Авторы книги – учащиеся школ России

Авторы книги – учащиеся школ России

Автор и руководитель проекта – Аминов А.М.

На обложке – рисунок победителя Всероссийского конкурса

социальных рисунков-плакатов «Мы все разные!»

Бастан Ульяны

Казань – 2011 г.

Книга «Белая ворона» издана Центром гражданско-правового образования «Восхождение» (г.Казань). В книге опубликованы творческие работы победителей (призеров и лауреатов) Всероссийского конкурса социальных сочинений «Белая ворона» и Всероссийского конкурса социальных рисунков-плакатов «Мы все разные!», которые были организованы и проведены Центром «Восхождение» в 2010 году.

Основными направлениями деятельности Центра гражданско-правового образования «Восхождение» являются: разработка и проведение правовых игр с участием подростков, реализация социально-образовательных проектов, проведение конкурсов творческих работ среди учащихся и педагогов, издание правового журнала для подростков «Восхождение», настенных правовых бюллетеней, памяток для родителей и др.

В 2011 году Центр «Восхождение» проводит пять всероссийских конкурсов творческих работ учащихся:

– Всероссийский конкурс социальных сочинений «Кто виноват?»

– Всероссийский конкурс социальных рисунков-плакатов «Твой выбор»

– Всероссийский конкурс социальных детских рисунков «Помоги ближнему!»

– Всероссийский конкурс социальных проектов «Содействие»

– Всероссийский конкурс социальных исследований «Сила мысли».

Кроме этого, Центр «Восхождение» проводит два профессиональных конкурса для педагогов:

– Всероссийский конкурс педагогических эссе «Взгляд»

– Всероссийский конкурс педагогических идей «Инновации в образовании».

Приглашаем учащихся и педагогов образовательных учреждений Российской Федерации принять участие в наших новых конкурсах. Об условиях участия в конкурсах и порядке их проведения можно прочитать в положениях, которые опубликованы на сайте Центра «Восхождение» (в разделе «Конкурсы»).

 

Web-сайт Центра «Восхождение»: www.pravo48.narod.ru

E-mail: [email protected]

 

Белая ворона / Автор проекта и составитель Аминов А. М. – Казань: Центр гражданско-правового образования «Восхождение», 2011. – 115 с.

 

 

© Аминов А. М., 2011

Предисловие

В обществе немало людей, выделяющихся из общей массы. Кого-то отличает нестандартная внешность, кто-то выделяется оригинальным стилем в одежде, другие обращают на себя внимание не совсем привычной манерой общения или поведения. Некоторые наделены необычным талантом, уникальными способностями. Всё больше в российском обществе представителей других рас и этносов, которых отличает цвет кожи, разрез глаз, самобытная культура, обычаи и традиции. Обращают на себя внимание люди с ограниченными физическими возможностями. В школах считают выскочками отличников. Вызывают непонимание, а некоторых и раздражают, представители различных молодежных субкультур (эмо, готы и др.), люди нетрадиционной сексуальной ориентации, непривычных политических, идеологических, религиозных убеждений. В российском обществе пока еще очень не достаёт толерантности, терпимости, спокойного отношения к другим, инаким. Как жить и выживать в этих условиях «белым воронам»? Где находить силы для сопротивления или отстранения от раздражающихся? Что означает для самой «белой вороны» её нестандартность: жизненный «крест», который нужно тащить, способ существования и самовыражения, залог открытий и креативных решений в будущем или что-то еще? Как этим людям строить отношения с внешним миром? Почему российское общество традиционно отторгает инаких? Что означает эта черта менталитета для россиян: серость, закрытость, варварство или самодостаточность, избранность, иммунитет от политических и культурных вирусов? Это ослабляет и обедняет или защищает и укрепляет нашу нацию?

Над этими вопросами было предложено подумать и порассуждать старшеклассникам российских школ. Подростки писали свои сочинения еще и для того, чтобы оказать помощь своим ровесникам, которые будут читать эти работы и могут попасть в подобные ситуации. Авторы не писали нравоучений и общих красивых фраз. Практически в каждом сочинении присутствуют конкретные истории из личной жизни автора (либо его друга/подруги, родственников, знакомых), которые являются крайне поучительными. Это живые ответы на поставленные выше вопросы. Многие истории завершаются советами автора, которые помогут подросткам-читателям найти себя, стать хозяевами своей судьбы, делать правильный выбор, задуматься над смыслом жизни.

Всех авторов данной книги объединяет одно обстоятельство, – они являются победителями Всероссийского конкурса социальных сочинений «Белая ворона» и Всероссийского конкурса социальных рисунков-плакатов «Мы все разные!», которые были проведены в 2010 году Центром гражданско-правового образования «Восхождение» при организационной поддержке Отдела образования Приволжского района г. Казани.

