Глава 5(37). Научи меня бороться

Гарри бежал, бежал вперед, в кромешную темноту, что лишь иногда взрывалась где-то вдалеке яркими огненными вспышками, бежал, не смотря под ноги, не оглядываясь по сторонам, только выставив перед собою крепко сжатую в побелевших пальцах палочку и уповая на Мерлина.
Слева слышался чей-то ужасный вой, чем-то похожий на вой оборотня Люпина в ту самую ночь; босые ступни все пытались оплести странные растения в форме лиан, а в лицо бил холодный порывистый ветер. Гарри не знал, что его ждет там, за следующим поворотом, за другим или за третьим, но прекрасно понимал, что останавливаться ему нельзя ни в коем случае.
Сердце заполошно билось — глупое, оно не понимало, что в конце концов все равно придется остановиться, — а в голове набатом стучало одно единственное слово: «Держись!»

Вдруг впереди, освещенный очередной вспышкой взорвавшегося в небе горящего шара, показался мраморный пьедестал. На нем сверкал белым золотом смутно знакомый Кубок и так и манил прикоснуться к себе. Мальчик не смог противиться словно извне пришедшему желанию и протянул руки… Сердце ухнуло в пятки, рывок принудительного перемещения грубо оторвал от земли, и Гарри…

— Гарри! — кто-то тряс его тело из стороны в сторону, помогая очнуться от кошмара.

— Том? — гриффиндорец приоткрыл глаза и тут же столкнулся с обеспокоенным взглядом старшего друга. — Ты что здесь делаешь?

Гонт проигнорировал вопрос и взмахнул палочкой, накладывая на мальчика какие-то чары. Потом пристально вгляделся в неровное плетение, еще раз взглянул на Поттера и, удовлетворенный результатом, расслабился.
Гарри тем временем уже окончательно пришел в себя, подтянулся на кровати и наколдовал Темпус. Судя по магическим часам, на улице была еще глубокая ночь.

—Ты как? — дежурно поинтересовался Том.

— Не очень. Прости, что разбудил и… Что-то я не помню, чтобы ты сегодня оставался в Хогвартсе.

— Ты уже спал, а мне надо было проверить кое-что.

— Расскажешь?

— Утром. Давай укладывайся, а то проспишь и завтрак, и Снейпа.

— Век бы их не видеть, — Гарри сполз под одеяло и отвернулся к стенке. Том по привычке устроился рядом, но не стал заключать его в свои объятия.

По правде говоря, как бы Поттеру физически не хотелось ощущать поддержку, некоторая дистанция, если можно было так выразиться, сейчас была очень и очень кстати. Гарри и так не понимал, что творится в его ненормальной голове в последнее время, особенно на фоне предстоящих испытаний, а Том ко всему этому добавлял еще больше сумятицы, помимо необъяснимых волнений и порой просто дикого смущения, когда, к примеру, вот так, как сейчас, «оставался» в Хогвартсе.

А если бы… если бы Гарри снился не кошмар?

***
Утром, когда Поттер нехотя разлепил глаза и сбил будильные чары, спросонья едва не попав в Полог тишины, Гонт по-прежнему обретался в кровати и, как оказалось, даже не собирался исчезнуть, чтобы опять ничего не объяснять.

— Я узнал, что за твари ожидают чемпионов на первом испытании, — Том некоторое время понаблюдал за мгновенно проснувшимся Гарри, в волнении подавшимся к нему ближе, и только потом продолжил: — Учитывая чрезмерное оживление Хагрида и появление драконологов на территории школы, это было нетрудно — организаторы этого садистского турнира приготовили для вас четырех драконов. Я вчера видел их и более чем уверен, что их видели и Каркаров, и мадам Максим.

— Это вообще реально? — Гарри потрясенно вцепился в свои спутанные со сна волосы и с надеждой посмотрел на Тома.

По сравнению с плюющимся огнем исполинским по размерам драконом, все его нынешние проблемы в виде маленьких, плюющихся только ядовито-обвиняющими словами студентов, были просто несущественными.

— Что реально?

— Победить дракона.

— Не думаю, что дракона нужно будет победить. Даже несмотря на явные проблемы с мировосприятием и здравым смыслом у Крауча, Бегмана и других причастных к этому Турниру личностей, никто из волшебников не может всерьез предлагать школьникам сразиться с драконом. Вероятнее всего, его надо будет просто обойти.

