Раз вечером, когда солнце так красиво закатывалось, из-за кустов

Поднялась целая стая чудных, больших птиц;  утенок сроду не видал таких

красавцев: все они были белы как снег, с длинными, гибкими шеями! То

были лебеди. Они испустили какой-то странный крик, взмахнули велико­

Лепными, большими крыльями и полетели с холодных лугов в теплые края,

За синее море. Они поднялись высоко-высоко, а бедного утенка охватило

Какое-то смутное волнение. Он завертелся в воде, как волчок, вытянул шею

И тоже испустил такой громкий и странный крик, что и сам испугался.

Чудные птицы не шли у него из головы, и когда они окончательно скрылись

Из виду, он нырнул на самое дно, вынырнул опять и был словно вне себя.

Утенок не знал, как зовут этих птиц, куда они летели, но полюбил их, как

Не любил до сих пор никого. Он не завидовал их красоте; ему и в голову не

Могло прийти пожелать походить на них; он рад бы был и тому, чтоб хоть

утки-то его от себя не отталкивали. Бедный безобразный утенок!

 

А зима стояла холодная-прехолодная. Утенку приходилось плавать без

Отдыха, чтобы не дать воде замерзнуть совсем, но с каждой ночью свободное

Ото льда пространство становилось все меньше и меньше. Морозило так, что

Ледяная кора трещала. Утенок без устали работал лапками, но под конец

Обессилел, приостановился и весь обмерз.

Рано утром мимо проходил крестьянин, увидал примерзшего утенка,

Разбил лед своим деревянным башмаком и принес птицу домой к жене.

Утенка отогрели.

Но вот дети вздумали играть с ним, а он вообразил, что они хотят

Обидеть его, и шарахнулся со страха прямо в подойник с молоком - молоко

Все расплескалось. Женщина вскрикнула и всплеснула руками; утенок

Между тем влетел в кадку с маслом, а оттуда в бочонок с мукой. Батюшки,

на что он был похож! Женщина вопила и гонялась за ним с угольными

Щипцами, дети бегали, сшибая друг друга с ног, хохотали и визжали.

Хорошо, что дверь стояла отворенной, утенок выбежал, кинулся в кусты,

«уп рям о на свежевыпавший снег и долго-долго лежал там почти без чувств.

Й Ь ^ ^ ^ л о б ы чересчур печально описывать все злоключения утенка за эту

Суровую зиму.' Когда же солнышко опять пригрело землю своими теплыми

Лучами, он лежал в болоте, в камышах. Запели жаворонки, пришла весна.

 

Были куда крепче прежнего. Не успел он опомниться, как уже очутился в

Большом саду. Яблони стояли все в цвету; душистая сирень склоняла свои

Длинные зеленые ветви над извилистым каналом.

Ах, как тут было хорошо, как пахло весною! Вдруг из чащи тростника

Выплыли три чудных белых лебедя. Они плыли так легко и плавно, точно

Скользили по воде. Утенок узнал красивых птиц, и его охватила какая-то

Странная грусть.

“Полечу-ка я к этим царственным птицам; они, наверное, убьют меня

за то, что я,  такой безобразный, осмелился приблизиться к ним, но пусть!

Лучше быть убитым ими, чем сносить щипки уток и кур, толчки птичницы

да терпеть холод и голод зимою!”