Всего было прислано более 500 конкурсных работ: 305 сочинений и 212 рисунков-плакатов. В конкурсах приняли участие образовательные учреждения из 48 субъектов Российской Федерации:

Алтайский край

Астраханская область

Белгородская область

Владимирская область

Волгоградская область

Вологодская область

Воронежская область

Еврейская автономная область

Иркутская область

Калининградская область

Камчатская область

Кемеровская область

Краснодарский край

Красноярский край

Курская область

Магаданская область

Москва

Московская область

Мурманская область

Нижегородская область

Новгородская область

Омская область

Оренбургская область

Пензенская область

Пермский край

Приморский край

Республика Алания

Республика Башкортостан

Республика Бурятия

Республика Карелия

Республика Марий Эл

Республика Мордовия

Республика Саха (Якутия)

Республика Татарстан

Республика Тыва

Ростовская область

Самарская область

Санкт-Петербург

Саратовская область

Свердловская область

Ставропольский край

Томская область

Тюменская область

Удмуртская республика

Ханты-мансийский автономный округ

Челябинская область

Чувашская республика

Ямало-Ненецкий автономный округ

Жюри конкурсов было очень сложно выбирать лучшие работы, так как было получено большое количество действительно интересных сочинений и рисунков. Именно поэтому среди победителей много ребят, которые поделили призовые места, и большое количество лауреатов конкурсов. В этом то и уникальность наших конкурсов – огромное количество победителей! Общее количество призеров и лауреатов обоих конкурсов – 70 учащихся!

Победителями Всероссийского конкурса социальных сочинений «Белая ворона» признаны 15 призеров и 20 лауреатов. Назовем имена призеров конкурса. Первое место заняли: Алёшина Маргарита, Сазонова Ольга, Стешенко Юлия. Второе место поделили: Азизов Святослав, Булыцина Кристина, Ганжа Алексей, Казацкая Анна, Никифорова Диана. Третье место заняли: Алмаева Лиана, Валиева Тансылу, Зацепин Иван, Савченко Роман, Свенский Никита, Товобелова Рамина, Якупова Рузиля.

Победителями Всероссийского конкурса социальных рисунков-плакатов «Мы все разные!» признаны 15 призеров и 20 лауреатов. Вот имена призеров: первое место – Бастан Ульяна, Горбунова Мария, Чуракова Анастасия; второе место – Анисимова Татьяна, Астафьева Надежда, Демьянова Елена, Зуевская Елизавета, Ильина Серафима; третье место – Бадретдинова Алина, Биляндинова Гузель, Гиниятова Диана, Жандарова Елена, Зайцева Лиза, Зарипов Булат, Крайнова Ирина.

Спасибо всем за очень интересные работы! Будьте уверены в том, что они принесут большую пользу вашим сверстникам. Всем удачи и успехов!

Моя подруга

Алёшина Маргарита, г.Волгоград

Учитель – Дорошенко Е. Ю.

Многие утверждают, что детство – замечательная пора. Вспоминают забытые игрушки, трогательные моменты общения с друзьями, с улыбкой рассказывают о каких-то милых проступках…

Возможно, когда-нибудь на склоне лет и я, мысленно оглядываясь назад, благословлю каждое прожитое мгновение и осознаю его великую поучительную силу. Но сегодня мне, шестнадцатилетней, мир кажется жестоким и во многом несправедливым. И дома, и в школе я сталкиваюсь с агрессивностью, безразличием, пошлостью, цинизмом. Телевизор лучше вообще не включать: сериалы, новости, интервью и т.д. слились в один бесконечный сексуально-мистический детектив-боевик о нашей жизни, цель которого – запугать, вогнать в депрессию, вызвать отвращение к стране и окружающим людям.

Было бы странно, если бы современное искусство не оказало своего негативного влияния на детей и подростков: мы говорим языком рекламы, любим, как в «Доме-2», мечтаем о гламурной жизни, «молимся» на деньги, не хотим учиться и работать. Но самое ужасное, на мой, взгляд, что «кто-то» украл у детей детство! Нет, в физиологическом плане как раз всё в порядке – мы проходим все положенные стадии формирования биологического организма. Просто нет больше простора для детской фантазии: нет запретных тем и нераскрытых тайн, нет очарования красочной книгой, подаренной на Новый год, нет восторга перед зарытым «кладом» из стёклышек и конфетных фантиков…

Мы живём в «суете сует», и если бы не отдельные чудаки, пробуждающие в нас самые противоречивые эмоции, наверное, забыли бы, что в мире ЕСТЬ духовные ценности. Встреча с такими людьми, несомненно, Божий дар. Это указание Свыше на то, что ты сбился с пути, забыл о высоком предназначении, пропустил что-то очень важное в жизни. Мне посчастливилось встретиться с таким Человеком. Я хочу рассказать Вам, уважаемый читатель, о своей однокласснице и подруге – Петруниной Марии.

