Затянувшееся следствие и наказание

По словам председателя уездной ЧК Василия Захаровича Овсянникова, первоначально расследование «быковского дела» проводила под его руководством временная чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, назначенная постановлением Васильсурского исполкома. В состав комиссии были включены Василий Андреевич Зимин, Васильев, Петр Трофимович Кочетов, Василий Петрович Калачев, Алексей Григорьевич Мозолин, Иван Алексеевич Симонов. В распоряжении комиссии имелся карательный отряд, присланный из Нижнего Новгорода.

Свои действия комиссия начала 27 июля 1918 года с села Воротынец. Там «главарей возмущения» задержать не удалось, так как они скрылись. Задержанные же маловажные и второстепенные участники были освобождены, за исключением председателя Воротынского волостного совета Михаила Васильевича Кузнецова.

Из села Воротынец 30 июля комиссия направилась в село Быковку, 31 июля - в село Новый Усад, 4 августа в село Ватрас и село Спасское. «По дороге производя расследование, комиссия арестовала еще 28 человек, всего 29, и препроводила их в Васильсурскую тюрьму. Другие подозреваемые после допросов были освобождены под залоги и штрафы».

Допросы производились, как пишетВ.З. Овсянников, «в боевой обстановке, так как мы окружены были со всех сторон кулаками», поэтому «иногда в грубой форме». Однако насилие в отношении допрашиваемых он отрицает, и даже подчеркивает, что признания обвиняемых подтверждались допросами свидетелей.

 «В результате следствия чрезвычайной Комиссии в Быковке был выяснен и арестован целый ряд громил, убийц и подстрекателей кулаков» - это свидетельство самих чекистов. «Все виновные понесли заслуженную кару, причем главные зачинщики, организаторы и подстрекатели были расстреляны, а остальные заключены в тюрьму и т.п.».

Горячие головы настаивали на радикальных мерах. «...Командированный из Нижнего Новгорода чрезвычайный уполномоченный т. Никитин предложил комиссии не церемониться с крестьянами и расстреливать их». Однако большинством голосов решено было расстрелов не производить, а дело передать на рассмотрение трибунала.

В ноябре в Васильском уезде работали уже следователи Губернского Революционного Трибунала. Были допрошены вторичны многие участники и свидетели летней трагедии. И уже тогда они заговорили о насилии. Так член комиссии П.Т. Кочетов говорил о  незаконных действиях, компрометирующих советскую власть, со стороны В.А. Зимина, И.А. Симонова и Васильева. Он также указал, что после отъезда Овсянникова в Нижний Новгород, «во главе дела» остался В.А. Зимин. Он за деньги освободил нескольких заключенных.

В Центральном архиве Нижегородской области имеется список-справочник лиц, принимавших участие в контрреволюционном выступлении против Советской власти 25-27 июля 1918 года в Воротынской, Быковской и Спасской волостях. Приведем его полностью, указывая и примененную меру наказания.

1. Киреев Федор Иванович, 27 лет, крестьянин с. Воротынец (содержание под стражей).

2. Котин Иван Федорович, 31 год, крестьянин с. Быковка (подписка).

3. Кужарин Василий Леонтьевич, 71 год, крестьянин с. Быковка (поручительство).

4. Кужарин Григорий Васильевич, 43 года, крестьянин с. Быковка (поручительство).

5. Кужарин Павел Иванович, 32 года, крестьянин с. Быковка (содержание под стражей).

6. Кузнецов Михаил Васильевич, 52 года, крестьянин с. Елвашка Воротынской волости Васильсурского уезда (поручительство).

7. Лукоянов Алексей Андреевич, 34 года, житель с. Быковка, почтальон в Нижегородской конторе №1 (поручительство).

8. Наумов Иван Иванович (содержание под стражей).

9. Недокукин Иван Павлович, 37 лет, крестьянин с. Быковка (поручительство).

10. Расходчиков Алексей Иванович, 34 года, крестьянин села Быковка (поручительство).

11. Расходчиков Иван Михайлович (поручительство).

12.  Сергеев Павел Васильевич, 48 лет, крестьянин с. Воротынец Васильсурского уезда (подписка).

13.  Солдатов Александр Иванович, 61 года, крестьянин с. Быковка (поручительство).

14.  Сухов Григорий Степанович (содержание под стражей).

