Глава 28. Артисты погорелого театра

 

***

Едва золотистые звезды пропали из глаз, как я тут же взволнованно осмотрелась. Небольшая комнатка: письменный стол, стеллаж с книгами, огромная кровать.

Небольшое кресло-качалка…

 

Здесь нет окна. За солнце – свечи.

 

Так, Жо. Соберись. Какие еще свечи?

Резкий разворот. Глаза в глаза.

- Доминик, ты слышал, что я сказала? – пытаюсь быть собрана; слезы засохли на щеках, невольно стянув кожу. Я – сама серьезность, храбрость. Отчаянность. Как никогда доселе. Сейчас на весах то, что куда важнее, чем моя собственная жизнь.

 

Улыбнулся. Ласково, как никогда еще. Отчего невольно поежилась.

Непривычна мне его доброта и искренность. Он, как и я, - тот еще искалеченный артист погорелого театра.

 

Ступил шаг ближе.

- Слышал.

И вновь мурашки по телу. Задыхаюсь. Дрожу.

- Уезжай, прошу, - шепотом, взмолившись.

 

Робко коснулся кончиками пальцев моей щеки и провел нежно вдоль скулы к губам.

Сглотнула скопившуюся слюну. Колени подкосились, а сердце так и затрепетало в груди, кровью, жаром отзываясь, разливаясь по всему телу.

Замялась. Вздрогнула от смущения, спрятав взгляд. Щеки залились краской. Но не отстранилась. До невероятного было приятно, отчего воля пала, душа сдалась.

 

- Они убить тебя хотят, - и снова шепотом, словно боясь видение спугнуть.

 

- Меня все… всегда, хотят, убить. Я уже смирился, - теплый, спокойный голос, отчего новой волной мурашки по телу, а в голове – хаос очередной закатил пир.

- Прошу, Бельетони, не корчи из себя придурка, - осмелилась поднять взор, но едва коснулась любимых глаз, как тотчас осеклась. Еще больше раскраснелась.

Внезапно движение – и приблизился, вплотную, прижался ко мне, обняв. Взгляд истомно скатился от глаз к губам.

- Доминик, - тяжело сглотнула. Сердце бешено заколотилось в предсмертной агонии, захлебываясь чувствами в груди. И вновь предательская дрожь, едва ли не доводя конечности до лихорадочных конвульсий. – Прошу… Тебе нужно…

 

Вдруг рывок – и подхватил меня себе на руки. Невольно обвилась ногами вкруг поясницы. Мышцы предательски сжались внизу живота. Не дышала.

- Я не боюсь.

В дурмане пауза – и все же осмеливаюсь:

- Я, боюсь, - только и смогла из себя выдавить…

А глаза, глаза смущенно метали взгляды… от губ к зеницам, сражаясь в «правильно-неправильно», «можно – иль нельзя».

 

И снова молчим, немотствуем, томясь в волнении.

 

- Я скучал, - нежное, внезапное… взрывное.

Поежилась.

Тяжело сглотнула. А на глазах уже проступила влага, уступая детским страхам.

- Я тоже… - тихо, едва различимым шепотом.

 

Как по команде - вмиг прикипел поцелуем к моим губам. Замер, боясь оторваться.

Вдыхаю, вбираю в себя его тепло, аромат. Его жизнь… и растворяюсь. Покоряюсь.

 

Вдох храбрости – и ответила. Жадно обхватив своими губами его уста, робко скользнула языком по запретному плоду…

Короткий шаг – уткнулись в кровать. Уложил меня на спину.

Взволнованно, шумно дышу.

Повис надо мной - и снова поцелуй. Страстный, властный, смелый. Увлекающий за собой. Уводящий от реальности… в сказку.

 

Едва выпустил, отстранился от моих губ, едва смогла вобрать в себя воздух, жалобно прошептала.

- Они нас найдут.

- Доверься мне…

И снова поцелуй… Ласково скользнув рукой по телу, бережно обнял за талию и немного подал вверх.

Дернул змейку на кофте. Сомнения, страх, волнение раздирали не только меня… Встревожено бросал взгляды то в глаза, то на свои руки.

Молчу, выжидая.

Попытка стянуть с меня одежину - немного приподнимаюсь, поддаюсь.

 

Мило улыбнулся. Тепло, нежно.

 

А в душе моей холод с жаром сражаются; страх с желанием бьются… Демоны прошлого и настоящего за реальность дерутся.

 

Когда-то… я все равно совершу этот шаг… добровольно.

Так почему не теперь?

Другого шанса… может и не быть.

Просто побыть даже рядом, наедине… с Ним.

А другого я никого не хочу.

 

Я готова. Я справлюсь…

И более счастливой, нежели сейчас, я еще никогда не была. В его руках, в его объятиях…

Люблю, люблю я. Впервые люблю.

Бесспорно.

Как никогда… и никого.

Влечение, глупые увлечения стерлись, оставив по себе лишь только мыльный след.

 

Робко коснулась его плеча… Скользнула рукой по груди… к воротнику, вниз… пуговица за пуговицей - расстегнула рубашку. Глубокий вдох (о, Боже, как же страшно!) – и сняла ее…

 

Поцелуй, властные ласки коснулись моих губ… и тут же скатился по щеке к шее. Прижал, жадно притиснул меня к себе. Руками нырнул под футболку, рывок – и тут же лишил меня ее. Прилип губами к груди (проворное движение рук – и бюстгальтер слетел прочь).

