Станция четвертая. Гражданский проспект

 

На выходе с Гражданского проспекта Ирина остановилась и решила позвонить Вадику: спросить, что приготовить на ужин. Вторую неделю на работе был аврал, квартальный отчет, так что приходила она поздно, не до плиты уже. Вадик, который и сам возвращался не раньше девяти, конечно, мог бы что-нибудь сварганить, готовил он неплохо, но Ирина почему-то с ревностью относилась к его появлению на кухне, всякий раз шутливо заявляя, что хозяйка в доме должна быть одна. Сегодня отчет был сдан, Ирина даже мысленно перекрестилась и трижды сплюнула на удачу, которая случилась почти тутже: начальница, пролистнув страницы в компьютере, заявила, что разберется завтра и отпустила Ирину домой, хотя до официального окончания рабочего дня оставалась еще пара часов.

- Курица или мясо? – спросила бы Ирина у Вадика.

Это был их пароль. Три слова, которые познакомили и свели. Простая дежурная фраза,  произнесенная глубокой ночью стюардессой пермского рейса (к матери летала, а он в командировку), заставила Вадика в голос захохотать и уронить на себя коробку с горячим.

- Как будто курица не мясо, - объяснял он потом свой смех. – Курица, конечно, не птица, но мясо же!

Рассмешить Вадика, как поняла позже Ирина, могло что угодно. Палец покажи. Эта легкость ее и увлекла. А так – невысокий, лысеющий, с намечающимся пузиком. Она, когда садилась рядом, и внимания не обратила. Но курица разговорила, заставила обменяться телефонами, а по возвращении домой – сдружила и поселила вместе.     

С Вадиком они жили уже третий год, но Ирина все никак не могла разобраться: любит она этого человека или нет? Ей было удобно с ним, хорошо, весело, комфортно и непонятно. Перспективами Ирина, может быть, и не грузилась бы, но мать, позванивающая, словно по расписанию, дважды в неделю, из раза в раз – как бы в шутку – била в больную точку: «Замуж не позвал еще?»

- Позовет когда-нибудь, - отшучивалась дочь.

 

Телефон Вадика молчал. «Сам перезвонит», - решила Ирина и только убрала мобильный в сумочку, как услышала за спиной:       

- Привет!

«Черт-черт-черт! Откуда ты взялся?» - промелькнуло в голове, этот голос она ни за что не спутала бы, но свой «привет» выдавила.   

- Как дела? – Костя нагло щурился с высоты своего роста и явно раздевал ее.

- Ничего, - отмахнулась Ирина. - Извини, я спешу. Бежать надо. Муж ждет, - зачем-то добавила она.

- Муж? – ухмыльнулся Костя. – Замуж вышла?

- Да, вышла, - Ирина тутже сунула ладонь в карман пальто, но Костя успел рассмотреть:

- Кольцо принципиально не носишь?

- Жмет.

- Ну пойдем прогуляемся, расскажешь, где еще жмет, - Костя подхватил ее под руку.

- Некогда, правда.

- Солнце-то какое! Весна. Пойдем пройдемся, - Костя уже вел Ирину через проспект Просвещения, в обратную сторону от дома.

Ирина не понимала, что происходит. Она всегда считала себя достаточно сильной – из Перми сбежала, в Питере устроилась, на квартиру деньги копила, но в присутствии Кости ее словно парализовало. Ей хотелось разреветься, может быть, даже позвать на помощь, зацепиться за мимо идущих людей, приклеиться к кому-нибудь намертво, чтобы не оторвать, чтобы оттащил от Кости на безопасное расстояние, но во рту пересохло, мышцы лица свело, а улыбка словно застыла. Тело, которое Ирина не ощущала, на автомате плелось за Костей. Она попыталась собраться, мысленно досчитала до десяти, выдохнула:

- Ты как здесь оказался?  

- Случайно. А тут, смотрю, ты. Удача же?

- Кому как.

- Все злишься? В сетях заблокировала, телефон сменила, подруги твои меня банят. Ни у кого о тебе не спросить. Поговорить не хочешь?    

- О чем?

- О нас.

- Костя, я тебе давно все объяснила. Три года прошло. Между нами ничего нет и не было.

- А у меня фотки твои остались. Хочешь посмотреть? – он остановился и достал из кармана телефон.

