчас пойду в тот самый «Первый шанс» и попрошу вас там пройти со мной?

– Что же, я пойду с вами! Мне нечего бояться закона!

– Ну да. Хорошо, если это на самом деле так, – мягко произнес Нэксон. – Может, так и есть; Хочу надеяться. Но вот если мы правы, подозревая вас кое в чем, то я на самом деле думаю, что это будет для меня небезопасно. А у меня семья, о которой надо заботиться, сынок. Я испытываю судьбу только тогда, когда мне не остается ничего другого. Представьте, что вы пойдете со мной, а кто‑нибудь из ваших друзей тоже пойдет с нами! Понимаете?

– Хотите сказать, что они могут напасть на вас?

– Просто предполагаю, что могут. Всегда лучше дважды подумать, прежде чем что‑то сделать, вы же знаете.

– Но это прямое нарушение закона! – выпалил Сэмми Грин. – А что касается того подлого приема, с помощью которого вы меня заманили… – Не закончив фразы, он повернулся к Дэвону и бросил на него злобный взгляд.

В тюрьме становилось темно, охранник принес лампу, но Нэксон отказался от нее.

– Нет никаких сомнений, – объяснил он, – что в этом городе найдутся люди, которые захотят заглянуть сюда не только ради любопытства. Не стоит создавать им удобства!

– Я хочу знать, в чем меня обвиняют? – агрессивно наступал Грин.

– И я скажу вам, сынок. Нам мало что известно о деле. Но мы хотели немного с вами поговорить, чтобы помочь правосудию.

– Ба! – воскликнул Грин. – Думаете, сможете меня одурачить? Ну хорошо, увидите! И все‑таки в чем вы меня подозреваете? В чем обвиняете?

Шерифу показалось, что лучше всего просто повторить формулировку старика Джима, и он произнес:

– Ни в чем, кроме попытки совершить убийство, в конокрадстве, в угоне коров, а также поджоге.

Грин выпрямился на стуле. Дэвону страшно хотелось увидеть его лицо. Он готов был поклясться – сейчас на нем написано, что он и в самом деле виноват. Но темнота уже стала такой, что трудно было что‑либо рассмотреть.

Некоторое время все сидели молча, потом, когда пленник шевельнулся, чуть звякнули наручники.

– Все это грязная ложь! – отрезал Грин.

– Надеюсь, так и есть, – отозвался шериф. – На самом деле надеюсь. Тогда все пройдет хорошо.

– Кого это я пытался убить? – пролаял Сэмми Грин.

– Мистера Дэвона, вот он. Вы пытались застрелить его в лесу.

– Я? – закричал Грин голосом, похожим на истошный вой. – Я? Это ложь!

– Надеюсь, что так и есть на самом деле, – мягко повторил шериф. – Ну что за удовольствие вешать человека!

– Вешать?! – пробормотал Грин упавшим голосом.

– Да, именно так поступают с преступниками в этом городе.

– Но даже если предположить, что я виноват, а это не так, то человека нельзя повесить только за попытку убить. Ведь убийства не было.

– Нельзя. Но лет двадцать или тридцать получить можно.

– Двадцать или тридцать лет?!

– Да, думаю, так. Если только судья не даст вам меньше. Но может случиться и так, что дело не дойдет до суда. Джентльмены в этом городе могут взять дело в свои руки.

– Что это значит?

– Вы же видели, как линчуют людей, сынок.

– Суд Линча! Боже, вы отдадите меня им?

– Я? – запротестовал шериф самым невинным тоном. – Нет, по своей воле я этого никогда не сделаю. Но представьте, что они взломают двери и ворвутся сюда. Смогу ли я устоять против всего города, а?

– Бог мой! – прошептал Грин. – Это все подстроено. У вас нет доказательств.

– А кроме попытки убийства, – заметил шериф, – есть подозрение, что вы угнали лошадей и коров Дэвона, потом подожгли его дом.

– Я к этому не имею никакого отношения!

– Конечно, надеюсь, что не имеете. Но вот что я вам скажу. Здесь, в Уэст‑Лондоне, ребята уже сложили свое мнение о Дэвоне. И похоже, им нравится стиль его поведения. Он не прячется в глухих переулках. Высоко держит голову. Ходит по середине улицы и не замечен ни в чем плохом. Они не захотят, чтобы он ушел из нашего города.

