Отражение социальной мобильности в фольклоре у хантов и манси

 

Мифология и фольклор хантов и манси тесно переплетены, что свойственно обществам на ранних стадиях исторического развития. Их мифология была системой первобытного мировосприятия и включала зачатки донаучных представлений о мире и человеке, об истории общества, разные формы искусства, философии и религии. Поэтому нередко исследователи религии и мировоззрения обских угров привлекают в качестве источника фольклор, для понимания которого, в свою очередь, важны верования и обряды. Им посвящено множество работ[79].

Вера в духов, или анимизм, пронизывает всю религиозную систему обских угров. Поражает число этих духов, сложная картина их взаимоотношений. Лучший знаток этого вопроса К. Ф. Карьялайнен писал в начале XX в.:  «У современных остяков мир духов очень богат, настолько богат, что, наверно, никогда никому не удастся выявить число и имена всех этих духов, являющихся... предметом почитания и страха»[80].

Традиционные космологические представления основаны на практических наблюдениях и географически ограничиваются собственной областью проживания и ее ближайшим окружением. Вселенная расчленена на три главные космические зоны: небо торум, землю мув (хант.), ма (манс.) и подземный мир кали-торум (хант.), хамал-ма (манс.). В соответствии с этим троичным членением выделяются три главных божества. Пантеон возглавляет небесный бог, его самые известные названия - Торум (Тором, Турым, Торэм) и Нум-Торум. Полисемантический термин торум означает "небо", "вселенная", "край", "погода", "эпоха", "высшее существо"; нум - "верхний", "южный"; Нум-Торум "верхний бог.

Небо с землей и земля с подземным миром соединяются отверстием. В фольклоре упоминаются "городской столб", олицетворяющий мировой столп, и лестница, по которой можно подняться на небо. Посредничество между космическими зонами осуществляют культурный герой - младший сын Торума и Крылатый(ая) Калм. Наряду с вертикальным членением мира в мифах имеется и горизонтальное, отражающее, вероятно, более ранние воззрения[81].

Герои-посредники между мирами путешествуют и в горизонтальном и в вертикальном направлении.

К наиболее значительным духам этой категории относятся «дети» Торума. Сведения о них содержатся главным образом в фольклоре. Чаще всего упоминаются семь сыновей Торума и одна дочь; в некоторых местах считается, что дочерей вообще нет; в фольклоре хантовВасюгана упоминается один сын. Дети были спущены Торумом на землю для управления делами людей, и некоторые из них стали местными духами-покровителями.

Младший сын, Мир-сусне-хум, «За миром наблюдающий человек», занимает особое положение в пантеоне обских угров - это их культурный герой и главный покровитель.В верованиях и обрядовой поэзии он рисуется как всадник на белом восьмикрылом коне, объезжающий мир на высоте облаков, это "царь идущих облаков". Когда он спускается на землю, под ноги коню нужно ставить серебряные тарелочки; по этому элементу образ Мир-сусне-хума связывают с солярным культом. Его зооморфный облик, в котором он выступает и в фольклоре и в верованиях, – речной гусь. Главное святилище этого духа было на Оби, в устье Иртыша, в сел. Белогорье, где русскими был построен Троицко-Белогорский погост. Там хранилось антропоморфное изображение духа, сделанное из дерева, рядом с ним находился отлитый из железа гусь. На других культовых предметах Мир-сусне-хум изображается в виде всадника на коне. По велению отца он наблюдает за жизнью людей, заботится о них, выступает посредником между людьми и богами; у северных групп его обычно призывают шаманы.

В мифах он предстает перед нами как культурный герой, которому приписывается инициатива творения земли, создание человека, обучение промыслам, другим важным знаниям и навыкам. Он был первым охотником на лося, создал огонь, полезные растения и животных, велел птицам прилетать летом на север. Главенство над старшими братьями Мир-сусне-хум получает, когда он, совершив свои подвиги, первым предстает перед Нум-Торумом.

Счастье, успех и здоровье человека зависят от оказания содействия ему целой категории духов. Если власть домашнего духа не слишком велика и нужна помощь в важных жизненных ситуациях, то ее следует искать у духов более высоких рангов.

Если в одной и той же местности один человек добывает больше другого, это объясняется отнюдь не его ловкостью, а в первую очередь действенностью его домашнего духа[82]. Церемонии, которыми обские угры стремились добиться расположения или содействия духов, не отличаются разнообразием; в основном это жертвоприношение. Смысл словесных формул, сопровождающих подношение, сводится к следующему: «Дай, и тебе будет дадено»[83]. Объем жертвоприношений зависит от многих обстоятельств, прежде всего от ранга и силы духа, от важности дела и средств пожертвователя. Первое и важнейшее место среди пожертвований занимает животное - олень, лошадь, а на юге - и другие домашние животные. Их убивали и предлагали духу взять животное целиком или его кровь, мясо, шкуру и т. д

Кроме этого - кровавого - жертвоприношения существовала и другая форма - угощение пищей. Это либо была самостоятельная церемония, либо она входила составной частью в кровавое жертвоприношение. Различие указанных жертвоприношений подчеркивалось терминологически: кровавое называлось йир, а угощение - поры; встречалось и двойное название - йир-поры[84]. Угощали домашними продуктами, причем считалось, что духи принимают не саму пищу, а видимый или незримый поднимающийся пар – «силу» пищи.