 

Костю Ирина заприметила на прежней работе, откуда, собственно, из-за него и ушла. Вадика тогда и в проекте не было. Коллектив большей частью женский, мужики на перечет, сис-админ не красавец, но высокий, хорошо сложенный и не вонючий, как прежний. От того постоянно несло потом и грязными носками. К Косте присматривалась: звала то программу переустановить, то почту настроить. Шутки грубоватые, но терпимые. Предупреждения коллег игнорировала: конкурентки же, себе тянут. Развязную манеру общаться почему-то списала на робость и застенчивость. Вроде как проявляет интерес, но следующий шаг сделать не решается. Срослось все на новогоднем корпоративе.  Потанцевали раз, другой, потом долго целовались в арке соседнего дома, а проснулись в ее съемной однушке на Парнасе. Увидев его утром голого, по-хозяйски рассевшегося на кухне (даже полотенце не подложил), Ирина неожиданно решила, что Костя – герой не ее романа. Вроде как и не сделал, и не сказал ничего такого, что могло отбить желание с ним продолжить, а раздражает. Ей хотелось, чтобы он поскорее ушел. Он и ушел, после обеда, поев яичницы и выпив не одну чашку кофе. Ирина думала: ушел навсегда, а он – в эти долгие праздничные дни - стал названивать, интересоваться делами, проситься в гости. Но на свидания не звал. По какой-то несусветной дури, объяснить она себе этого так и не сумела, Ирина несколько раз соглашалась его принять. Опомнилась только, когда увидела чужую зубную щетку в ванной: враг занимал территорию. Щетка тутже улетела в мусорное ведро, а Косте было заявлено, что все, точка. Тот просил объяснить - почему, отзывал в коридор – признавался в любви, оставлял на столе странные подарки (сросшийся желудь, медвежонка с надорванной головой), мотал нервы ежедневными звонками, говорил о своем больном сердце (не метафорически, нет, «у меня приступ был, ты понимаешь, из-за тебя?») требовал встречи, угрожал покончить с собой. Это тянулось неделями. Ну а когда начал писать всем ее друзьям в сетях, какая Ирина блядь, пришлось поменять и работу, и квартиру.

Фотосессия, которую Костя предложил ей сделать, была, пожалуй, главной ошибкой этих недолгих отношений. Он так восхищался ее телом, что Ирина сдалась. Несколько поясных портретов с голой грудью, в рост – за прозрачным тюлем у окна. Все достаточно деликатно и пристойно, считала Ирина. Что получилось в итоге, она не видела. Костя обещал довести снимки до ума и потом показать. Когда расстались, и он начал угрожать – слить фото в сеть, Ирина даже подумывала пойти в полицию, но остановилась на том, что забанила его везде где только можно, попросила о том же подруг, и, казалось, что Костя вместе с фото и неприятными воспоминаниями исчез навсегда.  

 

- Продиктуй номер – скину тебе. Сама решишь, что с ними делать. Свои – при тебе удалю.

- А в компе останутся? Оставь себе. Пользуйся.

- Боишься? – Костя стоял, поигрывал телефоном и с усмешкой поглядывал на нее.  

Уже потом, дома, Ирина пыталась осознать, зачем назвала цифры, что хотела увидеть, поверила ли она Косте или в очередной раз повелась. Но самым непонятным для нее стала ее же реакция на дзыньк пришедшей смски. Страх куда-то делся, снизу поднялась горячая волна, ударила в голову, сердце бешено заколотилось, по телу пошла дрожь. Сумка сама собой взлетела в воздух, врезала Косте по руке, выбила телефон, и Ирина успела несколько раз впечатать мобилу каблуком в асфальт.

- А теперь на х... пошел! – закричала она. – На х…!

Что происходило с Костей, как он реагировал, кричал ли в ответ, пытался ли ударить - она не запомнила. Прооралась и рванула. Какие-то лица проносились мимо, кто-то что-то говорил, но - словно в немом кино. Сознание вернулось только в квартале от дома, у магазина, куда она планировала зайти всего-то полчаса назад. Свой телефон Ирина так и держала в руке. Зайдя за угол, она с размаху швырнула его в стену, потопталась на останках, носком сапога подтолкнула их к урне. Не выдержала, собрала разлетевшиеся части, бросила мусор к мусору. Телефон было не жалко. Жалела она только о фото. О тех, что были сделаны за последние три года жизни. 

