Проект «Монашество – не плодитесь и не размножайтесь»

Отправной точкой данного проекта являлась навязчивая мысль падших ангелов: «Как бы было хорошо, если бы люди продолжили уклоняться от исполнения первой заповеди Бога и не имели бы детей и после изгнания из рая. Тогда бы они просто состарились и умерли бы бездетными. И нам бы не пришлось мучиться с их потомством все эти мучительно долгие для нас тысячи лет, безуспешно пытаясь миллионы и миллиарды этих постоянно плодящихся людишек уничтожить!» Очевидно, что в среде падших ангелов такие мысли буквально носились в воздухе в течение очень долгого времени, пока кому-то из них не пришла идея попробовать вбросить эту мысль людям: «А давайте-ка скажем этим дурачкам, что лучший способ понравиться Богу – это не иметь детей, ибо для того, чтобы их иметь, нужно осквернить себя с женами! Бред, конечно, ибо «плодитесь и размножайтесь» является самой первой заповедью, данной им Богом, и какой идиот может подумать, что можно себя осквернить ее выполнением, но кто его знает, может и прокатит – они же тупые и давно забыли и про первую, и про все остальные заповеди, тем более, что наш многотысячелетний опыт общения с ними показывает, что чем наглее и очевиднее наша ложь, тем охотнее они в нее верят! Хе-хе!» Попробовали и вбросили. С этого монашеский проект и начался. Впоследствии он принес человечеству немалую пользу, хотя это, конечно же, никак не входило в изначальные планы падших ангелов. Впрочем, так бывает с абсолютно всеми их проектами, которые неизбежно развиваются самым неожиданным для своих авторов образом и постепенно превращаются в сложно преодолимые препятствия для них самих. Для преодоления этих препятствий им приходится разрабатывать новые проекты, которые в свою очередь тоже не идут по плану, и так происходит всегда, что делает жизнь падших ангелов на земле чрезвычайно нервной и хлопотной – своей предсказуемой непредсказуемостью люди превращают их жизнь в сущий, так сказать, ад…

В чем же выразилась незапланированная падшими ангелами общественная польза от этого проекта? Польза была в том, что монастыри очень быстро превратились в духовные лечебницы – в центры по очистке и, следовательно, по исцелению общества. Обычно думают, что в монахи шли исключительно люди, которые вдруг почувствовали, что их переполняют волны святости, и эту бурлящую в них святость они торопились унести подальше от людей и понадежней ее скрыть – лучше в какой-нибудь труднодоступной пустынной местности. Абсурд и явная неправда. Свою святость нет никакой нужды прятать от людей, и никто не будет этого делать, ибо в этом нет смысла. Подавляющее большинство из будущих монахов чувствовало в себе какую-то ущербность, некую постыдную духовную язву, и именно эту язву они и спешили спрятать как можно дальше от других людей – из страха разоблачения перед родными и близкими, который их постоянно мучил. В какой-то мере это можно сравнить с уходом больных животных от здоровых и пребыванием их в полном одиночестве – до выздоровления или смерти. В то время люди еще осознавали себя больными и стыдились своих болезней – особенно духовных болезней. Это сейчас больные содомией люди сбиваются в кучи, одеваются как можно более крикливо и вызывающе и начинают бесноваться в центре города у всех на глазах, называя это «парадом гордости». Раньше такие люди старались унести свою постыдную болезнь как можно дальше от людей в надежде, что об этом никто и никогда не узнает – а в первую очередь не узнают их близкие.

Там у некоторых людей начинала проявляться истинная любовь к ближнему. Они видели грехи – в том числе и свои грехи! – в других, понимали этих людей и начинали их жалеть, разговаривать с ними о Боге, о вере, о жизни и о смерти, посвящая этому всю свою жизнь без остатка. В этом-то и заключался их великий духовный дар – он был в целении духовных болезней своих ближних, в укреплении более слабой веры других людей. А когда они лечили своих ближних, они лечили и себя. Монастыри были лечебницами, а святые подвижники – врачами в них. Духовные токсины постоянно выводились из общественного тела в монастыри и там нейтрализовывались или хотя бы держались под контролем, а не продолжали бесконтрольно накапливаться и бродить в человечестве, разлагая всё вокруг себя. Понятно, что таких монастырских врачевателей с даром духовного целительства было относительно мало, а больных было гораздо больше – подавляющее большинство, но когда Бог видит, что кому-то нужно дать силы, ибо эти силы идут во благо людям, Он их дает – особенно когда Его об этом просят, я святые подвижники-целители явно об этом просили и просили горячо. Но всех монахов тех времен, как больных, так и относительно здоровых, объединяло одно – у них была вера. А есть ли она у современных монахов?

Итак, монастыри стали системой самоочищения общественного организма – там скапливались его больные элементы, освобождая общество от влияния своей внутренней духовной заразы и занимаясь своим собственным самолечением, в ходе которого из их среды выделялись те люди, которых позже назовут святыми. Таким образом духовно больные не только не заражали окружающих своими болезнями, но и порождали святость, чем монастыри впоследствии и прославились; но святость была только конечным и самым заметным проявлением болезни, которую тогда было принято скрывать, и обычные люди вне монастырей этой болезни не замечали, ибо за стенами монастырей она была скрыта от посторонних глаз, в силу чего монастыри вошли в историю исключительно как места святости, хотя в первую очередь они были обителями для концентрации и нейтрализации духовных болезней, отстойниками для всяческой грязи, так сказать, где носители духовной грязи и мерзости добровольно накапливались, самоизолируясь от общества и отдавая себя в добрые руки целителей, которых монастырская среда самопроизвольно и порождала. Понятно, что далеко не все из монахов полностью исцелялись, но всё равно делалось самое главное – отправляя своих больных членов в монастыри, самоочищалось и становилось здоровее всё общество.

