Западноевропейская традиция изучения психологии толпы

Глава 8. ПСИХОЛОГИЯ ТОЛПЫ

 

Изучение психологии больших социальных групп и их роли в общественно-историческом развитии потребовало не только ясного понимания индивидуальной и групповой психологии, но и психологии толпы. В науке часто понятие «толпа» подменяется понятием «масса». Ученые анализируют массовидные явления, психологию масс, часто подразумевая под данными явлениями именно толпу. С нашей точки зрения понятия «толпа» и «масса» необходимо четко различать.

Древнеримский историк Иосиф Флавий множество людей называл «плетос». В Древнем Риме другой термин – «плебс» – обозначал множество, массу свободных людей, не пользовавшихся политическими правами. Содержание понятия «масса» крайне неопределенно из-за огромного количества синонимов, таких как народ (гр. «демос» или «этнос»), толпа (гр. «охлос»), публика, население страны.

В различных трактовках социологов «масса» понимается, как гомогенное множество противостоящее классу и относительно гетерогенным социальным образованием (Ch. Mills, D. Riesman, E. Shils); как проявление уровня некомпетентности, снижение цивилизации (Ortega-y-Gasset); как результат массофикации производства (A. Toffler); как сверхорганизованное бюрократизированное общество (К. Mannheim); как общество, характеризующееся тенденцией к устранению социальных различий (Э. Ледерер).

Отечественный социолог Б. А. Грушин считает, что масса – это особого типа социальная общность. Ее специфика состоит в том, что входящие в нее индивиды проявляют общие стереотипы поведения. Феномен массы не возникает, если общее поведение отсутствует. Специфическими признаками массы являются ее аморфность, размытость, открытость границ, анонимность членства, наличие противоположного по смыслу объединения – элиты.

Толпа в отличие от массы представляет собой конкретную социальную группу. Люди в толпе, вступая в тесный контакт друг с другом, вынуждены особым образом взаимодействовать. Общение людей в толпе характеризуется большей выраженностью невербальных способов коммуникации (даже тесных соприкосновений друг с другом), чем вербальных. Науку о психологии людей, составляющих толпу, можно обозначить как «охлография», то есть описание толпы, как специфической социально-психологической общности.

Толпа – это неорганизованная группа людей, в которой изменяется протекание психических процессов, основными регуляторами поведения становятся инстинкты.

Эпохой социальных открытий можно назвать XIX в. по аналогии с XIV веком, вошедшим в историю как эпоха географических открытий. Социально-политические события, связанные с революциями во Франции в конце XVIII – середине ХIХ вв., потрясли общественное мнение. Вопросы устройства общества, поведения людей в толпе заняли главенствующее место в умах ученых. Для разрешения возникших проблем создаются специальные науки. Конт обосновывает необходимость социологии, Ле Бон и Тард – психологии толп. Следует заметить, что Россия в процессе создания этих гуманитарных дисциплин не отставала от Европы. Одновременно с Ле Боном и Тардом серию статей по психологии толпы начинает писать Н. К. Михайловский.

История возникновения психологии толп выглядит следующим образом. В 1879 г. Михайловский в журнале «Отечественные записки» публикует статью «Сила подражания». Статья Михайловского непосредственно посвящена психологии толпы, потому основателем этого направления в науке следует считать именно его. Только через шесть лет в 1885 году Тард опубликовал книгу «Законы подражания». В 1892 г. Тард пишет книгу «Мнение и толпа», С. Сигеле – «Преступная толпа», в 1895 г. Ле Бон публикует книгу «Психология толп».

Итак, независимо друг от друга в России и во Франции возникает новая наука – психология толпы, послужившая в дальнейшем, наряду с этнической психологией, основой создания социальной психологии.

 

Западноевропейская традиция изучения психологии толпы

 

Преступные толпы

 

Книга юриста Сципиона Сигеле (S. Sighele) «Преступная толпа. Опыт коллективной психологии» была впервые издана в Париже в 1892 г. Сигеле поставил перед собой конкретную задачу – определить меру ответственности человека за преступление, которое он совершил, являясь частью толпы.