Невольно поежилась, дернулась (сжалась, смущено прячась) – но Доминик тут же привлек назад, к себе. Скатываясь, убегая от шеи жаркими касанием языка… вновь прильнул к груди – нежно лизнув сосок, тут же вобрал его в себя.

Поежилась, пошли мурашки по всему телу… сжались от неведомых доселе безрассудных, всепоглощающих чувств, мышцы.

Терпела,

…наслаждалась.

Жила.

 

Еще движение, еще мгновение – и тихо застонала от удовольствия. Сильнее, грубее прижал меня к себе в ответ.

 

Минуты услады – и отстранил…

Движения, старания – его, мои – и лишились остатка одежды.

Бережно уложил на спину.

 

Трусость. Робость. Мой детский страх испуганным осиновым листом задрожали внутри меня, отбиваясь лихорадкой снаружи.

Повис сверху...

- Верь мне, - шепотом на ухо.

 

Задыхаюсь от волнения… и счастья.

 

Резкий рывок, напор – и проник в меня…

Вскрикнула невольно от боли. Но еще напор, еще стремление – и застонала, роняя себя в странный дивный мир, который ни одной, ведомой мне, наркоте не был в подметки.

Жадно прижалась к Доминику… Короткий поцелуй в губы – и вновь рывок,

Еще…

…еще,

еще…

Пока разум не стал отключаться.

 

***

Сегодня… я стала женщиной. Его женщиной.

А прошлого – прошлого… просто не было.

 

Только мы – и мы вместе.

Больше ничего… и никого вокруг.

Только двое.

Глава 29. Откровения

 

***

Устало положила голову на подушку. Лицом к лицу. Глаза в глаза.

Милая, добродушная улыбка не сходила с его губ.

Пристыжено рассмеялась и на мгновение спрятала взгляд.

- И что теперь будет?

- Все хорошо… - едва слышно, ласково шепнул.

- Они скоро догадаются, где я.

- Им придется смириться. Хотят того, или нет.

 

Улыбнулась в ответ.

 

Робко коснулась кончиками пальцев его щеки… провела по губам. Не отреагировал (всё еще всматривался в глаза). Ровное, усталое дыхание. Наслаждение счастьем.

Отбросила руку обратно на подушку.

Вдруг движение - накрыл… мою ладонь своей. Пальцы переплелись и в крепком замке сжались.

- Все будет хорошо, Жозефина. Все будет… хорошо.

 

Жадно прижалась губами к его руке.

Отстранилась на мгновение и тут же носом уткнулась между нашими ладонями. Истомно прикрыла веки. Дышала, внимала теплу. Наслаждалась его ароматом. Нашим счастьем.

 

***

- Доминик, - осмеливаюсь на страшное.

- М-м? – лениво.

- А ты… когда меня увидел, в первый раз. Твое внимание – оно было ради того, чтобы позлить Витторию, или?..

- Или понравилась мне?

- Да.

- Витторию если и злить, то уж не таким способом. Понравилась, конечно, понравилась. Но вот задела, прямо за живое, именно этим, твоим, выступлением, мол, на такого уродца не поведешься.

Рассмеялась добродушно:

- Значит, все-таки обиделся?

- Разозлился… вот и решил наказать, - и игриво, пошло замигал бровями.

- Ах, наказать? – вдруг вскочила. – Наказать? – набросилась на него сверху.

- Наказать, - коварно заулыбался.

- Сейчас ты у меня пожалеешь об этом, - схватив подушку, тут же выписала ему смачный удар.

- Ах, мы еще после всего и деремся? – тут же спохватился. Поймал за плечи и сжал, лишая возможности шевелиться.

Дергаюсь, сопротивляюсь – а вырваться никак.

Надулась (наигранно).

- Смотри, не лопни, - рассмеялся.

Но едва что захотела, было, ответить, тотчас прилип нежным поцелуем к губам (и невольно разжал хватку – вот оно!). Победно дернулась, вырвалась и снова принялась избивать гадёныша подушкой.

- А это тебе за то, что обещал мне голову оторвать!

Загоготал. И вновь поймал, прижал к себе.

- Я же нагло врал, - прошептал на ухо. – Я быстрее себе ее оторву, чем сделаю тебе больно, - поцеловал в шею.

Вот, уродец! Знает слабые места… Обвисла, сдалась, отдалась ему, утопая в эйфории. Невольно выпустила подушку из рук.

Резкий рывок – и повалил меня на спину.

- Но сделал, - догорающей храбростью несломленного солдата. – Шея долго еще болела, и голова гудела.

Ухмыльнулся.

- Ну так… заслужила же, - едкое. То ли правда, то ли шутка.

Нахмурилась. Дернулась, прогоняя его ласки, что вновь обещали безоговорочный плен.

- А с чего ты вообще сорвался? Я-то просто поговорить хотела.

Шумный вдох, скривившись. Упал на подушку. Взор в потолок. Ухмыляется странно.

