Тетя Вера хочет заколдовать меня и бабушку

 

Наступила зима. Завыл под окном холодный ветер: УУ‑УУ!

И кто ходит без галош, того гонит домой. И кто ходит в галошах, того тоже гонит домой.

И опять меня тетя Вера не пускает на улицу. Хорошо, что у меня, откуда ни возьмись, появился друг. И хорошо, что он живет в маленьком домике. И я ему сказал:

– Алошка, не выходи на улицу без галошек. И вообще не выходи.

– ЧиПОчиЧЕчиМУ?

– Слышишь, как ревет ветер: у‑у‑у‑у‑у!

– А у меня на ногах чиГАчиЛОчиШКИ – галошки!

– Глупый ты, глупый! – сказал я. – На улице насморк, на улице грипп.

– Зачем ты ругаешься?

И он заплакал. Вот какой чудак – заплакал. Слезки у него: кал‑кал, кап‑кап. Маленькие слезки.

– Дай мне, – говорит он сквозь слезы, – чиПИчиРОГ…

– Чего? – спрашиваю.

– Пирог с орехами – вот чего.

– А‑а‑а!

– «А‑а»! – передразнил Алошка.

Только я ничуточки не обиделся, а скорее побежал к бабушке на кухню и попросил пирожок с орехами.

– Это, бабушка, не для меня, – шепнул я ей, – а для Алошки. Оказывается, он тоже любит твои пирожки с орехами.

– Тары‑бары‑бум, балуешь дите, – сердито сказала тетя Вера на своем сказочном языке.

А бабушка ей отвечает на своем:

– Люшеньки‑люли. Какое ваше дело?

– А я вот возьму да заколдую тебя с дитем, – пригрозила тетя Вера.

– Ах, матушка колдунья, – вздохнула бабушка. – Я раньше тебя гусей‑лебедей заманивала. И теперь тебя переколдую!

Тете Вере это не понравилось. У нее опять случилась тоска‑печаль. А я схватил пирожок и скорее побежал к Алошке.

Ну конечно, Алошка обрадовался – ухватился за пирожок обеими руками! Первый пирожок он съел очень быстро, второй помедленнее, а с третьим принялся играть, шалить и даже безобразничать. Бросал пирожок вверх – ух! Бегал с ним, как с ружьем, садился на него, как на стульчик, и бил ногой, как футбольный мяч.

– Тары‑бары‑бум! – закричал я голосом тети Веры. – Что ты делаешь, озорник?

И вдруг вошла сама тетя Вера. Алошка разбежался да как стукнет по пирожку. Пирожок как полетит да как трахнет по волшебным очкам: ТРАХ‑ТАРА‑РАХ!

И сразу в комнате все стало зеленым, как перед грозой.

– ОН РАЗБИЛ МОИ ОЧКИ! – крикнула тетя Вера ужасным голосом.

 

ТЕТЯ ВЕРА СРАЖАЕТСЯ С БАБУШКОЙ

 

Алошка испугался и юркнул в свой домик, а я замер. Я тоже испугался: я знал, что сейчас тетя Вера будет долго кричать. И она правда начала:

– О, мой носик‑востроносик, без очков остался, без волшебных. Теперь ты, мой нос, точно конь гнедой без седелышка… Тяп‑тяп‑тяп…

– Что это у вас тут стряслось? – спросила бабушка. Она прибежала на шум.

– Это Алошка расшалился, – прошептал я бабушке.

– Ох, опять этот Алошка, – покачала головой бабушка. – Ну и озорник!

А я сказал:

– Он больше не будет озорничать, я с ним хорошенько потолкую!

Я поднял тети Верины очки – они не разбились. И я хотел попросить за Алошку прощения. А тетя Вера как надела на нос свои волшебные очки, как посмотрела на нас с бабушкой, так и сказала:

– Ну теперь, тары‑бары‑бум, я вас заколдую!

– За что? – спросила бабушка. – За что же ты нас заколдуешь?

– А за то, что приближается праздник Новый год, – отвечает тетя Вера. – И хочу я, красная девица, быть хозяйкою, пригласить на праздник Иван Иваныча и чтоб у него по усам вино текло.

Так сказала тетя Вера и запела свою страшную волшебную песню:

 

Лежит волчище да на пузище,

Ого‑го!

Раскинул хвост да на сто верст,

Страшно!

 

– Бабушка, – прошептал я, – а ты начинай свою добрую волшебную песню. Мы ее переколдуем.

– Стара я, – отвечает бабушка. – Раньше много хороших песен знала, да теперь забыла.

– Бабушка, скорее вспоминай!

– Эх, разве что эту. – И бабушка тихонько запела:

 

– Капки по капки,

Где были?

– У бабки.

– Что ели, капки,

Что пили, капки?

 

И замолчала.

– Бабушка, а что ели капки? – спросил я.

– Не помню, внучек.

– Бабушка, а что пили капки?

– Забыла, внучек.

– Ха‑ха‑ха! ЗАБЫЛА, – засмеялась тетя Вера. – А я не забыла.

И она громким голосом запела наизусть свою страшную волшебную песню:

 

Лежит волчище,

Да поперек года,

Серым днем,

И вся людская

Беда‑невзгода

В нем, в нем!..

А я как махну рукой –

Так и сбудется,

Так и сбудется – не минуется.

Ну что, сдаетесь?

 

– Нет, нет, – крикнули мы с бабушкой. – Не сдаемся!

– Ах так! – сказала тетя Вера и посмотрела на нас сквозь свои волшебные очки. – Ах так! Тогда замрите! НЕ БЕГАЙТЕ, НЕ ПРЫГАЙТЕ, НЕ ЖАРЬТЕ, НЕ ВАРИТЕ, ПОКА НЕ ПРИДЕТ С РАБОТЫ МАМА.

– Эх, – прошептал я бабушке, – был бы сейчас папа! Тогда…

И больше я ничего не успел сказать, потому что замер. И бабушка тоже замерла.