Это было очень неожиданно и неприятно для тех, кто весь этот процесс оздоровления и самоочищения, по сути, и инициировал – для падших ангелов. Опять сработал «закон незапланированных последствий», который неумолимо проявляет себя во всех их проектах, а в случае с монастырями он сработал особенно мощно, поскольку именно в монастырях возник сонм величайших святых подвижников, спасших тысячи и тысячи человеческих душ.

Итак, общество самоочищалось, самолечилось, но для этого изначально требовалось, чтобы больные хотя бы осознавали свою болезнь – осознание болезни есть первый шаг к ее лечению, а с некоторых пор такое осознание стало ослабевать и постепенно его не стало; больные перестали осознавать себя больными и уходить из общества в монастыри, пряча там от людей свою болезнь, результаты чего в настоящее время особенно ярко проявляются на Западе – больные громко и с гордостью кричат о своей болезни, выставляя ее напоказ и усиленно заражая ей окружающих. Больные истерично кричат здоровым, что больными на самом деле являются не они, а сами здоровые, ибо болезнь превратилась в норму и даже повод для некой «гордости». Метастазы болезни распространяются на всё общество снизу доверху, постоянно накапливающиеся ядовитые токсины пронизывают его от начала и до конца, отравляют общественное тело, не оставляя никаких надежд на его выздоровление. Запад сошел с ума и совершает коллективное самоубийство, отказываясь выводить яд из своего организма, поскольку этим ядом поражен и мозг общества – видимо, мозг был им поражен в первую очередь. Как говорится, рыба гниет с головы.

Так дела обстоят на Западе. А как они обстоят у нас? Чем занимается наше монашество? К сожалению, общее направление движения у нас то же самое, что и на Западе. Больные перестают осознавать себя больными и, соответственно, изолировать себя и свои болезни от окружающего общества, что было изначальной сутью монастырской жизни. Современные же монастыри превращаются едва ли не в клубы для приятного времяпровождения с некоторыми диетическими ограничениями: «Мы не едим мяса!» Ура, поздравляю – Гитлер тоже не ел мяса. Ну и детей иметь не нужно. А ведь в свете сáмой первой заповеди Бога «плодитесь и размножайтесь» монашеский обет не иметь детей выглядит, мягко говоря, сомнительно. Его можно в какой-то степени понять и принять, если тяготы монашеской жизни являются хотя бы не меньшими, чем тяготы, связанные с рождением, выращиванием и воспитанием детей. А являются ли они таковыми сейчас? Когда-то наши монахи действительно переносили тяготы и жертвы, но постепенно всё пришло к тому, что мы имеем сейчас, а сейчас мы имеем сомнительное, мягко говоря, монашество часто даже и со свободным посещением монастыря, которое является монашеством только по названию. Удивительно, но некоторые из них даже размещают свои графоманские стишки в интернете! А один «монах» мне года два едва ли не каждый день писал душещипательные электронные письма, в которых жаловался на то, что ему скучно живется! Ты молиться не пробовал, «монах»? Не пробовал? Тогда для развлечения ходи в соседний колхоз на танцы! И своего настоятеля с собой прихвати. Хотя о чем это я, ведь потные колхозные танцы могут привести к детям, которых вы тоже не хотите. Молиться вы не хотите, детей вы не хотите, в своей келье сидеть вы не хотите, работать вы не хотите, а чего вы хотите? Сразу святости, но только чтобы без утомительных молитв и веры в Бога? Это как если бы человек очень захотел стать чемпионом мира по боксу, но только сделать это как-нибудь так, чтобы при этом не нужно было вставать со своего любимого дивана. Что уже там говорить про якобы монахов из телевизора, которые на протяжении многих и многих лет не сходят с экрана, а в промежутках между телевизионными конкурсами бегают по всей стране, тряся своими дебелыми телесами со сцены, блея сладеньким голосочком попсовые песенки и пытаясь понравиться пресыщенной развлечениями толпе. Когда ты в последний раз вспоминал о Боге, «монах»? Как раз о таких в народе и говорят: «Монах в синих штанах!» Вместо того, чтобы распевать песенки со сцены в погоне за деньгами и славой, сидел бы ты тихо в стенах своего монастыря и молился о своих грехах, не выставляя себя и свой духовный срам на всеобщее обозрение. Кстати, почему бы им не устроить у себя какой-нибудь межмонастырский ставропигиальный» конкурс красоты в купальниках «традиционного православного покроя» с прямой трансляцией по телевидению на всю страну и весь мир? Это было бы вполне логичным развитием имеющихся у них западных тенденций к полному бесстыдству и выставлению своих мерзостей на всеобщее обозрение и одобрение. И «нетрадиционно ориентированных» голландцев с французами в разноцветных перьях можно было бы пригласить. Имеющий глаза да увидит.