- Что? – не выдержала я, замерев в нарастающей панике.

Но еще мгновение тишины – и повернул голову, взгляды встретились. Пристыжено рассмеялся.

- Что? Так сильно хочешь знать?

Смолчала, лишь пожала плечами: сама уже знаю. Смотря, какая цена за это нелепое откровение.

- За день до этого на Эйзем приезжал Асканио…

- А… - оторопела, округлив очи. – Погоди. И ты подумал, что он ко мне?

Помрачнел вдруг. Стал серьезный, взор скатился вниз, кроя эмоции.

Закивал головой:

- Да.

- Мы с ним давно расстались, - торопливо, отчаянно, будто сейчас из своих рук выпущу нечто невероятно важное, что вот-вот только обрела. – И вообще… ты мой… ты у меня… первый, если не считать Маню.

- Я знаю, зай, - спешно. Приподнялся, облокотившись. Взгляд в глаза. Коснулся рукой щеки, губ. – Тогда в подвале… - замер, словно подавившись чем-то жутким. Нахмурился. Но вдох – и продолжил: - Прости меня. Я такой козел тогда был.

Расхохоталась, искренне (едва уже не рыдая) желая убрать воцарившуюся неловкость, боль прошлого между нами:

- Только тогда? – навалилась сверху.

- Что? – поддался, повелся. Захохотал следом. Глаза в глаза. Обнял.

И снова колкость интереса, предостережения. Желать понять, вконец уверовать, что я права. Я, а не Они.

Застыла, набираясь важности:

- Почему ты мучил того человека, что пришел просить помочь с Личаром? Почему ты притворялся жестоким?

- Притворялся? – удивленно. Вполне серьезно, искренне.

Смолчала. Лишь требовательный, молящий взор: лучше соври.

Но не поддался. Смолчал.

- Ты же мог просто его мысли прочесть. Почему… не стал?

- Я – да. Мог. Но ты - нет.

Обомлела от услышанного:

- Так это для меня был весь тот спектакль? Чтоб доказать, что я неправа?

Как-то странно, добро (снисходительно?) улыбнулся. Взгляд в сторону на мгновение и вновь мне в глаза:

- Жо… не все так просто. Я многое повидал. А ты… ты всё еще…

- Наивна, - резко перебила, дабы не так больно было услышать правду.

- Чиста. Ты всё еще веришь в людей. В меня…

- А ты? Ты что… больше не веришь в себя?

Ухмыльнулся. Шумный вздох. И вновь завалился на постель.

Движение рук – и стер ладонями с лица напряжение.

- Зай, давай сменим тему?

- Почему?

Болезненная тишина.

Движение головы – и наконец-то уставился в глаза, отвечая на требовательное мое молчание:

- Жо… сложно тот период… нашей ссоры назвать хорошим. Все было слишком запутано… А ты… так и норовила вляпаться в какое-нибудь… дерьмо. Хотя, - внезапно добродушно рассмеялся, проведя рукой по мои волосам. – И сейчас в этом не отстаешь. За тобой надо глаз да глаз, а иначе… - не договорил. Волна шальных мыслей – и приблизился резко, поцеловал. Повалил себе на грудь - поддалась.

- А, может, все же договорим? – сквозь тихий смех, но ведусь, сдаюсь, утопаю уже в его ласке.

- Потом, - хохоча. И вновь прилип губами к, отвоеванным у простыни, участкам моего тела.

Резвая хватка, привстав, силой разворот к себе спиной – и вскрикнула от его власти. Сладкая грубость тотчас заполонила разум, превращая строптивость в покорности экстаз.

 

***

- Доминик…

- Да? – тихо отозвался мне на ухо и еще сильнее сжал в объятиях. Короткий поцелуй в плечо, и замер.

- Доми, - нервно дернулась, обернулась, повернулась, не размыкая его рук, чтобы глазами встретиться. – А Личар… Почему ты за него взялся? Ведь не хотел же - отказался. Только правду скажи, пожалуйста… - сглотнула скопившуюся от волнения слюну, страшась продолжения.

Колкие рассуждения – и сдался:

- Он полез к тебе… и я не мог иначе.

Облегчение разлилось по моей душе, хотя и не без вкуса обиды.

- Ах, ну да… - кисло улыбнулась. – Под защитой двух Орденов.

Движение - и вдруг резво повис надо мной. Глаза в глаза:

- Что ж тебе все неймется с вопросами-то?

- А может… я хочу… понять.

Улыбнулся:

- Или узнать, дорога ли мне? Дорога, Жозефина. Ты мне очень дорога. Даже если бы принадлежала к общине каких-нибудь гоблинов, - добродушно рассмеялся, отчего невольно поддалась и я, отзываясь в улыбке. – Я бы все равно тебя в обиду не дал.

- Как с Маню?

В момент помрачнел, перевернулся на бок и разлегся рядом. Блуждающий взгляд по потолку.

Сжалась от волнения. Но отступать нельзя:

- Это правда, - решилась на продолжение, - ты… его?.. - шепотом.

Не нашла слов, чтобы дальше продолжить.

Звонкий вздох.

- Жозе, - повернул голову в мою сторону. Глаза в глаза, на расстоянии вдоха. Колкий взгляд, пробирающий до мурашек: - То, что там было, пусть останется со мной. Хорошо?

