Александр Михайлович Дюжаков

Александр Михайлович Дюжаков

 

 

НАРОДНАЯ ТРАГЕДИЯ

  в двух частях с прологом и эпилогом

Р. п. Воротынец

Г.

 

В работе использованы документы

Центрального архива Нижегородской области (ГКУ ЦАНО),

Государственного общественно-политического архива

Нижегородской области (ГКУ ГОПАНО),

Воспоминания жителей, записанные в 1965 – 1970 гг.

Василием Николаевичем Недокукиным

О событиях, произошедших во второй половине 1918 года

В селе Быковка Васильсурского уезда

Нижегородской губернии.

 

Пролог

Во второй половине 1918 года в селе Быковка произошли события, которые коснулись не только этого села, но и других населенных пунктов бывшего Васильского уезда. Долгое время их называли «кулацким мятежом», «антисоветским восстанием». Если обратиться к словарям, то мятеж – это вооруженное выступление, возникшее в результате заговора против власти, а восстание – это массовое организованное выступление с целью свержения власти. В быковских событиях не было ни заговора, не организации. Скорее, это был бунт. И сразу вспоминаются слова А.С. Пушкина: «Нет ничего страшнее русского бунта — бессмысленного и беспощадного»…

Об этих событиях сами быковцы старались не вспоминать, а если кто и начинал разговор, то шепотом, так, чтобы об этом не слышали посторонние. И уж тем более тайной за семью замками было участие в них родственников.

Естественно, что современников той народной трагедии почти не осталось. Никто уже не сможет ответить на многочисленные вопросы. Однако сохранились другие свидетели – архивные документы: Доклад Губернской чрезвычайной комиссии, листы допросов участников событий, протоколы собраний. Сохранилась и тетрадь с записями, которые вел в 1960-х г. уроженец села, полковник в отставке Василий Николаевич Недокукин, по крупицам собирая историю родного села в областной библиотеке и архивах.

В память о тех событиях 6 ноября 1960 г. в Быковке установили памятник. Все детали памятника взяты от Христорождественской церкви с могил дворян Демидовых, владевших селом в XVIII – XIX вв. С мраморных плит сняли таблички, стерли прежние надписи. Верхняя часть напоминает своими очертаниями исчезнувшее надгробие Марии Александровны Демидовой (Каргер). Только вместо креста над ним установлена металлическая пятиконечная звезда.

На закрашенном черной краске постаменте начертаны слова:

БОРЦАМ ЗА НАРОДНОЕ СЧАСТЬЕ,

ПЕРВЫМ КОММУНИСТАМ СЕЛА

СТЕКЛОВУ А.М.

КАЛАШНИКОВУ И.И.

КОМОЛОВУ И.К.

ВОРОБЬЕВУ Н.А.

Зверски убитым кулаками

В 1918 г.

 

 

       Надгробие                                                     Памятник жертвам

М.А. Демидовой (Каргер)                                    «кулацкого восстания»

 

Лето 1918 г. – первое лето после победы Октябрьской революции выдалось напряженным. Молодая Республика Советов оказалась в «огненном кольце» фронтов, окруженная белогвардейскими войсками. В Нижегородской губернии было введено военное положение, когда армии Колчака подошли к Казани. Васильсурск стал прифронтовым городом. Посланцы губернского комитета партии большевиков зачастили в уезд, вели усиленную агитацию и пропаганду среди населения.

В Докладе о деятельности Нижегородской Губернской Чрезвычайной Комиссии по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности при Нижегородском совете Рабочих, Крестьянских и Красноармейских депутатов за сентябрь месяц 1918 года говорится:

«Большинство населения (Васильского – А.Д.) уезда, которое достигает почти 150000 человек, состоит из зажиточных крестьян, хорошо обеспеченных пахотной землей и доходами с фруктовых садов. Сад имеет почти каждый крестьянин. В уезде много крупных, торговых и промышленных сел, как например, Спасское, Воротынец и другие… Бывают довольно крупные сельские ярмарки…

Естественно, что все это породило массу кулаков, спекулянтов, которые образовали кадр недовольных Советской властью, проводящей всюду принципы социализма в духе Р.К.П. (большевиков)».

Председатель Васильсурской уездной чрезвычайной комиссии Василий Захарович Овсянников в докладе о положении советской работы говорит еще конкретнее: уезд «весь заражен контрреволюционным настроением. Беднота сплачивается не вокруг советов, а вокруг кулаков, ведущих антисоветскую агитацию. Продовольственная политика советской власти встречает самую резкую оппозицию и критику.