 

Дома Ирине стало спокойней, хотя руки еще слегка дрожали. Она откупорила бутылку, налила вина в чайную чашку, выпила залпом. Пока запекалась курица, успела поплакать, умыться, снова подкрасить лицо. К приходу Вадика Ирина чувствовала себя так, будто почти ничего и не было.    

- Голодный? Я курицу купила и вино. Скоро будет готово. 

- А ты, смотрю, уже без меня начала. Что случилось?   

- Представь, телефон вытащили.

- Где?

- Знала бы я – где. В метро, наверное.

- В кармане держала?

- В кармане.

- Ну что теперь делать?! Все равно новый пора брать, - Вадик подошел, обнял ее. Ирина уткнулась подбородком в его лысеющую макушку. - Расстроилась?

- Неприятно, конечно.   

- Ну ладно тебе. А почему вино к курице красное? – Вадик посмотрел на стол.  

- Красное? – удивилась Ирина. – Вроде белое брала.

- Белое я взял. Как чувствовал.

Вадик вышел в коридор и вернулся с глубоким подарочным пакетом.

- Доставай.

- Шикуешь? - Ирина вытащила бутылку итальянского «Пино Гриджо». - Дорогое же. 

- Там еще. Загляни.

Ирина пошарила по дну. В декоративной стружке нащупала маленькую серую коробочку.

- Комплект, - подмигнул Вадик. - Открывай.  

- Это то, что я думаю?    

- Скорей всего, - улыбнулся Вадик. 

- Мне тебе кое-что рассказать надо.

- Потом расскажешь. Сейчас ответь. У меня только один вопрос.

- Курица или мясо? – спросила Ирина, и они оба в голос засмеялись.   

 

СПб, 12.05.2019

Станция пятая. Девяткино

 

- А я девочка с плейером, с веером вечером не ходи…

Земфира гремела на всю квартиру, как это еще соседи по батареям не стучали. Хотя четверг, полдень. Все на работе. Аня поняла, что ее окружает пустота и прибавила громкость на ноутбуке. 20 лет прошло, как они с подругой-одноклассницей отплясывали под этот альбом, орущий из кассетника. День рождения Олеси отмечали. 16 лет. Вдвоем. Взяли бутылку Советского шампанского, пили из горла, обливались, давились пеной и пузырями, хохотали и практически голос сорвали, повторяя: «он не любит дискотеки…» Тогда за окнами был такой же май, в палисаднике перед их старой сталинкой цвели яблони, приближались каникулы, впереди – Черное море, пусть и с родителями, а дальше – бездна времени и скорое счастливое будущее. Оно и сейчас, если напрячь фантазию, все то же. Где-то там, совсем впритык к метро, в Девяткино что-то наверняка цвело, впереди – каникулы сыновей и Анапа дней на десять, а дальше – бездна времени и какое-то, хотя вполне возможно - счастливое, будущее. Олеси только нет. Та сразу после школы рванула в Москву, осела в столице, разбогатела (видела ее фото в инсте), не звонит, не пишет, как будто и не дружили с первого класса.   

Нынешний Анин дом словно крепостная стена: 25 этажей вверх и пять минут пешком от края до края. Как граница: отделить от города. Из окна - поле. За полем – город. Из города пришлось уехать. Там бывший муж. Бывшая квартира, которую пришлось делить, продавать, а потом брать в ипотеку здесь побольше, потому что сыновья, а им тоже нужно отдельное пространство. Отдельное - от матери. И родители, конечно, вложились. Своей. Их квартирой. Родовым гнездом. Перебрались в Псковскую область, в старый бабкин дом, который последние годы использовали как дачу. Теперь, говорят, доживать там будут. К ним, как на другой конец света, не накатаешься.   

- Анечка-а-а! Просила снять маечки!

Аня вспомнила, что так и не разгрузила стиральную машинку. Пока развешивала белье, настроение пропало. Поискала в ВК, что ближе по состоянию.