Молча, кивнула головой, покоряясь, хотя… и не совсем соглашаясь.

Тягучая, дурная пауза.

Еще одно мгновение в очередной раз зарождающейся паники, что могла или уже всё испортила, – и решилась. Живо перевернулась. Ласковым, мирным, сладким поцелуем коснулась его губ. Рывок – и помог забраться сверху. И пусть смущение первым делом ударило по вискам – тотчас прижалась к нему всем телом, пытаясь скрыть свои нелепые формы. Но отреагировал – силой заставил выровняться. Жадный взор, скользящий по плоти – и сжал с наслаждением грудь. Немного приподнялся – и прильнул губами. Движение, напор – и немного повалил на себя, все еще не выпуская из своей хватки - поддалась. Веление – и ощутила его внутри.

 

Движения, инстинкты, удовольствие… Мир вновь поплыл, диктуя свои правила, требования и мечты.

 

Глава 30. Истязатели

 

***

Резкий шум. Стук. Звон разбитого стекла… Не сразу поняла, что происходит. Сквозь затуманенный, задурманенный сном рассудок, пыталась уловить творящееся.

 

- Не смей! – рявкнул взбешенно Доминик… на моего отца. Тотчас схватил его за горло, сжал, доводя до посинения.

- Стой, - хрипло, едва разборчиво, сражаясь с болью, отдернул его словом папа.

Секунды рассуждений, попыток совладать с собой. Сопел, кипел, но подчинился - разжал Бельетони хватку.

Внезапно взгляд отец обрушил на меня, сжавшуюся от стыда и ужаса под простыней, прячущуюся от взглядов незваных гостей:

- Унесите ее.

В глазах тотчас стемнело.

 

***

Узнала свою комнату. Искья. Почему? Зачем Он отдал меня им? Зачем позволил забрать?

Погоди...

Осознание ударило по вискам, сжалось все внутри от ужаса: Доминик. А с ним что случилось? Он жив?

Что было сил, нелепо путаясь в полах ночной рубашки, рванула, помчала… по пустынным коридорам.

Папа. Все что я толком помню, так это, что там был мой отец.

Он должен, должен мне дать ответ! Сказать, что произошло.

Чуть не убилась на повороте (поскользнулась и грохнулась) – плевать! Все к черту! Слезы, сопли, страх, боль – всё к черту!

ДОМИНИК!

 

Разъяренно толкнула дверь - зал суда пуст.

 

- Видели? Матуа еще здесь?

- Да. С Витторией в библиотеке.

Резкий разворот – и полетела в читальню.

 

***

Взволнованно обернулись.

Пыхтела, сопела, рычала, задыхалась я, сгорая от ярости и страха:

- ЧТО ВЫ С НИМ СДЕЛАЛИ? ЧТО?!

- Успокойся, - подскочила Виттория и попыталась подступить ближе, обнять – взбешенно оттолкнула я ее. – ЧТО, я спрашиваю! ГДЕ ОН?

- Где же еще? На Аетфе, - до дрожи пробивая хладнокровием, сдержано ответил отец.

Оторопела я, выпучив глаза. Слезы очередной волной покатились по щекам, но уже от облегчения, которое шипами пробило черепушку, изгоняя накал надеждой: ЖИВ. Если не врут, если правда, то..

- И ты… ты его вот так просто отпустил? – зарычала, а самой и не охота уже слышать ответ: оставьте, отдайте ту ложь, что уже дарена мне.

- Отпустил, - скривился от раздражения.

И снова пауза – подбираю слова, дабы не окатить всех здесь руганью:

- Чего ради? – зашипел во мне циник, на самом деле всё так же лишь вымаливая очередное елейное опровержение моим страхам.

Тяжелый вдох вместо ответа.

- Если, если ты… мне соврал, я, я… - закипели с новой силой чувства, - я никогда тебе это не прощу! – гневно, сквозь зубы, готова уже кинуться на предателей.

И снова полное равнодушие.

- Да все в порядке с твоим Бельетони, - неожиданно рявкнула Виттория. Встала и важно прошлась по комнате. - Сознался, что всего лишь играл с тобой. Хотел затащить в постель. Добился – и с него хватит. Так что отныне больше на тебя видов не имеет. Отказался.

- Что? – ошарашила, право, ранила, убила словом. Испуганно обернулась.

Скривилась та, передернув плечами. Глубокий вдох.

- И такое бывает, Жозефина: добился, чего хотел… и выбросил.

 

Я вам… НЕ ВЕРЮ!

 

Резкий разворот:

- Не верю! Хоть все хором взвойте! Я еду на Аетфе – и вам меня не остановить!

- Неужели? – внезапно передо мной вплотную замерла Виттория. Гневный, с вызовом взгляд в глаза. – Теперь уже ты точно никуда не денешься. Будешь с нами, пока мы не решим обратное. Ясно?

 

Рассмеялась, захохотала я в ответ:

- Вот видите. Сами себе противоречите! Так и знала! Ушел он просто от вас! А вы врете, чтобы меня остудить, удержать здесь. Не получится!

Резкий разворот – и выбежала прочь.