Толпа, по его мнению, представляет собой человеческий агрегат, разнородный по преимуществу, так как она составлена из индивидов обоего пола, всех возрастов, классов, социальных состояний, всех степеней нравственности и культуры. Она образуется без предварительного соглашения, произвольно, неожиданно.

Толпа может быть вовлечена в совершение диких и свирепых поступков, она больше расположена к злу, чем к добру. В то же время она может подняться до самой высшей степени самоотверженности и героизма. Сигеле пытался объяснить многочисленные случаи жестокости толпы во время Французских революций конца ХVIII – середины ХIХ вв. Для того чтобы понять причины жестокости толпы, он делил всех людей на четыре типа в зависимости от ориентаций на «добро» или «зло» и степени активности или пассивности.

 

Зло	Активность		Добро
	Люди злые и активные	Люди добрые и активные
	Люди злые и пассивные	Люди добрые и пассивные
	Пассивность

 

Рис. 8.10. Классификация участников толпы Сигеле

 

Сигеле считал, что толпу составляют, в основном, люди злые и активные. Злоба – качество гораздо более активное, чем добродушие, отмечал он. [88, с. 53]. Сигеле описывал яркие примеры жестокости и погромов, совершенных толпой, и искал социально-психологические механизмы, приводящие ее к преступлениям. Огромное влияние на поведение человека оказывает численность окружающих людей. Сигеле обнаружил психологический закон: «интенсивность душевного движения возрастает прямо пропорционально числу лиц, разделяющих это движение в одно и то же время и в одном и том же месте» [88, с. 59–62].

Сигеле называл пять причин преступлений толпы:

1. Податливость членов толпы внушению.

2. Влияние численности, в результате чего увеличивается интенсивность негативных эмоций. Численность дает людям чувство их внезапного и необычайного могущества. Численность обеспечивает анонимность преступления.

3. Нравственное опьянение, являющееся результатом победы инстинктов над вековым трудом воспитания силы воли.

4. Пробуждение инстинкта убийства. На преступление толпу толкает просыпающийся дикий инстинкт, но при этом каждый человек смутно чувствует, что совершает какой-то необычный поступок. С. Сигеле приводил много примеров жестоких убийств, вот один из них. «В Аббэ старик-солдат по имени Дамэн вонзил саблю в бок помощника генерала де Лален, погрузил в отверстие руку, вырвал сердце, поднес его ко рту и стал его разрывать. Кровь, говорит очевидец, текла по его губам, образуя нечто вроде усов. В Форсе была разорвана на части мадам Ламбаль. Я не могу описать того, что делал ее головою парикмахер Шарло. Скажу только, что другой, с улицы Сен–Антуан, нес ее сердце и кусал его зубами» [88, с. 77].

5. Особый состав толпы. Результаты исторического и социологического исследования Сигеле показывают, что толпу составляют люди особых категорий. К ним относятся, во-первых, люди, находящиеся в состоянии алкогольного опьянения. Во-вторых, психически больные люди, выпущенные революционной толпой из госпиталей. Они могли совершенно свободно предаваться безумию на площадях и улицах. В-третьих, авантюристы, бандиты, разбойники, люди с запятнанной репутацией, вооруженные всеми видами оружия. Именно они являлись инициаторами и виновниками любой резни. «Самая знаменитая из всех была Ламбертина Теруан. Эта кровавая героиня привела толпу на штурм инвалидного дома и взятие Бастилии» [88, с. 73–74].

Арабы называют такое поведение толпы «пороховое безумие». Это безумие, возвращающее человеку его животные инстинкты. Это бешенство ничего не понимающего человека, естественное последствие опьянения кровью и выстрелами, криками и вином.

Зададимся вопросом, какие психологические механизмы приводят к «бешенству ничего не понимающего человека». Сигеле приводил следующий пример: «Во время расстрела заложников один из коммунаров хватал каждого попа поперек тела и перебрасывал через стену. Последний поп оказал сопротивление и упал, увлекая за собой федералиста. Нетерпеливые убийцы не стали ждать и убили своего товарища так же быстро, как и попа» [88, с. 77]. Почему коммунары не смогли быстро отличить своего товарища от врага?