– А при чем здесь я?

– Ну, разве вы не понимаете, Сэмми? Представьте, что вас на самом деле обвинят во всех этих вещах и ребята должны будут принять решение относительно вас…

– У них нет доказательств! – завопил Грин. – Ни одного даже самого маленького доказательства против меня! Я невиновен, шериф! Говорю вам, я не виноват и…

– Ну вы, дрянь! – вдруг закричал шериф таким голосом, что даже Дэвону стало не по себе. – Вы продали говядину Дэвона городскому мяснику. Можете это опровергнуть? Вы продали корову с отличительным знаком на ней! Это ли не доказательство? Его хватит, чтобы повесить вас, лживая вы собака! Но я готов предоставить вам шанс спасти вашу дрянную паршивую шкуру, если вы дадите официальные показания о вашей банде. Нам нужны главари, а не мелочь.

Это разоблачение сразу сбило спесь с Грина.

– Боже мой! Боже мой! Похоже, я попался! – прошептал он.

Шериф не сказал больше ни слова. Дэвона бросило в пот. В тюрьме теперь было совсем темно, только в одном западном окне брезжил свет.

– Если я скажу хоть слово, они убьют меня, растерзают на куски! – простонал Грин.

– Мы здесь для того, чтобы помочь вам, – откликнулся шериф, изменив тон. Теперь он опять говорил мягко. – Будете стоять против закона – я спущу на вас всех собак, а если станете на мою сторону, сделаю все, чтобы обеспечить вашу безопасность. Сейчас у вас петля на шее. Хотите от нее освободиться?

– Боже… Боже… – со стоном повторял в темноте Сэмми Грин. – Я хочу жить… Я не хочу умирать… О Боже, я вам все скажу…

– Тогда мы будем с вами, постоянно и верно, – заверил его шериф. – Мне нужно имя главаря вашей банды убийц!

– Его имя? – переспросил Грин. – Что же, могу начать с него. Вы подозреваете кого‑нибудь?

– Мы не отвечаем на вопросы. Мы задаем их, – напомнил шериф.

– Ну хорошо, – согласился тот. – Это… – И вдруг, вскочив на ноги, пронзительно завопил: – Они здесь!

Дэвон быстро обернулся и увидел свет, ворвавшийся в коридор из южной боковой двери. А из потока этого света услышал выстрел винтовки.

Сэмми Грин упал вперед, лицом вниз.

 

Глава 31

ИСЧЕЗНУВШЕЕ СТАДО

 

Шериф и Дэвон бросились к открытой двери, но поблизости на улице не увидели ничего, кроме толпы любопытных, устремляющейся к тюрьме из ближайших салунов. Выяснилось; что один из них видел двух людей у двери тюрьмы, но куда они убежали, не мог сказать или просто не хотел. Все равно в темноте он вряд ли рассмотрел бы их лица.

Из толпы вышел Такер Винсент, а за ним и Чарли Уэй. Этот Чарли был симпатичным и высоким человеком, в то время как Такер Винсент мал ростом, сух и смугл. Он всегда носил перчатки с длинными крагами из жесткой кожи, правда, та часть перчаток, что стягивала ладони и пальцы, была из очень тонкой лайки. Люди говорили, что Винсент снашивает их за одну неделю, но зато мягкость этих дорогих перчаток позволяла ему быстро и ловко выхватывать револьвер.

Такер Винсент и Чарли Уэй предложили шерифу свою помощь.

– Теперь ничего не поделаешь, – махнул рукой Нэнсон. – Нам остается только ждать. Здесь, в Уэст‑Лондоне, нет глаз, потому что никто не хочет видеть,

Уэй и Винсент зашли в тюрьму и посмотрели на убитого.

– Стрелявший – профессионал, – заключил Винсент. – Попал в самое уязвимое место, прямо между глаз. Одна пуля – и человека нет. Такая меткая стрельба! И это при свете фонаря!

Все молчаливо согласились с ним. Затем передали тело несчастного Сэмми Грина в руки тюремного охранника, чтобы тот его похоронил. Но сначала попросили его обыскать труп. В бумажнике из оленьей кожи обнаружилась интересная вещь – щепотка блестящего порошка.

– Похоже на латунные опилки, – решил старый Гарри.

