Глава 37. Испорченный парень

- Уже очень поздно. Оставайся сегодня на ночь у нас, Эй.

Предложение хозяйки дома приводит смуглого футболиста в спальню господина Питчайя. Сначала Эй думал отказаться и вернуться домой, но все же решил не мотаться туда-сюда и принял приглашение. И сейчас он стоит посреди спальни, одетый в пижаму, которую ему предложил Пит. В комнате повисает неловкая атмосфера.

- Походит?

- Ум, - отвечает Эй, и оба замолкают. Они столько хотят друг другу сказать, но все же по какой-то причине не могут ничего произнести.

- Так неловко.

- Да уж, – соглашается Эй, почесав затылок.

Он и представить не мог, что останется на ночь в доме своего парня… Нет, в доме своей женушки. И что теща сама пригласит его остаться.

Эю не было бы так неловко, находись он здесь как друг. Согласившись остаться, он почувствовал себя виноватым за то, что в его голове были только пошлые мысли. Он ощущал себя совершенно иначе, когда оставался в квартире Пита, ведь там они были одни. А сейчас в этом доме помимо них полным-полно взрослых.

Поэтому, какие бы извращенные мысли не приходили ему в голову, осуществить их не получится.

- Пит.

- Да?

- Твоя мама знает о нас?

Услышав этот вопрос, Пит натянуто улыбается и качает головой:

- Ну… я не уверен. Когда я зашел в ее комнату принять душ, она ничего не сказала. Она лишь велела передать, что, если тебе что-то потребуется, ты можешь обратиться к прислуге… И еще… чтобы ты чувствовал себя как дома.

Из-за того что Эй принимал душ в комнате Пита, тот вынужден был пойти в ванную в комнате своей мамы. Кроме того, ему хотелось еще раз поздравить ее с днем рождения, однако улыбка мамы заставила его почувствовать себя неловко. Она просто улыбнулась, ни о чем не спрашивая, и сказала, чтобы Эй чувствовал себя здесь… как дома.

- Чувствуй себя как дома… Что это значит?

Эти слова кажутся Эю двусмысленными. Посмотрев друг другу в глаза, парни отворачиваются в разные стороны. Им кажется, что они понимают смысл фразы, но как они посмеют сделать это здесь?!

Они безотлагательно выкидывают эти недопустимые, внезапно забредшие им в головы мысли. Эй переводит взгляд на часы на стене.

Глядя на него, Пит думает, что ему скучно, и поэтому поспешно говорит:

- Эй, тебе скучно? Хочешь посмотреть телевизор или что-нибудь съесть? Я принесу.

Но Эй качает головой:

- Нет, мне не скучно. И наелся я до отвала, в конце концов мой желудок - не черная дыра, засасывающая все что угодно и в любых количествах.

- Ну да.

А затем… комната снова погружается в тишину.

Это молчание повисает вовсе не из-за того, что Эй ощущает волнение, впервые оставшись в доме своего парня. Оно связано с девушкой, которая внезапно появившись, осталась на ужин. Эю любопытно, но он не спрашивает, и легко, в своей привычной манере, разрушает тишину.

- Давай ложиться, я хочу спать, – это наглая ложь. Сна у него ни в одном глазу, словно он переборщил с кофе. Но Пит кивает и послушно выключает верхний свет. Комнату освещают лишь два тусклых ночника с обеих сторон кровати. Пит быстро залезает под одеяло, чтобы его гостю не было неловко первым ложиться в хозяйскую кровать.

Они укрываются одним одеялом, но лежат слишком далеко друг от друга, устроившись у самых краев кровати.

- Я выключу свет.

- Угу, – коротко отвечает Эй, и комната погружается в темноту.

- Спокойной ночи.

- С-спокойной ночи, Эй.

Они не осмеливаются приблизиться друг к другу, чтобы просто обнять, как они делают, когда спят в квартире у Пита. Однако оба лежат с широко открытыми глазами и смотрят в потолок. Их души снедает беспокойство, в головах роятся вопросы друг к другу, но они не осмеливаются их задать.

- Ты спишь? – первым не выдерживает господин прямолинейность.

Повернувшись к нему, Пит качает головой, - слышно, как его волосы шуршат по подушке. Эй теряется, но поняв, что Пит действительно не спит, продолжает спрашивать:

- Ты ненавидишь своего отца?

«Какого черта ты спрашиваешь, Ай’Эй?» - ругается про себя коротышка-футболист. Совсем не это он хочет знать, но именно такой вопрос неожиданно срывается с языка. Обычная прямолинейность изменяет Эю, и он сейчас идет к интересующей его теме кружными путями, возможно, потому, что вопрос, который он так хочет задать, выдаст все его отчаяние.

Пит хмурится и поворачивает к нему голову. В тишине комнаты вновь слышен шорох волос по подушке, а затем его печальный голос:

- Нет... У меня никогда не было ненависти к отцу. Ведь сколько бы горестей он не доставил маме, он все еще мой отец. И если я буду ненавидеть его, мама очень сильно расстроится, – с грустью говорит Пит. На его губах появляется бледная печальная улыбка, когда он вспоминает о своем уехавшем из Таиланда отце.