Начнём с того, что у неё удивительное имя – Мария. При его упоминании слышатся «Ave, Maria», треск пламени сотен свечей и колокольный перезвон. А ещё в этом имени – запах ромашковых полей, бескрайние российские просторы и (совсем по-блоковски) «плат узорный до бровей» да «узорчатый рукав», зовущий за собой. Но Марией она стала совсем недавно. Много лет одноклассники и учителя называли её «Петруниной» и совсем редко «Машь-Машей»…

Вы замечали, что отношение к человеку во многом раскрывается в том, как мы его называем? Как можно величать самую маленькую и незаметную девочку в классе, да к тому же трусиху, которая не то, что к доске боится выходить, а слово «здесь» при перекличке от застенчивости не произнесёт?

Дети очень жестоки. Они не прощают другим слабости, индивидуальности, в них сильно развит стадный инстинкт. Часто, чтобы утвердиться в своей компании, подростки совершают гнусные, отвратительные поступки. В классе, где Маша училась пять лет, её «травили», над ней издевались. Насмешкам подвергались манера одеваться и ходить, сбивчивая речь и терпеливое молчание, безответный характер и неспособность преподнести свои знания. Вряд ли стоит подробно описывать те унижения, через которые пришлось пройти девочке, не умеющей постоять за себя: картина довольно известная и хорошо знакомая каждому читателю. Скажу только, что когда я с родителями переехала в Красноармейский район города Волгограда и поступила в класс, где обучалась Петрунина Маша, я смогла воочию убедиться в низости «детской» натуры, изощрённо изобретающей разные пакости.

В отличие от Маши, я была самоуверенной, рослой, крупной девочкой, по выражению моей классной руководительницы, «с задатками лидера» и «голосом оратора». А ещё родители с детства приучили меня быть нетерпимой к несправедливости и всякому насилию. Когда я впервые стала свидетелем постыдной сцены унижения Маши, пришлось вмешаться и пустить в ход кулаки…

Расцарапанные лица, разорванные блузки, растрёпанные волосы, укоры учительницы, нотации директора и призывы вести себя достойно сменились вскоре глухим презрением друг к другу двух «воюющих» группировок: с одной стороны был класс (скорее похожий на волчий клан, готовый в любую минуту «сожрать» выбившегося из стаи), а с другой – мы с Машей.

– Почему ты молчишь? Почему не можешь постоять за себя? – спрашивала я её, но она лишь пожимала плечами и вздыхала.

Вскоре я сама нашла ответ на этот вопрос.

Однажды мне пришлось зайти к Маше домой. Это была обставленная в современном стиле квартира. Приветливые родители и обаятельная младшая сестрёнка. Несколько минут общения с ними – и целая череда упрёков в Машин адрес, безобидная просьба к сестре вылилась в дождь из капризных эмоций вместо помощи. Уютный Дом рассыпался прямо у меня на глазах…

Машина мама, деловая женщина, держит стойкую оборону против «ополчившегося» на нёё мира. По её мнению, старшей дочери не хватает жёсткости, практичности. Критикуя Машу по пустякам, она даже не замечает, как глубоко ранит её, как постоянно понижает и без того низкую самооценку.

Отчим, бывший военный, не видит избалованности родной дочери и излишне требователен к падчерице.

– Маша, как ты можешь жить с ними? Почему терпишь всё это?

– Просто я их люблю…– тихо ответила моя подруга. – И потом… они ведь не желают мне зла, хотят как лучше.

– Да они «забили» тебя!

– Нет, Рита, ты не права. Они такие, как есть. Мне их даже немножко жаль…

Кажется, мы поссорились в тот день. Размышляя о нашем разговоре, я не могла понять, почему, живя среди вечно воюющих друг с другом и всем миром людей, Маша сама не стала злой, почему не обозлилась на окружающих, откуда в ней эти сдержанность, терпение, умение прощать и любить – любить тех, кто не заслуживает этой любви?..

– Ты максималистка, Маргарита,– улыбнулась на мои вопросы мама.– Я думаю, вам с Машей есть чему поучиться друг у друга.

Помирились мы так же просто и легко, как и расстались. Ко Дню учителя нужно было нарисовать стенгазету. Классный руководитель Нина Борисовна (которая сама, кстати, была среди «поздравляемых») тщетно искала в классе желающих выполнять эту скучную и, на наш взгляд, ненужную работу. Мне стало жаль «Ниночку», и я вызвалась выполнить это поручение. Маша единственная осталась мне помочь. Я хорошо пишу стихи и прозу, а Маша… Я никогда не думала, что дети могут так красиво рисовать! Сколько души и фантазии она вложила в эту газету!

