Глава 4. Смерть идёт по пятам

 

Перед Виолой стоял бледный и трепетный Ариэль. Он был одет достаточно легко для такой погоды, но, казалось, не ощущал холода.

Его прозрачные светлые глаза загорались теплом лишь тогда, когда он смотрел на девушку, а когда оглядывали комнату – становились холодными и бесстрастными.

- Госпожа Виола, вас просил разыскать ваш отец. Он очень волнуется из-за вашего долгого отсутствия. Уже шесть дней от вас нет вестей. Он попросил меня найти вас. Мне сложно было отыскать ваш след.

- Ах, Ари, я рада, что ты нашёл меня. Понимаешь, в моей жизни произошло нечто такое, что заставило не подавать о себе вестей. Передай отцу, что я вернусь в ближайшие два дня, - отвечала Виола.

- Но, ясная моя госпожа, давайте полетим, помчимся по ветру прямо сейчас! Сегодня я в силе. Я смогу доставить вас в целости и сохранности в дом отца.

Виола дотронулась до прохладной руки юноши:

- Ари, лети к отцу с весточкой обо мне, успокой его. Я постараюсь скоро быть у него.

 

***

Набравшись решительности Виола вошла полицейский департамент. Серые стены, тусклый свет в коридорах. Ей показали комнату дежурного.

Виола робко постучала и, приоткрыв дверь, попросила разрешения войти.

Стоявший у окна Якуб Кучера бросил хмурый взгляд на дверь:

- Что угодно, господинчик? Ой, простите, пани... Проходите, прошу вас!

Он стоял, насвистывая, держа руки за спиной, распрямив грудь в новенькой форме. Якуб старался по возможности не поворачиваться к дамам спиной, чтобы не демонстрировать образовавшуюся в чёрных кудрях лысину.

- С чем пожаловали дамочка? У вас что-то произошло?

- У меня беда, - взволнованно сказала Виола. – Пропал человек...

Её щёки порозовели под взглядом полицейского, а руки нервно сжимали платок.

- Кто пропал? – поднял брови Якуб, и глаза у него сразу сделались похожими на куриные яйца.

- Некий пан Липский. Мирослав Липский.

- Оп-па! И как давно? Какие последние сведения о нём?

Виола замялась, не зная, как объяснить.

- Дело вот в чём... Я узнала, что его задержала полиция. Его обвиняют в тяжком преступлении.

- Вот значитца как, - сказал, покачиваясь на стуле и грызя семечки весёлый, с озорными глазами рыжеватый Франтишек Колаш, помощник Кучеры. – Это значит, пани, что он арестован, а не просто пропал. Но мы обязательно вам поможем, обязательно... Не так ли, Якуб?

Якуб едва сдвинул губы в тонкую улыбку и неохотно кивнул:

- Конечно поможем...

И тут он пристально смотреть на девушку.

- Постойте, кажется пани Миранда? Оп-па, какой сюрприз! Это вы танцуете «Монмартре»?

Виола улыбнулась:

- Да, я...

Франтишек подскочил:

- И я что-то припоминаю.

Он щёлкнул острыми пальцами в веснушках и подошёл к Виоле.

- Номер со змеёй? Точно?

- Есть такой!

- Слушайте, у вас здорово получается! Это же надо! Такая гостья заглянула к нам!

Лицо Франтишека сияло от восторга.

Якуб незаметно кивнул своему помощнику.

- Так вы поможете мне? – спросила девушка. – Господин Липский...Узнать о нём...

- Конечно поможем, - уверял девушку Якуб Кучера. – Но и вы помогите нам...

Виола с готовностью кивнула:

- Конечно, я готова помочь, если нужно! В каком вопросе?

- В очень простом, но и важном, - сказал Франтишек, играя медовыми глазами.

Он мягко подошёл к двери и повернул ключ. Затем подмигнул Якубу.

- Вот значит так. Мы здесь одни... Без тепла и любви. Будь с нами поласковей.

И с этими словами он грубо облапил девушку.

- Что вы делаете! – воскликнула Виола. Ловким и решительным движением она освободилась от объятий.

- Оп-па! – только и проронил кучерявый Якуб.

- Вот значит как. А ведь ничего особенного не было, - произнёс невозмутимый Франтишек, разводя руки, поросшие колечками рыжих волос. – Вы же хотите, чтобы вам помогли?