В данном случае поступки людей мы можем объяснить закономерностями функционирование познавательных процессов:

1. В толпе многократно усиливается эффект социальной фасилитации. Окружающие люди для человека являются самым значимым стимулом, по сравнению с другими стимулами. Присутствие людей создает нервно-психическое возбуждение в коре головного мозга и усиливает доминантную реакцию. Повышенное социальное возбуждение способствует доминирующей реакции, независимо от того, правильная она или нет.

2. При большом количестве стимулов наше сознание совершает ошибки в различении стимулов. Различительные критерии идентификации предметов окружающего мира ослабевают, возникает идентификация по сходству признаков, а не по их различию. Этот механизм работы сознания В.М. Аллахвердов называет идентификацией по сходству. «Отождествление оказывается возможным за счет слабых требований к точности сличения. Отождествляться должны и многие другие стимулы, которые становятся не различимыми между собой с точностью до этих критериев. Сознание, иначе говоря, должно отождествлять сходные в каком-то отношении объекты. Перепутывание сходных стимулов возможно только потому, что они отождествляются в результате работы сознания» [2, с. 407]. В приведенном выше примере коммунары идентифицировали упавшего товарища, как жертву расстрела. Доминантной реакцией, их единственным действием в данный момент был расстрел. Они мгновенно расстреляли своего товарища, приняв его за врага.

Механизм работы сознания, обозначаемый как идентификация по сходству, позволяет понять определяющую роль подражания как основного вида поведения человека в толпе. Сознание выделяет только сходные поведенческие признаки и, соответственно, автоматически заставляет множество людей быть подобными друг другу в манере поведения (жестах, движениях, возгласах, настроении). Среди огромного количества стимулов (множество людей) любые отличия в поведении воспринимаются сознанием, как чуждые, на которые не следует обращать внимание, их можно обойти стороной, или даже как враждебные, которые должны быть уничтожены, поскольку не соответствуют критериям идентичности признаков.

Сигеле волновал ответ на чисто юридический вопрос: какова должна быть ответственность за преступления, совершенные под влиянием разъяренной толпы? Он называет три принципа ответственности:

1. Принцип коллективной безответственности. В Римском Уголовном праве, согласно Тациту, существовал принцип: «Там, где виновных много, не должно наказывать никого». Но Сигеле не согласен с этим принципом. Он искал ответ на свой вопрос в изучении состава толпы и социально-психологических качеств ее участников.

2. Принцип коллективной ответственности. В старину, отмечал Сигеле, коллективная ответственность была единственной формой ответственности. Даже, когда преступление было совершено одним лицом, к ответу вместе с ним привлекалась его семья, клан, племя. Древние законы распространяли наказание на жену, детей, братьев, родителей преступника. Личность была только частью коллектива. Считалось нелепостью наказывать только одну часть, а не все целое. До конца ХVIII в. в Европе (в нашей стране до середины ХХ в.) оставались следы древней доктрины, преимущественно по отношению к политическим и религиозным диссидентам. Во всех европейских государствах семьи политических преступников изгонялись со своей родины. Государства Древнего Востока налагали на всех, начиная с жены и детей преступника, то же наказание, что и на него самого. В Египте вся семья заговорщика осуждалась на смерть.

3. Принцип индивидуальной ответственности. В наше время подобная практика прекратилась. Закон индивидуализировал ответственность. Нелепая идея коллективной ответственности исчезла, однако ее место заняла другая идея. Здесь Сигеле имел в виду ответственность, которую приписывают социальной среде. «Мы знаем, – писал он, – что всякое преступление, как и всякий человеческий поступок, является результатом действий двух сил: индивидуального характера и социальной среды» [88, с. 88]. Таким образом, Сигеле первым обнаружил также влияние ситуационных факторов.

Единственным ответчиком, по мнению Сигеле, должен быть индивид. Средством выявить меру ответственности является его подверженность внушению. Он сделал заключение: если при гипнотическом внушении, самом сильном и могущественном из всех внушений, нельзя достичь полного уничтожения человеческой индивидуальности, а только одного лишь ее ослабления, то на гораздо большем основании мы можем сказать, что эта индивидуальность сохранится и в состоянии бодрствования, даже если бы внушение достигло самой высшей степени, как например, среди толпы.