— Просто?! — Гарри едва не подскочил на кровати; от бурного выражения эмоций его сдержало только то, что там, за пологом, уже стали просыпаться соседи по комнате.

— Успокойся, — Том притянул мальчика к себе и взглянул прямо в зеленые испуганные глаза. — Ты справишься.

Гарри очень хотелось в это верить.

С того времени, как он по чьему-то злому умыслу попал в число «чемпионов-смертников» — именно так называл их компанию Том, — уже прошло немало времени, но никаких догадок по поводу первого испытания у Поттера так и не появилось.
Честно говоря, он вообще не хотел задумываться об этом, занятый разборками сначала на собственном факультете, с дошедшими до абсурда инсинуациями, а потом и со всей школой. Как ни странно, но больше всего ему досталось от обозленных хаффлпаффцев, обычно мирных и спокойных ребят, не лезущих не в свое дело…
Так что за Гарри, по большей части, думали и гадали над вероятностью тех или иных тварей в первом испытании Драко и Белла, как-то безоговорочно поверившие в то, что гриффиндорец никак не мог обмануть Кубок и попасть в число чемпионов.

— Кто угодно, Поттер, но только не ты, — сказал тогда Драко и ободряюще сжал его плечо, приобнимая словно в воду опущенного друга. — Ты же грифф, каких поискать, — усмехнулся он, — по крайней мере, в этом отношении.

Из всех гриффиндорцев Гарри поверила только лишь Гермиона, пообещавшая помогать всем, чем сможет. А та странная девчонка из Равенкло, которая не так давно ошарашила его странным предсказанием, проходя однажды мимо, посетовала, что «от чужой судьбы не уйти», заверив, впрочем, что все, кому надо, знают, что Гарри не виноват.

Знали ли те, кому это надо, или нет, Поттера волновало мало — никаких бонусов от это знания он все равно не получал. Директора двух школ континента, казалось, занесли его в свой «черный список», многие профессора поглядывали с подозрением, а Дамблдор… Дамблдор все больше работал на публику, сея лучи добра и всепрощения, чем реально пытался доказать, что Гарри чисто магически не мог кинуть свое имя в Кубок. И это взрослые волшебники! Да они же расписывались в своей некомпетентности, давая основания всерьез полагать, что какой-то недоучка смог обмануть их чары...

Впрочем, к середине следующего за днем объявления чемпионов дня Гарри уже отчаялся кому-либо что-то доказать, так что старался просто не отсвечивать. Не обращать внимания на шепотки, преследующие его, на открытые провокации и гневные и обидные выкрики особенно неравнодушных к ситуации студентов. Его личной победой была ситуация с объявившейся однажды в Хогвартсе надоедливой стрекозой-репортершей из «Пророка» и ее перевирающим все и вся пером, обладавшим, казалось, собственным, весьма извращенным мышлением.
В результате все накопленное за день Поттер выливал на Тома, прибывшего в Хогвартс в первый же день ноября и так и продолжавшего с завидной регулярностью навещать мальчика. Не то чтобы Гонт был безумно счастлив такому обстоятельству, но он не мог не похвалить Гарри за то, что тот учился не показывать свои эмоции чужим людям.

Подготовка Гарри к Турниру в общем и целом началась тогда же, когда появился Том. Он принудительно вытащил мальчика из состояния тихой истерики, выкинул в их «тренировочный зал» — Тайную Комнату — и наглядно показал, насколько Поттер не готов к тому, чтобы просто выжить в предстоящих неизвестных испытаниях.

— Я не в самой хорошей форме, Гарри. А ты уже не только должен был изучить все мои слабые стороны, но и перенять манеру боя… и все равно не смог продержаться против меня и трех минут. Понимаешь, насколько все плохо?

— Понимаю, не дурак, — гриффиндорец уселся прямо на пол и угрюмо смотрел на свои запыленные ботинки. — Я, если помнишь, и не собирался участвовать в этом Турнире! — вспылил он. Эмоции требовали выхода — держать их в себе было очень трудно.

— Не смей повышать на меня голос, — Том сказал это спокойно, но после этого ругаться как-то сразу перехотелось. — Я хочу тебе помочь, но если ты будешь сопротивляться, то первая же тварь из тех, что бывают на испытаниях, тебя просто сожрет и не подавится.