Нет, на самом деле его отец хотел остаться в Таиланде, но бабушка не желала слышать слухи и сплетни о своем сыне и его любовнице, поэтому ему пришлось уехать.

- Ты сказал, что этот дом - свадебный подарок...

- Да. Сначала это был свадебный подарок моим родителям, но потом… он стал компенсацией маме от бабушки. Мы никогда не говорим об этом, но я знаю, что дом, как и отель, как и еще кое-что бабушка отдала маме, чтобы хоть немного избавиться от чувства вины.

Слушая рассказ, Эй понимает, что чувствует сейчас Пит, и пододвигается ближе к нему.

- Много чего произошло с нами… но я никогда не испытывал к отцу ненависти, Эй. В тот день, когда они развелись, мама очень сильно плакала. Она крепко обнимала меня и непрестанно просила прощения за то, что у меня не будет отца, как у других детей. Позже я ни разу не видел ее слез, она всегда говорила мне, что жизнь продолжается, и нужно двигаться дальше. И хотя отца нет рядом, мама все еще со мной.

Эй мягко сжимает руки Пита, он словно хочет поделиться с ним силами. Эти прикосновения заставляют Пита еле заметно улыбнуться.

- Не плачь.

- Я не плачу.

- А по твоему голосу кажется, что плачешь.

Пит улыбается про себя. Он вспоминает, как кое-то говорил, что совершенно не умеет утешать плачущих людей. Но сейчас, как раз тогда, когда Пит в слезах, он находится рядом.

- Я не плачу... Ведь теперь у меня есть ты. И я уже не такой беспомощный, как раньше.

Может, звучит и банально, но эти слова идут из самого сердца. И Пит чувствует, как возникшая между ними некоторое время назад неловкость, понемногу исчезает. Он сжимает руку Эя в ответ и подвигается ближе, так, что их плечи едва ли не соприкасаются, и в комнате, охлаждаемой мощным потоком воздуха из кондиционера, эта близость приносит им ощущение тепла.

- Кто еще об этом знает?

Пит хмурится, но все же отвечает:

- Немногие. Только близкие родственники. Окружающие думают, что родители развелись из-за семейных проблем.

На самом же деле у отца Пита просто появилась новая жена. Но этот ответ не удовлетворяет Эя, и он спрашивает:

- А ДэйЛи?

- Что ДэйЛи? – недоуменно спрашивает Пит, вздрогнув от внезапного вопроса, потому что он все еще беспокоится о том, что его подруга… могла понравиться Эю.

По ответу Пита совершенно ничего нельзя понять, и господину Интачу приходится уточнить вопрос:

- ДэйЛи знает о ситуации в твоей семье?

Пит чувствует себя странно, он ощущает некоторую грусть и капельку ревности, когда Эй продолжает говорить о другом человеке. Пит отводит взгляд и тихо отвечает:

- Знает... ДэйЛи хорошо знает мою семью. Но почему ты спрашиваешь об этом?

Вопрос Пит задает словно бы вскользь и выдает его только тон. Но Эй, похоже, совсем этого не замечает и лишь еще крепче сжимает его руку. Пит чувствует беспокойство.

«Тебе нравится ДэйЛи, Эй?»

- Мне не нравится.

- Хм?

Пит снова смотрит на своего парня, поскольку тот словно бы отвечает на невысказанный вопрос молодого господина. Он ждет, что Эй прямо скажет, что ДэйЛи ему не нравится. Но слова Эя опьяняют во сто крат сильнее:

- Мне не нравится, что твоя подруга знает тебя лучше, чем я.

Пит умолкает. Не надо быть гением, чтобы понять, что Эй... ревнует.

Пит украдкой улыбается, боясь показать свою радость. Он поворачивается на бок лицом к Эю - ему кажется, что в темноте он может различить его блестящие глаза - и глядя на него, Пит не может удержаться от вопроса:

- Эй, ты ревнуешь меня?

Эй переворачивается на спину и молча смотрит в потолок. Похоже, он решительно не собирается отвечать. Набравшись смелости, Пит придвигается к Эю, почти касаясь его головы, и трясет его за руку.

- Эй.

-...

- Эй...

Тон голоса Пита кажется просящим и кокетливым. Эй, сжав зубы, старается не реагировать на прижимающегося к нему парня, но в конце концов не выдерживает:

- Да!!! Я ревную тебя. Мне не нравится, что твоя подруга знает все о тебе. Мне не нравится, что ты так близок с этой девушкой. И мне не нравится видеть, что ДэйЛи в таких близких отношениях с твоей мамой. Мне не нравится, что вы двое ведете себя так, словно вы одна семья. И мне также не понравилось, что ты чистил для нее жареные креветки! Да я просто с ума схожу от злости!!!

Пит даже рот распахивает от удивления. Кто бы мог подумать, что Эй так сильно приревнует его к подруге… К подруге детства, к которой Пит относится как к сестре.