Преступление, совершенное индивидом среди разъяренной толпы, всегда будет иметь часть своих мотивов в физиологической и психологической организации его виновника. Следовательно, последний всегда будет за него в ответе пред законом. Истинно честный человек не будет повиноваться преступным приказаниям гипнотизера и точно также не попадет в тот водоворот эмоций, куда влечет его толпа [88, с. 98].

Психологической организацией является воля человека, его способность противостоять внушающему действию толпы и ее вожака. Сигеле подтвердил наше предположение об ослаблении волевого компонента психики в условиях толпы. «В толпе существует мгновенное падение воли» [88, с. 101]. Слабохарактерные люди попадают под влияние дурных примеров, падают в бездну порока. В толпе это происходит в течение нескольких мгновений.

 

Революционные толпы

 

Французские ученые О. Кабанес и Л. Насс в 1905 г. издали книгу «Революционный невроз». Они описывали психопатологические элементы, управлявшие французским обществом в 1785–1793 гг. Первая глава книги посвящена инстинктам толпы. В периоды революций, считали они, в обществе наблюдается «победоносное пробуждение первобытных, чисто животных инстинктов. Толпы людей оказываются во власти стихийных, не подлежащих никакому умственному контролю порывов и побуждений». Пробуждение инстинктов приводит к пробуждению панического страха и нравственному регрессу общества.

Сходные идеи высказывал А. Фулье в книге «Психология французского народа» (1898).

Социально-психологическое исследование поведения российской толпы провел в 1917 г. П. А. Сорокин. В книге «Революция и социология» он писал: «Я опасался экстремистов и психологии толпы» [91, с. 227]. Сорокин обнаружил следующие особенности поведения людей в революционный период:

1. Вседозволенность поведения;

2. Резко возросшая социальная активность;

3. Безвозмездная взаимопомощь друг другу;

4. Энтузиазм толпы, создание кратких и емких лозунгов;

5. Отсутствие подчинения и дисциплины, как в армии, так на производстве;

6. Неуравновешенность эмоциональных состояний, проявление чувств ненависти, жестокости, презрения к человеческой жизни и страданиям людей;

7. Возникновение паники, проявившееся в развале армии, промышленности, погромах населения;

8. Беспорядок во всех сферах общественной жизни.

Он так же, как и предыдущие авторы, описывал жестокость разбушевавшейся толпы. «Участь, постигшая женщин, была куда страшнее, чем вообще способно представить наше воображение. Многие были убиты; те же, кого избежала милосердная смерть, были варварски изнасилованы. Они были обесчещены столь отвратительным образом, что вскоре скончались в ужасной агонии. Многие из официальных лиц временного правительства также были умерщвлены с садистским зверством» [91, с. 242].

В книге «Социология революции» (1925) Сорокин проанализировал причины революций. Он отмечал, что каждый революционный период отмечен ростом убийств, садизма, жестокости, зверств и пыток. Обзор серии революций, разбросанных географически и по времени, русские революции ХVII в., 1905 г., 1917–1924 гг.; французские революции 1789, 1848, 1870–1871 гг.; германская революция 1848 г.; английская революция 1648 г.; ряд античных и средневековых революций, позволил ему выявить характерные черты революций:

· революция означает смену в поведении, психологии, идеологии, верованиях и ценностях;

· революция приводит к изменениям в биологическом составе населения, его воспроизводства и отбора;

· революция означает деформацию всей социальной структуры общества;

· революция привносит сдвиги в фундаментальные социальные процессы, ухудшает экономическое и культурное положение страны. Революция не социализирует, а биологизирует поведение и психику людей.