– Алёшина, ты супер! – расхваливали на следующий день газету одноклассники.

– Мои только подписи, рисовала Маша, – гордо отвечала я.

В этот день Маша стала центром внимания. Её просили нарисовать что-то в тетрадях, спрашивали, а может ли она создать чьи-то портреты… «Тихая» Петрунина только застенчиво улыбалась, кивала и рисовала…

Машу больше не обижали: у неё был Талант, а это большая редкость! Никогда не забуду счастливые глаза подруги, вдруг осознавшей, что её приняли, что она «своя», такая, как все…

– Значит ты им всё простила?– спрашивала я с ревностью и тревогой.

– Не знаю, я не думаю об этом. Мне просто хорошо оттого, что не надо никого бояться, что все живут в мире. Я ведь не изменилась, Рита. Значит что-то изменилось в них. Понимаешь, ты большая. Ты выше всех мальчишек в классе! Ты сильная. Ты можешь жить одна, без всех. А я не могу.

Нет, она была не права. Если бы только Маша знала, как часто била меня эта жизнь, как я училась защищаться и держать удар! Если бы не спорт и мама, не знаю, как бы я жила. Когда я играю на баскетбольной площадке, забываю обо всём. У меня словно крылья появляются за спиной. Я чувствую, какая я сильная и лёгкая, я не бегу – лечу над площадкой!

И капитаном школьной баскетбольной команды меня выбрали потому, что никто и никогда, наверное, не любил баскетбол больше, чем я! Я и Машу привела в секцию, чтобы она поняла, почувствовала, как много может сделать увлечённый спортом человек.

И вот теперь я смотрела на неё, поверившую в себя, и не знала, радоваться или огорчаться. И вдруг что-то словно треснуло во мне. Я, подавляя слёзы, сказала:

– Я тоже не могу.

Мы расплакались и обнялись, потому что жить с другими в мире – значит чувствовать себя богаче, свободнее. И пусть не мы затевали эту войну, но мы приняли первый шаг тех, кто так долго нас ненавидел.

Шесть лет рядом со мной идёт по жизни моя подруга. За эти годы мы незаметно для себя перешагнули порог детства и вошли в юность. Я занималась спортом, Маша рисовала. Я активно боролась со всякой несправедливостью в классе. Маша открывала всем красоту окружающего мира, запечатлевая его в красках. 

Изменились и наши одноклассники. В десятом классе к нам пришли пятеро мальчиков и две девочки «кавказской национальности». И одно лицо «славянской национальности». Это самое «лицо» и поделило всех по национальному признаку. Разбираться с ним было бесполезно: его папа большой начальник со связями, угрожающий директору, учителям и всем ученикам громкими именами.

Однажды во время очередной «национальной» разборки на перемене, когда ситуация приобретала неприятный оборот, Маша (моя застенчивая Маша!) подошла к доске. Несколько штрихов мелом – и портрет Гитлера, в котором легко был узнаваем горе-националист, заставил класс взорваться от хохота.

Задира подскочил к Маше:

– Ты…Ты… – он произнёс нецензурное слово.

– А я Мария, приятно познакомиться! – она впервые произнесла своё полное имя, глядя ему в глаза.

Мы подскочили к ним. Он не ударил её, хотя занёс руку. Он испугался нас, русских, азербайджанцев, узбеков, татар, которые учились в одном классе и объединились сейчас против него…

Он не стал лучше за эти два года. Он живёт так, словно ему все должны, словно он хозяин в этой стране, где ему решать, кому жить, а кому нет. Но он один. А мы вместе. И мы с Машей знаем: ему плохо. Мне почему-то кажется, что однажды он это поймёт. Вспомнит небесно-голубые глаза маленькой девочки Марии и обязательно поймёт.

Плохо, что те, кто раздувает национальную ненависть и вражду в стране, никогда уже не поймут. Им не повезло в жизни: их не любили в детстве, поэтому они не научились любить; их не приучили жить, считаясь с другими людьми, поэтому они не научились сострадать и прощать; они не знают, что красота – это тепло человеческой души. Мне жаль их…

Пандора

Сазонова Ольга, г.Курск

Учитель – Черкас Е. В.

Потом мы долго не могли вспомнить ее имя. Она осталась для нас Пандорой. А ведь у нее было другое, свое имя.

Я вспомнил, как она впервые пришла в класс. Это было сразу же после зимних каникул. В начале самой длинной и трудной третьей четверти. Новогодние праздники оказались слишком короткими. Правда, мы уже устали от безделья, телевизора и компьютеров. Так что приход новенькой был приятным разнообразием.