- Но... мне не нравятся девушки... Ты же знаешь, что я...

- Да, я знаю! Плохо ревновать тебя к твоей подруге. Я просто никогда раньше не видел, чтобы ты был так близок с какой-то девушкой, – не давая ему закончить, перебивает Эй.

И ведь действительно. За все проведенное в университете время Эй ни разу не видел, чтобы Пит так тесно общался с девушками. Точнее, он никогда не видел его ни с кем, кроме чертова Ай’Тина. Поэтому, увидев сегодня вечером, как Пит общается с ДэйЛи, Эй разозлился.

Чертовски разозлился. Особенно после того как Ай’Пит почистил креветку для ДэйЛи.

Чем дольше Эй размышляет, тем в большее уныние впадает. Хотя он понимает, что парень должен заботиться о девушке, но когда он увидел ее взгляд, улыбку, понял, что эта девушка значит для Пита, он почувствовал себя странно. Ай’Понд всегда говорит, что он толстокожий тормоз, не замечающий ничего вокруг. Даже когда появилась влюбленная в него Чомпу, он не сразу понял, в чем дело. Но когда дело касается Пита… все его чувства будто бы обостряются.

- Но… я никогда не смотрел на нее как на девушку. Я подумал… что она понравилась тебе.

- Что? Мне?! Нет! Она мне не нравится, - не веря своим ушам произносит Эй, мгновенно повернувшись к Питу. Молодой господин кивает.

- Мне показалось, тебе понравилось болтать с ДэйЛи. К тому же изначально тебе не нравились парни, а ДэйЛи очень милая, вот я и подумал…

- Нет! Сейчас же выбрось эти фантазии из головы, - Эй, вытянув одну руку, просит его замолчать, другой рукой хлопает себя по лбу. - Погоди-ка, то есть, пока я ревновал тебя, ты ревновал меня?

- Я не могу ревновать своего парня? – словно прочитав мысли собеседника, задает Пит вопрос, который хотел задать Эй. Это немного сбивает его с толку. Взгляд у Пита гораздо более смелый, чем тогда, когда они впервые встретились, и сейчас молодой господин ждет ответ. Эй вздыхает и качает головой:

- Тебе не нужно ревновать, мне не нравится твоя подруга.

Услышав это, Пит улыбается, и уже сгустившиеся было над его головой тучи, рассеиваются. Улыбаясь, он утыкается лицом в шею Эя:

- Я так счастлив. Я никак не думал, что ты тоже меня ревнуешь.

- Прекрати повторять это. Я ведь тоже могу смущаться.

- Но я же счастлив.

Эй бросает взгляд на своего парня, приникшего к его шее, и понимает, что Пит дразнит его, нарочно вновь упоминая его ревность. Раньше Эй считал подобные чувства бессмысленной вещью и не ожидал, что однажды это коснется и его, причем так сильно.

- Продолжаешь дразнить меня? Отлично!

Эй переворачивается и, обхватив Пита за талию, крепко прижимает к себе, а затем, в качестве наказания за поддразнивание, легонько покусывает мочку его уха. Его внезапные действия ошеломляют Пита.

- Ой, Эй… Стой… - Пит пытается остановить его, но, не сдержавшись, смеется. Тогда Эй сжимает мочку не зубами, а губами, обнимая своего парня так сильно, словно хочет сломать его. Пит отталкивает его, продолжая улыбаться.

- Нравится дразнить меня, да?

- Нет... Я не...

- Тогда чего улыбаешься?

Пит сначала не осознает, что из-за его широкой улыбки, Эй совсем не выглядит счастливым, но, поняв это, спешит объясниться, потому что не хочет, чтобы Эй чувствовал себя несчастным.

- Но я тоже ревную… Видишь? Мы ужасно похожи.

Уставившись на Пита, Эй произносит:

- И тем не менее ты дразнишь меня.

- Я не... м-м…

Эй целует его, не давая договорить.

- Замолчи. Я хочу поцеловать тебя.

Не позволяя Питу сказать ни слова, Эй снова страстно целует его, проникая языком в его рот. И Пит, поддаваясь его действиям, сплетает язык Эя со своим, его руки, лежащие на плечах футболиста, обхватывают его кольцом за шею.

- М-м-м...

С их губ срываются тихие стоны, руками они скользят по спинам друг друга, вызывая страсть, заставляющую пылать тела. И когда Пит ладонями поглаживает шею Эя, тот останавливается и смотрит в глаза лежащего под ним парня.

Даже в тусклом свете, падающем из окна, Эй отчетливо видит реакцию Пита: его частое и тяжелое дыхание, влажные от поцелуев губы, и еще более соблазнительный чем раньше взгляд… Эй наклоняется и шепчет ему на ухо:

- Я хочу тебя, но не могу делать это здесь.

Да, это дом Пита. А его мама спит в соседней комнате.