Спекуляция и открытая вольная торговля хлебом процветают в уезде вовсю. На почве кулацкой агитации и контрреволюционного настроения населения зачастую происходят случаи самосудов над советскими работниками, кончающиеся их убийствами».

Уполномоченный губкома РКП(б) П. А. Шмелев сообщал из Быковки 21 июня 1918 г.: «Вообще кулаки работают как в самом городе, так и в уезде вовсю. Беднота запугана… Советы в волостях Воротынской и Спасской кулацкие, противодействуют всем распоряжениям Народных комиссаров. А уездный совет сам в большинстве таковой же, не ведет никакой борьбы с контрреволюцией…

Организация партии в с. Быковке…, благодаря влиянию кулаков, подавлена в бездействии. Сочувствующие есть, но они под гнетом, молчат…

…Чтобы подавить контрреволюцию в районе В-Сурского уезда… необходима сила от губернии… Лишь сила может парализовать деятельность кулаков и окрылить надеждой и внесет бодрость в упавший дух бедноты. Необходима посылка в уездный совет для его организации товарища с широкими полномочиями».

Судя по этим строкам архивных документов, Советская власть, провозглашенная в Васильском уезде в феврале 1918 года, не имела на местах ни авторитета, ни широкой поддержки. Надежда одна – на силу. Поэтому не случайно и то, что члены партийных ячеек были вооружены.

По выражению В.И. Ленина, земельный вопрос – это «гвоздь русской революции». Декрет о земле, принятый II съездом Советов, сохранял индивидуальное крестьянское хозяйство, с чем не могли согласиться большевики. В феврале 1918 г. был принят Декрет о социализации земли, который хоть и конкретизировал положения Декрета о земле, но уже включал большевистский принцип коллективного ведения сельского хозяйства как способа утверждения социализма в деревне. Пример такового вскоре появился на хуторе Гремячем – бывшем владении князей Оболенских. Здесь было создано отделение совхоза «Отрад­ное» – садово-огородное хозяйство «Красная Горка».

В большинстве же населенных пунктов уезда попытки обобществления земли вызывали недовольство и сопротивление крестьян. И уж тем более в Быковке, где местные жители были собственниками земли с 1863 года, а сохранившиеся до наших дней каменные и полукаменные дома говорят об уровне жизни быковцев.

Большевистское правительство попыталось сначала наладить товарообмен с деревней, но это не удалось вследствие нехватки запасов промтоваров и сопротивления зажиточной части крестьян. Тогда большевики перешли к политике жесткого государственного давления на крестьян. Правящая партия сделала ставку на углубление социально-политического раскола деревни, «погрязшей в собственнических интересах», внесение туда, по словам В.И.Ленина, начал социалистической революции.

В мае 1918 г. была объявлена продовольственная диктатура: началась открытая борьба «с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими»; была запрещена свободная торговля хлебом, введены на него твердые цены, новые формы заготовки зерна. Его владельцы, имеющие излишки и не вывозящие их на указанные властями места ссыпки, объявлялись «врагами народа». Им грозило тюремное заключение на срок не менее 10 лет и конфискация имущества. В реквизиции хлеба широко использовались специально снаряженные военизированные продовольственные отряды из числа городских рабочих и красноармейцев.

По декрету ВЦИК от 11 июня 1918 г. в сельской местности стали создаваться комитеты бедноты, перед которыми стояли две задачи: распределение хлеба, предметов первой необходимости и сельхозорудий среди сельской бедноты и содействие продорганам в изъятии излишков хлеба у кулаков.

Комбеды становились опорой продотрядов в деревне. Комбедовцы и советские активисты доносили на своих зажиточных соседей, поскольку за это они получали часть конфискованного зерна (до 15 июля бесплатно, а затем - с большой скидкой).

Однако расчет на то, что создание комбедов расколет деревню и приведет к изоляции кулаков, не оправдался, поскольку удельный вес бедноты к лету 1918 года на селе резко снизился. Да и сам процесс создания этих органов был затруднен и затягивался, в том числе и в Васильском уезде, где большинство населения, как говорилось выше, состояло из зажиточных крестьян.

Бесцеремонные, грабительские действия власти вызвали острое недовольство у всех держателей товарного хлеба, включая середняков.

