СвятоТроице-Сергиева Лавра 1993 год

составление, 1993

  1 he book came out at the time, when it takes great efforts to stop the devastation spreading all over our native land. The spiritual values of the orthodox faith which have always been luminaries of the Russian people, lost their significance for many, while those who have been striving to overshadow the very foundations of the Russian life succeded in the seduction of too many. However, despite all that, Russia is alive, because there are still alive the Russian people, for whom their earthly being does not overshadow the heavens found in God. The spiritual treasures never fallihg into decay, accumulated by our ancestors are dependent neither on time, nor on the evil contemplating the overthrow of the sacred thing. No textbooks on history, expounding the events sequencies of human deeds contain these treasures. Our history has left its ineffaceable mark upon the very soul of the Russian man.

Russ, Russia is now undergoing the unique struggle with the evil powers; therefore the more high-minded, the more disinterested, the more deserving are every labour and every effort aimed at making Russia unshakable in the heart of the Russian man. Protecting from numerous enemies the property, which God entrusted her with, our Motherland has acquired something that still remains exclusively proper to her. The orthodox Russ gave rise to the genuine the Cossacks who defend our only property which has always consisted in the right faith.

This book is about the Cossacks; its pages revive the very spirit of the Cossacks' life, fearless, daring, full of brotherly love and dignity of honour. Taking a good look at the heroes of the book we suddenly feel very close to them in spirit; the time retreats and Russian man becomes aware that he is the exponent and advocate of Christ s truth,

This book is a humble contribution to a noble deed of representing the life-creating sources of the Saint Orthodox Russia, of which the Cossacks have always been and still remain an indissoluble part.

Легко ли быть казаком?

Скрываясь в разных тернах, чагарниках и буераках, казаки царапали себе колючками руки, коло­ли ноги, сдирали цепкими ветками кожу. Забираясь в звериные но­ры, в густые камыши и болотистые плавни, они встречались со змеями, черными пауками "мармуками", тарантулами, не говоря уже о мошке, комарах и слепнях. В открытой сухой, сожженной солн­цем или пожарищем степи, испытывали они страшные мучения от голода и жажды, и тут часто с предсмертными их стонами сли­вался вой волков, которые, растерзав тело человека и не насытив­шись им, "квылили - проквиляли, похороны по казацкому телу справляли". В непролазных топких плавнях казаки болели, особен­но в период цветения камыша, и горячкой и лихорадкой. Набегая на Крым или на турецкие владения, заносили они оттуда "черную хворобу", или чуму, и умирали в дороге вдали от родины, от дру­зей, без последнего утешения.

По балкам, по днепровским островам, по темным пещерам, а то и просто в степи, валялись непогребенными тела их, обмываемые дождем, обвеваемые ветром, палимые солнцем, лежали до тех пор пока вместо тела не останется голый скелет, да промеж костей, в отверстия глаз не пробьется высокий бурьян.

Надо ли говорить, что в таких условиях могли выжить только самые крепкие, самые смелые, самые мудрые и изворотливые. За­мешанный на такой закваске, казацкий характер был подобен кремню, который с годами только отшлифовывался. Нет, не хруп­кими людьми были казаки. Иначе как бы смогли они отстоять Русь, а в конечном счете, всю Европу от беспощадных турецких полчищ и хищных татар, стотысячные набеги которых наводили ужас на все христианское население от берегов Черного моря до моря Балтий­ского. Еще сложнее было противостоять братьям по крови (но от­нюдь не по духу!) полякам-католикам, время от времени посягавшим на за

 

вещанную славными предками святую веру. Все можно было стер­петь, но последним никак нельзя было поступиться, ибо казачий народ пуще очей своих оберегал чистоту своего православия.

В одной из казацких дум прямо говорится о причине непрестан­ных войн запорожцев с Речью Посполитой:

                                 Як у свитый день, божественный вивторок,

Гетьман казакив до ехид сонце у поход выряжав,

                                  И стыха словами промовляв:

                                  Гей, козаки вы, диты-друзи!