Но… Пит шепотом просит его:

- Пожалуйста, продолжай... Эй... Сделай это, если хочешь, - соблазнительным голосом шепчет ему на ухо Пит, крепче обхватив руками за шею и притянув ближе. Эй сильнее стискивает кулаки, пытаясь удержать контроль.

- Но я боюсь, тебе будет больно, я не взял...

- Не волнуйся, у меня есть увлажняющий крем.

- Ты... – Эй смотрит на лежащего под ним парня, не в силах поверить собственным ушам. Пит просит его сам. А тот, внезапно прикрыв лицо руками, говорит:

- Не заставляй меня повторять, пожалуйста… Я знаю, что веду себя совершенно бесстыдным образом.

Эй касается теплыми губами лба Пита и хрипло говорит:

- Тогда мое поведение еще более бесстыдное, потому что, едва ты сказал это, я сразу стал таким.

Каким именно «таким» Пит понимает, когда Эй чем-то твердым потирается о его живот. Затем футболист встает и направляется в ванную.

- Где крем, Пит?

Покрасневший Пит говорит, где его искать. Вскоре Эй возвращается в кровать с кремом для тела, которому суждено сегодня ночью послужить другим целям.

Эй забирается в постель, прижимается к Питу и снова целует его. Напряжение и смущение молодого господина тают под сильными руками его парня. Большая ладонь ныряет в пижамные штаны, проходится по краю нижнего белья и касается плоти под ним. Пит вздрагивает, а Эй улыбается:

- Ты мокрый.

- М-м-м, - стонет Пит сквозь стиснутые зубы, когда Эй подушечкой большого пальца проводит по головке его члена. По телу Пита пробегает дрожь, он выгибается в талии навстречу руке Эя и негромко произносит:

- Эй... Пожалуйста, не дразни меня так.

- Я не дразню, - отвечает Эй. Но, похоже, ему нравится играть со становящимся все более твердым и горячим членом Пита. Губами Эй ласкает его соски через пижаму, и по телу Пита вновь прокатывается дрожь. Он сильнее сжимает плечи своего парня, и до его уха долетает коварный смешок.

Эй стягивает с него пижамные штаны вместе с трусами и задирает рубашку до шеи. Пальцами он то грубо, то нежно поглаживает розовые соски Пита. Отвернувшись в сторону, Пит часто и тяжело дышит, позволяя своему парню делать с его голым телом все, что он захочет.

- Ай’Пит... раздвинь немного ноги.

«И почему Эю нравится постоянно говорить то, что меня ужасно смущает?»

Тем не менее Пит, выполняя просьбу, разводит ноги и, увидев, как Эй смотрит на его обнаженное тело, крепко зажмуривается. Этот взгляд возбуждает, член Пита становится еще боле влажным, по лицу расползается алый румянец, когда он ощущает блуждающие сзади пальцы.

- Ах!!!

Пит испуганно вздрагивает, его дыхание сбивается, когда Эй большим пальцем обводит его дырочку.

- Эй!!! Ум-м... Эй... не...

Пит стонет и дрожит всем телом, когда его член полностью оказывается во рту у Эя. Сжав одной рукой простыню, другой он вцепляется в волосы футболиста. Чуть не задыхаясь, Пит хватает воздух широко открытым ртом, когда язык Эя облизывает каждый миллиметр его члена.

Такой чертовски сексуальный Пит вызывает у Эя желание продолжать мучить его удовольствием и любовью. Взяв крем, Эй наносит его на пальцы, а затем, помассировав снаружи дырочку, медленно и мягко вводит внутрь палец. Пит стискивает зубы.

Несмотря на то, что это уже не первый их раз, Питу все равно больно, когда палец проникает внутрь. Тело невольно напрягается, а дыхание становится тяжелым. Он обеими руками вцепляется в темные волосы Эя.

- Эй... м-м... ах... – с губ Пита снова срываются стоны, когда Эй начинает скользить туда-сюда пальцем у него внутри. Боль постепенно сменяется наслаждением. Пит произносит дрожащим голосом:

- Э-эй... Хва... хватит... м-м... Я уже могу...

Оторвавшись от члена своего парня, Эй любуется обнаженным, сексуальным телом под собой. Он прижимается еще сильнее к Питу между его раздвинутых ног - теперь их члены трутся друг о друга - и шепчет:

- Скажи мне, что делать.

Он прекрасно знает, что намеренно смущает Пита. Но даже смутившись, молодой господин исполняет просьбу – обхватывает его ногами за талию и произносит:

- Эй... Войди в меня, пожалуйста... Войди... А-ах...

Эй приставляет член к уже влажной дырочке и медленно втискивается в узкий проход. Комнату наполняют стоны, и растущее с каждым движением возбуждение охватывает сознание. Хриплое дыхание сливается с влажными звуками – спутниками распутного секса.

- Ты такой сексуальный и соблазнительный! – тяжело дыша, шепчет Эй, но Пит лишь мотает головой и продолжает изгибаться в талии, стараясь двигаться в одном ритме с Эем. Он чувствует охватывающее тело наслаждение, когда Эй, непрерывно двигаясь, с каждым разом проникает все глубже. Очень глубоко.