Вот и колесили по селам уезда агитаторы губкома. Один из них –         А. Гузанов – в своем отчете пишет 28 июля 1918 года: «…выехал (из Юрина) в Василь, откуда должен ехать в Быковскую организацию, где должна быть конференция. Придя в Василь узнал, что там что-то не ладно и туда уехал отряд с тов. Овсянниковым и мне присоветовали покамесь остаться в Василе по выяснении дел в дер. Быковке».

Что же такое случилось в Быковке? Почему Гузанову присоветовали остаться в уездном городе?

Быковские крестьяне на сенокосе.

Фотография второй половины XIX века.

Часть первая

Июльская

Эпизод первый

Несостоявшаяся конференция

К июлю 1918 г. в Васильском уезде организации РКП (б) не существовало, были лишь разрозненные партийные ячейки по селам. Одной из самых активных была организация коммунистов Егорьевской волости. Об этом говорит в своем отчете П.А. Шмелев: «Лишь один лучший пример всего уезда можно указать это Егорьевская волость, организация партии коммунистов»…

 Агитатор Зимин докладывал в губернский комитет РКП(б): «21 июля я был командирован в Васильсурский уезд, как для партийной работы, так и по организации исполнительного комитета, в это время созывалась партийная уездная конференция по инициативе Егорьевской организации. На этой конференции я предполагал взять ответственных работников в исполнительный комитет, а из числа более сочувствующих нашей партии, но не состоявших в ней, намерен был создать партийную организацию».

По официальной версии, егорьевские коммунисты с разрешения губернских и уездных властей подготовили письма с повесткой конференции и направили их в волостные ячейки.

Местом проведения конференции выбрали Быковку, так как она занимала центральное положение среди других населенных пунктов Васильского уезда и, кроме того, здесь имелось соответствующее помещение для работы конференции – здание бывшей уездной земской управы.

Эпизод второй

Эпизод третий

Расправа

Вряд ли кому-то даже в самом кошмарном сне могло присниться то, что случилось на следующий после несостоявшейся конференции день. Об этих событиях сегодня писать трудно, поскольку показания участников конфликта крайне противоречивы. Люди на допросах то перекладывают вину на односельчан, то оговаривают себя, то кардинально меняют показания.

Судя по документам, следственные действия в конце июля – начале августа проводились, что называется, с пристрастием. Ноябрьские допросы носили явно более мягкий, доверительный характер. Однако к этому времени многих участников событий не было в живых. В сентябрьском отчете Губернской ЧК об этом говорится вполне недвусмысленно: «Все виновные понесли заслуженную кару, причем главные зачинщики, организаторы и подстрекатели были расстреляны, а остальные заключены в тюрьму…».

Утро 26 июля было неспокойным. Около 8 часов к дому, где жил бывший красноармеец Алексей Ефремов, подошли человек 20 крестьян. Они хотели арестовать его за то, что «он вместе с Стекловым и Медведевым Степаном Ивановичем состоял в союзе с казеевскими коммунистами». Но А. Ефремова дома не оказалось, и крестьяне разошлись.

Приехавший в село для разбора дела начальник Воротынской участковой милиции Ерин И.С. «стал производить дознание». Он допрашивал и арестованных накануне коммунистов.Михаил Григорьевич Русаков (из с. Бронский Ватрас), Василий Иванович Каганов и Иван Константинович Комолов (оба из с. Казыевка) «чувствовали себя еще довольно хорошо, ходили умываться».

Тем временем на собравшемся сходе решался вопрос, что делать с избитыми коммунистами. «Начальник милиции Ерин объяснил сходу, что он избитых допросит и отправит в с. Воротынец в больницу. Тогда из толпы выделились В.Л. Кужарин, П.И. Кужарин, Ф.И. Кужарин, П.И. Корнев (Горный), И.М. Шевелев, А.А. Лукоянов и И.П. Недокукин, которые начали кричать, что нечего коммунистов возить в больницу, а нужно добить».

Ерин уговорил толпу разойтись, пока он допросит пострадавших. Когда та разошлась, начальник милиции отдал распоряжение увезти избитых коммунистов в Воротынец. В этот момент коммунист М. Г. Русаков пытался бежать, но был замечен быковскими мужиками. Его догнали и вернули.

