Дискуссия при журнале «Под знаменем марксизма»

Заведомо клеветнические измышления высказывались сторонниками Т. Д. Лысенко и на состоявшейся дискуссии по генетике, организованной журналом «Под знаменем марксизма». Организатор дискуссии философ академик М. Митин в своей заключительной речи подверг резкой, но малокомпетентной критике академика НЛ. Вавилова и его сторонников и провел провокационную аналогию между дискуссией по генетике и дискуссиями против «меньшевиствующего идеализма», против «правовых теорий троцкистско‑бухаринской‑пашуканисовской шайки» и против «вредительско‑меньшевистской концепции рубинщины» (Под знаменем марксизма. 1939. № 10. С. 148–149).

Заслуживает большого внимания глубокая, содержательная и мужественная речь самого Н. И. Вавилова на этой дискуссии (Под знаменем марксизма. 1939. № 11), проникнутая заботой о судьбах советской науки и сельского хозяйства. Н. ИЛавилов уже тогда предупреждал о многих серьезных трудностях, которые впоследствии пережила наша наука. Н. И. Вавилов уже тогда предлагал ряд агроприемов, которые были введены лишь 15–16 лет спустя (например, посев кукурузы гибридными семенами от скрещивания инцухт линий). Н. И. Вавилов уже тогда говорил о недопустимости отрыва советской биологии от мировой науки, и очень жаль, что к голосу этого великого ученого не хотели прислушаться люди, ответственные за судьбы нашей науки. «Все развитие генетики в нашей стране, – говорил Н. И. Вавилов в своем выступлении, – относится к советскому времени. Кафедры по генетике появились только в советское время начиная с 1919–1920 годов. Тем не менее за этот короткий промежуток времени советские работы в области генетики и селекции таковы, что начиная с 1927 года советская наука на этом участке выросла настолько, что основные ведущие доклады на всех трех последних международных генетических конгрессах поручались, как правило, советским исследователям» (Там же. С. 128).

Н. И. Вавилов отмечал далее: «Отрицать роль хромосом, сводить все к организму в целом, к клетке, – значит отодвинуть биологическую науку назад, ко временам Шванна. Отрицание в настоящее время различий между наследственной и ненаследственной изменчивостью возвращает нас ко временам Галлера, к первой половине 19‑го века» (Там же, с. 134).

Обладая огромной эрудицией и опытом ученого, считая, что судьбы отечественной биологии важнее его собственной судьбы, Н. И. Вавилов твердо отстаивал свои позиции. Великий ученый определенно и четко вскрывал псевдоноваторский характер «новой генетики». «Специфика наших расхождений, – говорил Н. И. Вавилов, – заключается в том, что под названием передовой науки нам предлагают вернуться, по существу, к воззрениям, которые пережиты наукой, изжиты, т. е. к воззрениям первой половины или середины 19‑го века» (Там же, с. 139).

Предложения о внедрении в СССР посевов гибридной кукурузы семенами, поучаемыми при скрещивании инцухтированных (длительно самоопыляющихся) линий, основывались на успешном внедрении этого приема в США, обеспечившего там подъем урожайности кукурузы на 20–30 % на миллионах акров. Организационно внедрение этого метода было подготовлено Н. И. Вавиловым и его сотрудниками, и ВИР имел уже ряд инцухт линий, пригодных для начала этой работы. Однако внедрение этого прогрессивного приема наталкивалось на резкое сопротивление Т. Д. Лысенко, И. И. Презента, М. Ольшанского и других, голословно начиная с 1936 года опорочивавших этот прием на страницах сельскохозяйственной печати.

Последние этапы борьбы. Письма Н. И. Вавилова е Наркомат земледелия СССР и в ЦК ВКП(б) в 1939 и 1940 годах

Мужественная и принципиальная позиция академика Н. И. Вавилова, его стойкость в защите своих научных убеждений стали основной помехой для полной победы лысенкоизма. И против ученого было начато решительное наступление. Уже отмеченная выше речь философа академика М. Митина на дискуссии по генетике, содержащая ряд вульгарных и необоснованных обвинений в адрес классической генетики и направленная в основном против акад.

Н. И. Вавилова, объявленного реакционером в науке, была перепечатана в декабре 1939 года в центральной печати. Через несколько месяцев (20 февраля 1940 года) эта же речь была вновь без всякой нужды воспроизведена газетой «Соцземледелие».