                                  Прошу вас, добре вы дбайте, от сна вставайте.

                                  Святый Отче-наш читайте,

                                  Виры своей хрестианской у поругу не дайте!

 

Казаки называли себя рыцарями Православия, борцами за чи­стоту веры и пострадать в борьбе с еретиками они считали для себя превыше всякой чести, знаком Божественного благоволения. Серд­цевина казачьей натуры и вместе с тем символ веры этого бесстраш­ного воинства сконцентрированы в том воинском клике, с которым обращались они к отважным и честным сынам своего племени: "Кто хочет за веру христианскую быть посажен на кол, кто хочет быть четвертован, кто готов претерпеть всякие муки за святой крест, кто не боится смерти - приставай к нам. Не надо бояться смерти - от нее не убережешься. Такова казацкая жизнь".

И умирали казаки, "не скыгляча и не скаржичись", т.е. не воя и не жалуясь, а всегда с достоинством, со стоическим презрением к своим мучителям. Приговоренный к сдиранию с живого кожи, ка­зак уже во время казни заявлял своим палачам, что и такая казнь ему не казнь, а чистый смех, что от сдирания с тела кожи он не ис­пытывает ни малейшей боли, а только чувствует на теле мурашки: "От казалы, що воно боляче, аж воно мов комашня кусае...". Изве­стны случаи, когда осужденные на виселицу казаки просили заме­нить им эту легкую казнь сидением на столбе с острым железным спицем на верху, чтобы умереть потомственною столбовою смер-тию. При этом обычно говорилось: "Так умирав мий дидусь - Цар­ство ему Небесное! Так умер мой батько - нехай вин царствуе на том свити! Так и я хочу умерти". И казак умирал, сидя на ост­ром спицу. И как умирал! Точно потешаясь над своими палачами, он просил дать ему люльку, чтобы в последний раз повеселить се­бя тютюнцом и с весельем закрыть свои очи.

В былое время никто не сомневался, что казак умирает настоя­щею подлинною смертью не после первой, не после второй, не по­сле третьей, а аж после четвертой смертельной раны.

Уходя в степи, казаки отрекались от семья по слову Иисуса Христа "нет никого, кто оставил бы братьев, или сестер, или отца,или мать, или жену,или земли ради Меня и Евангелия и не пол­учил бы ныне, во время сие, среди гонений, во сто крат более домов и братьев и сестер и отцов и матерей, и детей и земель, а в веке гря­дущемжизни вечной." (от Марка, 10, 29-30). Отрекались казаки от всех радостей земных, от семейной жизни, от благоустроенного человеческого жилья и селились, поначалу, прямо под открытым небом. Питались, когда рыбой, когда птицей, а когда и просто от­варом из рогов валявшихся в степи диких козлов да ржаным толок­ном, утешая себя тем, что от такой пищи человек делается легче и чище. Проних не зря говорили: "Казаки як малые дети: дай богато все съедят, дай мало – довольны будут".

Чтобы застать неприятеля врасплох, казаки нередко терпели крайние лишения: они не разводили огнище, чтобы согреться зи­мой, не запаляли люльку, которая помогала им бодрствовать, даже 96 позволяли ржать своим лошадям. Часто сидели они на одном ме­сте по нескольку часов без движения, без единого слова, выжидая единственного необходимого для победы мгновения.

       Вынужденные избегать встречи с многочисленными врагами, нередко прятались они в высокой, скрывавшей всадника с головой траве, и блукали по ней по целым дням и по целым неделям, а что­бы сбить с толку своих преследователей, они неподражаемо выли волками, лаяли лисицами, кричали пугачами, да так натурально, что даже чуткое ухо татарина не могло отличить эти звуки от ис­тинных.