Сорокин называет две причины революций:

1. Репрессия инстинктов населения. В революционный период поведение развивается по биологическим законам. Репрессированные инстинкты, разрушившие условные фильтры поведения, начинают оказывать давление на все остальные инстинкты. Баланс между ними исчезает. Это приводит к новой серии сдвигов в условных рефлексах и вызывает еще большую «биологизацию» поведения людей, дальнейшую расторможенность в совершении асоциальных актов. Эти наблюдения Сорокина подтверждают нашу мысль о том, что в толпе, особенно в возбужденной, революционной толпе, человек утрачивает культуру и становится существом природным, управляемым исключительно своими инстинктами. Сорокин выдвигает исходный тезис о том, что социальное поведение основано на психофизических механизмах, и что субъективные аспекты поведения суть переменные величины. Интегральным фактором всей социальной жизни он считал коллективный рефлекс или инстинкт.

Анализируя причины революций, он отмечает, что «предпосылкой всякой революции всегда было увеличение подавленных базовых инстинктов большинства населения, а также невозможности даже минимального их удовлетворения». Он обнаружил восемь подавленных базовых инстинктов у большинства населения России накануне революции:

· подавленный голодом пищеварительный инстинкт;

· подавленный деспотическими экзекуциями, массовыми убийствами, кровавыми зверствами инстинкт индивидуального самосохранения;

· подавленный инстинкт коллективного самосохранения (к примеру, подавление семьи, религиозной секты, партии посредством осквернения их святынь, измывательств над их членами и т.п.);

· неудовлетворение потребностей населения в жилище и одежде;

· подавленный половой инстинкт во всех его проявлениях;

· подавленный собственнический инстинкт масс, господство бедности и лишений, в особенности, если это происходит на фоне благоденствия других;

· подавленный инстинкт самовыражения, люди сталкиваются, с одной стороны, с оскорблениями, пренебрежением, перманентным и несправедливым игнорированием их достоинств и достижений, а с другой – с преувеличением достоинств людей, не заслуживающих того;

· подавленный инстинкт борьбы и соревнования, творческой работы, приобретения разнообразного опыта, потребности в свободе (в смысле свободы речей и действий) [91, с. 272–273].

Сорокин не проводит принципиальной терминологической разницы между понятиями «инстинкт», «рефлекс», «импульс», «потребность», используя их синонимично. Он проводит исторический анализ случаев подавления базовых инстинктов в разных странах в разные времена и приходит к выводу о том, что репрессированные инстинкты всегда служили поводом для народных волнений.

Сорокин подробным образом анализирует последствия подавления инстинктов масс и делает следующие выводы. Во-первых, в течение дореволюционного периода мы должны обнаружить исключительно сильное подавление серии базовых инстинктов масс. Во-вторых, к революционным действиям будут склонны те индивиды и группы, чьи базовые инстинкты репрессированы. В-третьих, поскольку подавленные инстинкты разных людей и групп отличаются по характеру и глубине, то можно предсказать и объяснить сколь далеко в революционности зашла каждая группа, кто первой из них начнет революцию, в каком порядке все последующие группы будут вступать в революционное движение.

2. Вырождение элиты общества. Во всех странах, во все дореволюционные эпохи правящие элиты «несут в себе черты анемии, бессилия, нерешительности, некомпетентности, растерянности, легкомысленной неосмотрительности, моральной распущенности, коррупции, безнравственной изощренности» [91, с. 288]. Сорокин предлагает принципы управления обществом, способствующие профилактике революционных взрывов:

· социальные реформы не должны попирать человеческую природу и противоречить ее базовым инстинктам.

· тщательное научное исследование конкретных социальных условий должно предшествовать любой практической реализации реформирования.

· каждый реконструктивный эксперимент вначале следует тестировать на малом масштабе.

· реформы должны проводиться в жизнь правовыми и конституционными средствами [91, с. 271].

Итак, Сорокин подчеркивает инстинктивную основу, утрату культурных форм поведения и однотипность психологических проявлений толпы, независимость от национальных характеристик.

 

* * *

 

Мы считаем, что революционные события связаны с трансформацией культуры. В конце ХVIII века в Европе были последние судороги коллективизма, что и проявилось в буйствах толпы. Культура окончательно меняла свой тип. Последние реликты коллективизма заменялись торжеством индивидуализма. Агония остатков коллективизма проявлялась в возвращении к примитивным коллективным формам жизни в решении социальных проблем. Индивидуализм окончательно упрочился. Новое рождалось в муках, и это были муки толпы. Эти последние попытки решить все социальные вопросы коллективным разумом, так как это делали предки, собравшись на площадь, оказались катастрофическими. Иной способ культурного разрешения проблем (индивидуализм) победил в Европе окончательно.