Пожертвованием служили и различные предметы быта, одежда, пушнина, ткани, деньги. Особенно ценным подарком для духа считались изделия из серебра - металла, наиболее почитаемого хантами и манси. На некоторых святилищах скапливалось много весьма ценных вещей. Жертвоприношения устраивались индивидуально, семьей или большим коллективом. Частью этой процедуры являлись призывные песни для духов и молитвы, произносимые после того, как услаждающий запах кровавой жертвы и жертвенной пищи, а также отрадный вид пожертвованного предмета настроят духа благосклонно. В молитве излагались потребности и желания подателя жертвы. Произносили ее сам жертвователь либо особое лицо. Присутствующие издавали трех- и семикратные крики, совершали поклоны и повороты по ходу солнца. В конце церемонии принесенная в жертву пища съедалась.Некоторые значительные духи, в первую очередь Мир-сусне-хум, представлялись всадниками; согласно мифам, табунами коней владеет и небесный бог. Н.В. Лукина считает, что это пережиток тех далеких времен, когда у части предков обских угров существовало коневодство[85].

Теме сущности человека, его рождении и смерти в представлениях хантов и манси посвящены работы В. М. Кулемзина, В. Н. Чернецова[86] и др.

Нет единого мнения о сущности души или душ, их количестве и взаимосвязи. Помнению К. Ф. Карьялайнена, существовало две души: душа-дыхание (хант.лилъ; манс. лили) и душа-тень (хант. ис, ильт; манс. ис, исхор). В. Н. Чернецов выделяет у мужчин пять душ: душа-тень, уходящая душа, сонная душа, путешествующая вовремя сна в образе глухарки (улумис), реинкарнирующаяся (т. е. возвращающаяся) душа, пятой была еще одна реинкарнирующаяся либо ею считалась сила; у женщин были первые четыре души. Рождение, здоровье, болезнь, сон, обморок, смерть, потусторонняя жизнь - все это связывалось с наличием, временным или окончательным уходом либо разрушением души (жизненной силы).

Важнейшей причиной заболеваний считалось «попадание в беду» одной из душ, отделившейся от тела. Ее могли увести умерший родственник, духи нижнего мира или другие духи, желающие причинить человеку зло. При лечении применялись такие меры, как окуривание (жилища или человека), прием целебных снадобий, магические действия и жертвоприношения. В тяжелых случаях вернуть душу мог только шаман.

У хантов и манси не было профессиональных исполнителей, но были выдающиеся сказители и певцы, чаще мужчины.сказителям и певцам приписывались необычайные способности влиять на здоровье и успехи человека.В сказке, как и в песне, степень вхождения рассказчика в образ была столь велика, что рассказ о событиях прошлого идентифицировался с самими событиями. Такой принцип повествования становится более понятным, если его сопоставить с изобразительным творчеством хантов. Художник стремится изобразить любой предмет не так, как он выглядит со стороны, а таким, каким он его знает. Он как бы находится внутри изображаемого предмета, и в таком случае все его стороны оказываются «доступны» взору. Поэтому, когда ханты видят фотографию или рисунок, выполненные в соответствии с современными правилами, они говорят, что изображена лишь половина предмета[87].

С этим также связана и драматизированная форма изложения текста. Для обско-угорского фольклора характерна вера в реальность всего происходящего в рассказе - будь то миф или сказка. Люди верили, что богатыри, вожди, воины, умные и добрые герои эпических сказок живы и сейчас, что они готовы прийти на помощь, поэтому их ждут. Слушатели переживали за героев: кто-то - за одного героя, кто-то - за другого. Побежденного богатыря тоже жалели: «Зачем его уничтожили?!»[88]

Глубина этой веры, вызывающей такое чувство, будто рассказчик заново создает события и героев, отражена и в популярной формуле «кто тебя напел сюда, кто тебя насказал сюда».

В обско-угорском фольклоре можно наблюдать переход формул из одного жанра в другой. Например, в позднейшей сказке (№ 141) Эква-пырищ говорит: «Настанет древнее время человеческой жизни: ни к какому купцу, ни к какому царю пусть не ходит народ работать» (выделенная курсивом формула - из мифа).

Таким образом, фольклорное творчество хантов и манси не являлось самостоятельной эстетической ценностью, оно органически связано с системой верований и с насущными потребностями людей, входит в повседневную жизнь коллектива, регулируя ее и выступая как важный социализующий фактор, в том числе и фактор социальной мобильности. Его своеобразие состоит в сочетании глубокой архаичности функционирования с изысканностью поэтического стиля и формул.