Застигнутые в одиночку в голой, выжженной солнцем или опа­ленной огнем степи, они бросались в озера и лиманы, потом подолгу сидели в непролазных камышах, пережидая врагов, или же броса­лись в воду и прятались в илистом дне, часами дыша через камы­шинку. Путь свой днем они "правили" по солнцу да по курганам, а ночью - по звездам, по течению рек и по направлению ветра, ко­торый называли то "москалем", то "донцом", то "ляхом", то "бусурманом".

И все-таки в чем же было, есть и будет сущность казацкого ха­рактера и каковы его основные черты?

Как правило, написаны они были на челе, и уже по внешнему облику казака можно было судить о его натуре. Просторные, не стесняющие движений одежды, удобные и в бою, и на пиру, и в обыденной жизни; открытый ясный взгляд, уважающий и в себе и в других человеческое достоинство. Плечистые, статные, смуглые от степной жары и в то же время по большей части полнолицые. Почти всегда на темени лихо заломленная барашковая шапка и вечная люлька в зубах. Они излучали спокойствие, силу, уверенность в себе, происходившие из глубокого убеждения, что ежели Бог не выдаст - свинья, ну никак, не съест.

Посторонних казаки поначалу встречали неприветливо, испод­воль приглядываясь, изучая человека. На вопросы отвечали весьма неохотно и любили больше послушать, что скажет приезжий. И только убедившись, что пожаловавший к ним свой по духу и ве­ре, они мало по малу смягчались» лица их принимали веселый вид, и живые глаза начинали искриться удальством и неподражаемым юмором.

Беспощадные к врагам, казаки в своей среде были всегда благо­душны, щедры, гостеприимны. Страннолюбие их распространялось не только на приятелей и знакомых, но и на посторонних захожих людей. Об этом свидетельствуют воспоминания современников, хранящиеся ныне в архиве. Вот одно из них: "Я служил два года в Бериславе (ныне Херсонская Область), а оттуда недалеко были казачьи рыбные заводы. Бы­вало придешь на завод, а тебя даже не спросят, что ты за человек, а тотчас:

- Дайте-ка поесть казаку и чаркой водки попотчуйте; может быть, он пришел издалека и устал.

А когда поешь, еще и предложат лечь отдохнуть, а потом только спросят:

- Кто таков? Не ищешь ли работы? Ну скажешь:

-Ищу.

- Так у нас есть работа, приставай к нам. Пристанешь, бывало, и иной раз в месяц рублей 20 заработаешь"(В те времена человек на 2 рубля мог кормитьсмя в течении года).

Наравне с гостеприимством казаки отличались необыкновенной честностью. Как свидетельствует католический священник Китович, в Сечи "можно было оставить на улице свои деньги, не опаса­ясь, что они могут быть похищены".

Ян Собесский в своих знаменитых записках о Хотинской битве особо подчеркивает, что казаки имели глубокое уважение к старым и заслуженным воинам и вообще к "военным степеням". Это гово­рит о том, что анархию и безначалие они не считали для себя при- емлемым образом жизни, а иерархия личностных ценностей, осно­ванная на истинных заслугах, была у них достаточно прочной.

Одна из замечательных черт казаков - способность к искренней дружбе. Часто среди них бывало, когда два казака, совсем чужие один другому, шли к священнику и давали в его присутствии такое "завещательное" слово: "Мы, нижеподписавшиеся, даем от себя сие завещание перед Богом о том, что мы - братии, и тот, кто на­рушит братство нашего союза, тот перед Богом ответ даст, перед нелицемерным Судиею нашим Спасителем. Вышеписанное наше обещание вышеписанных Федоров (два брата Федор и Федор) есть:

дабы друг друга любить, невзирая на напасти со стороны наших ли­бо приятелей, либо неприятелей, но взирая на миродателя Бога". После чего побратимы делали собственноручные значки на завеща­тельном слове, слушали молитву или подходящее случаю место из Евангелия, дарили один другого крестами и иконами, троекрат­но целовались и выходили из церкви как бы родными братьями-до конца жизни.