15.  Шевелев Иван Михайлович, 60 лет, крестьянин с. Быковка. Род занятий – хлебопашество (подписка).

16.  Шевелев Федор Никитич (содержание под стражей).

17.  Шкелев Михаил Степанович, 47 лет, крестьянин с. Быковка (поручительство).

18.  Шульпин Алексей Петрович, 30 лет, житель с. Ватрас Спасской волости, рабочий кожевенного завода (содержание под стражей).

Доклад уездной Чрезвычайной комиссии содержат и такие сведения: «Арестован был целый ряд контрреволюционеров по уезду:

Кирюшин Иван

Июдин Василий

Синицин Иван            из села Ананьевки

Пименов Иван             из села Монастырского Ватраса

Бывшие офицеры – Культев и Ежиков – Щепахин

и начальник милиции 3 участка – Зыков.

Егорьевский волостной исполком 20 августа 1918 г. обратился с письмом в Нижегородский Губком РКП (б): «Ввиду убийства 25 июля сего года в селе Быковка председателя Воробьева, секретаря партии Комолова и нанесения увечья товарищу Каганову, отобрания у Воробьева быковскими кулаками фуражку, стоющую 25 р, брюки, стоющие 200 р, деньгами партийных 600 р, после которого осталась жена Василиса и сын Гавриил, более нет никаких родственников, 2) у Комолова снята фуражка, стоющая 25 р, сапоги, стоющие 200 р, тужерка, стоющая 150 р и наличными деньгами 2000 р, после его осталась жена и 2 малолетних детей, у бывшаго в Быковке товарищей Семена Кокушкина оставлены сапоги, стоющие 200 р, Артемьева – сапоги, стоющие 150 р, Ф. Панкратова – сапоги, стоющие 90 р, у Чернова – (л.2 об.) сапоги, стоющие 200 р. каковые убытки ходатайствуем возместить потерпевшим семьям из контрибуции, полученной с Быковских кулаков членами Васильского уездного совета».

Очевидно, в ответ на это васильские чекисты сообщали в Н.Новгород: «В связи с быковским выступлением кулаков Комиссией была собрана наложенная на буржуазию контрибуция в сумме 167850 р. Частью этих денег будут обезпечены семьи пострадавших коммунистов».

Эпизод второй

Произвол и уголовщина

Вспоминая трагические события 1918 года, жители Быковки обычно добавляли: «А уж что творили козеевские!» О роли казыевских коммунистов в летних событиях мы уже знаем. А вот события конца ноября по истечении прошедших лет слились в людском сознании с июльскими. 

В архивных документах сохранилась копия заявления члена следственной комиссии при Нижегородском Революционном Трибунале К.Ф. Максимович. Вот, что он пишет в быковскую ячейку РКП (б): «23 ноября 1918 года около 8 часов вечера ко мне явилось 4 вооруженных человека, назвавшихся коммунистами егорьевской организации во главе с тов. Комоловым, который потребовал у меня выдать ему на личное его усмотрение и распоряжение обвиняемых по делу Быковского мятежа и восстания Кужариных и других. Когда же я ему в этом отказал, то он заявил, что расправится с ними без моего согласия. Наконец потребовал, чтобы я немедленно заключил Кужариных под стражу, в противном случае он, Комолов, расправится с ними и еще больше». Максимович счел эти слова вмешательством в следственные дела и попросил быковскую организацию оградить его в будущем «от подобных явлений».

Однако стоит заметить, что егорьевские, точнее казыевские, коммунисты заглянули в тот вечер не только к следователю Максимовичу. Вот что зафиксировано в протоколе партийного собрания быковской ячейки от 24 ноября 1918 г.: «23 ноября явившись в село Быковку казыевская организация партии коммунистов большевиков, разбрелась по домам и требовала от жителей нещитаясь с их имущественным положением продуктов для ихнего удовлетворения. Где были им ответы, что не имеем сами. Они, категорически требуя, грозя расправой. После явились вооруженные к члену следственной комиссии К.Ф. Максимовичу, производившему следствие в с. Быковке по поводу июльского восстания, потребовали от него выдачи на расправу нескольких лиц из с. Быковки. Затем самоизвольно брали самых лучших лошадей и упряж для подвод следования домой в Козеевку, для чего они дали приказания в д.д. Липовку и Сарайки, чтобы им приготовили 40 подвод, что и было сделано. Со стороны коммунистов считаем недопустимым, так как они являются поставщиками порядков, между прочим, нарушают таковой сами».