 

Выводы по 2 главе

 

Анализ данных фольклора и мифологии на предмет социальной мобильности у коренных народов Западной Сибири без государственных образований (ненцы, ханты и манси) выявляет очень разветвлённую и сложно структурно организованную модель её проявления.

В фольклоре ненцев, хантов и манси ярко отражаются процессы социальной мобильности героев, связанные с пространственными перемещениями, применением транспортных средств, общением и родством с мифическими существами.

У ненцев в мифологических представлениях распространены космические путешествия и перемещения на металлических средствах перемещения, в том числе самолёте, путём превращения в железного овода и т.п., в чём можно усмотреть тяготение к технико-технологическим моментам взаимодействия с универсумом в процессе социальных перемещений.

У хантов и манси в мифологических представлениях из металлов упоминается лишь серебро, чаще в качестве украшений, посуды, волшебных предметов. Перемещения происходят на деревянных средствах перемещения.

Транспортными животными выступают олени, реже говорится о конях, используются лыжи, нарты, упряжки.

Фольклорное творчество коренных народов Севера Западной Сибири не являлось самостоятельной эстетической ценностью, а было органически связано с системой верований и с насущными потребностями людей, входя в повседневную жизнь коллектива и регулируя её, выступая в качестве важного социализующего фактор, включающего процессы социальной мобильности.

 

 

Заключение

 

В настоящей курсовой работе была раскрыта тема: «Отражение темы социальной мобильности в фольклоре у коренных народов Западной Сибири».

Для достижения поставленной цели решили следующие задачи:

– раскрыли отражение социальной мобильности в фольклоре Золотой Орды у предков современных сибирских татар;

– изучили отражение социальной мобильности в фольклоре современных сибирских татар;

– проанализировали отражение социальной мобильности в фольклоре ненцев;

– провели изучение отражения социальной мобильности в фольклоре у обских угров.

Анализ источников и литературы по теме позволил сформулировать ряд концептуальных выводов.

Данные фольклора, мифологических и религиозных верований на предмет социальной мобильности у коренных народов Западной Сибири, достигших уровня первых государственных образований свидетельствуют о наличии концептов, способствующих росту пространственной маневренности тюрок-номадов. 

Культ единого и безграничного Синего Неба, культ Тенгре позволял номадам быть привязанным более к небу, чем к земле конкретной локализации и свободно кочевать. Дальнейшая их социальная мобильность в сторону оседлости выразилась в появлении и существовании у современных сибирских татар многочисленных духов-хозяев местности, у которых носителям данного мировоззрения каждый раз требуется получать разрешение на проведение хозяйственных действий человеком (параллели с бюрократическим государством).

Это связано с тем, что в традиционном мировоззрении сибирских татар наличествуют стойкие мифологические воззрения на социальную мобильность, территориальные перемещения, благополучность которых зависит от персонажей-хозяев соответствующих местностей. Человеческие права на пользование ими постоянно нуждаются в подтверждении. Так, люди должны заручиться поддержкой духов-хозяев, проявлять к ним почтение, соблюдать правила и нормы поведения, которые передаются устной традицией из поколения в поколение.

В целом фольклор сибирских татар - это важнейший источник, благодаря которому на значительном промежутке исторической перспективы можно рассмотреть вопросы, связанные с темой этносоциальной мобильности.

Данные фольклора и мифологии и их изучение на предмет социальной мобильности у коренных народов Западной Сибири без государственных образований (ненцы, ханты и манси) позволили выявить очень разветвлённую и сложно структурно организованную модель её проявления.

Фольклор ненцев, хантов и манси ярко отражает процессы социальной мобильности персонажей, что связанно с перемещениями в пространстве, применением транспортных средств, общением и родством с мифическими существами.

В мифологических представлениях ненцев встречаются космические путешествия на металлических средствах перемещения, в том числе самолёте, путём превращения в железного овода и т.п., в чём можно проявлено тяготение к технико-технологическим моментам взаимодействия с универсумом в процессе социальных перемещений.

В фольклоре хантов и манси из металлов упоминается лишь серебро, чаще в качестве украшений, посуды, волшебных предметов. Перемещения происходят на деревянных средствах перемещения.

Транспортными животными выступают олени, реже говорится о конях, используются лыжи, нарты, упряжки.

В целом фольклорное творчество коренных народов Севера Западной Сибири не являлось самостоятельной эстетической ценностью, а было органически связано с системой верований и с насущными потребностями людей, входя в повседневную жизнь коллектива и регулируя её, выступая в качестве важного социализирующего фактора, включающего процессы социальной мобильности.

Таким образом, задачи решены, цели достигнуты, выводы сделаны, дальнейшие перспективы исследования связаны с более глубоким изучением материала, с привлечением новых исторических источников.