Пусть босыми ногами по земле, и лишь в одной ночной рубашке… помчала, рванула я прямо на выход. Через туннель – и в город. Прочь, вон из ада! Вон из клетки!

…И неважно, что будет потом.

- И куда ты такая? – вмиг преградила мне путь Виттория.

Замерла, застыла я от внезапности - последний шанс даю: им, а не мне!

- Я буду с ним, хотите вы этого или нет! Мы вместе! Смиритесь!

- Неужели? Ты так ему доверяешь? Веришь? Что даже не можешь услышать, что твой Доминик от тебя ОТКАЗАЛСЯ? ИСПОЛЬЗОВАЛ! Добился и выбросил!

Желчно рассмеялась я:

- Такого никогда не будет, - жестко, с презрением. - Ясно? – яд выплюнула в лицо.

Смолчала та. Лишь боль проступила на ее лице.

- Я убегу. Всё равно убегу. Снова и снова. И не удержишь ТЫ. меня.

 

Выровнялась, вытянулась, гордо задрав нос Виттория:

- Попридержи коней, девочка. Отсюда еще никто не ступал… без моего ведома и шагу. Ты - не исключение: не улизнешь.

Захохотала. Дико. Желчно. Захохотала Колони мне в лицо.

Впервые со мной была такой.

Враги? Теперь мы враги? По разные стороны баррикады?

Что же… я принимаю! Принимаю твой вызов!

 

Гордая осанка. Ядовитая ухмылка:

- Все… когда-то спят.

- Дорогая моя Жозефина, - резво приблизилась. Глаза в глаза, лицо к лицу. Дерзко зашипела: – Я избавилась от привычки дышать. А ты говоришь… о каком-то сне! - и снова дикий хохот. - Если я сказала, что ты не выберешься, значит, так и есть. Без вариантов.

- Ах, так? – нервно дернулась я.

Губы ее скривились в гадкой тонкой линии ухмылки. Вздернула бровью:

- Так.

 

Рывок в сторону, уверенные мои движения – и забралась на выступ. Один шаг – и завалюсь со скал. С вызовом уставилась на крестную:

- А так?

 

Окаменела та. Глаза округлились от жути.

 

- Так лучше? Доходит? Я спрыгну. Слышишь?! СПРЫГНУ! Если не отпустите!

 

Глаза тотчас превратились в угли, полные ярости:

- Все равно не умрешь, - только и смогла процедить сквозь зубы.

 

- Значит, еще спрыгну. Еще и еще! Пока не сдохну! Неважно! Без него – я не буду жить!

 

Не сразу сообразила, осознала, что произошло. Виттория вмиг дернула меня на себя, ухватив, потянув за руку, отчего тотчас я сорвалась, плюхнулась прямиком на нее – по инерции завалились обе на землю.

Резко отстранилась и разъяренно залепила мне пощечину.

 

- ЕЩЕ КОНГДА-НИБУДЬ ОТВЕСИШЬ ПОДОБНОЕ, - зарычала, завизжала, завопила крестная, давясь кошмаром, – заточу в подвал навеки, пигалица неблагодарная!

Испуганно спрятала взгляд, а затем и вовсе отвернулась.

 

Застыла. Заледенела и я.

Слезы… Дурные, детские, жалкой обиды, слезы навернулись на глаза. Было стыдно за себя, неловко, противно, но... злость так и не улетучилась. ВЕДЬ НЕПРАВЫ! Зачем… зачем врать? Зачем лезть? Зачем разрушать мое, наше с ним счастье? ЗАЧЕМ, я спрашиваю!

 

Пристыжено зашмыгала носом. Поджала под себя ноги.

Не шевелилась и Виттория. Молчала, нервно дыша…

- Я люблю его… - едва слышно шепнула. Тихо, жалобно… взывая к сердцу подруги. Того, кто меня как никто другой… ВСЕГДА… раньше, понимал.

Тягучая тишина.

Молчишь?

- А он тебя… нет.

 

Отозвалась, ответила, но что? Пуля в сердце? Камень в душу? Уж лучше бы МОЛЧАЛА, предательница!

- ЛЮБИТ! - прорычала я наперекор.

 

- Он никого… никогда не любил. В игры играть – всегда готов. Азарт, адреналин и победа – вот его идеалы и кумиры, вот, к чему лежит его сердце. А не… девушки, женщины. Ты.

 

- НЕПРАВДА!

 

- Нет? – громом прогремел голос отца где-то позади нас.

Живо обернулись.

- Ты так уверенна? - продолжил очередной мой истязатель. - Да настолько, что наши слова вообще ничего не значат, ничего не стоят… против твоих убеждений? Его слов? Сказанных тебе… чтобы затащить в постель?

 

Задохнулась. Захлебнулась я ядом. Желчью подавилась, но еще держусь.

Папа-папа.

Сволочи вы. СВОЛОЧИ! НЕНАВИЖУ ВАС!

Как низко еще упадете?

Зачем?

Ради чего?

Амбиции? Тупая, слепая вера? Лишь бы быть всегда правыми? ЧТО В ВАШИХ СЕРДЦАХ ВЫШЕ МЕНЯ И МОИХ ЧУВСТВ?