В домашнем быту казаки были просты, умеренны и необыкно­венно изобретательны. От лихорадки они пили водку с ружейным порохом, на раны прикладывали растертую со слюной землю, а при отсутствии металлической посуды ухитрялись варить себе пищу в деревянных ковшах, подкладывая туда один за другим раскален­ные в костре камни, пока вода не закипит. Они добывали себе про­питание в основном охотой и рыболовством и больше всего ценили хлеб в самых его разнообразных формах: от каши до выпечки. Меж­ду прочим, это исконно славянская черта.

На войне казаки отличались изобретательностью и исключи­тельной маневренностью. Они умели в любом положении "выиг­рать у неприятеля выгоды, скоропостижно на него напасть и неча­янно заманить". Однако главной военной хитростью казаков была их беспримерная отвага и вера в победу. Не раз бывало на виду изумленных турок казацкие чайки окружали многопушечный ко­рабль неверных и, словно стая комаров, бесстрашно бросались со всех сторон на огромное тучное "животное". Взяв судно на абар даж, они в полчаса вырезали всю команду и пускали его на дно вме­сте со всем, что не могли забрать с собою. Не случайно при одном виде казаков бледнели кровожадные мусульмане, в ярости скреже­тали зубами католики.

Будучи в душе поэтами и мечтателями, казаки всегда выбирали для своих жилищ, как временных, так и вечных самые живописные места. Они влезали на высокие скалы, уединялись в лесные пущи, поднимались на степные курганы и с высоты птичьего полета лю­бовались ландшафтами, предаваясь тихим думам и возвышенным размышлениям. Любили они послушать и своих певцов-баянов или и сами складывали песни и думы, беря в руки пузатенькую с кружочком посередине кобзу. Кобза, по по­нятиям казаков, была выдумана святыми людьми. Для скитающе­гося по безлюдным степям рыцаря она была истинною подругою, дружиною верною, которой он поверял свои думы, разгонял мрач­ную тугу.

Разумеется, были в характере казаков и недостатки, большей частью унаследованные ими от древних предков. К примеру, не могли они удержаться, чтобы не побалагурить, послушать рас­сказы других, да и самим рассказать о подвигах товарищей, держа при этом в зубах люльки-носогрейки. Бывало, что в рассказах этих они и прихвастнут и прибавят чего от себя. Любили казаки, вернув­шись из заморского похода, шикнуть своим нарядом и убранством. Отличались они и беспечностью и ленью. Не отказывали себе и в питии. Вот что писал о них француз Боплан: "В пьянстве и бражничестве они старались превзойти друг друга, и едва ли найдутся во всей христианской Европе такие беззаботные головы, как казац­кие, и нет на свете народа, который мог бы сравниться в пьянстве с казаками". Однако во время похода объявлялся строжайший су­хой закон, отважившегося напиться немедленно казнили. Но и в мирное время быть с водкою запанибрата могли только рядовые казаки, для "начальных людей", для тех, кто, по существу, руко­водил казачеством, пьянство считалось серьезным недостатком. Среди атаманов всех уровней пьяниц не было, да и быть не могло. Ибо им тут же отказали бы в доверии.

В основе характера казака, как и вообще русского человека, бы­ли какая-то двойственность: то он очень весел, шутлив, забавен, то необыкновенно грустен, молчалив, недоступен. С одной стороны это объясняется тем, что казаки, постоянно глядя в глаза смерти, старались не пропускать выпавшую на их долю короткую радость, с другой стороны - философы и поэты в душе - они часто размыш­ляли о вечном, о суете сущего и о неизбежном исходе из этой жизни.

 

глава первая

 

КОРНИ

 

Откуда пришли наши предки и как они расселялись.

 Болконский лес - место, из которого берут начало большинство крупных Европейских рек. Кентавры, они же скифы и они же гунны -один и тот же народ.

Отчего славяне называли себя славянами.