Раздражало противников Н. И. Вавилова и то растущее признание его трудов за рубежом, которое стало особенно заметным именно в этот период. Международный генетический конгресс, собравшийся в 1939 году в Эдинбурге, избрал Н. И. Вавилова почетным Президентом Конгресса. Его доклад должен был открывать этот Конгресс. Однако разрешение на поездку в Шотландию он не получил.

Руководимый Н. И. Вавиловым Институт растениеводства стал объектом грубейшего административного вмешательства со стороны Президента ВАСХНИЛ – Т. Д. Лысенко. Для иллюстрации того положения уместно привести одно из нескольких писем академика Н. И. Вавилова, направленных им в этот период в высшие инстанции, которые могли бы при желании изменить возникшую ненормальную обстановку. Вот письмо, написанное в середине 1940 года, за 2–3 месяца до ареста автора (копия находится в домашнем архиве Н. И. Вавилова).

Народному Комиссару земледелия СССР – И. А. Бенедиктову

Ненормальное положение с руководством Сельскохозяйственной академией им. Ленина заставляет меня обратить Ваше внимание на ряд моментов и просить Вашего вмешательства.

В систему Сельхозакадемии входит Всесоюзный институт растениеводства, директором которого 21‑й год я состою. Так же, как и я, большинство наиболее компетентных работников института, весьма квалифицированных профессоров, докторов, лучших знатоков по различным разделам растениеводства, генетики, цитологии, держится но некоторым вопросам иных воззрений, чем президент Сельскохозяйственной академии Т. Д. Лысенко. Хота Институт растениеводства и занимается в основном, в подавляющем большинстве своих исследователей и работников, прямыми задачами растениеводства, тем не менее по некоторым разделам он подходит и к вопросам генетики. Руководящий научный коллектив института при этом держится взглядов, которые апробированы огромной практикой, на которых стоит все мировое семеноводство, вся селекция и которых придерживаются все крупнейшие теоретики и практики в области селекции нашей страны (академики А. И. Лисицын, П. Н. Константинов, Н. В. Рудницкий, А. А. Сапегин и другие). Можно утверждать, что весь основной селекционный ассортимент, засеваемый страной, выведен селекционерами, придерживающимися воззрений современной – по одной номенклатуре классической, по другой формальной – генетики.

Чтобы понять своеобразность положения, достаточно указать, что нет ни одного руководства в области практической и теоретической селекции, которое бы придерживалось иных воззрений, но сущность дела не в этом. Высокое административное положение Т. Д. Лысенко, его нетерпимость, малая культурность приводят к своеобразному внедрению его, для подавляющего большинства знающих эту область, весьма сомнительных идей, близких к уже изжитым наукой (ламаркизм). Пользуясь своим положением, тЛысенко фактически начал расправу qo своими идейными противниками. Приведу основные факты в отношении растениеводства.

1. В сентябре месяце, во время месячного отъезда директора в экспедицию, из состава ученого совета института были выведены 14 докторов, крупнейших специалистов, и ряд кандидатов наук по принципу устранения инакомыслящих с президентом. Только путем вмешательства зампреда Совета Народных Комиссаров т. Вышинского было частично парализовано это грубейшее и единственное в научной жизни нашей страны вмешательство.

2. При утверждении списков кандидатов, выдвигаемых на выставку, поскольку они утверждаются президентом Сельхозакадемии, изъят наиболее квалифицированный персонал, работы которого являются крупными вкладами в советскую науку, как проф. Г. Д. Карпеченко, Г. А. Левитский, С. А. Эгиз, М. А. Розанов, д‑р В. А. Рыбин. Народным комиссаром земледелия, как председателем Выставкома, было частично исправлено это проявление совершенно несправедливой пристрастности.

3. Директору ВИРа, помимо согласования с ним, направляются в качестве заместителей директора и даже ученого секретаря директора, угодные для президента лица, которые фактически дезорганизуют дисциплину института, ибо все их старания сводятся к тому, чтобы парализовать действия директора и максимально выслужиться пред президентом академии. Такого рода опека является, сколько мне известно, единственной за всю мою многолетнюю руководящую работу в науке.

4. Фактически приостановлено большое издательство института. Институт растениеводства является крупнейшим учреждением в области агрономической науки в нашей стране, но в последние два года мы не имеем возможности выпускать труды, по существу, принуждены прекратить обмен научными изданиями со всем миром. После долгих усилий институту было предоставлено право издания Вестника, однако директор, при этом достаточно опытный в деле редактирования, был фактически устранен от руководящий роли, к которой были привлечены угодные президенту лица, и около журнала создалась мышиная возня в смысле подбора, всеми способами, угодных для президента статей. Фактически издание не может выйти 10 месяцев. Наиболее серьезные работники не считают возможным для себя участвовать в такого рода издании. Редакционная коллегия, в которую введен одним из членов и директор, не собирается. Такого рода, по существу, физическое вмешательство президента является возмутительным, небывалым в научной практике.