– Похоже на золотой песок, – поправил его шериф.

Бумажник с песком заперли в стол шерифа в его кабинете.

– Это щепотка песка, ради которого все они живут, – высказался старик Джим. – Вот бы узнать, где этот Сэмми Грин раздобыл его! Может, нашел на Клондайке? Он там побывал! Может, отыскал в шурфе, в пустыне? А может, взял его здесь, в скалах ущелья Тимбэл?

– Он не работал здесь, – напомнил шериф. – Может, кого‑то пристукнул и эта щепотка – его последняя добыча. А теперь, друзья, нам ничего не остается делать, как взять следы коров Сэмми и послушать, что они нам расскажут.

– Увы, коровы не говорят, – буркнул Гарри.

– Я заставлю их говорить! – твердо заявил Нэксон. – Это вам не Канада, не Испания и не Техас! Конечно, я не могу заставить их объясняться человеческим языком, просто буду работать с их следами. И буду работать, мальчики, даже если там окажется так же голо, как на моей ладони!

– Вы сейчас возбуждены, Лью, умерьте злость, – посоветовал старик Джим. – Она вам не поможет.

– Если бы у меня на глазах застрелили сына, я бы, наверное, чувствовал себя лучше, чем сейчас, – признался шериф. – Знаете, друзья, я работаю уже много лет, и бывало, что толпа кипела вокруг меня, как вода вокруг яйца. Но никто никогда не мог вырвать человека из моих рук, потому что я – это закон. Никогда такого не было до сегодняшнего вечера. О, они заплатят за это мне сполна!

Шериф Нэксон был спокойным человеком. Никто еще не видел его в таком гневе. Но он говорил о многом..

Окружающие промолчали, ожидая, когда приготовят лошадей.

Наконец их привели. Тогда шериф спросил:

– Кто лучше всех знал Сэма Грина?

– Бармен в «Первом шансе», – ответил Гарри.

– Едем туда!

Они поехали верхом во тьме, через желтые полоски света, падающие на улицу из окон домов. У «Первого шанса» все спешились, вошли в салун один за другим.

– Эй! – встретил их бармен. – Это правда, что Сэма Грина только что пристукнули?

Шериф кивнул.

– Что могло кого‑то заставить убрать такого безобидного парня, как Сэмми? – зло спросил бармен.

– Это из‑за коров, которых он спрятал где‑то в горах, – пояснил шериф. – Если бы я знал, где их найти, то прямо сейчас поехал бы туда. У Сэмми где‑то есть мать, будет просто стыдно, если она не получит его деньги.

Бармен скосил взгляд, мотнул головой, потом, как бы раздумывая, произнес:

– Не помню, кто это сказал, то ли Сэмми, то ли кто‑то другой… Но мне кажется, будто я слышал, что у него есть стадо где‑то за Мертвым озером. Коровы там на выпасе. Хотя я не уверен.

– Благодарю, – отозвался шериф. – Поеду в том направлении. – И увел своих людей в темноту.

– Ну? – протянул Гарри, когда они сели на лошадей.

– Ну? – откликнулся шериф. – А он надежен, этот бармен?

– У самой скверной змеи, какую я только видел на своем веку, не было столько коварства, как у этого бармена, – изрек старый Джим.

– Никогда бы не доверился ему! – присоединился Дэвон. – Совсем недавно я видел, как он говорил и смеялся с Грином.

– Я согласен с вами, – объявил Нэксон. – Это нечестный человек, и он дал нам неверный совет. Мертвое озеро прямо на юг отсюда, потому, мальчики, думаю, нам надо двигаться в противоположном направлении.

– Верно! – поддержал его Гарри. – Когда человеку приходится быстро, без подготовки врать – он всегда говорит точно наоборот. Я заметил это еще у индейцев. Правда, они были не так быстры на язык…

– Значит, в противоположную сторону от Мертвого озера? – уточнил Джим. – Туда есть путь. Каньон Чимни идет прямо на север и пересекает ущелье Тимбэл в дальнем конце, разве не так?

– Кто это будет прятать коров в Чимни? – проворчал Гарри.

– У тебя нет никакого воображения, – парировал Джим.

– Воображением и ворону не накормишь, а там, в Чимни, нет ни травы, ни воображения, – заявил Гарри.