После чего опять собралась толпа. Стали раздаваться крики, что надо сейчас же всех арестованных убить, и вместе с ними заодно и милицию. Собравшиеся требовали, чтобы начальник милиции отдал арестованных по надзор быковцев. Ерин «не мог сопротивляться». Избитых коммунистов взвалили на подводу и увезли в скотный сарай, стоявший на краю села.

Именно там и было совершено убийство. В коммунистов стреляли из револьвера, Русакова добивали железными вилами, избитого Комолова потащили к Урге, продолжая бить топором и вилами, а затем бросили в воду. Каким-то чудом остался в живых Каганов, хотя пуля прострелила ему шею, раздробила челюсть и повредила язык, а по голове было нанесено несколько ударов колом.

Эпизод четвертый

Месть

И в это самое время над селом поплыл набатный звон, а со стороны лугов прогремели выстрелы. К Быковке подошел отряд казыевских коммунистов.

Перед тем, как продолжить рассказ нужно сделать небольшое разъяснение по поводу встречающихся в документах и воспоминаниях слов: «казеевские», «козеевские». Так быковцы называли жителей с. Казыевка, которое входит сегодня в состав Лысковского района, а Егорьевское стало селом Княгининского района. До Быковки от Казыевки – около 25 км.

Ночью 25 июля Кутлаков и Шанаев, сумевшие бежать из Быковки, сообщили комиссару по военным делам Егорьевской волостиВасилию Ивановичу Жотину о нападении на делегатов конференции. Жотин созвал коммунистов. Они решили «немедленно идти в Быковку, на выручку товарищей». Кроме того, комиссар «послал телеграмму о случившемся и с просьбой выслать отряд в уездный совет и в г. Н.Новгород». Отряд казыевских коммунистов по дороге вооружался, отбирая «у населения оружие и патроны».

Подойдя к быковским лугам, они увидели косцов и спросили, что те знают об убийстве Н. А. Воробьева. Косцы заявили, что его убили члены 2-го общества, а быковский коммунист А.М. Стеклов «указал им зачинщиков в том убийстве». «Не доходя до села с версту», коммунисты услышали звон в набат. Они видели, как «три человека побежали зачем-то в село Ивановское, вероятно, для сообщения об их приходе». Скорее всего, это были крестьяне, тащившие к Урге тело Комолова.Казыевцы открыли по ним огонь. «Один бежавший вернулся в Быковку, а двое скрылись в тростниках. Звон продолжался». Однако, после того как коммунисты стали стрелять и по храму, «звон прекратился».

Войдя в село, казыевцы направились к зданию волостного совета, где находились председатель волисполкома И.Ф. Котин, секретарь волисполкома М.А. Головин  и И.С. Ерин. Они увидели, что от церкви шли вооруженные люди и стреляли. Начальник милиции открыл окно и потребовал прекратить стрельбу. В.И. Жотин представился и спросил у них о местонахождении арестованных товарищей. Ерин дал ему протокол дознания и сказал, что ночь они провели здесь, а теперь отправлены в скотный сарай, якобы для их же спасения. В.И. Жотин возмутился: «Разве можно спасти жизнь там, где нет никакой охраны?» Ерин «замялся и сказал, что он это сделал под давлением толпы». Часть казыевского отряда направилась к сараю, «выставив заслон на дороге в Ивановское и на перекрестке улиц».

На дороге казыевцы, увидев бегущих по направлению к скотному сараю трех человек с винтовками, «бросились за ними, те скрылись в саду и стали оттуда стрелять». В начавшейся перестрелке было убито четверо быковских жителя. «У троих оказались винтовки, а у одного не было».

В сарае коммунисты нашли убитого М.Г. Русакова и сильно избитого, с простреленной шеей В.И. Каганова. У последнего пулей была раздроблена нижняя челюсть. Он знаками объяснил, что И.К. Комолова куда-то увезли.

В своем письме в Нижегородский губком РКП (б) сами коммунисты Егорьевской волости позднее напишут: « Придя в село, нашли на дороге лежавшего председателя Воробьева, … еле живого товарища Каганова, каковых отправили домой, а товарища Комолова не нашли, т.к. по словам секретаря Волостного совета Быковской волости Комолов был стащен к реке Урге и брошен в воду…».

В Докладе о деятельности Васильсурской уездной Чрезвычайной Комиссии читаем: «…ужасный вид замученных кулаками товарищей вызвали со стороны коммунистов безпорядочную стрельбу по селу, в результате которой оказалось убито шесть человек крестьян села Быковки».