Заместитель Председателя Нижегородского Губернского Революционного Трибунала Владислав Янович Даманьский, находившийся в Васильсурском уезде, проверил заявление гражданок с. Быковки Марии Ивановны и Марии Васильевны Наумовых, допросил 14 других граждан села и выяснил, «что Козеевская организация коммунистов, во главе с Председателем ее КОМОЛОВЫМ, производят незаконные реквизиции подвод и продуктов, берет вещи у граждан села Быковки, злоупотребляет оружием, производя лишнюю и ненужную стрельбу, чем напугивает граждан села Быковки»...

Даманьский постановил привлечь мородеров к ответственности «за незаконные реквизиции подвод и продуктов, похищение вещей у граждан села Быковки, злоупотребление оружием, а Председателя этой организации КОМОЛОВА немедленно заключить под стражу и препроводить в первую Нижегородскую тюрьму» … Он также обратился к председателю Ревтрибунала «с требованием экстренно разоружить Козеевскую организацию».

Казыевцы сработали «на опережение». Они, минуя уездные власти, обратились в Губком РКП(б) с жалобой на Даманьского. Председателю Ревтрибунала даже пришлось оправдываться перед губернским партийным начальством за действия своего заместителя. Казыевскую организацию, «принимая во внимание громадное значение организации, как революционной силы» и учитывая обещание Губернского Комитета РКП (б) принять меры «при помощи своего морального авторитета … поднять дисциплину в разлагающейся организации» не разоружили, но ее руководителя Комолова арестовали, «ибо за ним числятся чисто уголовные преступления, кои ни в коем случае не могут быть приняты к разряду революционных действий».

 

Эпилог

Обратимся вновь к сентябрьскому докладу Васильской уездной ЧК: «Это крупное событие, разыгравшееся в конце июля и закончившееся фактически в начале августа, продлилось ликвидацией до сентября…

Целый ряд обысков обнаружил у некоторых буржуазных обыва-телей города зарытыми в землю, запрятанными в дровах, в соломе и т.п.: деньги – золотом, серебром и медью – до 1000 р., кредитными билетами и купонами – до 11000 р., в бумагах – до 65000 р. Много золота, вещей, изделий из серебра и разные другие вещи, которые и переданы Комиссией в надлежащие учреждения Советской власти.

В общем, в городе Василь – Сурске настроение обычно-спокойное. Настроение народных масс по уездным селениям, с организацией целой громадной сети Комитетов бедноты, тоже резко изменилось, носит характер покойный (выделено мною – А.Д.) ».

Так как же оценить события лета – осени 1918 года в Быковке и окрестных селах и деревнях? Кто они – наиболее активные участники этого «бессмысленного и беспощадного» бунта? 

Уездная ЧК называет происшедшее «контрреволюционным погромом», который «носил характер массового движения против партии большевиков и Советской власти».

А вот наиболее активным элементом в этом погроме была… беднота. Чекисты утверждают, что «…большинство обнаруженных … убийц, громил и грабителей принадлежало к категории бедноты». Правда, оказалось что какая-то часть «народа» была насильственно согнана «кулаками и контрреволюционными элементами под угрозой жестокой расправы за непослушание».  Однако, большинство – это желающие поживиться за счет чужого добра. И неважно кому оно принадлежит: мироеду – кулаку или своему брату – бедняку. «Вот эта-то «беднота» вместе с кулаками и составила тот «народ», «общество», которое громило большевиков».

Признаюсь, при исследовании этих событий, меня не покидало ощущение, что все это было откровенной провокацией: кто-то очень хотел, что бы глухой ропот недовольства действиями Советской власти в деревне прорвался, и вот тогда появлялся повод применить сила. Напомню слова агитатора Шмелева: «…Чтобы подавить контрреволюцию в районе В-Сурского уезда… необходима сила (выделено мной – А.Д.) от губернии».

Большевики, провозгласив диктатуру пролетариата, стали использовать карательную политику для достижения своих целей и удержания власти в тех случаях, когда для этого не доставало иных аргументов и способов. В условиях страха, террора, убийств действовать всегда проще, быстрее, а, главное, эффективнее.