Можно высказать предположение, что современный терроризм также связан с трансформацией традиционной культуры людей, исповедующих ислам. Экспансия западной культуры, политическая, экономическая, информационная глобализация мира приводят к сопротивлению традиционной исламской культуры, проявляющаяся в судорожных попытках жестокими террористическими актами запугать противоположную сторону. Хотя причины терроризма многогранны, многие лежат на поверхности, многие уходят в глубину веков, но, по-видимому, основная, глубинная причина состоит в трансформации традиционной исламской культуры под напором современных влияний. Терроризм – это сопротивление культурным изменениям. Анализ исторических данных и социально-психологических процессов показывает, что любая социальная и культурная трансформация вызывает живой отклик в массах народа, проявляющаяся в их активных действиях, часто агрессивных и жестоких.

 

Теория толпы С. Московичи

 

Исторический трактат «Век толп» (1981) написал французский психолог Московичи. Он утверждает, что великая тайна всякого поведения – это общественное поведение. Предназначение психологии состоит в ответе на два вопроса: почему возникают толпы и как управлять толпой?

Московичи отмечает, что толпа как вид человеческой общности стремится к низшему уровню психологии ее членов. Закон множества мог бы именоваться законом посредственности: что является общим для всех, измеряется аршином тех, кто обладает меньшим. Под влиянием внушения человеку в толпе свойственно:

1. Утрата логического и предпочтение алогичного мышления;

2. Раскол рационального и иррационального в человеке, внутренней и внешней жизни, утрата связи с реальностью и потеря веры в себя. Человек находится в «состоянии войны с самим собой, войны, которая сталкивает его индивидуальное «Я» с его «Я» социальным;

3. Растворившись в толпе, люди утрачивают свои личные интересы, всякую критичность и способность принимать правильное решение. Они обладают удивительной предрасположенностью верить тому, что им говорят, они понимают язык, минующий разум, обращенный к чувству;

4. Люди легко подчиняются приказам вождя.

5. Собравшиеся толпы ниспровергают основы демократии и утверждают охлократию – власть толпы.

 

 

 

Рис. 8.11. Психологические свойства человека толпы

 

Детально проанализировав взгляды своих предшественников, Московичи строит стройную концепцию психологии толп. Он отмечает, что в науке существует три ответа на вопрос о природе толпы. Первый, толпы – это асоциальные, временные скопления людей, соответствующие понятиям чернь, сброд, люмпен. Второй, толпы безумны, они вбирают в себя обезумевших фанатиков, пришедших в восторг от спортивного матча или выступления кумира. Третий, все толпы преступны. Люди, собравшиеся в толпу, с легкостью совершают преступления разной тяжести. Московичи отстаивает естественную природу толпы. «Толпа – это все: Вы, Я, каждый из нас. Как только люди собираются вместе, они становятся толпой» [57, с. 109]. Толпы представляют собой коллективную форму жизни, поэтому изучать их необходимо не с позиций психологии индивида, а с особых позиций. Московичи утверждает, что «человек–индивид» и «человек–масса» представляют собой два разных проявления психики индивида. Он выделяет два предмета психологии толп. Во-первых, следует изучать изменения психики индивида в толпе. Во-вторых, исследовать взаимодействие толпы и вождя.

Основные идеи Московичи сводятся к следующему:

1. Психологически толпа – это не скопление людей в одном месте, а человеческая совокупность, обладающая психической общностью.

2. Психология индивида и психология толпы не подобны друг другу. Мышление индивида – критическое, логическое, использующее идеи-понятия и абстракции. Мышление толпы (точнее человека в толпе) – автоматическое, где господствуют стереотипные ассоциации, клише, конкретные образы. «Существуют два и только два типа мышления, – пишет С. Московичи, – первый нацелен на идею-понятие, второй – на идею-образ. Первый действует по законам разума и доказательства, второй взывает к памяти и внушению. Первый присущ индивиду, второй – массе» [57, с. 141].