Тренировки шли очень тяжело. Многое не получалось ни до того, как Гонт узнал, с кем именно гриффиндорцу придется встретиться на первом туре, ни после, когда ни одна из стратегий и тактик поведения с озлобленным животным не выдерживала критики. Но Гарри, выходя, наконец, на поле, где его ждала выпавшая по жребию Хвосторога, успокаивал себя тем, что он был готов к знакомству с ней настолько, насколько вообще можно было быть готовым в его ситуации.
Смелости и уверенности придавало знание того, что там, среди зрителей, стоит невидимый Том, которого он никак не мог подвести.

Кроме того, до него свои поединки уже провели и Седрик, и Флер, и Виктор, и все выбрались оттуда живыми… Что, на самом-то деле, абсолютно ничего не значило для Гарри.

***
Том стоял за спинами жаждавших зрелища слизеринцев старших курсов и напряженно смотрел на выход из палатки, откуда с минуты на минуту должен был появиться Гарри. Студенты впереди весьма громко делали ставки на то, что именно откусит от знаменитого героя Хвосторога и оставит ли вообще его в живых, так что Гонт едва сдерживал свое желание тихо и незаметно устроить этим «доброжелателям» как минимум сердечный приступ, в тысячу раз усилив те эмоции, что испытывал сейчас его мальчик.

Сколько Том прочитал книг про драконов, сколько всего выяснил у знающих людей, нашел, казалось бы, все возможные варианты решения этой «проблемы», но глупый маленький гриффиндорец напрочь отверг все то, что могло нанести существенный ущерб драконихе и ее кладке, и тем самым не оставил ничего стопроцентно действенного, хотя вон тот же Крам, например, ничуть не мучился сомнениями по поводу «жестоких методов» — залепил Огненному Шару «Конъюктивитус», да и был таков.

В какой-то мере Тому было даже слегка обидно и досадно, что все их тренировки, отработки самых необходимых, сложных, эффектных заклинаний в ускоренном режиме и без выходных не пригодились на этот раз, а он, между тем, с каждым своим появлением в Хогвартсе упускал так необходимое ему сейчас на совсем другие вещи время.

Впрочем, нельзя было не признать, что тот план, что был придуман ими с Гарри после нескольких дней споров до хрипоты, не оправдал себя.

Поттер вышел на поле, с показной легкостью взмахнул палочкой, призывая к себе заранее приготовленную метлу, и она — слава Мерлину! — не заставила себя слишком долго ждать.

Дальше на поле был показан такой мастер-класс по фигурному полету, что даже Крам, если бы видел это выступление, почерпнул бы для себя что-то новое.
Ведь полеты у Гарри, несмотря ни на что, были в крови.

И все-таки Гонт считал, что можно было бы и не подвергать себя такому риску, а использовать несколько сложных в выполнении «условно светлых» чар помощнее и спокойно пройти этот этап без вреда для физического состояния и нервов.
Его рука, едва касаясь, легла на висевший на шее медальон, и волшебник на секунду закрыл глаза, успокаивая свои, тоже не железные, нервы.

«Ничего, — подумал Том спустя пару минут, внимательно следя за тем, как Гарри на арене схватил золотое яйцо и быстро побежал к спасительному выходу, прижимая его к себе, — я еще научу тебя не жалеть врагов».

Примечание к части

Бечено)

Глава 6(38). Из огня...

— Раз, два, три… Два, два, три, — Драко стоял в центре небольшого круга, образованного кружащимися в вальсе парами, пристально смотрел на ноги незадачливых танцоров и удерживал на лице маску уставшего от людской бестолковости гения.
— Три, два, три… Гарри, подними глаза от пола! Четыре, два, три — и… повернулись, — небольшая указка в руках Малфоя отсчитывала счет вместе с хозяином и так и норовила тыкнуть того из студентов, кто не внимал ее ритму,
— … поклонились, закончили.

Драко вышел из круга, плюхнулся на единственный стул в пустом учебном классе, налил себе стакан воды и залпом его осушил.

— На сегодня хватит — больше я не выдержу.

Гарри обрадованно подпрыгнул на месте, будто не он только что еле передвигал ноги на N-дцатом круге вальса, и поспешил усесться прямо на пол, спиной прислонившись к ножке малфоевского стула. Мальчик блаженно прикрыл глаза и уже не следил за тем, как некоторые студенты покидают их своеобразный танцевальный зал.
Вскоре он почувствовал, что Драко встал со своего места, на которое, шурша пышными юбками, надетыми специально по случаю, опустилась Белла.

— Вы серьезно решили идти вместе? — спросил Поттер, приоткрыв один глаз, чтобы удостовериться в том, что остальные «ученики» — в основном изъявившие желание не ударить в грязь лицом на Святочном бале, но неуверенные в своих собственных силах студенты Равенкло и их одногодки со Слизерина — покинули кабинет.