 

- Что молчишь? – злобно переспросил отец.

- Уверенна.

- Тогда собирайся. Собирайся – и поехали на Аетфе. Посмотрим. Вместе посмотрим, как твой благоверный проводит… ночи без тебя.

Глава 31. Из ада в ад

 

***

- Морена?

- Жози! - рассеялась, ядовито зашипела в ответ. – Доминика ищешь, вероятно?

Смолчала.

- На балконах ждет тебя твой защитничек. Ой, как ждет, - захохотала… давясь желчной радостью.

 

Попытка не реагировать, не брать близко к сердцу.

Не знаю, что задумал отец, не знаю, что задумала Виттория.

Но я, я… готова сбежать с Домиником, если по-другому, добровольно… они не отпустят. Куда угодно, хоть на край света.

 

Спешно забралась по ступенькам наверх. Через узкий коридор… на балкон.

- Видели Бельетони?

Загадочно улыбнулся мужчина.

- По прямой, и справа первая дверь. Там он.

 

***

Я смотрела. Смотрела на него…

Каким-то пустым, стеклянным взглядом.

Смотрю – и не вижу.

Просто нет.

Меня больше нет.

 

Не дышу. Не дрожу.

Оцепенела… застыла в ужасе.

 

Чувство. Чувство, такое… будто кто-то только что лишил меня… места в жизни.

 

Просто бух – и ты уже в зазеркалье.

Отдельно от живого мира.

Рядом. Видишь. Слышишь.

Но тебя там нет.

 

НЕТ.

…и никто не заметит тебя больше.

 

Душа… душа сжалась в малюсенький комочек… и спряталась где-то в глубине грудной клетки.

Не стонет, не рычит - оцепеневши, ошарашенная, дрожит, испуганно молчит.

 

- О! Сладкая! Иди сюда к нам! Мы только начали разогреваться! – радостно закричал пьяный Доминик.

Больная, вольная, ЧУЖАЯ улыбка мне навстречу,

но буквально тут же и отвернулся…

…поцелуем прикипел в груди какой-то девушки, стянул в себя ее сосок – та истомно застонала и жадно выгнулась; дернулась и вторая львица… грациозно изогнулась и прижалась всем телом к его спине.

 

Нет.

Нет…

Это - не мой,

НЕ МОЙ ДОМИНИК!

 

Невольно задрожала.

Влага, слезы…. гадким предателем выступили на глазах.

Тошнота, боль раскаленными щипцами сцепили горло, жадно, ненасытно раздирая его на части, будто голодные хищники.

Зашипела, заныла, ЗАВЫЛА я внутри, боясь наружу издать даже короткий звук.

Боже.

Боженька.

ЗА ЧТО?

За что все это мне?

За какие грехи?

В чем… провинилась?

Почему, почему я не умерла еще при рождении?

Почему... ты не забрал меня раньше, раньше, чем я до этого… дожила?

 

Стою и смотрю.

Я открыла ему себя, сердце и душу – а он вогнал туда ржавые ножницы… и разрезал все на мелкие куски.

 

…Уже даже не обращал внимание. Любовная игра закрутилась. Самки хотели самца… и пытались его заполучить, разорвать, поделить… каждая пыталась выделиться. А он лишь жадно наслаждался… игрой.

 

Смотрю.

Смотрю, как больная извращенка. И послушно молчу.

 

И вдруг. Внезапно такое… сильное,

отчаянное,

неожиданное для самой себя, унизительное желание… взорвалось,

рвануло внутри меня.

Душа закричала, взвыла от отчаяния и боли (едва сдержалась от звука).

Дрожь пробила тело, ноги подкосились от дикого пламени, от кислоты, что принялась разъедать уже внутренности.

…захотелось безвольно упасть ему в ноги,

рухнуть на колени… перед своим Божеством

и просить помиловать.

 

Обнять, прижаться,

целовать…

И дико, тихо, громко, звонко!!!

сколько будет сил,

простить…

заклинать…

унижаться, но молить

…остепениться,

не губить.

 

И даже дернулась, подалась уже к нему, но последний момент оторвался губами от одной из шлюх… и дико захохотал.

- Сладкая, ну же, давай. Будешь третей. Иди к нам, - махнул рукой в мою сторону.

Застыла.

Мертвею, отмираю на глазах…

Тихим накатом огненной волны…

… превращаюсь в золу, подобно смерти спички.

 

Молчу. Молчу – или просто в зазеркалье души … немые?

Мертвая… УЖЕ мертвая.

Пелена застелила мир.

 

 

…отдаляюсь.

 

Вдруг, не выдержав долгой паузы, нехотя отстранил похотливую девку от себя и тут же дернулся ко мне – ухватил за руку и завалил на диван, к себе.

Упала. Рухнула! Словно в жгучую лаву. Кожу содрали заживо.

Стебанули по мясу… до кости.

Дернулась. ДЕРНУЛАСЬ ИЗО ВСЕХ СИЛ – И ВЫРВАЛАСЬ на волю.

 

ЗАВИЗЖАЛА, закричала – и бросилась бежать прочь.

Вырывали сердце,

вырвали и спалили.

СОЖГЛИ.

СОЖРАЛИ!