Старший милиционер А.И. Фадеев в своих показаниях на допросе называет последующие действия казыевцев «расправой». Да и В. И. Жотин признал, что его товарищи «не могли себя сдержать и открыли беспорядочную стрельбу по убегавшим по разным дорогам людям».

Коммунисты взяли лошадей, отправили тело Н.А. Воробьева и раненого В.И. Каганова в Казыевку. Затем попытались найти труп И.К. Комолова, так как на этом настаивал его отец. Ерин «повел казыевских коммунистов по направлению к реке Урге», но и там поиски не увенчались успехом.

В это время в селах за р. Урга: Ивановском, Новом Усаде, Тубанайке и Монастырском Ватрасе – подняли набатный звон, и казыевцы поспешили удалиться. Около чайной к ним вновь подошел Ерин и предложил взять протокол дознания и мандаты членов конференции. Жотин В.И. «взял мандаты, а протокола не взял, не обратив на него внимания». Немного отойдя от Быковки, они встретили еще один отряд своих земляков, вооруженных винтовками, и несколько коммунистов вернулись в село. С ними пошел и отец И. К. Комолова.

Спустя какое-то время они догнали ушедший отряд. К. Комоловзаявил, что он убил начальника милиции Ерина, так как тот не хотел сказать, где находится труп его сына. Тут же В.И. Жотину сообщили, что убит местный помещик Александр Александрович Демидов. «На него указали крестьяне 1-го общества как на одного из вдохновителей кулачества. Вместе с Демидовым убили еще какого-то человека».

В докладе Васильсурской уездной ЧК говорится: « Неизвестно при каких обстоятельствах – расследованием на месте ввиду его спешности, этого не удалось выяснить – ими (казыевскими коммунистами – А.Д.) перед отъездом были разстреляны еще три человека, а именно возвращавшийся из какой-то поездки домой местный помещик Александр Александрович Демидов и ехавший с ним страховой агент I -го участка Васильского уезда Леонид Александрович Петровский, а также и упомянутый начальник милиции Ерин».

В.Н. Недокукин записал со слов жителей Быковки, что трое егорьевских (казыевских) коммунистов были убиты 25 июля. На другой день, когда «мстители» из Казыевки устроили самосуд, большая часть взрослого населения была на сенокосе. Группавооруженных винтовками людей «вместо того, чтобы разобраться, выявить виновных и наказать их, … проявила произвол.

Проезжая мимо чайной, где накануне останавливались для отдыха делегаты конференции, ни за что убили на месте в чайной содержателя ее Белякова И.И.

… Без всякого следствия и выявления обстоятельства событий был убит … у здания Волисполкома т. Ерин, а секретаря ВИКа Головина взяли под особый надзор и под угрозой смерти стали требовать, чтобы он указал место гибели и нахождения тел убитых накануне трех коммунистов.

… Прибывшие в Быковку егорьевцы стали искать по домам жителей, и без разбора личности расстреливали из винтовок первых попавшихся на глаза людей.

Жертвами такого произвола явились совершенно не причастные к восстанию граждане: Сухов Михаил Тимофеевич, Наумов Василий Иванович, Воробьев Федор Иванович, Салынин Александр Петрович (Петр Иванович?), Самохин Иван Егорович, – все они имели преклонный возраст.

В это же время был убит около своего дома – усадьбы помещик Демидов А.А. и находившийся с ним вместе родственник страховой агент Петровский Л.А., оба они возвращались в Быковку на лошади из поездки на хутор «Павлиха».

Перепуганные стрельбой жители села в панике разбежались из лугов с сенокоса в разные места: кто в лес, кто в соседние села, и домой стали возвращаться только к вечеру, когда группа егорьевцев, оставив Быковку, выехала к себе домой».

Приходится делать определенную сноску на то, что воспоминания записывались через 50 лет после тех событий, и не все данные совпадают с официальной версией, однако – и это важно! – в памяти жителей Быковки сохранились имена погибших сограждан.

Эпизод пятый

Погром

По уходе казыевского отряда из Быковки, «туда из окрестных сел хлынули огромные толпы вооруженных, чем попало, крестьян».