- Ах... Н-нет… Ах... Эй... Там... Ах... Еще раз там... Еще...

Эй попадает по нужной точке внутри тела Пита. Стимуляция членом этого чувствительного места, вызывает прилив новой волны возбуждения, и оба становятся еще тверже. Эй начинает двигаться сильнее и грубее, он словно проверяет, то ли это место. И будто убеждая его в этом, с губ молодого господина слетают беспрерывные стоны. Узость внутри Пита словно затягивает Эя в темный омут наслаждения, ощущения такие яркие, что он стискивает зубы.

- Не сжимай меня так… иначе я... кончу… м-м...

Он опускает голову и крепко целует оранжевые губы Пита, продолжая входить в него сильными толчками.

Эй начинал двигаться нежно и осторожно, но сейчас жар страсти сжигает его изнутри.

- Могу я… двигаться… грубее?

Когда Эй находит нужное место внутри Пита, ему словно бы становится мало этих ощущений, он хочет еще глубже, еще сильнее, еще грубее. Он отодвигает ногу Пита дальше в сторону и еще мощнее двигает бедрами. Молодой господин начинает стонать еще громче и даже прикрывает рот рукой.

- Ах... ах... Эй... м-м... Эй... Можешь... ах... грубее!

После этих слов движения Эй становятся быстрыми и грубыми. Он снова находит членом это место внутри Пита, заставляя его стонать еще сильнее. Пит мотает головой, как будто больше не может выносить эту пытку удовольствием, но Эй не останавливается и не замедляется, продолжая толкаться в чувствительное место.

- Ты сейчас такой милый... такой очаровательный… чертовски... очаровательный... ах... – шепчет Эй и меняет позу: встав на колени на кровати, он поднимает ноги Пита вверх. Эта поза позволяет проникать еще глубже.

- Я... я больше не могу... не могу терпеть, Эй... Не... не…

В тишине спальни звуки шлепков двух обнаженных тел друг о друга становятся все оглушительнее. Сжигающее обоих пламя страсти, заставляет забыть, что они находятся в доме Пита. Обнимаясь, они так тесно прижимаются друг к другу, словно магниты с противоположными полюсами, и целуются так страстно, словно хотят погасить пламя внутри друг друга, но лишь подливают в огонь топлива. Кровать ходит ходуном, вся простыня собирается складками, а подушки сбегают на другой край постели. Но парням все равно.

- Я... м-м... уже почти... Эй... м-м... ах...

Пит с силой зажимает рот, заглушая стоны, когда Эй снова задевает ту точку, и кончает, даже не прикоснувшись к своему члену, сперма заливает их животы. Эй не останавливается, он продолжат быстро двигаться и целует Пита, чтобы заглушить собственный стон. Ведь кончив, Пит так сильно сжимает его член внутри себя, что это сводит Эя с ума.

Чувствуя, что вот-вот кончит, Эй выходит из горячего тела и несколькими движениями ладони доводит себя до кульминации. Затем он закрывает глаза, наслаждаясь этим моментом и полученным удовольствием.

Эй опускается на Пита и крепко обнимает его.

- Прости, у меня не было презерватива, - тяжело дыша говорит Эй. Продолжая обнимать Пита, он прижимается к его шее. Он чувствует себя неловко из-за того, что Пит теперь в его сперме.

- Ничего страшного, - бормочет Пит и, пытаясь перевести дыхание, в свою очередь обнимает своего парня за талию. Лежащий на нем Эй, жалобно произносит:

- Ты заставляешь меня пасть все ниже... черт... Такое чувство, что я влез в дом соседа, чтобы тайком заняться сексом с его дочерью.

Пит не знает, что сказать, потому что сейчас он и есть та дочь, с которой Эй… ах… занялся сексом.

- Но если уж говорить о падении… я готов отказаться от всего, что имею, и предаться пороку с твоим телом, - продолжает дразнить Эй, и Пит бормочет себе под нос:

- В последнее время ты становишься все более и более испорченным.

Нет, на самом деле Эй уже был испорченным, еще до того, как они начали встречаться, и часто говорил что-то, что заставляло Пита краснеть.

- Это, наверное, потому, что я с тобой. Ты испортил меня, - говорит Эй и, не отрывая головы от шеи Пита, тихонько вздыхает – он тоже не ожидал, что его желания станут настолько сильными. Пит нежно поглаживает Эя по спине.

- Но мне ты нравишься даже таким испорченным.

Эй поднимает голову и, посмотрев в глаза Питу, говорит:

- Где ты научился так соблазнять меня?

Стараясь не думать о том, что он хочет приступить к еще одному раунду, Эй встает, берет салфетки и протягивает Питу. Вытерев себя, он выбрасывает салфетки, надевает пижаму и снова ложится в кровать.

- Скорее засыпай, иначе я захочу сделать это снова.

- Если ты хочешь еще, то ничего страшного.

Ответ Пита заставляет Эя тихо пробормотать ему на ухо:

- Видишь? Я же говорил, ты знаешь, как меня соблазнить.