— А что в этом такого? — Белла откинулась на спинку стула и, сбросив неудобные туфли, спрятала ноги под юбкой.

— Даже я понимаю, как ко всему этому отнесется общественность, — Гарри перестал изображать смертельно уставшего труженика, который вот-вот уснет прямо на полу, и наблюдал за Малфоем, спокойно зачаровывавшим дверь от посторонних.

Перед отбоем еще оставалось время, которое можно было потратить на разговоры. И Поттеру очень хотелось бы знать, чем же был продиктован такой странный выбор друга.
В том, что инициатором будущей выходки стал именно Драко, сомневаться не приходилось, и Гарри, честно говоря, достаточное время после того, как узнал сногсшибательную новость, немного обижался на него. Хотя, по большому счету, как раз обижаться надо было на самого себя, ведь если бы Гарри не тупил сразу после объявления о Святочном бале, то теперь ему не надо было бы в срочном порядке искать себе подходящую партнершу.

— И мы понимаем, не сомневайся, — Малфой наколдовал себе еще стакан воды, но, не выдержав взгляда Хэттон, отдал ей. — «Сенсация! Наследный лорд Малфой и магглорожденная выскочка! Что это — легкое юношеское увлечение или серьезная заявка на будущее?» — передразнил он вероятные газетные заголовки.

— Только знаешь что? — продолжил слизеринец. — Мне все равно. Не знаю, что скажет на это отец, но свой первый официальный бал я хочу провести в хорошей компании, а не с какой-нибудь Паркинсон или Гринграсс, цель всей жизни которых — это после замужества стать еще богаче и знатнее, чем они были.

— Белла? — Гарри хотелось выслушать мнение и другой стороны.

— А что? — девочка проказливо улыбнулась, надевая туфли и поднимаясь. — Это будет интересно!

— Но между вами… эм… ничего такого?

— Ничего «такого»! — засмеялись друзья и выскочили за дверь.

***
После прохождения первого турнирного задания всё успокоилось. И все успокоились тоже. Может, увидев опасных и страшных драконов, поверили в то, что ни один нормальный человек не готов, невзирая на правила, подвергать себя такой опасности, а может, восхитившись тем, как Гарри справился со своей Хвосторогой, подумали, что он может выступать наравне со всеми и даже принести Хогвартсу Кубок, если этого не сделает Седрик.

Поттер, кстати, тоже львиную долю своих мыслей перестал уделять Турниру, смирившись с ним, как смиряются с неизбежным злом, и неспеша готовился к следующему испытанию.
Конечно, готовиться к тому-не-знаю-чему было весьма тяжеловато, но проклятое яйцо никак не желало раскрывать своих тайн. Не то чтобы Гарри не старался его открыть — он сам, а потом и они с Томом перепробовали, кажется, все возможные способы, но эта самая «подсказка о том, что вас будет ждать на следующем этапе» только одним своим существованием создавала еще больше загадок.

Когда, наконец — не без посторонней помощи фортуны, конечно, — Гарри утащил яйцо под воду и услышал складные строки про «пропажу», которую украли «те, что немы, словно рыбы», по своим собственным ощущениям он уже прошел курс молодого бойца, методично выполняя рекомендации Тома и постоянно устраивая с ним дуэли. А потому был готов к встрече не только с подводными гадами, но и с чем похуже.
Фортуна, к слову, посетила его в лице Седрика Диггори, который таким образом отблагодарил Гарри за то, что тот в свое время шепнул ему про драконов, хотя Том и был категорически против.

Надо сказать, с приближением Рождества, приуроченного к нему бала и последующих каникул вообще мало кто, кроме чемпионов, задумывался о других испытаниях, которые предполагались организаторами Турнира в дальнейшем. Вся школа шумно и восторженно (женская половина) и тихо и недовольно (мужская) занималась своими нарядами и поиском подходящих партнеров для выхода «в свет».
Кто-то, особо не мудрствуя, приглашал друзей, кто-то уже состоял в романтических отношениях, чтобы не ломать голову над подходящим объектом, а кто-то, похоже, решил шокировать общественность…

У Гарри на Гриффиндоре вовсю процветали смущение парней и их лепетание (после дня-двух напряженных раздумий) чего-то невнятного, девчоночьи охи и ахи от тех, кого пригласили, и завистливые взгляды неудачниц. Ревенкловцы, насколько мог судить Поттер, задались целью поразить всех своей подготовкой, отточенными па и искусно подобранными парами, а слизеринцы, в основном, равно как и хаффлпавцы, решали все свои вопросы за закрытыми дверями факультетских гостиных.