- Она хотела бы жить на Манхэттене и с Деми Мур делиться секретами…

Аня шмыгнула носом. Поняла, что сейчас разревется: в активе - Мурино, а не Мур, ипотека до пенсии, денег кот наплакал, забыла, когда в кафе заходила, рядом - никого. Можно было бы, конечно, и пореветь в свое удовольствие, но сейчас на жалость к себе времени совершенно не оставалось. В три - Шушары, в семь – интервью на Невском. Договорились с одним бизнесменом малой руки, как он представился, на серию рекламных постов в сетях. Несколько дней написывал, просил встретиться. Поначалу даже за сетевого маньяка приняла, настолько активен оказался. Потом – по разговору – поняла, что нет, адекватный. Заказ небольшой, но не до жиру. Когда радио, где Аня вела утренние новости, а в выходные - вечерний интерактив, закрыли, пришлось хвататься за любую работу. Друзья предложили вести паблик о Шушарах. Каждый день почти три часа только на дорогу туда-обратно. А там – пройтись по территории, внешне то же Мурино, пощелкать, встретиться с местными активистами, тутже, пока горячо, выложить в новостную ленту. 

   

В вагоне метро Аня всматривалась в сидящих женщин и видела таких же несчастных, как она сама. Печальных, одиноких, без отношений. Она даже начала пересчитывать, сколько их таких на один вагон и на целый поезд. Решила, что если в каждом, как в этом, примерно по семь-восемь одиночек, то сейчас на красной ветке только в одну сторону едут не меньше полусотни отчаявшихся сестер по несчастью.   

 

Шушары на этот раз ее добили. Район и так высасывал из нее всю энергию, а тут просто опустошил. Пришли мамочки, стали жаловаться, что детский сад им так и не откроют в этом сентябре, а виновата, мол, Аня. Не надо было раньше времени застройщика обвинять. Он обиделся и ждет извинений. Аня пыталась оправдаться, но эти «яжематери» смотрели на нее волком, и будь Аня чуть попроще, без медийного шлейфа за спиной, – вполне могли бы и в волосы вцепиться.

- Хорошо, - Аня устала слушать обвинения. – Позвоню им завтра. Разберемся.

На встречу с Владом она приехала уже никакая. По дороге позвонила детям, выяснила, поели они или нет, что с уроками, чем занимаются. У пацанов, как всегда, все было отлично. Благо, самостоятельные. Старшему почти 11, а мужик, и приготовит, и за младшим присмотрит. Аня немного успокоилась, но усталость не проходила. В кафе, где ее ждал Влад, нестерпимо захотелось скинуть туфли, смыть макияж, переодеться в халат и развалиться в кресле, а не сидеть с прямой спиной, изображая заинтересованность, и уж тем более не улыбаться приклеенной улыбкой, очаровывая клиента. Хотя мысль – очаровать – все-таки мелькнула: Влад оказался симпатичней, чем на фото в ВК.   

- Закажем что-нибудь? – предложил он.

Аня и рада была бы перекусить, вспомнила, что толком не ела ничего, утром - кофе с бутербродом, но гордость не позволила.

- Я только чаю попью. Вот этот, с чабрецом, - ткнула она пальцем в меню.

- Тогда чайник, - кивнул Влад официантке. – И, может быть, морковный торт или как это называется? Девушки же любят такое.

«Я бы от мяса сейчас не отказалась», - подумала Аня, но согласилась: кусок морковного торта был по карману и ни к чему не обязывал.

Официантка ушла, и Влад, почему-то постоянно отводя взгляд, начал рассказывать, что он хочет. У него было несколько торговых точек в разных районах. Скорее даже лотков, как поняла Аня, которые он выставлял на лето, торгуя сезонной мелочевкой: мороженое, сладкая вата, газировка. Влад с такой живостью говорил о своем бизнесе и его перспективах, что Аня волей-неволей увлеклась, хотя поначалу хотела посмеяться: тоже мне, бизнесмен-мороженщик!

- Сколько вам лет? – не выдержала она.

- Почти 26, - смутился Влад. – А что?

- Нет, это я так, - ответила Аня, мысленно прикидывая, что разница в десятилетие в их случае колоссальная. 

- Я, кстати, вашу программу на радио всегда слушал. Мне очень нравилось, - Влад наконец-то посмотрел прямо в глаза. – Я вам даже как-то дозвонился. Но вы, наверное, не помните. Вы классная.

- Нет, не помню, - остановила Аня. – Давайте лучше о работе.  