- Мне нужно узнать о господине Липском, вот и всё..., - дрожащим голосом сказала Виола. - Я прошу вас помочь мне... без всяких таких штучек...

Якуб слегка поднял брови:

- Как вы не понимаете... Мы вам поможем, но сначала вы должны удостоить нас своим вниманием...

И не давая девушке опомнится Якуб внезапно шагнул вперёд.

- Оп-па! – одной рукой, словно железным обручем он охватил девушку, а другой зажал ей рот. И тут же Франтишек ловко запустил руки под одежду девушки, жадно обвёл её бёдра, стал мять зад.

- Крошка моя, - замурлыкал он.

И вдруг Якуб Кучера подскочил и заорал как ошпаренный.

- Ты чего? – недоумённо спросил Франтишек, поневоле отпуская девушку.

Якуб дул на руку, из которой капала кровь.

- Эта дрянь меня укусила!

И он грязно выругался.

- Вот значит так, да! Ах ты тварь! – произнёс хищным голосом Франтишек. – Мы к ней по-хорошему, а она...

И тут же сделал попытку грубо поцеловать Виолу.

Девушка закричала, и в этот момент кто-то постучал в дверь.

Оба полицейских замерли. Воспользовавшись замешательством Виола быстро освободилась от объятий Франтишека и крикнула:

- Помогите!

- Рот закрой! – прошипел Франтишек Колаш. В это время Якуб, залив рану водкой из шкафа, быстро стал заматывать её носовым платком. Одним глазом он заметил, как за оконной занавеской мелькнула чья-то тень и на миг явственно стало видно лицо, изборождённое шрамами.

- Садись и молчи! Ни слова! - велел Виоле Франтишек и, погрозив кулаком, указал на стул.

В дверь продолжали настойчиво стучать, и Виоле показалось, что это стук её сердца.

Франтишек кивнул Якубу - тот отпер дверь.

На пороге стоял седой мужчина крепкого сложения в штатском. Его массивное лицо со щепоткой усов было багровым. Бледно-синие глаза строго оглядывали комнату.

- Что здесь происходит, чёрт возьми? Тайное заседание масонов? Или дом свиданий?

- Никак нет, господин комиссар, - отрапортовал Франтишек Колаш, стоя перед начальником навытяжку. – Значит так... Тут пани пришла...

- Хотела узнать... о пропавшем мужчине..., - сквозь зубы добавил Кучера.

Он замялся не договаривая.

Комиссар обвёл всех присутствующих мутным взглядом. Кажется, что он прекрасно понял и представил всю ситуацию.

- Пойдёмте со мной, - сказал он Виоле. – Прошу в мой кабинет.

Когда они вышли, Франтишек заговорщически посмотрел в лицо Якубу.

- Она нас выдаст, - произнёс он.

- Не думаю, - ответил Якуб. – А вот в окно нас кто-то видел. Я заметил, как мелькнуло и исчезло чьё-то лицо. Кто-то подсматривал...

- Неужели кто-то из наших? – спросил оторопелый Франтишек.

- Непохоже, - пробормотал Якуб и шипя стал разматывать окровавленную повязку на руке.

 

***

Майнер смерил Виолу взглядом. Затем пробормотал что-то, опустив взгляд в кипу бумаг на столе, легонько хлопнул ладонью по столу.

- Что же привело такую куколку в наше тёмное царство, где в пору быть Гадесу?

Он поднял лицо, и она заметила лукавые искорки в его глазах. Она почувствовала его внутреннюю доброту. Страх и нерешительность куда-то улетучились.

- Как приятно видеть в вашем департаменте человека, знакомого с античной мифологией, - сказала Виола, заставив себя улыбнуться.

- А вы прибыли чтобы принять экзамен у меня? Тогда вы в роли учительницы и прошу вас садиться, - подхватил её игру Майнер.

Виола послушно села, а он достал жестяную баночку из-под монпансье и бросил в рот леденец. Затем протянул баночку Виоле – угощайтесь. Но та отрицательно покачала головой.

- Ваши подчинённые не так любезны, - сказала она.

- Что эти прохвосты хотели от вас? Я заподозрил нечто чёрное.

- Это так. Когда людям не хватает любви, они становятся...