Для самого Гарри предложение Драко научить его хотя бы элементарным движениям обязательных танцев стало настоящим спасением, раз уж с партнершей изначально не сложилось.

Честно говоря, Поттер спокойно прожил бы и без Святочного бала, но, увы, Макгонагалл была очень убедительна в своих наставлениях по поводу нерушимости некоторых традиций.
Так что гриффиндорцу пришлось сначала заморачиваться с подходящим костюмом, благо его походы в Хогсмид и свободное пользование совиной почтой в этом году не встречали препятствий, потом разучивать вальс и другие мудреные танцы и, наконец, искать себе партнершу. Желательно спокойную, не дуру, не фанатку, не хитрую и расчетливую (каких особенно опасался Драко) и хотя бы немного при этом симпатичную.
Задача была не из легких.

Но Гарри справился.

***
— Мэнди, ты потрясающе выглядишь, — Поттер приветливо улыбнулся спустившейся с башни Равенкло девушке и получил в ответ такую же легкую улыбку.

Броклхерст была одета в скромное темно-синее платье, дополненное изящной серебряной подвеской, а свои длинные русые волосы она аккуратно собрала незаметными заколками. Гарри наряд партнерши понравился, и он еще раз отметил для себя, что его выбор был очень и очень удачен.
Умная и простая, спокойная и улыбчивая чистокровка из незнатных прекрасно ему подходила и уже оправдывала все ожидания.
Поттер не представлял себе, что бы он, к примеру, делал, будь сейчас на ее месте тот розовый блондинистый кошмарик, тараторящий что-то без остановки, который как раз сейчас пролетел мимо, отстукивая своими каблуками ритм лошадиных скачек.
Да и Том Мэнди одобрил.

Святочный бал начался очень торжественно и просто поразил воображение непривычных к такому великолепию студентов. Многочисленные гости, разодетые в пух и прах студенты и профессора (кроме Снейпа, конечно, не изменившего своем черным одеждам и на этот раз), пышное убранство Большого зала, приятная музыка…

Гарри считал, что свой первый выход он отработал на все сто. Они с Мэнди и другими чемпионскими парами, среди которых, к величайшему удивлению гриффиндорца, обнаружилась сопровождаемая самим Крамом Гермиона, откружили положенное количество кругов в вальсе и дали место другим студентам.

Появление Драко под руку с Беллой, которой невероятно шло красивое изумрудное платье и сложнейшая даже на вид прическа, конечно же, не осталось незамеченным. Все сплетницы, слишком громко до этого обсуждавшие животрепещущую тему «кто кого привел», резко забыли про неожиданно похорошевшую Грейнджер и Крама («вопиющая несправедливость!» — всего минуту назад восклицали они) и обратили свое внимание на новую сенсацию.
Гарри был уверен, что,задержись он еще на пару минут у того стола с напитками, где собралась эта «могучая кучка» девчонок, узнал бы про род Малфоев и их генеалогические связи в целом и самого Драко в частности много всего того, о чем сам Малфой-младший даже и не подозревал.

В общем и целом, Поттер ожидал от этого празднества худшего. А так получилось не ударить в грязь лицом, пообщаться с приятными людьми на интересные темы и немного отвлечься от всего того напряжения, что нет-нет да накатывало на мальчика, как лавина.

После того, как поздно ночью Гарри проводил Мэнди к башне ее факультета и, попрощавшись со всеми, поднялся к себе, его ждал еще один сюрприз. Полог кровати был плотно задернут и зачарован знакомыми чарами.
Пользуясь тем, что никого из соседей еще не было, Поттер отменил колдовство и проскользнул внутрь, сразу же увидев свернувшегося поверх одеяла Тома.
Гарри до сих пор гадал, как тому удается так быстро и незаметно перемещаться по Хогвартсу, учитывая, что с некоторых пор свою анимагическую форму Гонт почти не переносит. Но спрашивать почему-то даже не пытался.

Поттер вздохнул и попытался растрясти Тома, который, очевидно, зачем-то ждал его возвращения. Тот не подавал никаких признаков сознания, разве что дышал едва слышно. Гарри оставил бесполезные попытки, сходил в душ и устроился под одеялом, скинув одну руку Тома ближе к стене.