3. Толпы консервативны, несмотря на их революционный образ действий. Они всегда кончают восстановлением того, что они низвергали, так как для них прошлое гораздо более значимо, чем настоящее.

4. Толпы нуждаются в поддержке вождя. Он убеждает их не с помощью рассудка, не добивается подчинения силой. Он пленяет их как гипнотизер своим авторитетом.

 

Рис. 8.12. Качества вождя толпы

 

5. Значимость иррациональных элементов психики. Пропаганда, воздействие на толпу должны иметь иррациональную основу, использовать язык аллегорий – энергичный и образный, с простыми и повелительными формулировками. У толпы нет ни времени, ни необходимых условий, чтобы изучать и взвешивать все аргументы, уточнять все факты. Толпе необходимы лозунги, сведенные к формуле. Они захватывают воображение, часто и долго повторяемые, они воздействуют на глубинные пласты нашей психики, автоматически запускают поведение человека.

6. Способ управлять толпой – это внушение. Потому политика, целью которой является управление массами (партией, классом, нацией) должна опираться на какую-то высшую идею (революции, родины), которую внедряют в сознание каждого человека посредством внушения.

Основная идея Московичи состоит в том, что он сформулировал новый закон. Основной постулат науки: «Все, что является коллективным – бессознательно. Все, что бессознательно является коллективным». Он отмечает, что первая часть постулата принадлежит Ле Бону, вторая часть – Фрейду. Итак, открыт закон социальной психологии. Толпа, являясь коллективной формой поведения, пробуждает в человеке бессознательное. Прорыв бессознательного в сознание побуждает человека к коллективным формам поведения. Для Московичи очень важно, что в толпе стираются различия между людьми. По его мнению, именно психология толп, как одна из наук о человеке, способна прояснить главные события современности.

 

Герой и толпа

 

Впервые в науке проблему психологии толпы поставил Н. К. Михайловский в 1879 г. В серии статей в журнале «Отечественные записки» он отмечал, что необходимо установить некоторые общие черты народных движений. «Толпа не народ, а самостоятельное общественно-политическое явление, подлежащее специальному изучению. Толпой мы будем называть массу, способную увлекаться примером» [70, с. 281]. Михайловский считал, что основной является проблема героя, вождя толпы. Он является порождением толпы, и это дает право говорить о саморегуляции толпы, как едином социально-психологическом образовании. Героя, по словам Михайловского, толпа буквально «выдавливает» в определенные моменты исторического процесса. Герой аккумулирует энергию толпы и является ее мозговым центром. Главная функция героя заключается в управлении настроением толпы. Такая способность является настоящим искусством, умением заразить тысячи людей свои личным настроением.

Исторический процесс объясняется Михайловским особенностями общения героя и толпы. Главный механизм общения – это подражание толпы герою и взаимоподражания людей. Подражание рассматривается как стремление и способность приходить в унисон с окружающими. Он различает две формы подражания: автоматическое (неосознанное) и осознанное. Неосознанное подражание характерно для массового поведения, что объясняется легкой внушаемостью людей в толпе. Важной переменной является также магнетическая сила героя, сила его авторитета. Можно утверждать, что Михайловский первым предпринял попытку выявить природу бессознательного начала в массовом поведении. Он считал, что бессознательное содержит не дошедшие до порога сознания человека факты и проявляется в виде механизма автоматического подражания движениям. Бессознательное подражание – это необходимое дополнение к сознательной деятельности людей [70, с. 281–282].

 

Внушение в толпе

 

Проблемой бессознательных инстинктивных механизмов функционирования психики интересовался и В. М. Бехтерев. В работе «Роль внушения в общественной жизни» (1898) он обнаружил четыре пути, посредством которых воздействия окружающей среды проникают в психику человека:

1) логическое убеждение;

2) внушение – путь, по которому впечатления проникают в психику помимо нашего личного сознания;

3) приказание;

4) пример.

И приказание и пример могут действовать подобно убеждению или внушению, в зависимости от того, какая сторона психики реагирует на эти раздражители.