Она была смущена этим признанием. Мысль, что Влад не просто так настойчиво искал встречи, Аня прогнала, но сомнение: стоит ли связываться с таким заказом и таким заказчиком – осталось. Аня решила, что дома все обстоятельно обдумает и определится. Она так и сказала Владу, что пока не понимает, сможет она ему помочь:  

- Завтра позвоню и скажу: возьмусь я за это или нет.         

- Окей. Я вас подвезу? – рассчитываясь, Влад отвел ее руку, протянувшую триста рублей.

- Влад, спасибо, конечно. Но так, на всякий случай. Если вы вдруг решили приударить, - они стояли друг против друга, и Аня видела, как Влад заливается краской. - Я живу в Мурино. У меня двое детей. Квартира в ипотеке. Если желание подвезти осталось, я согласна.  

 

- Вы, конечно, необычная девушка, - сказал Влад, выруливая с парковки.

- За девушку – отдельное спасибо. А что во мне необычного?

- Вы честная. Самостоятельная. И вообще… Не такая, как все.

- А все – какие? – Аня еле сдерживала улыбку.

- Все, - Влад задумался. – Все чего-то от тебя хотят.  

- Я напомню, что мы тоже по делу встретились. Значит, я тоже чего-то хочу, - заметила Аня.

- Это другое. Вот просто, для понимания. Знакомлюсь недавно с одной на сайте.

- Знакомств?

- Да. А где еще с моей загрузкой? Приглашаю на встречу. Она просит вызвать ей такси. Говорю, сам заеду. Приезжаю вовремя, как договаривались. От нее сообщение, что задержится. Ладно, думаю. Выходит минут через пятнадцать. Не модель, но в принципе нормальная. Предложил ей погулять в парке. Надулась. Я, говорит, думала, мы в ресторане посидим. Идем все-таки гулять. А разговор странный такой: что у тебя за бизнес, сколько ты зарабатываешь, квартира есть, почему с бывшей расстался? Не для первого же свидания разговор?

- Да и не для второго, - согласилась Аня.

- В общем, закончилось тем, что довез ее до дома, а она у меня денег просит в долг. Кому-то занести надо вот прямо сейчас, а у нее все на карте. Забыла, типа, снять.   

- Дал?

- В следующий раз обещал завезти.

Влад какое-то время помолчал и вдруг решительно произнес:

- Может, завтра встретимся?

Аня от неожиданности до самого Девяткино не проронила ни слова. Ехали под урчание радио.  

- Адрес назовешь? Назовете? – спросил Влад на подъезде к метро.

Аня махнула «нет», попросила остановиться. На прощание буркнула что-то вроде «посмотрим». Шла домой, не чувствуя ног.

 

Пацаны встретили ее радостным ором, потребовали пить с ними чай. От чая в животе и так сводило. Аня плюнула на принципы – поздновато было для нормальной еды - и подогрела себе вчерашний суп. Проглотила его, не заметив. Налила еще.

- Мама - обжорка! – сказал младший, макая в чай печенье.

- Мама проголодалась, - засмеялась Аня. – Очень и очень.

- Почему без хлеба? – нахмурился старший.

- Режь! - Аня с благодарностью посмотрела на него.

- Ты нам сегодня почитаешь? – спросил младший.

- Почитаю.

 

Почти в полночь Аня добралась до ноутбука. Нужно было отписаться в паблик, подвести итог дня, проверить сообщения в личке. 93 неотвеченных. «Это же, наверное, где-то рядом с его годом рождения», - усмехнулась Аня. Пробежала вниз по ленте и остановилась. Олеся. После стольких лет молчания.  

«Привет, ромашки! Завтра вечером буду в Питере. Найдешь время? Я в «Талионе» остановлюсь».

Аня открыла Олесин профиль, посмотрела фото. Дважды порывалась ответить, но всякий раз ее что-то останавливало. Зашла на страницу Влада, полистала его альбомы. Таиланд, страйкбол, футбольный клуб «Барселона», машины, Прага, ночной Петербург. «Он не любит дискотеки», - усмехнулась она и собралась уже было выйти из ВК, как увидела, что Влад онлайн.

- Не спите? – пришло от него.    

- Где и во сколько? - написала Аня и со спокойной душой нажала на выход.   

«Завтра узнаю», - подумала про себя.

   

СПб, 20.05.2019