Победоносное шествие скифов-славян по миру во время пророка Иеремии. Их ахиллесова пята, которая до сих пор дает о себе знать. Участь Кира и Дария I, дерзнувших вторгнуться в скифские пределы. Подвиги князя Святослава и его дружины.

Что произошло после крещения Руси. Почему Илья Муромец стал богатырем.

 Оскудение Руси и необходимость горького лекарства.

 

 

  Поучение Владимира Мономаха детям своим

 

..."Чадца мои (т.е. дети мои) первое страх имейте Божий в сердце своем и милостыню тво­рите неоскудну, та бо начаток всякому добру. По­истине, дети мои, разумейте, како человеколюбец Бог милостив и премилостив: если нам человеком грешным и смертным, кто зло сотворит, то хощем истребити его и кровь пролить, а Господь наш, владея жизнью и смертью, согрешенья наша выше главы терпит, как отец, чадо свое любя, бия и сно­ва привлекая к себе...

Вы же паче убогих не забывайте, но елико мо­жете по силе кормите и заботьтесь о сиротах и вдовицах и не давайте сильным погубить челове­ка. Епископы, и попы, и игумены чтите, с любовью взимайте от них благословенье, и не устраняйтесь от них, и по силе любите и снабжайте, да при-имите от них молитву от Бога. Паче всего гордости не имейте в сердце и уме, но говорите: смертны есмы, днесь живи, а заутра в гробе, все, что нам еси дал не наше, но Твое, порученное на мало дней. Старого чтите как отца, а молодого как брата.

В дому своем не ленитеся, но все видите. Ле­ность бо всему мати, что умеете, то забудете, а чего не умеете, не научитесь. Не могите ленитеся ни на что доброе во первых к церкви - да не за­станет вас солнце в постели. Заутра отдавши Бо-гови хвалу и узревши солнце, прославите Бога с радостью, рече: "Просвети очи мои, Христе Бо­же..."

На войну вышед не ленитеся, не надейтеся на воевод, не злоупотребляйте ни питьем, ни едой, ни спаньем. Караулы сами наряжайте, а оружье не снимайте с себе вборзе (т.е. второпях), не разгля­девши всего, внезапу бо человек погибает.

Лжи блюдитеся и пьянства и блуда, в томбодуша погибает и тело"...

 

 

Как известно, из ничего ничего не возникает; и никто еще не видел, чтобы заброшенная в степи |дикая яблоня давала крупные, сладкие и сочные плоды. Точно так же невероятно, чтобы на пустом месте возник народ, прославившийся в мире столькими подвигами и талантами. Итак, давайте вместе поищем корни казачества. Как теперь уже доподлинно известно, как и все европейские народы, славяне вышли из единой арийской прародины, находившейся в верховьях Сыр-Дарьи и Аму-Дарьи. Сначала они заселяли Балканы. Эта южная ветвь славянских народов, прославившаяся своими плаваниями по южным морям, получила название Венетов. Венеты построили Венецию и поныне единственный в мире город, стоящий на сваях посреди моря. Кроме того, они основывали порты по берегам Черного (Сурож) и Азовского морей (Азов) задолго до прихода туда греков и тем более татар и турок. Другая группа славянских пле­мен - варга, впоследствии прозванные варягами, - пошла на север Европы и поселилась на берегах нынешнего Балтийского моря, в ту пору называвшегося морем Варяжским. Одно из варяжских (северославянских) племен - Ругии, или Руссии, давшие название острову в Балтийском море Ругия, или Руссия, - приобрело славу Знаменитейших воинов и торговцев. Этот храбрый народ был призван восточнославянскими племенами на берега озера * Ильмень и реки Днепр, где и было основано Древнерусское государство. Восточные славяне, заняв а) верховья Немана и Запад- ной Двины, текущих в Балтийское море; б) верховья Ловати, Шелони и других рек, впадающих в озеро Ильмень, а оттуда через Ладожское озеро и реку Неву - в Балтийское море; в) верховья рек, впадающих в Северную Двину и Белое море; г) верховья Днепра, Оки, Дона и Волги, которые несут свои воды в Черное и Каспийское море, другими словами, овладев важнейшим водо­разделом Европы - Волковским лесом, получили возможность расселяться на обширнейшем пространстве этой части света (Эта теория аргументирована и доказана в работах Юрия Венелина).