Особое внимание Бехтерев уделял толпе. Толпа объединена «моноидеей». Простейшая и самая могучая идея, порожденная инстинктом самосохранения, – страх, «яркий пример психической эпидемии кратковременного свойства». Воздействие на людей в толпе осуществляется с помощью внушения. Чувство страха, охватившее толпу, он сравнивает с массовой вспышкой инфекционной болезни. Бехтерев выделяет два типа таких «эпидемий». Первая – астеническая эпидемия, для которой характерны страх, внушенный людям словом, жестом, примером и который распространяется мгновенно, подобно «заразе», взаимовнушением. Толпа бездумно устремляется за вожаком. Вторая – «одушевление народных масс и фанатизм» характеризуется как активная эпидемия. Здесь внушение попадает на подготовленную почву, так как в душе народа созрела, исторически сформировалась общественная идея. Бехтерев приводит в пример идею Святой Руси, которая способствовала подъему народных чувств.

Большое внимание психологии толпы уделил В. Н. Войтоловский в книге «Очерки коллективной психологии» (1925). Колыбелью всякой общественности оставалась и остается толпа, – утверждал он. Социальные инстинкты действуют на волю и чувства человека, на всю человеческую активность. Войтоловский подверг критике учения своих предшественников – Ле Бона, Тарда, особенно Михайловского, за схематизм. Он считал, что объединяющим моментом в жизни толпы является чувство. Основное его положение заключается в следующем: толпа есть одна из форм совокупной работы, построенной на общности интересов и чувств. Указанная эмоциональная общность ведет к развитию совершенно своеобразной солидарности и сплоченности в толпе. В качестве системы общественных отношений толпа представляет собой явление исключительное. Взаимодействие между всеми участниками ее облегчено и доведено до поразительной упрощенности. Толпа – это психологическая основа всех остальных видов человеческих коллективов.

Один из основателей социальной психологии Б. Д. Парыгин много внимания уделяет массовой психологии. Он отмечает, что массовая психология многолика по своим проявлениям и не сводится к психологическому состоянию и поведению толпы. Толпа – это всего лишь наиболее яркое и концентрированное проявление того, что свойственно большой массе людей: экзальтация, эмоциональный максимализм, внушаемость, готовность к немедленному действию, завышенные ожидания, преклонение перед героем. Чувство ответственности, сдерживающее отдельного индивида, совершенно исчезает в толпе. Индивид приобретает сознание непреодолимой силы, и это сознание позволяет ему поддаваться таким инстинктам, которым он никогда бы не дал волю, будь он один. В толпе же он не склонен к обузданию этих инстинктов, потому что толпа анонимна [70, с. 275–277].

 

 

Толпа в состоянии паники

 

Особым состоянием толпы является паника. Паника (гр. «panikon») от имени древнегреческого бога Пана. Психологическими проблемами паники в толпе занимались Аронсон, Войтоловский, Назаретян, Д. В. Ольшанский, А. С. Прангишвили, Рощин, Э. Канетти. Различают массовую и индивидуальную панику. Массовая паника не обязательно выливается в форму панической толпы. Паническая толпа – это подвид действующей толпы [61, с. 41].

Паника – это состояние ужаса, сопровождающееся резким ослаблением волевого самоконтроля. Поведение становится антиволевым: эволюционно примитивные потребности, связанные с физическим самосохранением, подавляют остальные потребности.

Паника – это один из наиболее заметных видов поведения толпы и одновременно это особое эмоциональное состояние, возникающее как следствие либо дефицита информации о какой-то пугающей или непонятной ситуации, либо ее чрезмерного избытка, проявляющееся в стихийных импульсивных действиях. Паникер – это человек, который сеет панику. Алармист – человек склонный к панике. На основе паники как эмоционально-поведенческого состояния возникают массовые панические толпы со специфическим поведением.

Мы выделяем несколько предпосылок возникновения паники. Во-первых, такие физиологические причины как усталость, голод, бессонница, депрессия, стресс, наркотическое опьянение ослабляют людей физически и психически, снижают их способность быстро и правильно оценивать ситуацию. Во-вторых, психоло