 

Бежала, мчала, не глядя ни назад, ни вперед. Из ада… в ад.

В глазах темнело, и лишь испуганные золотистые звезды выплясывали в глазах, указывая путь.

 

Визжу, ОРУ, КРИЧУ, горло раздирая до крови… а легче никак.

Захлебываюсь слезами, соплями.

Ржавая, сладкая…. Чувствую тебя у себя на губах, во рту.

МЕНЯ УБИЛИ! УБИЛИ!

Падаю, падаю и снова поднимаюсь… чтобы бежать. БЕЖАТЬ, не останавливаясь…

ИЗ АДА В АД.

 

Быстро забралась по какой-то лестнице вверх.

Еще вперед, еще… и вдруг замерла на краю.

В последнее мгновение – остановилась.

Застыла.

Глаза испуганно прикипели к пропасти. Острые, жадные, злостные шипы, деревянные клыки упорно тянулись ко мне, уговаривая сдаться. Отдаться.

Обещая… СМЕРТЬ.

Смерть?

Просветлело. Вдруг просветлело в моей голове.

Неожиданно так…

…нездорово, психопатически, сумасшедше.

Легко и просто внезапно всё стало...

 

Не дышу. Удивленно, радостно выпучила глаза.

Исчезли, засохли слезы.

ВОТ! ВОТ! ВОТ ОНО!

Словно воздух кто-то дал в газовую камеру вместо яда.

Боже… Боженька, прости меня за все. Прости, но только так…

я смогу это пережить.

 

ПОКОЙ!

Живо прикрыла веки.

Короткий шаг –

…и сорвалась вниз.

 

Резкий удар.

Острый, безумный (моментально клинящий рассудок). Приход ДИКОЙ боли – и все в голове закружилось. Завертелось, заплясало, сходя с ума в бездушном танце.

Улетаю.

Отпускаю.

Ухожу.

 

Еще чуть-чуть… еще…

Еще… вдох… и станет проще.

Я иду, иду к тебе, мой светлый мир.

Мир грез и солнца.

Еще чуток…

и всё будет хорош

Глава 32. Обещание

 

***

(Д о м и н и к)

 

Вдруг так стало… внезапно больно. Нет. Даже не больно. Пусто. ПУСТО внутри. Словно кто-то вырвал из меня душу, оставив лишь… пустую оболочку.

Не сразу догадался, сообразил, что происходит…

Еще мгновения, секунды на осознание, поиски – и обомлел, не дыша.

Резкий рывок – и помчал.

 

***

(А р д е И в у а р)

 

Ошеломляющую картину довелось наблюдать издалека. Картину, которую бы еще столько же веков, сколько уже мне было отпущено, не видать бы. Никогда не думал, что это существо еще способно на эмоции. Искренние эмоции.

 

Жадно прижимал к груди, к сердцу окровавленную девушку, качаясь психопатически вперед-назад, нелепо пытаясь заглушить боль… свою, ее.

- Зачем? Зачем ты это сделала? – послышалось среди истошного, болезненного запойного шепота.

Горячие, горькие, отчаянные слезы скатывались по щекам, тщетно желая смыть кровь с лица, с рук. Целовал… ее сухие, холодные губы. Целовал, пытаясь отдать, втолкнуть свою жизнь… взамен на ее, оборванную...

Едва дышала. Последние, поверхностные, пустые, ничего не значащие уже, вдохи. Последний круг, ход стрелки на часах – и вот-вот замрет… уже навсегда, не тикнув больше ни секунды.

Вязкая, темно-пурпурная, смешиваясь с ярко алой, кровь творила гадкую картину багровой феерии. Словно сумасшедший из клетки, мягкой палаты, вырывалась она из рваных, колотых ран, боясь даже на мгновение задержаться внутри.

НА ВОЛЮ!

 

«ИЗ АДА… в рай» - внезапно послышался в моей голове девичий, отдаляющийся голос.

 

***

- Колони! Асканио! ЧТО ТЫ СТОИШЬ?!! Что смотришь? СПАСИ ЕЕ! СПАСИ! МОЛЮ! АСКАНИО!

Тяжелый вдох:

- ЗАЧЕМ? Чтобы ты снова ее убил?

Замер. Окаменел, осознав нечто страшное для себя. Забыл, как дышать.

Неосознанно облизал губы. Глубокий вдох.

Глаза в глаза:

- Сотри, сотри ей память. Сотри всё… всё обо мне. О нас. Начиная с той чертовой, проклятой первой нашей встречи и до сегодня. Я не появлюсь больше в ее жизни… – тяжело сглотнул, проталкивая дальше, в душу, острые лезвия боли, – НИКОГДА. ОБЕЩАЮ.

 

Секунды сомнений. Рассуждений.

За, против.

Уж лучше покой там… или муки, но здесь?

 

Присел, опустился на колени рядом с Жозефиной. Жадно разодрал клыками свое запястье в нескольких местах.

Кровь хлынула, полилась… обещая новую, беспечную жизнь…

…тоненькой струйкой - ворвалась в изувеченное, полуживое тело… полукровки и с новой силой запустило… шестеренки личностного бытия.

Глава 33. Брана

 

***

(Ж о з е ф и н а)

 

Это ж как нужно напиться, чтобы выпасть из окна башни?