Осваивая привольные южные степи, наши предки приручили обитавших там диких лошадей. Постепенно они стали лучшими в тогдашнем мире наездниками и конными стрелками и наводили ужас на все народы, которые пытались им сопротивляться. Напри­мер, древние греки, которые жили в гористых местах и почти не пользовались по этой причине лошадьми, видя неуловимых и не­победимых пришельцев севера, издали поражавших их стрелами, - решили, что они составляют одно неразрывное целое с их скакуна­ми, и назвали их кентаврами. По их представлениям зад и ноги кентавра были конскими, а грудь, голова и руки - человечьи. Много позже греки все же разобрались и поняли, что кентавров нарисова­ло им их испуганное воображение, что на самом деле нападали на них искусные наездники, в совершенстве владевшие своими ко­нями. Они назвали этот воинственный и отважный степной народ скифами, которые, собственно говоря, и являются пращурами сла­вян. Легендарные же амазонки были не кто иные, как восточносла­вянские женщины, которые отличались особой мудростью, терпе­нием и дальновидностью. Они не хуже своих мужей умели владеть оружием и конем, особенно когда враги вступали в пределы их оте­чества.

Вообще говоря, из-за различных наименований наших предков различными народами произошла большая путаница, которая до сих пор мешает нам увидеть свою родословную целиком.

Славянами, или "еловыми", то есть "говорящими", наши пре­дки называли себя сами, обозначая этим именем всех своих даль­них и близких родичей, которые говорили на понятном им языке. Немыми, или "немцами", они в отличие от себя называли все те на­роды, которые вследствие разницы языка говорить с ними не могли. Но так как славяне долгое время вплоть до своего крещения Кирил­лом и Мефодием не имели азбуки, а следовательно, и письменно­сти, то естественно, что ни в каких документах их самоназвание - славяне - не зафиксировано. Зато был широко распространен гре­ческий термин "скифы".

Как известно, во время знаменитой осады Трои, запечатленной в "Илиаде" Гомера, славнейшим героем со стороны греков был царь Ахиллес. Гомер, как истинный поэт, приписывает ему чудесное происхождение от брака храброго греческого царя Пелея с русал-

кой. Однако, чуждый выдумок греческий летописец, Арриан говорит, что Ахиллес был скифом, родившимся на берегах Азовскогоморя. Он был изгнан со своей родины за необузданность нрава и гордость. Поселившись в Греции, он прославился замечательной храбростью, которая, кстати сказать, была у наших предков обычной нормой поведения. Очевидными признаками скифского (сла­вянского) происхождения Ахиллеса, по словам Арриана, были его русые волосы, голубые глаза и необычайная ярость в бою, а также и скифский покрой его одежды с характерной застежкой. По преданию место, откуда отправился в Грецию Ахиллес, находится в исконных землях Запорожского войска - на оконечности знаменитой Кинбурнской косы. Не случайно на протяжении веков место это на-зыалось у греков ахиллесовым берегом.

 Упоминания о скифах и их подвигах встречаются у древних писателей еще за 1000 лет до Рождества Христова. Особенно прославились скифы своим походом, предпринятым от берегов Днепра и Дона через Кавказские горы, Армению, Персию и Малую Азию, вплоть до берегов Нила. На своем пути эти отважные воины подчинили себе Мидийского царя Киаксара и заставили его платить себе дань, затем они направились в Ассирию. И Ассирийскому царю пришлось откупаться от них своими знаменитыми сокровищами. Из Ассирии скифы повернули к богатым городам Финикии, потом проникли в Филистимскую область, а далее их путь лежал в Египет. Фараон Псамметих вышел к ним навстречу с богатыми дарами и упросил их удалиться. Тогда скифы довернули на Север и вторглись в цветущую. Иудею. Живший в это время в Иерусалиме пророк Иеремия предсказал нашествие скифов в следующем пророче­стве:

"Смой злое с сердца твоего, Иерусалим, чтобы спастись тебе; доколе будут гнездиться в тебе злочестивые мысли?"