Порою гриффиндорец начинал забывать, что, кем бы Гонт ни был, в первую очередь он все равно оставался человеком.

Утро пришло как-то слишком уж быстро, и Гарри был очень рад, что никуда торопиться сегодня не нужно. Том обнаружился все также лежащим в его кровати, но уже более живым и даже потягивающимся спросонья.

— Сумасшедшая неделька, — поделился он с потолком, переворачиваясь на спину.

— Не то слово, — тихо поддакнул Гарри. — Что ты здесь делал?

— Очевидно, спал, — Гонт подтянулся на кровати и уселся в свою любимую позу, спиной к стене.

— А если серьезно?

— А серьезно, пришел сделать тебе рождественский подарок и попрощаться до Нового года. У меня срочные дела.

— Не расскажешь?

— Ты же знаешь, что нет. Позже как-нибудь, — Том завел руки за шею и снял с себя большой медальон в россыпи изумрудов и с буквой «S» в центре, который Гарри до этого не раз видел у него на груди.

— Береги его как зеницу ока. И никогда — никогда! — не снимай с себя в Хогвартсе, — Гарри послушно развернулся вполоборота и Том застегнул цепочку.

Шрам опалило болью, тут же ощутимо кольнуло в груди, стало трудно дышать, но Гонт что-то быстро шепнул, и все прекратилось.

— Ну, счастливого Рождества тебе, Гарри, — слегка улыбнулся он, не отрывая взгляда от медальона на груди гриффиндорца, и исчез, напоследок всколыхнув плотно задернутую ткань полога.

— И тебе… счастливого.

Примечание к части

Бечено) Извиняюсь за долгое ожидание

Глава 7(39).... да в воду

Вода в Черном озере была очень холодной.

Даже не так: она была совершенно, отвратительно ледяной, и Гарри никак не помогал специальный маггловский гидрокостюм, который достал для него Том и который уже обсудили (далеко не в восхищенном ключе) все особенно «неравнодушные» к гриффиндорцу студенты.

Формально Поттер, надев его, не нарушил ни одного правила Турнира — они строго прописывали лишь прямой запрет на применение к себе чар, «способных сделать более приемлемыми условия окружающей среды», — но многие ученики Хогвартса уверенно обвинили Гарри в жульничестве, ни разу при этом не прочитав те самые правила, которые мальчика заставил наизусть выучить Том.

Едва опустив ноги в воду, Поттер оглянулся на судей, посмотрел, как чемпионы один за одним скрылись в глубине, и мазнул взглядом по студенческой трибуне, даже со своим плохим зрением без труда отыскав Беллу, но с удивлением не обнаружив рядом Драко.
Это было очень странно, ведь в последнее время эти двое постоянно ходили вместе, с одной им понятной целью поддерживая те сплетни и слухи, что поползли по школе после Святочного бала и статьи уже известной Гарри обозревательницы всех значимых событий Турнира, журналистки «Ежедневного Пророка» Риты Скитер.
Сам Поттер эти статейки предпочитал лишний раз не читать, но, так или иначе, их содержание все равно долетало до его ушей.

Гарри выдохнул, сунул в рот припасенные заранее жабросли – отличное, но дорогое решение проблемы с дыханием в воде, найденное Беллой и присланное после письма Драко его отцом — и уже через полминуты почувствовал, что представление началось.

Под водой действительно достаточно легко дышалось, также быстро и неплохо удавалось плыть, и даже зрение, казалось, обрело такую необходимую резкость и подстроилось под мутную воду.
По своим ощущениям, Гарри плыл весьма быстро, обследуя различные уголки подводного царства, но навстречу ему до сих пор никто не попадался. Палочка подрагивала в руке – они с Томом были абсолютно уверены в том, что помимо украденной вещи в озере участников Турнира ждут еще его малоприятные хозяева, как то: разные русалки, водяные черти-гриндилоу или другая им подобная подводная нечисть.
Но пока никакие из специально разученных заклинаний не пригодились.
Гарри даже показалось на несколько мгновений, что хозяева Черного озера просто прячутся от него, ведь даже крупные стаи рыб и, тем более, маленькие рыбешки, изредка проплывавшие мимо, бросались врассыпную за несколько футов до своей встречи с ним.

Неясная догадка появилась у Гарри, когда мимо проплыл особо крупный экземпляр ранее неизвестной мальчику рыбы и на его груди нагрелся медальон Тома.
«Неужели это он всех распугивал?»