Эй обеими руками крепко обнимает своего красивого парня, и Пит смущенно улыбается.

Да, создавалось ощущение, что сейчас их отношения вступили в странную стадию.

Это последняя мысль обоих парней, которые еще час назад лежали по разные стороны кровати, а сейчас устроились крепко прижавшись друг к другу и таким образом провели всю ночь.

***

- Ну же... Всё хорошо, Гуччи... мы почти на месте...

- У-у.

«Вам интересно, кто такой Гуччи? Это наш пес. Какой он породы? Ну, шерсть у него золотистая, как у ретривера, и короткая, как у сиба. Лапы, как у померанца, а глаза, как у чихуахуа. В общем, это и есть наш Гуччи - собака смешанной породы».

Прямо сейчас Гуччи лежит у Кана на коленях, и парень осторожно гладит его по голове.

- Ты преувеличиваешь. Что тут такого страшного? Обычная прививка, - качая головой, выговаривает сидящая на переднем сиденье Лемон и смотрит на обеспокоенного старшего брата, устроившего на заднем сиденье вместе с собакой.

- Преувеличиваю? Как ты можешь так говорить? Ты хоть знаешь, какой огромной иглой для инъекций собакам делают прививки? - Кан руками показывает, насколько огромна эта игла, но Лемон все равно продолжает повторять, что он сгущает краски. Кан не слушая сестру, наглаживает собаку.

- Не бойся, Гуччи. Пи’Кан будет рядом с тобой.

- Идиот! – доносится с переднего сиденья, но Кан не обращает внимания. Он продолжает разговаривать с собакой, словно с трехлетним малышом, и даже их мать не может удержаться от смеха.

- Мы приехали. Забери пока Гуччи, а я найду место для парковки.

Маленький автомобиль мигает аварийками, показывая, что не собирается долго занимать это место. Мать ждет, когда дети выйдут из машины, Гуччи же начинает капризничать. Он лежит на заднем сиденье и скулит, не желая выходить наружу. Он, как будто знает, что они приехали в ветклинику.

- У-у.

- Вылезай, Гуччи.

- У-у…

- Вылезай, Гуччи!

- У-у…

- Чёрт возьми, Гуччи!!!

Кан изо всех сил дергает за поводок, и Гуччи внезапно выпрыгивает из машины, но вместо того чтобы направиться следом в ветклинику, он вырывается и бросается бегом в противоположном направлении. Кан в неверии распахивает глаза, а Лемон нервно потирает лоб.

- Черт!!! Гуччи!!! Вернись немедленно!

Услышав крик, Гуччи оглядывается на Кана, но затем снова бросается прочь.

- Стой!!! Гуччи!!! Иди сюда, чертова собака!!! Ты сведешь меня с ума!

Наплевав на взгляды прохожих, Кан продолжает громко вопить. Люди вокруг смеются, а один человек, выйдя из машины, останавливается и смотрит на него.

Увидев бегущую к нему собаку, он… внезапно хватает руками поводок и удерживает пса. Кан радостно улыбается и кричит:

- Не отпускай его, пожалуйста, Пи’. Он не кусается.

Подбежав, он уже тянется за поводком, но взглянув на лицо человека, поймавшего его собаку, думает, что лучше бы он весь день пробегал за Гуччи, чем столкнулся с ним.

- Это твоя собака?

«Блять, Гуччи!!! Ты что не мог столкнуться с кем-то другим? Почему из всех людей ты побежал именно к Ай’Тину?!»

Глава 38. Поворотный момент

POV – Кан –

- Я не могу поверить, что у моего сына есть такой красивый друг.

- Спасибо.

«Как же бесит!» - негодую я про себя, глядя на этого незваного типа, беседующего с моей матерью. Моя мама - фанатка корейских дорам. Она даже знает, когда день рождения у Ким Хён Джуна, какой рост у Чан Гын Сока и дебютную роль Ким Су Хёна. Но, простите, этот чертов Ай’Тин - не корейский актер. Так почему у тебя такое счастливое лицо, как будто ты встретила одного из своих кумиров, мама?!

- Согласна с тобой, мама. Не верится, что Пи’Тин может дружить с таким идиотом, как мой старший брат.

- Ха-ха!

Мало того, что младшая сестра высмеивает меня, так еще и этот отвратительный Ай’Тин ухмыляется мне. Так и чешется язык рассказать им, что он думает о них на самом деле. Но я молчу уже минут пять, ведь, как только я пытался открыть рот, сестра бросала не меня такие взгляды, что я не решался заговорить.

Чёрт! Я так раздражен, что, кажется, готов взорваться!

Аву-у-у…

- Всё еще больно?

Даже собака против меня! Сейчас Гуччи, положив голову на колени Ай’Тина, пихает его лапой, пытаясь привлечь внимание. Проклятая псина, ты что, забыл, кто год назад пожалел и взял тебя, бродячую собаку, к себе домой?

Чёрт! Как же я хочу сейчас перевернуть этот стол!