"...Вот я приведу на вас, дом Израилев, - говорит Господь, - народ издалека, народ славный, народ древний, народ, языка которого ты не знаешь и не будешь понимать, что он говорит. Колчан (хранилище стрел) его, как открытый гроб. Все они люди храбрые...". (Иер 5, 15-16; Иер 6, 22-23).

Скифы едва не захватили Иерусалим, город спасло только то, что иудейский царь Осия по примеру других задобрил скифов по­дарками и умолил их пощадить его и всех, спрятавшихся в Иерусалиме иудеев. И только после этого непобедимые скифы, нагрузившись богатейшей добычей, повернули домой в родные Днепровские X Донские степи. Возвращались они по покоренным ими же странам, повсеместно предаваясь пиршествам и забыв всякую осторож­ность.

Прознав про способность наших предков напиваться до бесчув­ствия, царь одной из покоренныхими стран Киаксар сделал вид, что приготовил для своих победителей роскошное угощение и вы­ставил множество бочек вина. Когда же они, что называется "на­брались", он отдал приказ своим солдатам избивать мертвецки пья­ных воинов. Только небольшая часть скифов вернулась на родину. Вообще эта пагубная привычка не раз была причиной позорной ги­бели наших воинственных предков. Через сто лет после описанной трагедии страсть к вину опять стала причиной поражения скифов-славян.

Дело было в 530 году до Рождества Христова: Кир, великий за­воеватель, покоривший все царства Малой Азии, решил идти на скифские племена, предварительно прислав их царице Томириссе предложение выйти за него замуж. Томирисса, в ту пору уже не­молодая женщина, поняла, конечно, что это был только предлог, чтобы завладеть ее народом и послала Киру отказ, предупредив за­воевателя, что они прекрасно могут царствовать каждый в своей стране и не воевать друг с другом.

Однако алчность Кира не знала границ, и он двинул свои вой­ска в скифские пределы. Но чтобы не испытывать судьбу в откры­том бою, зная, что скифы бесстрашные и искусные воины, ковар­ный перс решил победить их хитростью. Для этого он выслал вперед всех слабых и трусливых вояк, которых ему было не жалко, прика­зав им на ночлеге приготовить много пищи и вина и ждать. Скиф­ский передовой отряд под предводительством сына Томириссы без труда рассеял этот сброд и набросился на вино и закуски. В самом разгаре пьяного разгула персы напали на парализованных вином скифов и наголову разбили их, взяв в плен около 150 тысяч. Среди последних был и сын царицы Томириссы.

Узнав про это, Томирисса послала сказать Киру, чтобы он от­пустил к ней сына и тогда она не будет мстить ему за предательское нападение, если, конечно, персы удалятся восвояси. Но Кир не то­ропился исполнять этот мудрый совет, он только приказал снять оковы с сына царицы. Юноша же от стыда и горя, что не оправдал доверия, в отчаянии наложил на себя руки. Прослышав о его гибе­ли, Томирисса бросила против персов все свои войска в которых было 300 тысяч мужчин и 200 тысяч женщин. Обе стороны"дрались с необыкновенным ожесточением. В итоге скифы победили, Cам Кир был убит в бою. Когда отыскали его тело, Томирисса приказала отрубить ему голову и бросить ее в кажаный мешок,

наполненный человеческой кровью, при этом она сказала: "Ты всегда жаждал

так напейся ею досыта в этом мешке, кровопийца".