Нахмурившийся комиссар взглядом остановил её речь и спросил:

- Для начала представьтесь, кто вы и откуда?

Девушка кашлянула и гордо сказала:

- Виола Висконти. Простите, а с кем я говорю?

- Фридрих Майнер, комиссар... Кхм... Хорошо. Так где же вы проживаете?

-  Постоянное место жительства -Тухомержице.  Там живёт мой отец. Отсюда – километров пятнадцать.

Майнер кивнул.

- Знаю. Тёмный и забытый край.

- Да нет, сейчас не такой уж забытый. Практически околица Праги.

- Ну да, место обитания тёмных людей и злющих собак...

- Нет, почему же, отец купил там прекрасный дом. Недалеко от леса.

- Вы итальянцы?

- Да.

- И судя по всему родовитые.

- Есть такое.

- Что же привело вас, такую нежную и солнечную пани к нам?

Виола набралась решительности, кашлянула в кулак.

- Господин комиссар. У вас в заключении находится дорогой для меня человек. Я пришла, чтобы узнать о нём.

- Вот как. И кто же он?

- Господин Липский.

- Мирослав Липский?

- Да.

- Прекрасно. Есть такой. И я с удовольствием побеседую с вами о нём.

Комиссар открыл одну из папок лежащих на столе и стал рассказывать, временами переворачивая страницы.

Выслушав его, Виола с облегчением вздохнула.

- Господин комиссар, у вас за решёткой находится совершенно невиновный человек.

Майнер громко хмыкнул и бросил в рот ещё один леденец.

- О, невиновность людей вы слишком преувеличиваете. Никто не рождается невинным ягнёнком. Жизнь заставляет быть волком и показывать зубы.

- Приятно в вашем лице видеть ещё и философа. Поверьте, господин комиссар, тот за кого я прошу – вовсе не волк! Скорее добрый и благородный лев...

- Лев? Тоже нашли благородного... Хитрый лис... И вот вы идёте ради него на всё, лишь бы спасти его?

- Он не хитрый лис, поверьте!

- И что вы скажете мне толкового?

Виола выпалила:

- Мирослав действительно невиновен, и вы напрасно томите его в камере. Он не мог убить барона Габора!

- Хм, вы уверены так, как будто уже знаете, кто его укокошил! Так кто же это сделал, чёрт возьми?! – проревел Майнер. Он стукнул по столу кулаком, так, что вздрогнули папки, а одна из них упала на пол.

Виола испуганно во все глаза смотрела на разъярённого комиссара.

- Короче, какие у вас есть доказательства, что Липский не волк и не лис, а мирная овца?

- А такие... Те вечер и ночь, когда убили Габора, Липский провёл со мной. Клянусь! – воскликнула Виола.

- Свидетели? – рявкнул комиссар.

- Моих заверений вам мало? Хм... Хорошо! Консьержка Алзбета и дворник Игнац! Если нужно – они подтвердят.

- Ладно, возьмём показания..., - кивнул комиссар. - Ну, а... если он выходил ночью... Скажем так – тайком покидал квартиру.

- Нет, - удивлённо посмотрела на него Виола. – Он спал...

- Где?

- В моих объятиях!

Её лицо стало багровым.

Инспектор посмотрел на неё, нахмурился и встал.

Виола тоже поднялась со стула.

- Почему Липский сам не рассказал об этом? – спросил Майнер.

Виола замялась.

- Мне трудно объяснить... Быть может не хочет ввязывать меня в это дело, бросать на меня тень.

- Представьте себе, я догадливый, - буркнул Майнер в прокуренные усы. – Как же вы попали в лапы к этому барону Габору?

Виола вздохнула и села на стул.

- Я пыталась спасти отца, - промолвила она. – Барон не простил бы ему долг.

Майнер тоже сел, скрипнув стулом, вынул из конторки лист бумаги.

- Сядьте за тот столик и вообразите себя писательницей Боженой Немцовой. И обо всём подробно напишите, только без словесных выкрутасов и эпитетов.

Виола кивнула.

- Но вы отпустите господина Липского? – со слезами спросила она.

- Терпение, как известно, приносит розы, - поднял брови комиссар. - Пишите!

И он встал, поднял папку с пола, положил на стол. Затем быстро вышел из кабинета хлопнув дверью.