– Ты говоришь так, потому что глазами только читаешь! – не унимался Джим. – И очень печально, что не видишь ничего другого!

– Да будь я проклят, если хоть в одной газете прочитал, что каньон Чимни так же лыс, как моя голова. Я видел своими собственными глазами! Там не хватит травы даже на то, чтобы набить ею твою шляпу!

– Когда это ты видел?

– Прошлой осенью.

– Так это после того, как по нему прогнали овец?

– Не заметил никаких признаков, что там были овцы.

– Просто прошел сильный дождь и смыл все следы.

– Нет, вы только послушайте! – закричал Гарри. – Да будь я проклят, если Джим сейчас не похож на женщину, у которой всегда найдется что возразить!

– Поедем в Чимни, – упрямо твердил Джим. – Если там не окажется коров, я готов съесть мою шляпу.

– Тебе придется это сделать, старый ты козел! – сердито выпалил Гарри. – Ты хоть раз в жизни был в Чимни?

– Ну да, один раз, – ответил Джим.

– И когда?

– Зимой.

– Эй! И там лежал снег?

– Да.

– Глубокий?

– По брюхо моей лошади.

– Тогда откуда же ты знаешь о траве в Чимни?

– Чимни как раз напротив Мертвого озера, – объяснил Джим, – и это как раз то самое ущелье, где можно держать коров. Лью, давайте лучше отправимся в путь. Раз уж Гарри начал разговаривать, он не уймется до утра.

Шериф рассмеялся, а когда они добрались до конца ущелья Тимбэл, свернул прямо к каньону Чимни. При свете луны он казался темной узкой расщелиной в скалах, даже вход в этот каньон был так тесен, что они не могли ехать рядом по двое.

– По одному мы здесь можем стать легкой добычей, – высказал опасение шериф. – Если бы сейчас был день, я послал бы одного из вас на вершину посмотреть в долину.

– Зато ночью легче умирать, – отреагировал Джим. – Не видишь напоследок окружающего мира и, значит, не будешь о нем сильно тосковать, когда окажешься, как говорят, по ту сторону. Поехали, шериф! Вроде бы я слышал где‑то справа мычание телки.

Все засмеялись и направились в густую темноту ущелья. Над их головами сверкали освещенные луной облака.

Вскоре ущелье сделало крутой поворот.

– Ха! – нарушил молчание Джим. – А теперь ты, который так много читает и все знает, скажи, ты что‑нибудь слышишь?

Гарри не отозвался. И тут где‑то в глубине ущелья все ясно услышали топот копыт, затем, словно отдаленный гром, – мычанье коровы.

– Ну вот! – заявил Джим. – Я почти узнал голос той пегой коровки. Вперед, друзья! Мы их догоним, если удастся.

– Едем быстрее! – приказал шериф. – Их гонят другим путем.

Путники быстро мчались в темноте, когда вдруг услышали над собой грохот, и тут же по крутому склону каньона вниз покатилась лавина камней, увлекая за собой обломки скал, поднимая тучи пыли, светящейся в свете луны.

Сотни тонн крепкой скалы с грохотом упали в каньон. Лошади, в испуге сжавшись, попятились назад, когда громадная масса камней, будто мгновенно вскипев, взлетела от ударов о дно в воздух.

Когда все стихло, шериф пытался заставить свою лошадь пройти через беспорядочно нагроможденные обломки скал. Но вскоре остановился и поднял руку, призывая всех к молчанию.

Вдалеке, но очень отчетливо они расслышали мычание и топот копыт удаляющегося стада. Потом этот шум прекратился – то ли стадо повернуло за крутой поворот, то ли прошло в боковую долину.

Старик Джим неторопливо проговорил:

– Теперь уже ничего не поделаешь. Мы не сможем провести лошадей через это нагромождение скал. А идти за ними пешком – это все равно что гнаться за циклоном. Надо что‑то придумать, как провести ночь. Шериф, что будем делать?

 

Глава 32

ТАИНСТВЕННЫЙ ВСАДНИК

 

Они тщательно обшарили ущелье в надежде найти проход через каменные завалы, но удача им так и не улыбнулась. Шериф громко сетовал, что если бы им удалось догнать стадо, то, без сомнения, у них было бы полно доказательств.

Стадо быстро уходило. Даже если <