5. Назначенный президентом без согласования с директором и вопреки его желанию заместитель мобилизован на военную службу[19]. Мной, как директором, по согласованию с партийными организациями Ленинграда, выдвинут ряд партийных работников. Все они, однако, отводятся президентом, опять‑таки желающим навязать свою волю и видвинуть угодного, «своего» человека, не взирая на то, что, по существу, он не может сказать ничего опорочивающего по отношению к кандидатам, выдвинутым директором и ленинградскими организациями.

6. При приезде в Ленинград, в Институт растениеводства, президент нарочито перед собранием научных работников подчеркивает свои решительные разногласия с директором ВИРа и сугубую значимость некоторых работ, подтверждающих его идеи, несмотря на то, что для большинства они далеко не являются столь убедительными. Незаслуженная совершенно дискредитация директора является обычной со стороны президента академии.

7. Создается обстановка совершенно нетерпимая, до всякого рода материальных поблажек, путевок угодливым лицам, которых, конечно, находится известное число.

8. План и отчет Всесоюзного института растениеводства, который удовлетворяет подавляющее большинство членов академии, по существу, без всяких оснований, только по злобности, по сугубому пристрастию, отводится президентом.

9. В систему экзекуций, в такую форму выливается обычно заслушивание докладов Института растениеводства. Положение совершенно недопустимое.

Может быть, Институт растениеводства находится в привилегированном положении, поскольку он сосредоточивает круг особенно квалифицированных, сильных работников, но дело в том, что эти аномалии затрагивают работу и всей академии, они являются типовыми. Большинство членов академии избегает академии. Большинство академиков, несомненно, не разделяет мнений президента по основным вопросам. Заседания Президиума под председательством президента нередко превращаются в экзекуцию над академиками, снижая уровень Президиума и его авторитет. Грубое обращение, постоянные наставления по вопросам, в которых президент разбирается весьма слабо, настолько уже надоели, что один за другим руководящие работники начинают отходить, по существу, от академии. Президент боится поднимать вопрос о расширении академии, как он сам заявлял, ибо боится вызвать еще большую оппозицию.

Достаточно спросить академиков, находящихся в Москве, чтобы убедиться в том, что изложенное мной есть иллюстрация существующего положения.

Как директор Института растениеводства, я обращаюсь с ходатайством о создании нормальной обстановки для руководства института и об устранении того недопустимого 108 субъективизма и пристрастия, которое проявляется со стороны президента академии.

Конкретное ходатайство – о том, чтобы был утвержден в качестве заместителя директора один из представленных кандидатов, которых поддерживают и партийные организации Ленинграда. Наиболее подходящим кандидатом я считаю ИА. Минкевича, в растоящее время заместителя по научной части директора Всесоюзного института масличных культур в Краснодаре, еще год тому назад работавшего в Институте растениеводства в качестве ученого специалиста. По семейным обстоятельствам (болезнь сына – туберкулез) он не может жить в Краснодаре и должен уйти. В Ленинграде он имеет квартиру, поэтому никаких трудностей в связи с его переездом не имеется. Он является опытным исследователем, хорошим организатором, и его кандидатура полностью поддерживается партийными организациями Ленинграда.

Директор Всесоюзного института растениеводства академик Н. И. Вавилов

Это же письмо было направлено и А. А. Андрееву, в тот период секретарю ЦК ВКП(б). Ходатайство Н. И. Вавилова о назначении И. А. Минкевича было удовлетворено.

Однако рассчитывать на реальную поддержку И. А. Бенедиктова не приходилось. Бенедиктов целиком поддерживал все мероприятия Т. Д. Лысенко. Выступая незадолго перед этим на сессии ВАСХНИЛ как нарком земледелия, он сказал: «Направления, исходящие из менделизма и формальной генетики, мы официально осуждаем и никакой поддержки этому направлению мы оказывать не будем».

Предчувствуя развязку, Н. И. Вавилов летом 1940 года побывал на приеме у секретаря ЦК ВКП(б) А. А. Андреева в надежде найти у него поддержку в ликвидации ненормального положения в сельскохозяйственной науке. Однако после визита он сказал своим друзьям: «Наше дело плохо, даже Андреев боится Лысенко». И это было не случайно – Т. Д. Лысенко стал фаворитом И. В. Сталина[20].