Зашёл в комнату помощника – инспектор Карл Шипка при его появлении встал.

- Господин комиссар, я как раз к вам собирался. Тут вы просили...

- Что? – нахмурился комиссар.

- Да индивидуальный автограф этого Габора.

- Ах да. Нашёл что-нибудь?

- Да вот - открытка. Лежала в книге. Судя по всему отправлена не была. Адрес пражский. Адресовано некоей... Фульвии Серра.

Комиссар механически взял открытку в руки.

- Что? Кому?

- Какой-то женщине.

Майнер прочёл:

«Я тебе обязательно помогу. Ты только держи язык за зубами. Я думаю, мы с тобой поладим».

- Хм... Фульвия Серра, значит. Странное имя. Вроде как итальянское. О чём же она должна молчать?

- Я тоже думаю, что какая-то иностранка.

Майнер пронзил Шипку строгим взглядом.

- Узнай об этой женщине побольше. Любые сведения.

- Слушаюсь! – ответил Шипка. -  Адрес имеется. А как скоро это нужно?

Майнер махнул рукой.

- Не думаю, что это срочно. У тебя тут можно закурить?

 

***

Оставшись одна Виола устроилась поудобнее за столом, придвинула лист бумаги. Взяла перо, макнула в чернильницу и посадила кляксу.

Растерянная и смущённая, она стала искать промокательную бумагу. А потом встала, осторожно открыла ящик стола инспектора и достала новый лист. Напрягла память, пытаясь всё припомнить...

Через полчаса, когда вошёл инспектор, у неё был уже исписан лист с двух сторон.

- Кто вас учил лазить по чужим ящикам? - громко спросил Майнер, заметив испорченный скомканный лист.

Потом, махнув рукой, не слушая оправданий, стал читать.

Закончил, пошевеливая губами, открыл папку и аккуратно положил показания Виолы внутрь.

Майнер лично проводил девушку до порога. На крыльце, глядя на осыпавшийся снегопад и на тучи, промолвил:

- Вы, пани, мало что сказали мне нового. Но, молодец, что пришли, благодарю... Просто вы подтвердили мою догадку. Я уверен, что Мирослав Липский не убивал барона Габора.

Она загадочно смотрела в его лицо.

- Габора задушили с дьявольской, жестокой силой. Каковой у пана Липского нет и в помине...

 

***

 

На улице рассыпался белый с синевой снег. Лёгкие крупинки падали прямо за воротник, когда Якуб Кучера, нагруженный покупками, вышел из магазина, и зашагал по сугробам напрямик к трамвайному кольцу.

Он шёл, с усилием веселя себя, на самом деле на душе было скверно. Какой-то подросток – оборвыш проскочил мимо, больно задев раненную руку, чуть не рассыпав покупки.

- Осторожнее! – проворчал Якуб и послал ему вслед проклятия.

Он собрал упавшее и поскрипел по снегу к трамвайной остановке.

Здесь топталось несколько человек. Якуб стоял, высматривая трамвай, пряча щемящую руку в карман, а коробки с покупками положив просто на снег.

Снежинки падали в лицо, глаза слезились. Люди стояли тенями.

Ощутив чей-то взгляд Якуб обернулся, но приземистый человек с сером, помятом пальто уже растворился в растущей толпе...

Трамвай с глухим звоном мчался мимо покрытых снегом деревьев и зданий. Фонари бросали синие тени на сахарный снег.

Стоя на задней площадке трамвая Якуб вновь заметил страшного человека в грязном пальто. Его лицо было обезображено жуткими шрамами.

Якуб отвернулся и стал смотреть в окно. А когда повернул голову – страшного человека уже не было.

Жена возилась на кухне с кастрюлями, а дети ползали в комнате по полу, играя с паровозиком.

- Ты чего? - тихо спросила жена, когда Якуб стал искать аптечку.

- Да вот руку нужно забинтовать, поможешь?

- Ого, какая рана, - удивилась жена. – И где тебя так угораздило?

- Да одна тварь на допросе, - сказал небрежно Якуб. Его лицо стало свекольным.

- А чтоб ему... – воскликнула жена, заливая рану йодом.

Якуб зашипел. Вскоре, уже с забинтованной рукой, он, набросив старое пальто, вышел к сарайчику за дровами.