 

Нет. Конечно, я не помню, как именно… всё случилось: рассказывали.

Но это – абзац. Я с себя в шоке.

Не знаю, что конкретно съело воспоминания: спиртное или дурная амнезия, но эти страсти не запечатлились в моей голове. Да и вообще, с тех гадких пор… много моментов из моей глупой жизни просто выпали из памяти, как детали из мозаики. Попросту не помню. Пусто. Белым бело.

 

Странно, мой Асканио, сколько б пытался, не лечил меня – зарастали, затягивались физические раны (да еще какие! брр, жутко вспоминать) – а вот с памятью… помочь так и не смог.

Видимо. Не настолько и всемогуща кровь вампира!

 

Аетфе, где и случился весь тот ужас, для меня стал запретом. Да, если честно, и сама не особо горела желанием туда возвращаться. В особенности, из-за того, что понимала: это вновь ранит моего отца. То, как он пережил тот гадкий день… лучше никогда и не вспоминать. Жаль, что эта… его боль так и не стерлась в моей памяти.

Маме же рассказали о произошедшем только через неделю, когда я уже уверенным, быстрым темпом пошла на поправку (лишь благодаря тому, что я полукровка… раны заживали быстро, быстрее, чем приходил бы в себя обычный человек, пусть даже под действием багрового эликсира упырчика).

Бедненькая моя мамочка…

Бедненькая...

 

А знаете, что самое забавное в моем лечении? Я открыла в себе новую способность (барабанная дробь!) – телекинез! Я-ху!!

 

Виттория … Бог мой! Уж лучше бы она не была мне крестной!

Знаю, что я ей, как дочь. Что безумно дорога. Но такая истерика – это было нечто! Благо, что смогли спровадить ее на Аляску, иначе бы точно меня придушила (то ли из-за злости на мою неряшливость и игру с алкоголем, то ли от своей умопомрачительной материнской любви).

 

Одна отрада… день и ночь – был мой, дорогой Асканио.

(не в том плане, что вы, развратные, подумали)

Друзья.

Пока лишь… друзья.

Ведь давно уже поняла, (да что поняла?) точно знаю - не только приятельские чувства теплятся в его сердце ко мне.

Асканио. Мой старый друг и самый близкий нынче человек.

 

Разве я смогу встретить другого, кто бы сильнее любил меня?

Сомневаюсь.

 

Вот и я… с каждым днем, открываю в себе все больше и больше… теплых рвений, ласковых, любовных чувств к нему. Все больше и больше грез разгорается в моей… дурной голове.

 

Мы будем вместе – и это главное.

Как два… самых близких друга, и как благополучная, счастливая пара.

 

***

- Ты как?

- Сегодня снова гуляла в парке.

- Мышцы не болят?

- А тебе бы только и болят!

- Жо, я же переживаю за тебя.

- Знаю, знаю, - мило улыбнулась и тут же обвилась вокруг шеи. Нежный, детский поцелуй в щечку. – А я дразниться люблю! Разве не знал?

- Знал, - обнял, прижал, притянул к себе.

Замерла, обвисла на его плече.

- Я скучала.

- Прости, столько дел накопилось за то время, пока с тобой был.

- О, да. Да! Теперь я уже и виновата!

- Я такое не говорил, - обижено надулся Аско.

- Но подумал!

- Это Виттория у нас читает мыслишки, а ты пока сочиняешь – так что не нужно мне навязывать ответы.

Расхохоталась я… и игриво показала язык.

- А, может, очень скоро я смогу и мысли читать. Вот тогда не отвертишься! Буду терроризировать тебя… напропалую.

- Я не боюсь, - мило улыбнулся мой Асканио и еще сильнее прижал к себе. – Я буду только рад. Вот только… не испугаешься ли?

- Испугаюсь? Чего это?

- Да мало ли чего… придумает моя старческая фантазия, - и игриво замигал бровью.

- О-хо-хо! – весело скривилась я и закачала головой. – Не боится Жо ничего на свете! – радостно вскрикнула и тут же поцеловала своего «развратника» в нос. – Самое главное, что тогда смогу стопроцентно выигрывать у тебя все споры! Ответы - наперед! – злорадно захохотала и откинулась назад (потягиваясь), повиснув на кольце его рук.

- Жозе, Жозе. Как низко летаем.

- Низко? – дернулась, приподнялась. Глаза в глаза. – Чего это низко?

- С телепатией можно мир на колени поставить.

- А мне не нужен мир. Мне нужен – ты.

Приблизилась. Робкий взгляд скатился от глаз к устам.

Ну же, Жо. Будь смелее.

Короткое движение – и прилипла, коснулась поцелуем его губ.

От волнения вздрогнул. Буквально секунда сомнений - и ответил. Страстным, властным, жарким поцелуем. Сорвалась и я.

Глава 34. Ку-ку

 

***

- Ку-ку! – радостно вскрикнув, вскочила я в кабинет.

Невольно вздрогнул.

- Испугался, что ли? – расхохоталась я и тут же ступила ближе.

Все еще сидит серьезный, сосредоточенный за столом, упрямо перебирает бумаги.

- Да я тут уже с ума схожу. Не могу свести