Но я лишь могу молча скрежетать зубами, потому что, если я на самом деле переверну стол, эти две дамочки меня живьем сожрут. Вам интересно, как я оказался за одним столом с тем, кого ненавижу больше всех? Так я вам расскажу, что случилось после того, как Ай’Тин, подъехавший на своем «белом коне», помог мне поймать Гуччи.

Сначала я собирался наорать на него и спросить, какого черта он лезет в мои дела. Гуччи – моя собака, и я сам поймал бы ее (будем считать, что я не просил о помощи). Но моя сестра, не вовремя возникнув словно бы из ниоткуда, принялась рассыпаться в благодарностях. А когда этот тип собрался садиться в машину, глупый пес улегся чуть ли не на его ноги, не давая затащить себя к ветеринару. Неблагодарная животина! Один я бы точно не смог уволочь его в клинику, даже на пару с невысокой Лемон у нас ничего бы не вышло.

Но кто бы мог подумать, что вдруг раздастся голос:

- Я помогу.

О, Господи! Неужели грядет конец света?! Этот мерзкий сноб добровольно предложил помощь?!

Но едва я открыл рот, чтобы отказаться, как снова влезла моя бесчувственная сестра:

- Хорошо, Пи’Тин. Большое спасибо тебе за твою любезную помощь.

- Ай’Лей, я могу сам.

- Ну конечно. Ты его поймать не смог, а теперь говоришь, что сможешь сам затащить его в клинику?

Я собирался продолжить спор, но Ай’Тин потянул Гуччи за ошейник в ту сторону, откуда он прибежал. Не мог же я просто стоять и смотреть на это. В конце концов – это моя собака, поэтому я взялся за ошейник с другой стороны, и мы вместе отвели Гуччи в ветклинику.

О, вы думаете, на этом всё закончилось? Если бы! После встречи с врачом, моя мама успела поймать Ай’Тина, прежде чем он ушел. А лезущая не в свое дело Ай’Лей тут же рассказала ей обо всем, что произошло. Из-за того что моя семья хранит давние прекрасные традиции отвечать добром на добро (правда я не понимаю, почему нужно проявлять доброту сейчас), мама обратилась к Ай’Тину:

- Ты друг Кана? Большое тебе спасибо. Ты уже обедал? Поешь с нами? Я хочу отблагодарить тебя за помощь.

Моя мать на самом деле соблюдает лучшие китайские традиции и всякий раз, встретившись с новым человеком, спрашивает, ел он или еще нет. И такой сноб, как Ай’Тин, должен был бы отказаться, но вместо этого…

- Еще нет. Большое спасибо за предложение.

Какого хрена?! Он согласился пойти с нами!

Я так хотел наорать на него, но при маме смог сказать только:

- Я запрещаю тебе идти с нами. Можешь проваливать в ад, где тебе и место. От одной только мысли, что ты будешь сидеть с нами за одним столом, у меня пропадает аппетит. И ты не слишком умен, да? Разве не понял, что мама приглашает тебя из вежливости. Тебе нужно тактично отказаться, а не без возражений отправляться поесть на халяву, тем более… ай-ай-ай!!!

Я не смог закончить предложение, потому что мама и Лей ущипнули меня с обеих сторон, требуя заткнуться. И пока я потирал пострадавшие места, они вдвоем, мило улыбались Тину.

- Не принимай близко к сердцу слова Ай’Кана... Мой сын такой болтун.

- Точно. Пойдем, пообедаем вместе.

И что же в результате?.. Он действительно сидит с нами в дешевеньком ресторанчике.

Мы пришли в довольно просторный ресторан, который представляет собой деревянный павильон, расположенный на берегу канала. С воды дует приятный, прохладный ветерок. Здесь открытая кухня, и несколько поваров готовят блюда на глазах у посетителей. В этом ресторане не запрещают приводить домашних животных, поэтому всякий раз после посещения ветеринара мы приходим сюда пообедать. Здесь вкусная еда и приятная атмосфера, иначе Ай’Лей не потратила бы свое время на то, чтобы пойти в клинику с этой неблагодарной собакой.

- Тин. Ты учишься на одном факультете с Каном?

- Нет. Я - на Международном.

- Ух ты! Тогда как ты познакомился с моим братом? У него не так много возможностей пересекаться со студентами МК.

Точно. Я сейчас словно бесплотный дух, витающий вокруг них. Мать и сестра вообще меня не замечают, уделяя внимание лишь этому поганому типу, который вдруг превратился в вежливого и приятного собеседника, непрестанно улыбающегося дамам.

Черт! Мама, он же просто дурачит вас! Он настоящий ублюдок!

- Нас познакомил наш общий друг.

- Пи’Пит, да? - Ай’Лей кажется очень взволнованной.

- Да. Парень, что был со мной в тот день. Пит... знакомый друга Кана. Вот так я познакомился с Каном.

Они парочка, а не просто «знакомые»! Вот сейчас возьму и расскажу маме и сестре, что ты пытаешься влезть между этими двумя и рассорить их. Скотина! И еще ты… блять! Ты поцеловал меня, то ли чтобы сорвать свое дурное настроение, то ли еще ради чего.