С красивой вещицей, постоянно висевшей на его шее, Поттер полностью свыкся еще на зимних каникулах и иногда даже не замечал. Тем более что зачарованная интереснейшим образом (Гарри даже не представлял, какое именно колдовство использовалось при этом), она скрывалась ото всех, кроме самого мальчика и Тома. Даже Грюм, пристально рассматривающий Гарри перед этим испытанием и заставивший сильно понервничать, не обнаружил ее.

Проплыв еще пару ярдов, мальчик не перестал чувствовать исходящее и словно изнутри согревающее тепло и мысленно поблагодарил Гонта, которой практически силой заставил Гарри не снимать перед этим этапом медальон.
Холодно было бы просто ужасно.

Подводная русалочья деревня показалось нескоро — по ощущениям Гарри уже прошло гораздо больше отведенного на поиски часа, но ее жители пропели что-то лишь про половину истекшего времени, и Гарри успокоился.
Спокоен он был ровно до того момента, когда обнаружил, что именно подразумевали организаторы Турнира под «дорогой чемпионам вещью».
Это были люди!
Привязанные к столбам, погруженные в какое-то подобие сна, прямо перед Поттером висели Гермиона, Чжоу, маленькая сестренка Флер Делакур и… Драко. Гарри показалось, что несмотря на то, что Малфой был единственным парнем в этой команде «утопленников», именно он выглядел как раз хуже всех.

Гриффиндрец постарался собраться с мыслями и, прикинув, как бы половчее освободить пленника, осторожно рассек веревки заклинанием.

Уже когда Поттер аккуратно перекладывал по-прежнему бесчувственного Драко себе на плечо, друг за другом в пределах видимости показались наполовину акула-наполовину Крам и Седрик Диггори в головном пузыре.
Гарри облегченно выдохнул про себя, радуясь, что ему одному не придется теперь тащить всех пленников на себе, и полез за удачно припасенной порцией жаброслей для уже начавшего приходить в себя Малфоя, который пребывал в совершеннейшей растерянности, чуть разбавленной написанными на лице ужасом и какой-то детской обидой. Гадостную траву он сжевал почти на автомате и ровно задышал через несколько мгновений.

Тем временем Крам и Диггори справились с веревками и всплыли на поверхность вместе со своими девушками.
А Флер так и не было видно.

***

— Честно говоря, я думал, что ты будешь недоволен, — спустя несколько часов, поздно вечером, Гарри сидел, закутавшись в теплое одеяло, но по-прежнему чуть дрожа.

Выданное мадам Помфри сразу после испытания зелье мало помогло мальчику согреться, а силы на двойные согревающие чары вообще, по большей части, были потрачены зря.
Едва Поттер выбрался из воды, согревавший его до поры до времени изнутри медальон словно обратил свое действие, источая теперь немыслимый холод. Но Том не позволил снять его даже на пару минут, туманно пояснив, что тогда все будет бесполезно.

— Чем недоволен? — Гонт устроился на кровати гриффиндорца в привычной для себя позе и неторопливо листал какую-то очередную книгу в тисненой обложке. Вопрос Поттера, раздавшийся после нескольких минут, проведенных в приятной тишине, изрядно его удивил.

— Ну… я же ведь вытащил сестру Флер из озера. А по правилам Турнира получается, насколько я понял, что, если бы это пришлось делать кому-либо из организаторов или просто постороннему человеку, то Делакур просто не получила бы право участвовать в последнем испытании.

— Верно. Но почему я должен быть недоволен? Это было твое решение, тем более… Ты заметил, как быстро эта француженка поменяла к тебе отношение? Ведь до этого она, в отличие от тех же Диггори и Крама, все никак не могла смириться с твоим чемпионством.

— Да. Было трудно этого не заметить, когда ранее едва бросавший на тебя взгляд человек вдруг лезет целоваться на публике. Но все-таки…

— Не надо считать меня монстром, Гарри, — Том отложил книгу, обеспокоенно оглядел уже через раз постукивающего зубами гриффиндорца и притянул его в свои объятья. Поттер сперва попытался вырваться, возмущенно прошипев, что уже не маленький, но Том ему этого не позволил и, откинув часть одеяла, положил теплую руку на ледяной медальон. — Мордред! — тихо выругался он, но руки не убрал.