Ее звали Света. Ее отца, военного, перевели в наш город. Вот она и пришла в наш класс. У нее были русые длинные волосы, чуть выпуклые серые глаза, личико сердечком и хорошая фигура. Нам она сразу понравилась, да и девчонкам тоже. Почему? Потому, что сразу чувствовалось, что она не станет для них соперницей.

Её посадили на последнюю парту у окна. Там сидел самый тихий мальчик в классе, которого обижали даже девочки. Хотя, все эти рассаживания были весьма условны. Так класс сидел только на уроках алгебры и геометрии, которые вела наша классная. А вот на других уроках…

Пару дней все внимание было направлено на новенькую. Девчонки с ней разговаривали, окружив тесным кругом. Мы ее толкали на переменах и даже провожали домой. А потом она стала такой же, как все. Это мы так думали. А зря… Оказалось, что она совсем не такая. Лучше, правильней, чище…

В первый раз мы это поняли, когда она вступилась за Диму, с которым ее посадили. Дима был… Он был очень тихим и не очень умным. Но как-то ему удавалось переходить из класса в класс. Мы все учились вместе, с первого класса. В пятом классе к нам пришло несколько человек, но они быстро потеряли отличительные признаки и слились с нашим классом.

Так вот, Дима иногда даже получал пятерки, чем страшно радовал нас, и удивлял учителей. Но он был странным, очень. А в школе – это приговор. Среди ребят существовал негласный договор, по которому никто не говорил Диме ничего плохого или обидного. Но никто и не дружил с ним. Сесть с ним было «Фу»!

И вот Света, посмотрев на все это несколько дней, во время классного часа попросила слова. Она сказала, что мы все ей очень понравились, что мы замечательные, но мы не умеем говорить правду себе и другим. Вот Дима, например, - сказала она. - Вы же не уважаете его. Но вы боитесь сказать ему об этом. А Дима? Он тоже молчит и не говорит вам о том, как мучительно для него ваше отношение.

Мы слушали и понимали, что она права. Она честная и добрая, а мы так привыкли лгать, что уже просто не можем сказать Димке правду, да и себе самим. Очень хотелось промолчать и спустить все на тормозах. Лично я уже сто раз пожалел, что не свалил с классного часа на тренировку. Думаю, что пожалел не только я.

А наша классная вдруг решила, что это замечательный повод заняться нашим воспитанием. Она горячо поддержала Свету:

- Правильно, мы привыкли и не видим своих проблем и недостатков. Вот давайте работать над собой. Пусть каждый скажет, как он относится к Диме и пусть Дима скажет.

Блин!!! Вот это влипли. Отболтаться не получится, потому что все напряжены и очень внимательны. Тут ты либо говоришь правду, либо ты трепло. А быть треплом очень не хочется. Что же делать?

А классная уже дирижирует:

- Вот, девочки, вы и начинайте! - и показывает на первую парту у стены. 

Господи, хоть бы они ничего не сказали. Есть ведь старый, испытанный способ. Можно всегда отмазаться. Типа, а мне нечего сказать. Вот только хватит ли у девчонок ума? Нет, не ума, а терпения или терпимости, что ли. Тут весь вопрос в том, зацепит их или нет.

А классная настаивает. Но нет, пока молчат, как партизаны. Но тут Света говорит:

- Лиля, вот ты на перемене Димин портфель пинала, кричала, чтобы он шел на свое место. А что же ты сейчас молчишь? Струсила?

Ничего себе развод! Тут и не захочешь, а ответишь. Ну, Лиля и ответила. Она встала, глаза злые, узкие как щелочки, от злости даже заикаться стала. Все замерли. А она как топором или не знаю уж, с чем сравнить. Коротко, жестко, резко:

- Да, я его презираю. Да и все его презирают. Он урод. И сидеть или разговаривать с ним я никогда не буду. А ребята его не дразнят только потому, что боятся, что он их тайком зарежет. Он же психически больной.

Ну, все, искра брошена, огонь заполыхал. Может быть, мы так и считали… Но она обвинила нас в трусости! И понеслось. Закричали сразу несколько человек. Но громче всех кричал Сашка. Он всегда не любил девчонок, а Лильку – особенно.

- Да ты сама психическая! Ты вспомни, как ты орала и от нас бегала, когда мы с майскими жуками за вами гонялись. А Димка, между прочим, вас даже не трогает.

Дальше в классе стоял сплошной крик. Понять что-то было невозможно. Ну взорвали, ну добились, насладитесь и успокойтесь, но нет… Дай спросить Диму!