Недалеко у дороги горел на столбе фонарь, озаряя светом серебрящийся снег. У дверей сарайчика Якуб заметил чёрного пса. Съёжившись тот отступил, а потом завыл – протяжно и душераздирающе.

Отогнав пса, Якуб отпер деревянные двери, поставил керосиновую лампу. Здесь пахло древесиной, углём, мышами и старьём.

Но к старым знакомым запахам добавился какой-то новый.

Будто пахло чем-то звериным, как в лесу, на охоте.

Не обращая внимания, Якуб накладывал на мешковину поленья.

И вдруг чья-то тень вкралась в помещение, заслонив свет.

- Кого там ещё чёрт несёт? – спросил Якуб, думая о соседях или о жене.

Он обернулся и замер.

Перед ним стоял приземистый страшный человек в старом пальто с длинными полами. Шрамы на лице отливали синей сталью.

- Я... – вырвалось у Якуба Кучеры, и это было последнее, что он произнёс.  Ибо страшные скрюченные пальцы потянулись к шее Якуба. Он стал задыхаться. Инстинктивно ухватился за протянутые руки страшного гостя, но тот обладал огромной, почти медвежьей силой.

Тело Якуба упало на кучу дров. Одним взмахом страшный гость опрокинул лампу. Вскоре сарай запылал.

 

***

Марта сегодня была чудо как хороша, и Франтишек Колаш получил огромное удовольствие от щедро оплаченной любви, и от дарового «Совиньона», насыщенного, терпкого на вкус. Нащупав рядом тумбочку, покрытую кружевной скатертью, Колаш поставил бокал.

Он наблюдал, как за окном вьются белые снежные мухи, оседая на подоконник, будто усыпанный белым порошком.

Наряду с белыми хлопьями мелькали тёмные силуэты прохожих, крылатые тени каких-то ночных тварей.

Вставать не хотелось, но оплаченное время заканчивалось, да и домой нужно было идти достаточно далеко - так поздно трамвай не ходил. Ещё мечталось принять душ, выкурить сигаретку и завалиться в постель.

...Чмокнув на прощание Марту, Франтишек насвистывая вышел на улицу.

Поздний вечер был морозным. Деревья под луной чертили тени на снегу.

 У новой ратуши ему встретилась какая-то загулявшая компания. Парни и девушки медленно брели по площади, голосили песни, весело приветствовали Франтишека и даже налили ему бокал шампанского.

Довольно утирая рот, полицейский исподволь заметил, как льющийся с ночного неба призрачный свет падает на скульптуру Железного рыцаря, высившуюся на углу здания. Отсалютовав памятнику рукой, Франтишек бодро зашагал вперёд, чуть не упав на скользкой улице.

 Спустя время он разминулся со странным человеком с опущенным лицом. На мгновение он посмотрел в это полузакрытое лицо и его обуяло неприятное ощущение. Ему показалось, что это был тот самый Железный рыцарь, которого он приветствовал. Лицо его было закрыто забралом.

«Вот что значит много пить», - подумал Колаш.

Он поспешил дальше. Чёрная кошка перебежала дорогу, остановилась и беззвучно открыла рот, обнажив острые клыки.

«Тьфу ты!» – пронеслось в голове у Франтишека, и он воскликнул:

- Брысь!

Зверь выгнул спину дугой и пропал за каменным зданием.

Франтишек уже приближался к знакомым местам, когда стал понимать, что за ним тенью следует кто-то неумолимый и страшный. От мысли, что его преследует Железный рыцарь бросило в пот.

Вот шаги уже были за спиной и в нос ударил резкий неприятный запах, словно Колаш был в зверинце. И вот тяжёлая рука в железной перчатке легла ему на плечо.

Франтишек испуганно оглянулся. Перед ним стоял приземистый и страшный человек в какой-то длинной в заплатах одежде, лицо было в жутких шрамах, как будто иссечено острием меча и зашито неумело.

Полицейский рванул кобуру и ощутил холодный металл револьвера.

 Но выстрелить он не успел. Страшный незнакомец ударил его по руке, оружие выпало. Следующий удар огромного кулака пришёлся по лицу. Вскрикнув, задев заснеженные ветки, Франтишек упал в острые кусты. Последнее, что он видел – склонившееся лицо преследователя и его ужасные руки.