Из Липовки и Сараек людей привел Иван Алексеевич Бачагин-Мурыгин, который на допросе утверждал, что «получил бумагу с призывом на помощь селу Быковке … от председателя Быковского волостного совета» И.Ф. Котина, а тот «действовал под давлением народа». ЧленВатрасского совета Александр Семенович Щурин на допросе сообщил, чтов их селе созвали сход, на котором несколько граждан села Быковка сообщили, что у них идут избиения, и они просят помощи. А крестьянин Василий Степанович Лысов дополнил, что было вынесено «постановление, что если кто не пойдет, то будет предан смертной казни. Против отряда коммунистов надо выступить», так как «они никого не жалеют, и всех грабят, режут и так далее». На таком постановлении настаивали председатель Ватрасского совета Ф.И. Жуков, В.В. Мезин, М. Козин, И.И. Турилов, Ф.И. Щукин, И. Костин.

Крестьяне села Новый Усад были на покосе и слышали выстрелы из села Быковка. К ним в луга пришла «толпа Ватрасовских крестьян около 500 человек», и потребовали, чтобы они шли с ними. По словам Ивана Дмитриева «в Быковку новоусадские мужики идти не хотели, но вынуждены были идти под давлением ватрасского общества». Федор Иванович Серов сообщил, что созывалкрестьян села Новый Усад «под угрозой смерти» Иван Федорович Трифонов. По показаниям новоусадца Федора Ивановича Королева к ним «на луга из села Быковки прибыл посыльный и просил мужиков, чтобы они шли в Быковку для оказания помощи по борьбе с красногвардейцами. Здесь граждане села Нового Усада (кулаки) Фатов Яков, Фомичев Федор, Мишин Алексей и другие более зажиточные, стали уговаривать народ, чтобы шли спасать Быковских мужиков от набега Красной Армии. Некоторые пошли туда с оружием».

Сами быковские жители никак не ждали такого поворота событий.Крестьяне из окрестных сел начали производить в селе расправу с гражданами, считающимися «красными». Из окна волостного правления И.Ф. Котин видел, как толпа подошла к дому дьякона М.И. Стеклова и стала громить его.

Сын диакона быковской церкви М.И. Стеклова, Александр Михайлович Стеклов, большевик, «организатор партии коммунистов» в селе, прежде был председателем волостного совета, но, по словам отца, «в последнее время был не у дел». После разгона конференции он скрылся на чердаке хлева и так просидел ночь. Когда большая толпа подошла к дому, к ним вышел Михаил Иванович. Один крестьянин, из села Ватраса или Усада, ударил М.И. Стеклова и заявил, что они сейчас всех Стекловых перестреляют. Михаил Иванович убежал и спрятался в овраге. Потом он видел, как его сына Александра нашли в саду, выстрелили из винтовки, а затем стали наносить удары топором и шашкой.  С убитого сняли сапоги, брюки, золотой крест, забрали деньги.

Грабили дом Стекловых в основном новоусадские крестьяне. Ватрасский крестьянин Лысов Василий Степанович «удерживал своих односельчан от грабежа и говорил: «Не трогайте, ребята, мы сюда не грабить пришли». Одни его слушали, другие - нет». Один из них, например, «скинул гимнастерку и насыпал около пуда ржи». Слышались крики подбадривания: «Тащите, ребята, у него все было награблено, это наша кровь!».

На допросах ватрасские и новоусадские крестьяне рассказывали, как поровну разделили деньги между селами. По прибытии в Ватрас «председатель Ватрасского совета Жуков Ф.И. угощал всех чаем на деньги, взятые у Стекловых». Один из убийц A.M. Стеклова получил за это от схода в награду 75 рублей.

Эпизод шестой

Погром продолжается

Постепенно крестьяне из зауржских сел покинули Быковку. На какое-то время все стихло, слышно было только, как оплакивали убитых жителей села.

Однако, как сообщает уездная ЧК, «к вечеру того же дня в Быковку нахлынули новые огромные толпы народа из Воротынца, Ахпаевки и Елвашки. Переночевав, они на следующий день бросились искать бывших красногвардейцев».

Утром 27 июля по требованию председателя Воротынского совета М.В. Кузнецова председатель Быковского сельского совета 1-го общества М.Г. Колесов созвал сход.На нем «воротынские стали спрашивать: «кто де у вас в красной гвардии?» Им выкрикнули фамилии Медведева, Козлова, Ефремычева, Битина, Краснова, Ефремова. Кричал Василий Галкин (крестьянин 1-го Быковского общества) и другие. Воротынские требовали этого под угрозой. В это время убили Калашникова. Какой-то человек выстрелил из винтовки».