Впервые мы услышали, как он кричит. Это был полукрик, полуплачь. Он говорил что-то непонятное. Пришлось затихнуть и прислушаться. Это был мат. Неумелый, бессвязный набор слов, который хрипло вырывался из его горла. Классная остолбенела. Видимо, она знала значение слов, которые слышала. Но ничего сказать она не успела. Димка схватил свой рюкзак и выбежал из класса. Это был повод. Мы заорали и побежали за ним.

Это мы знали, что мы хотим смыться из класса и от этих разборок. Но он то не знал! Он решил, что мы гонимся за ним.

Мы догнали его возле раздевалки. Он бросил портфель и спиной вжался в решетку раздевалки. Мы замерли. Сашка попробовал прервать молчание:

- Дим!

- Заткнитесь, - истерично закричал Димка. – Я вас ненавижу. Вы все меня презираете. Вы мной девчонок пугаете, я знаю.

Крыть было нечем, это была правда. Продолжать разборки никому не хотелось. Но что-то надо было делать. Самый сильный в классе, Ромка, примирительно сказал:

- Димон, да брось ты. Дурацкая история. Мы к тебе хорошо относимся. Правда.

- И ты со мной за одну парту сядешь? – с вызовом спросил Димка.

Рома, как правило, думал долго, но тут времени не было.

- Ну, сяду, конечно. А что?

- Не верю! Вы всегда врали и сейчас врете.

- Ну, знаешь…

Это был конфликт. Сказать Ромке, что он врет, безнаказанно не мог никто. Спас нас дежурный учитель. Он открыл нам раздевалку, и под его пристальным и подозрительным взглядом мы вышли из школы.

Димка, как всегда, пошел домой один. Он и жил в другой стороне. Раньше это казалось нормальным, а вот сегодня как-то больно резануло, когда его фигура, чуть сгорбившись, удалялась от школы.

Вечером мне позвонил Пашка. Его не было в школе. Я пересказал ему коротко, что произошло. Пашка взвился. Ну, чтобы понять это, надо знать Пашку. В нем столько эмоций, что учителя просто обжигаются об него. Он настолько яркий, что не заметить его невозможно, а вот любят его немногие. В смысле, учителя. Ребята его и любят, и уважают. Есть в нем что-то от клинка – такой же прямой, светлый и ярый.

Так вот, Пашка взорвался.

- Да они одурели? Надо немедленно что-то делать!

Немедленно – для него это не просто слова. Трубку Пашка бросил. Значит, начал обзванивать других. Я вздохнул и сел за комп. В чате было много наших. На чат ворвался Пашка и закидал всех своими возмущенными репликами. Главная мысль была – с девчонками надо разобраться! Я вышел из чата и сел делать уроки. Завтра их не спишешь или я не знаю Пашку.

На следующий день, на уроке алгебры, Пашка попросил слова. Ничего плохого не подозревавшая классная слово ему дала. Мало ли объявлений бывает. Но Пашка начал с места в карьер:

- Девчонки! Вы вчера совершили подлость! Вы видите, Димка сегодня даже не пришел.

Точно, на последней парте никого не было. А Пашка продолжал:

- Вы что, крайнего нашли? Да мы про каждую из вас такое сказать можем!

Мне хотелось биться головой об парту… Помог, называется! Решил проблему! Что сейчас будет… Может быть хоть у классной ума больше? Нет, она рада. Господи, почему же учителя такие … наивные. Это же не поиски правды, а поиски виноватого! А классная:

- Вот и скажи, а бросаться такими словами нельзя. За свои слова отвечать надо.

Это Пашке-то… Ну, он и сказал:

- Правду, да? Хорошо. Я презираю Сухушку за то, что она не только зубрилка и заучка, но и свои оценки у учителей выпрашивает. А ее мама ходит к учителям с пакетами. И к вам, между прочим, тоже. Это же все видят.

Я такой тишины в классе никогда не слышал. А Пашке уже было все равно. Он продолжал:

- Анька с Лерой на переменах целуются и лапают друг дружку. Ребят то у них нет, вот и докатились до лесбиянской любви. На них даже старшеклассники приходят смотреть. Это что – нормально? А то вам Димка ненормальный… Настя с Таней слухи распускают. Про всех… А потом смотрят, как народ отношения выясняет и смеются. Вот про Дрона сказали, что он в вожатую влюбился. Всю дверь в вожатскую фломастерами расписали.

Дальше я слушал невнимательно, потому что Дрон – это я. И история моя очень непростая. Так вот кому я за это спасибо сказать должен. Думаю, я немножко сошел с ума. Потому что я встал и пошел к девчонкам. Я не знал, что я буду делать, а вот они, думаю, знали. Они визжали, и от их визга у меня зашумело в ушах. Я пришел в себя от крика Ромки:

- Дрон, ты что?

