Король обернулся и увидел за своей спиной первого мудреца.

- «Мой дорогой друг, суверенитет – самая важная и неотъемлемая часть византийского правления» – процитировал мудрец. Король понял, что допустил маленькую ошибочку, ведь получается, что он противоречит сам себе.

- Я король, и я решаю, когда суверенитет будет самой важной частью, а когда нет! – резко возразил он.

- Нет, вы ошибаетесь, - не переставал мудрец - это решает его величество Император всей Византийской Империи, а не вы.

- Кажется, этот человек никогда не замолчит! – взбесился король. – Упрятать его за решётку вместе с помешанным стариком! … У нас праздник, а он с нравоучениями к королю лезет.

- Я то хоть сейчас замолчу – кричал, держась худосочными пальцами за холодную металлическую решётку, мудрец, - но ваша совесть не замолчит!

Снились чудесные сны, катались на перистых облачных борзых, сеяли золотую пшеницу, долина казалась прозрачной…Но вдруг стук! Раз, два, три. Чьи-то взволнованные голоса, шуршание, чмоканье. Лиззи встала со скрипучей кровати, надела серый халатик и осторожно начала всматриваться в трепещущую темноту. Затем она спустилась на пять ступенек ниже, заглянув при этом в переднюю комнату. И там, возле полыхающего камина, в старинном оленьем кресле, с чашкой горячего настоя в руках, сидел сам Илларион Густав, их с Джеком отец. Нянечка всё время крутилась возле него, разводя руками и что-то подавая.

В эту ночь они больше не спали. Лиззи сидела у него на коленях, как в детстве, а он рассказывал им с няней про свои приключения, произошедшие с его командой за последние два года плавания. «- А ты пиратов видел? – спросил бы наверняка любопытный Джек, будь он сейчас здесь» – думала Лиззи. И вдруг решилась задать другой вопрос:

- Папа, как ты думаешь, если твои друзья запретили им помогать, так как это опасно для тебя, но ты знаешь, что они в ужасной беде, то можно ли нарушить обещание и попытаться их вызволить?

- Да как тебе сказать, Лиззи, ты уже взрослая, но поймёшь ли ты меня?

- Пожалуйста, не отвечай вопросом на вопрос, у меня и так слишком много вопросов накопилось. Я хочу получить хотя бы один ответ!

- А он здесь – с улыбкой ответил папа, взял руку Лиззи и прислонил к сердцу. Она заплакала. Первая долька солнца уже начала показываться на горизонте.

- Куда ж ты в такую рань собралась! – крикнула нянечка вдогонку убегающей Элизабетт.

«Я должна, должна это прекратить, если мы затеяли справедливое дело, то доведём его до конца! Даже ценою собственной жизни! Вот так-то!»

- Дорогой мой народ! – обратился к народу король.

- Вы видите этих людей? – и он указал пальцем на трёх человек, стоявших на деревянной платформе посреди главной площади.

- Эти люди не только коварно предали своего короля, но и подвергли риску вашу мирную жизнь. Из-за них мог бы разразиться кризис, межклассовая война, голод и бог весть ещё что!

Люди на площади ахнули.

- Ну, и что мы в таком случае должны с ними сделать? – ухмыльнулся король.

- Убить!…Казнить!…Повесить!… Обезглавить! – и ещё тысячи подобных предложений доносилось отовсюду.

Король не спеша оглянулся в сторону предателей, осмотрел их медленным взглядом и с искуственным сожалением пожал плечами:

- Да будет так! Мой любимый народ!

Восходящее солнце слепило глаза. И только те, кто стоял выше, а именно: старый поэт, Джек и придворный мудрец, могли видеть, как солнечные лучи, отражаясь от выпуклых зеркал самой высокой башни, собирались в один пучёк и озаряли каким-то неземным светом серебряный крест Антиохийского собора, построенного ещё древними иудейцами в первом веке нашей эры.

Палач вежливо попросил наклониться всех троих.

А в толпе так и продолжали кричать:

- Грешники, виновные!… Смерть вам!…Казнить! Убить!… Помиловать!

Последнее прозвучало несколько заглушённее, чем всё остальное.

- Кто это?… Как посмел?…Откуда? – люди начали постепенно расходиться, оставляя пустую дорожку от края площади до расшитой камнями и золотом, возвышавшейся над всеми, палаты короля, которая специально предназначалась для более удобного просмотра казней.

По дорожке, не обращая ни на кого внимания, в старых отрепьях, с высоко поднятой головой, шла в эту самую секунду Элизабетт Густав, гордившаяся своим именем. Когда она подошла ещё ближе, король тут же узнал в ней даму, сидевшую у него в зале для приёмов три дня назад. Король немного оторопел.

 - Вы можете меня казнить! – закричала она – потому, что это я во всём виновата! А они (Лиззи указала на трёх людей под размахнутыми, но вдруг остановившимися над ними топорами) – нет! Это было бы не честно с моей стороны.

- Ах вот как! – приподнялся король – стража, сопроводите леди в замок, а с казнью пока повременим… Я хочу растянуть удовольствие! – злобно добавил он.