Почему же «образцово-показательным» селом для этого была выбрана Быковка? Да потому, что она была тогда на слуху у всего уезда, так как в конце XIX – начале XX вв. здесь размещалась уездная земская управа, а крестьяне здесь жили зажиточно. Ведь недаром в округе ее называли Княжья Быковка. 

Практически в это же время вспыхнул вооружённый мятеж в селе Кучки Пензенского уезда: 5 августа 1918 г.  там были убиты пятеро продармейцев и трое членов комитета бедноты. Волнения перекинулись на четыре наиболее богатых соседних уезда. Из Пензы прибыл отряд, который арестовал 13 непосредственных участников убийства и организаторов восстания. 11 августа председатель СНК В.И. Ленин направляет местным властям телеграмму, в которой говорится: «Восстание пяти волостей кулачья повести к беспощадному подавлению» … «Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийц. Опубликовать их имена. Отнять у них весь хлеб. Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц, кулаков».

Это приказ был выполнен с неслыханной жестокостью.

В конце августа гражданская война приобретала масштабы страшной братоубийственной бойни. И красные и белые практиковали террор по отношению к мирным гражданам. Насилие приобретало массовый характер. Никогда в истории России столь огромное число людей и в столь короткий срок не испытало на себе таких нарушений элементарных свобод, став жертвами произвола и беззакония. И какая разница для жертвы террора, во имя чего его лишают жизни без всяких на то оснований: во имя коммунизма или демократического устройства страны? Никакой террор не может быть оправдан, во имя каких бы светлых или мстительных целей он ни совершался, и тот и другой будут всегда одинаково жестоки и античеловечны.

В начале сентября 1918 года Нижегородский губком РКП (б) направил в Васильский уезд большую группу активных коммунистов, которые вместе с мест­ными коммунистами осуществляли ряд мер по улучшению и укреплению деятельности уездного исполкома и его отделов, волост­ных и сельских Советов, по соз­данию партий­ных ячеек в уезде. К концу сентября комбеды были организованы в 11 селениях.

11 сентября состоялся третий съезд Советов рабочих и крестьянских депу­татов Васильсурского уезда. Он проходил под руководством большевиков. Новый состав уездного исполкома был избран целиком из ком­мунистов.

В.А. Зимин докладывал в губком РКП(б) 18 сентября 1918 г.: «В настоящее время в уезде почти во всех волостях и селах организованы комитеты бедноты, в некоторых даже и партийные организации… Вообще работа налажена там, где раньше нельзя было показаться без пулемета, теперь нас и наших агитаторов встречают с распростертыми объятиями. Уезд стал наш, как говорится….

А вскоре, 13 октября 1918 г. состоялась первая уездная конференция РКП (б). Она была созвана  в Васильсурске и на ней присутствовали делегаты уже от 20 партийных ячеек.

* * *

О событиях 1918 года писать трудно: это трагедия не одного человека, а значительной части нашего района. Отдельного повествования требуют события в Воротынце и Семьянах. Эти события – часть общенациональной трагедии огромной страны.

Работая в архивах, становилось страшно при чтении буквально кровоточащих документов, содержащих убийственные данные о беззаконии, разгуле произвола и изощренных издевательствах над жизнями и достоинством людей.

Готовы ли мы извлечь уроки из этого трагического опыта? Или вновь и вновь будем звать сограждан к неповиновению, к эскалации напряженности? Или у каждого поколения русских должны быть свои «грабли»? Или все-таки дадим нашему Государству те самые отвергнутые столыпинские 20 лет покоя, внутреннего и внешнего?

Антон Иванович Деникин еще в 20-е годы отмечал: «Человеческое страдание – всегда страдание. Убийство – всегда убийство, льется при этом «белая» или «красная» кровь». И еще: гражданская война «калечила жестоко не только тело, но и душу». Для того чтобы излечить душу от ненависти, чтобы привить ей сострадание к ближнему, нужно время. И оно пришло!

Надгробия Демидовых, из которых сооружен нынешний обелиск в Быковке, должны вернуться на их родовое кладбище. А в селе – и я в этом глубоко убежден – должен появиться другой памятник, на котором будут начертаны слова:

«Жертвам народной трагедии 1918 года».