Я что? Оказалось, что я сбил две парты и тащил за собой на руке Ромку и Колю, двух самых сильных ребят в классе. Что было бы дальше – не знаю, но тут кто-то испуганно крикнул:

- Смотрите, классная…

Классная сидела за учительским столом как-то странно, боком и хватала ртом воздух. Мы столпились возле нее и смотрели, как бараны. Никто не знал, что делать в такой ситуации. Вадик попытался пошутить, что по ОБЖ нам бы двойки поставили. На него цыкнули, и он заткнулся. Тут в класс вбежала медсестра, а за ней маячил Сашка. Да, он единственный что-то сделал. Медсестра выгнала нас из класса и послала меня и Сашку за завучем.

Мы пошли, нет, мы побежали в кабинет к завучу. Я начал:

- Ольга Николаевна, там наша классная умирает…

Я сказал и понял, что сказал что-то не то. Сашка пнул меня локтем в бок и бодренько сказал:

- Да нет, просто ей плохо стало, и медсестра просила Вас позвать.

Этот день превратился в сплошной кошмар. Классную забрала скорая, меня и Пашку вызывали к директору, девчонки кооперировались и готовились к войне.

И война началась. Я и не представлял, сколько ненависти могут испытывать друг к другу люди, проучившиеся вместе с первого класса. Много. Мы вывернули наизнанку души. Мы вспомнили все обиды, вплоть до сломанного карандаша во втором классе и оттоптанных ног на уроке ритмики. Мы ненавидели друг друга со всей силой страсти. Мы перестали здороваться. В классе сидели только отдельно. Да и внутри у девчонок и у ребят шли жесткие разборки. Учителя в класс входили с опаской и говорили, что не ожидали от нас такого.

Чем больше мы выплескивали обиды, тем больше их накапливалось. Мы пытались выдавить ненависть, как прыщ, а он все рос и рос. Назревал взрыв. Для этого нужно было только бросить искру.

Вдруг стало можно сказать человеку не стесняясь, что ты о нем думаешь. Это казалось благом. Пока не касалось тебя лично. О себе узнавал так много интересного. Оказалось, что тебя только терпели, урода такого, а втайне тихо ненавидели. В эти дни девчонки часто плакали. К этому быстро привыкли и перестали обращать внимание. Второй волной стало, когда стали плакать ребята. К этому привыкнуть было труднее. Первого до слез довели Вадика. Это не было удивительно, но на это было трудно смотреть. Тут же ему сказали, что он не пацан и никогда им не был. А вот вторым довели Сашку, потом меня.

Я перестал ходить в школу. Так прошло два дня. Я лежал дома и натирал градусник. Мама верила и оставляла меня в покое. Но покоя не было. Я решил попросить ее перевести меня в другую школу. Уже начал обдумывать аргументы, но тут прибежал Пашка. Еще с порога, он мне крикнул:

- Дрон, завтра чтобы был в классе!

- Зачем?

- Так больше жить нельзя! Завтра будем выяснять отношения. Окончательно!

Я был сыт этим по горло. Но Пашка сказал:

- Ты же пацанов не бросишь? Тут каждый человек на счету…

- …

И я пошел в школу. Идти туда не хотелось. Мне казалось, что все смотрят на меня и думают, что…

В классе было холодно и напряженно. Опущенные глаза, поджатые губы. Это больно царапнуло прямо по сердцу, и я понял, что Пашка прав. Так жить просто невозможно. Надо что-то делать или уходить. Уйти было проще. Для меня. Но не для Пашки. Он твердо решил, что эту ситуацию надо менять.

На большой перемене мы собрались в классе и Пашка сказал, обращаясь к девчонкам:

- Может, поговорим.

- С тобой, что ли, маломерок недоделанный? – визгливо ответила Асеева, которая действительно, была чуть ли не вдвое выше Пашки.

Смутить Пашку было сложно, но на это и у него не нашлось слов. А дальше все произошло совершенно случайно. Перед разговором Пашка крутил в руках линейку, от волнения, наверное. Она вырвалась у него из рук и, вращаясь, полетела прямо в лицо Асеевой. Анька завизжала и вцепилась в Пашку. Это было сигналом. Началась массовая потасовка. Кто кого бил – не знаю. Но это зрелище я не забуду никогда. Злые потные лица, искаженные яростью и спины, спины.

В сознание нас привел голос директора. Под его крик мы расползлись по партам. Он долго что-то говорил, но мы не слушали, хотя и сидели тихо. Он вышел, и в класс вошла наша первая учительница – Любовь Владимировна.

- Здравствуйте, дети! – сказала она и мы встали. Встали все, и девчонки, и мальчишки… А я ощутил себя в четвертом классе и чуть не разревелся. Потому, что мне было стыдно перед ней и потому, что я знал, что теперь все будет хорошо. А она села за учительский стол и смотрела на нас. Она так умела: строго, но по-доброму.