Чем больше думаю об этом, там сильнее закипаю и тем меньше хочу здесь оставаться. Как он может так бесстыже притворяться после всего, что наговорил и сделала мне? Ведет себя как ни в чем не бывало и утверждает, что он мой друг. Все это лишь игра! Понять не могу, почему он притворяется перед моей семьей? Я должен дать ему отпор.

- Вот мне интересно. Ты студент-международник из какой-то там известной семьи. Как ты можешь сидеть тут с нами в дешевом ресторане? Не боишься, что живот заболит, если съешь салат из папайи всего за 40 бат. Наша семья не сможет оплатить тебе блюдо за несколько тысяч…

И тут за спиной раздается громкий голос:

- Мне жаль, что в моем ресторане подают блюда только за 40 бат. Но я ручаюсь, что у вас не будет никаких проблем с желудком.

Хозяйка ресторана самолично приносит наш заказ и грохает тарелками о стол. Я закрываю рот рукой и с сожалением во взгляде смотрю на нее.

- Я не хотел сказать, что у вас плохая еда. Она у вас всегда вкусная. Я всегда все съедаю, смотрите.

Я накалываю на вилку кусочек папайи и отправляю в рот, не ожидая, что она…

- Кха-кха-кха…

Чертовски острая!

- Я рада, что тебе нравится. Кушай больше, сынок. Я тебе еще перчика принесу.

Повернувшись, хозяйка уходит, а я все продолжаю кашлять из-за жжения во рту. Схватив стакан с водой, я залпом его осушаю. Но мое состояние не вызывает сочувствия у двух женщин, а самое худшее то, что Ай’Тин негромко бормочет:

- Идиот.

Я зло смотрю на него. У меня лицо горит, а из-за зверского кашля начинают течь слезы. Может, поэтому он смеется, а затем похлопывает меня по спине, словно мы хорошие друзья.

Я бью его по руке.

- Не трогай меня... Кха… Я тебе недруг, и я никогда не буду дружить с таким, как ты! - ору я, чередуя слова с кашлем. Я знаю, что я слишком глуп, чтобы понять, что он задумал, но он уже убирает руку.

- Кан... Что с тобой?

- Свали туда, откуда пришел! – не слушая маму, продолжаю кричать я. Тогда она выходит из себя:

- Канталуп!!!

Я ошарашено замираю, а уже поднимающийся, чтобы уйти Ай’Тин, смотрит на мою маму. Она только что назвала меня моим полным именем. Можете себе представить? Напряжение между мной и Ай’Тином рассеивается без следа только лишь из-за моего полного имени… Канталуп.

- Кан... Канталуп? – его аж трясет от смеха... Меня тоже трясет... но от ужасного смущения.

Гр-р-р!!! Как же я ненавижу свое имя! В мире столько имен, так почему мама вообще выбрала для сына такое?! А теперь еще и назвала меня так при нём!

- Ма! – я сейчас так зол на нее.

- Не называй меня «Ма». И как мой сын может быть таким грубияном. Мы хорошо тебя воспитывали, так что не смей так себя вести, Канталуп.

Гр-р-р!!! Хватит! Не повторяй постоянно это имя, умоляю!

Я просто в бешенстве. Вы же меня понимаете? Мой злейший враг сидит в метре от меня, а моя мама снова и снова называет меня этим дурацким именем. Я даже не решаюсь взглянуть на этого типа, потому что он все еще смеется надо мной. Еще немного и я не смогу сдержаться и просто разобью ему лицо, и тогда ма ужасно на меня разозлится.

- То есть «Кан» - это сокращение от «Канталуп»?

- Да! И? Какие-то проблемы? – я не планировал смотреть на него, но услышав вопрос, я мгновенно поворачиваюсь к нему и, уставившись в глаза, собираюсь вступить в перепалку, но…

Чёрт!

Прежде чем я успеваю продолжить, Лемон закрывает мне рот руками. Я стараюсь оторвать ее от себя, но кто бы мог подумать, что она намного сильнее, чем кажется, мне с ней не удается справиться. И при этом она широко улыбается Ай’Тину:

- Верно. Его полное имя - Канталуп. А мое, Лей, – сокращение от Лемон.

- Уф! Зачем ты зажала мне рот?

- Заткнись!

Я уже готов обрушить громы и молнии на голову сестры, но она, пусть и несильно, бьет меня по губам. И сердито смотрит на меня, как на Гуччи.

- Но он смеется надо мной...

- Я сказала, замолчи, – спокойно произносит сестра, но голос ее холоден, а выражение лица пугает…

- Тц! - я сдаюсь и отворачиваюсь. Но я не боюсь сестру... Серьезно, не боюсь.

- Не обращай на них внимания, Тин. Они брат с сестрой и любят друг друга. Но порой они могут немного выйти за рамки, дразня друг друга.

Не преуменьшай, ма. Ударив меня на людях