М.И. Киселев пытался спрятаться, но его нашли и привели на сход. Воротынский старик закричал: «Вот, товарищи, нашли одного в стогу». Кто-то из толпы ударил М.И. Киселева ребром вил по голове. С грубой руганью его избивали, пытались даже застрелить, но один из воротынчан «в тужурке защитного цвета» – бывший офицер Николай Николаевич Конторщиков – скомандовал односельчанам: «Разойдись! Если будут такие насилия, я все бросаю и ухожу. Нужно разобраться». И.Ф. Котин отвел М.И. Киселева в волостное правление. Там тот «просидел под замком часа три-четыре и был освобожден».

  В.Н. Недокукин, собирая свидетельства односельчан, записал, что погромщики «искали руководителей местной власти Медведева С.И., Краснова И.И. и др. Их не нашли…» Степан Медведев скрылся. Арестовали его жену и заперли в волостном правлении. Дом их разграбили.

«Пытали и издевались над шестнадцатилетним братом С.И. Медведева – Петром, который спасся от расстрела кулаками чудом.

Над Киселевым М.И. устроили страшную расправу и издевательство…, после чего он вскоре умер».

Вскоре пришли вести из Воротынца, «что со стороны Василя идет … отряд вооруженных» людей. Часть воротынской банды «наиболее активная, во главе с бывш. офицером Конторщиковым ушла в Ватрас с целью устроить вооруженное сопротивление советскому отряду».

Плохо ориентируясь в происходящем, жители Быковки решили было идти в Воротынец. Тем временем И.Ф. Котину удалось переговорить по телеграфу с председателем уездного исполкома Кочетовым. После чего он «стал убеждать население возвратиться домой». Доводы Котина, очевидно, возымели силу, и быковцы остались дома.

Эпизод седьмой

Шел отряд по уезду

Агитатор Зимин, как нам уже известно, по каким-то обстоятельствам не прибывший на конференцию, на которой «намерен был создать партийную организацию», в своем сообщении в губком РКП (б) 18 сентября 1918 г. пишет: «Пришлось бороться с контрреволюционным выступлением... В Василе была организована чрезвычайная следственная комиссия, председателем которой был Овсянников. В этой же комиссии был и я. Контрреволюция быстро была уничтожена».

«Чрезвычайная комиссия вместе с отрядом пробыла в Быковке 4 дня». За это время было допрошено свыше 50 человек. Расследование событий было еще не закончено, когда чекисты получили донесения, что в Ватрасе будто бы собираются «банды кулаков и их наемников» для нападения на отряд. Поэтому было признано необходимым двинуться на Монастырский Ватрас. При подходе к селу, чтобы подавить всякую мысль о сопротивлении, «было сделано 10 выстрелов из орудия», которые, как записано в знакомом нам Докладе Васильской ЧК «не повлекли ни человеческих жертв, ни особых разрушений, но зато заставили кулаков оставить всякую мысль о сопротивлении». К «ни особым разрушениям», очевидно, следует отнести пробоину в колокольне ватрасской церкви, которую заделали лишь недавно.

«Впрочем,- пишут в своем Докладе чекисты, - кулаков уже не было в селе: они поспешно удрали при первом же выстреле, предоставив бедноте одной держать ответ за произведенный погром. Беднота, конечно, учла эту измену кулаков и во время следствия большинство замаравших себя контрреволюционным выступлением бедняков чистосердечно раскаялись в совершенном и принесли повинную, выдав всех кулаков».

Вот так завершилось июльская часть так называемого «кулацкого мятежа» в Быковке. На памятнике начертаны четыре фамилии жертв. Однако теперь есть и другой, более полный список:

1. Беляков Иван Иванович – владелец чайной в с. Быковка

2. Воробьев Николай Александрович – коммунист из Егорьевской волости

3. Воробьев Федор Иванович – житель с. Быковка

4. Демидов Александр Александрович – бывший помещик

5. Ерин И. С. – начальник Воротынской участковой милиции

6. Калашников Иван Иванович – коммунист, житель с. Быковка

7. Киселев Михаил Иванович (умер от ран) – коммунист, житель с. Быковка

8. Комолов Иван Константинович – коммунист из Егорьевской волости

9. Наумов Василий Иванович – житель с. Быковка

10.  Петровский Леонид Александрович – страховой агентI-го участка Васильского уезда

11.  Русаков Михаил Григорьевич – коммунист из Егорьевской волости

12.  Салынин Александр Петрович (Петр Иванович?) – житель с. Быковка

13.  Самохин Иван Егорович – житель с. Быковка

14.  Стеклов Александр Михайлович – коммунист, житель с. Быковка

15.  Сухов Михаил Тимофеевич – житель с. Быковка

16. – 19. Четверо жителей с. Быковки, убитые в перестрелке в саду около сарая.