Через некоторое время, когда Гарри вновь стал чувствовать тепло и начал немного отогреваться, смирился со своим смущением и даже уложил голову на плечо Тому, Гонт продолжил:

— Хвосторога объективно была твоим врагом, и я, будучи на твоем месте, ни секунды не сомневался бы в том, что если б ты не справился с ней, то она бы уж точно церемониться с тобой не стала. Флер Делакур, в какой-то степени, тоже…ммм... твой враг, но сравнивать ее с драконом? Тем более, ты спасал ни в чем неповинную девчонку. — Как вообще можно было использовать для такого испытания живых людей? — внезапно повысил он голос, обращаясь неизвестно к кому. — А если бы кто-то ошибся в чарах или русалки вдруг передумали слушаться Альбуса? Тоже мне, «светлые, добрые волшебники»…

— Хорошо, что все обошлось, — устало вздохнул Гарри: его со страшной силой клонило в сон. — На мистере Малфое лица не было, когда он узнал, что Драко, одурманенный каким-то чарами, провел под водой несколько часов...

Дальше события завертелись с пугающей скоростью.

Стоило только Гарри понять, что до следующего испытания еще больше трех месяцев, и вспомнить, что, помимо чемпионства, у него все еще оставались обязанности студента четвертого курса, как почти все его свободное время стало проходить в библиотеке. Экзамены в этом году Поттеру, конечно, не были страшны, но вот от обычных проверочных и контрольных никакой статус его спасти не мог.
Том после их своеобразного подведения промежуточных итогов Турнира снова куда-то пропал, правда, предупредив на этот раз Гарри, а Миффи, пару раз появлявшаяся по зову «маленького хозяина», только мрачнела в ответ на все заданные вопросы и молчала как рыба.

Ближе к марту у Поттера снова начал болеть шрам, причем преимущественно ночью. Сквозь боль в сны все время пытались пробраться какие-то неясные кошмары, вызывающие отчего-то только непонятный страх, но никак не проясняющие ситуацию.
Один раз Гарри даже проснулся в Больничном крыле, куда его принес, по всей видимости, дежурный Снейп после того, как бравые соседи-гриффиндорцы, испугавшиеся крика мальчика, подняли на уши полфакультета.

Кроме шрама, Гарри беспокоил Грюм. Заслуженный аврор имел зуб, казалось бы, на всех слизеринцев, а особенно — на Малфоя, плохо переносил всех старшекурсников Равенкло, которые честно заявили Грозному глазу, что им не нужны настолько глубокие знания по ЗоТИ, и постоянно презрительно глядел на учеников Хаффлпаффа, которые боялись Грюма и лишний раз даже имени его не произносили.

Проблемой, плавно вытекающей из наличия в Хогвартсе Грюма, стало обострение межфакультетской вражды.

В начале года, а тем более, после его вынужденного участия в Турнире, Гарри как-то не обращал на это внимания, но сейчас было предельно ясно, что еще одного года с заслуженным аврором студенты не выдержат. Несмотря на то, что де-факто символы факультетов, то есть самые известные их студенты, сам Поттер и Драко Малфой, становились противниками исключительно на квиддичном поле, которое в этом году, к сожалению, а может, и к счастью, не приняло ни одного матча, между рядовыми студентами подчас велась настоящая борьба.
И Грюм, по мнению Гарри, существенно влиял на ее развитие. Увы, Грозный глаз не счел нужным придерживаться нейтралитета или хотя бы поддерживать иллюзию полной объективности и всячески демонстрировал всем и каждому, насколько приятны или, напротив, неприятны ему были те или иные ученики.

Тома, объявившегося в начале апреля, больше всего волновал Крауч. А точнее, его полное отсутствие на прошедших уже турнирных мероприятиях и предполагаемое на ожидаемых.
За время вновь начавшихся тренировок в Тайной комнате, а потом и мирного сидения за пологом в спальне мальчиков четвертого курса, Гарри успел выучить всю структуру Министерства и чуть ли не всех самых важных деятелей Магической Британии помимо Крауча, которые за каким-то Мордредом были интересны Тому.

По правде говоря, несколько раз Гарри даже словил себя на мысли, что, несмотря на то, что его Том еще не был Волдемортом, сам Волдеморт когда-то был Томом… И вся эта скрытность и таинственность некоторых (да что скрывать! — почти всех) его действий сильно беспокоила мальчика. Который, вместе с тем, даже мысли не допускал о том, что когда-нибудь, даже при самых непредсказуемых обстоятельствах, он не встанет на сторону Тома.

За всеми переживаниями, учебой и тренировками время до последнего и решающего испытания пролетело как-то слишком быстро.

Примечание к части

Бечено