- Вы решили меня удивить? – спросила она негромко. Отвечать не хотелось.

- Я хорошо знаю вас и понимаю, чтобы произошло такое, должны быть очень серьезные причины. Правда?

Мы дружно закивали.

- Так что же случилось?

Света снова взяла слово. Меня аж передернуло. Я помнил, как все это началось. А она сказала:

- Это произошло потому, что мы не умеем говорить друг другу правду. Я попробовала сказать правду о Диме и вот, что получилось.

И она вкратце рассказала всю нашу историю. Любовь Владимировна внимательно слушала, а мы стали приходить в себя: зашевелились, начали шептаться. Но вот Света закончила и села.

Любовь Владимировна встала и внимательно осмотрела класс. Ее взгляд задержался на каждом. Мы снова затихли. Было стыдно. За что? За все! А она сказала:

- Дети, вы стали гораздо умнее, правда? Вы точно знаете, сколько будет девятью девять. Правда, Зеленин?

Никич на автомате ответил: «Восемьдесят один». Мы фыркнули.

- Вы не делаете ошибок в словарных словах. Правда, Монахов? Стас только покраснел, но головы не поднял.

- Вы знаете историю, географию, биологию и ОБЖ. Правда, Гвоздев?

- А что я? – взвился Сашка.

- Так почему вы не понимаете, что говорить правду и делать больно человеку – совсем не одно и то же. Света, ты хотела сделать добро, не так ли? А ты подумала о том, что вскрывать проблемы тоже надо осторожно. Слово, это как скальпель хирурга – может спасти, а может убить. Знаешь, кого ты мне напоминаешь? В греческой мифологии есть такая героиня – Пандора. Ей было интересно посмотреть, что находится в закрытом ларце и она его открыла. А боги заточили туда все беды, которые только можно представить: болезни, вражду, ненависть, ссоры… Вот и ты выпустила на волю страшную вещь – желание сказать другому человеку, какой он плохой. А может быть лучше посмотреть на человека с другой стороны – какой он хороший? 

Я то точно знаю, что все вы – замечательные. Ваши слабости оборачиваются сильными сторонами в другом. Света, а ты не задумывалась, почему они не говорили Диме раньше того, что сказали сейчас? Они любили его. Таким, какой он есть. И гордились его успехами. Жаль, что никто вовремя не напомнил вам о любви, вместо того, чтобы учить ненависти. Я не разочарована вами, нет. Но я огорчена. Паша!

Пашка вскочил.

- Что ты устроил со своей жаждой справедливости? Не превращайся в фанатика, который ради святой цели готов уничтожить всех, кто ей не соответствует. Ты же умеешь думать, только не всегда успеваешь. Твои эмоции захлестывают тебя.

- А что, Пашка больше всех виноват? – не утерпел Сашка.

- Нет, он не виноват. Вы все – пострадавшие. Только он самый активный из пострадавших.

- Никита!

Никич встал тихо, как он умел.

- Ты же его друг и знаешь, как Пашу заносит. Где ты был со своим аналитическим умом и острым чувством справедливости.

Сашка опять встрял:

- Нет, ну Любовь Владимировна! Мы что, маленькие? Почему это Пашка и Никита виноваты? А девчонки?

- Саша!

Сашка радостно вскочил.

- Ты не изменился. Да и все вы не изменились, хоть и выросли. Ты говоришь девочки?

- Настя!

Настя Карзанова встала нехотя и посмотрела исподлобья.

- Правильно, Настя, что не хочешь смотреть на меня. Я то знаю, насколько девочки слушают тебя. Или это не так?

Это было так, и знали об этом все. Скажи Карзанова: «Тихо» и никто бы больше не пикнул. Что-то попыталась вякнуть Асеева. Любовь Владимировна не пропустила этого:

- Аня! Ты же лучше других знаешь, как больно, когда к тебе относятся предвзято.

Асеева зарыдала, но из класса не ушла. А Любовь Владимировна продолжала:

- Рома!

Рома удивился, но, конечно, встал.

- Ты самый сильный не только в классе, но и на параллели. А для чего тебе сила, если она только физическая? Ты не смог взять на себя смелость решить эту ситуацию.

- Оля!

- А ее то за что? – взвился Сашка.

- Оля, а ты что молчала? Ты же совесть класса?

- Меня не слышали и не слушали.

- Нужно уметь заставить себя слушать, если в этом есть необходимость. Правда?

Мы молчали. Стояло уже пол класса, а тем, кто сидел было не легче. Неожиданно встал Вадик:

- Я тоже виноват, Любовь Владимировна!

- Конечно, уже тем, что