Однако народная трагедия на этом не заканчивается. Впереди было еще одно «действие» – осеннее.

 

Егорьевское

Бронский Ватрас

Липовка

Быковка

Новый Усад

Ивановское

Тубанаевка

Монастырский Ватрас

Семьяны

Ахпаевка

Воротынец

Казыевка

Грязновка

Елвашка

Часть вторая

Осенняя

Эпизод первый

Эпизод второй

Произвол и уголовщина

Вспоминая трагические события 1918 года, жители Быковки обычно добавляли: «А уж что творили козеевские!» О роли казыевских коммунистов в летних событиях мы уже знаем. А вот события конца ноября по истечении прошедших лет слились в людском сознании с июльскими. 

В архивных документах сохранилась копия заявления члена следственной комиссии при Нижегородском Революционном Трибунале К.Ф. Максимович. Вот, что он пишет в быковскую ячейку РКП (б): «23 ноября 1918 года около 8 часов вечера ко мне явилось 4 вооруженных человека, назвавшихся коммунистами егорьевской организации во главе с тов. Комоловым, который потребовал у меня выдать ему на личное его усмотрение и распоряжение обвиняемых по делу Быковского мятежа и восстания Кужариных и других. Когда же я ему в этом отказал, то он заявил, что расправится с ними без моего согласия. Наконец потребовал, чтобы я немедленно заключил Кужариных под стражу, в противном случае он, Комолов, расправится с ними и еще больше». Максимович счел эти слова вмешательством в следственные дела и попросил быковскую организацию оградить его в будущем «от подобных явлений».

Однако стоит заметить, что егорьевские, точнее казыевские, коммунисты заглянули в тот вечер не только к следователю Максимовичу. Вот что зафиксировано в протоколе партийного собрания быковской ячейки от 24 ноября 1918 г.: «23 ноября явившись в село Быковку казыевская организация партии коммунистов большевиков, разбрелась по домам и требовала от жителей нещитаясь с их имущественным положением продуктов для ихнего удовлетворения. Где были им ответы, что не имеем сами. Они, категорически требуя, грозя расправой. После явились вооруженные к члену следственной комиссии К.Ф. Максимовичу, производившему следствие в с. Быковке по поводу июльского восстания, потребовали от него выдачи на расправу нескольких лиц из с. Быковки. Затем самоизвольно брали самых лучших лошадей и упряж для подвод следования домой в Козеевку, для чего они дали приказания в д.д. Липовку и Сарайки, чтобы им приготовили 40 подвод, что и было сделано. Со стороны коммунистов считаем недопустимым, так как они являются поставщиками порядков, между прочим, нарушают таковой сами».

Заместитель Председателя Нижегородского Губернского Революционного Трибунала Владислав Янович Даманьский, находившийся в Васильсурском уезде, проверил заявление гражданок с. Быковки Марии Ивановны и Марии Васильевны Наумовых, допросил 14 других граждан села и выяснил, «что Козеевская организация коммунистов, во главе с Председателем ее КОМОЛОВЫМ, производят незаконные реквизиции подвод и продуктов, берет вещи у граждан села Быковки, злоупотребляет оружием, производя лишнюю и ненужную стрельбу, чем напугивает граждан села Быковки»...

Даманьский постановил привлечь мородеров к ответственности «за незаконные реквизиции подвод и продуктов, похищение вещей у граждан села Быковки, злоупотребление оружием, а Председателя этой организации КОМОЛОВА немедленно заключить под стражу и препроводить в первую Нижегородскую тюрьму» … Он также обратился к председателю Ревтрибунала «с требованием экстренно разоружить Козеевскую организацию».

Казыевцы сработали «на опережение». Они, минуя уездные власти, обратились в Губком РКП(б) с жалобой на Даманьского. П