 Спустя 20 лет один из преемников Кира, Дарий I решил отомстить скифам за поражение персидских войск и покорить их стра­ху. Для этого он собрал со всей своей империи огромное войско и вступил в скифские пределы со стороны Дуная, там где сейчас рас­положены Одесская область и Молдавия. В то время, как это часто бывало и позже, скифские племена враждовали друг с другом, и, даже несмотря на весть о приближении персидских полчищ, они не хотели на время забыть междоусобные раздоры и придти на помощь тем кто находился ближе всего на пути завоевателя. Поэтому боя с Превосходящими силами противника скифы намеренно не принимали, а постоянно отступали к востоку, заблаговременно отправив детей и лишний скот далеко на север. Они все время держались от персов на расстоянии в один день пути, выжигая при отступлении весь подножный корм, так что персам приходилось несладко.

 Сначала скифы отступили за Днепр, потом за Дон, наконец, за Волгу, затем, неожиданно сделав петлю, повернули на запад. Такое изнурительное "путешествие", видимо, было Дарию не по силам, и он послал гонца сказать скифскому предводителю, чтобы тот не убегал, как трус, а или принял битву, или покорился ему - своему владыке. Это последнее предложение настолько разгневало скифов, что они поклялись отомстить самонадеянному Дарию. Для этого они решили нападать на персов каждый раз как только те займутся добычей продовольствия. В таких случаях, завидев скифскую конницу, персидская обращалась в бегство и пряталась за свою пехоту. Скифы, вплотную подскакав к уже изготовившейся к бою пехоте, поворачивали назад, быстро исчезая из виду. Итак, по несколько раз в день и по ночам тоже. Держа персов в постоянном напряжении, они настолько измотали и обессилили их, что те сочли за благо |пока не поздно убраться восвояси.

 На обратном пути они потеряли огромное количество убитых и раненых и чудом уцелели вообще, с большим трудом перебравшись через Дунай. Очевидно, что эта тактика скифов почти без изменения перешла по наследству к казакам. Последние не раз демонстри-ровали ее хотя бы в той же войне с Наполеоном. Бонапарт так же, как и Дарий все время возмущался, что подобная война не соответствует «правилам» пока мало- помалу не растерял свою армию.

 Но вернемся к нашим древним предкам-скифам. Об обычаях, нравах и внешнем виде этого воинственного народа подробно рассказал греческий историк Геродот, специально ездивший для этого на берега Дуная, Днепра и Волги. Его свидетельство подтверждают и вещи найденные в скифских курганах - специальных насыпных могилах, в которых скифы хоронили своих вождей. Между прочим, по изображениям найденных там предметов, скифы носили длин­ные волосы и большие бороды. Они имели точно такую же приче­ску, что и большинство казаков и русских крестьян прошлого века, да и вооружение тех и других сходно даже в мельчайших деталях. Скажем, скифские боевые молотки - чеканы невозможно отличить от запорожских.

Геродот называл скифов справедливейшими среди всех ос­тальных народов за их душевное благородство, разум, отвагу, ис­кусное ведение хозяйства и отличное понимание военного дела. Но особенно уважал их отец истории за беспредельную предан­ность близким, как вождям и родным, так и тем, с кем они побра­тались. Вот один из примеров того, что значила для скифов дружба и братство.

Однажды двое скифов, Дандамид и Амизок, побратались (как мы уже знаем обычай этот перешел по наследству к казакам). Че­рез несколько дней после обряда побратимства на их племя внезап­но напали их дальние родственники-савроматы. Междоусобия среди наших предков были, увы, делом обычным. Савроматы многих вои­нов перебили, а многих увели в плен. Попал в плен и Амизок. Уз­нав об этом, Дандамид поскакал навстречу врагам. Те уже было подняли копья, чтобы пронзить храбреца, но он закричал "зирин", что означало, что он явился не для боя, а для выкупа пленных. Ког­да савроматы привели его к своему вождю, он попросил выдачи сво­его друга. Тот потребовал выкупа, на что Дандамид отвечал так:

"Все, что я имел, расхищено вами, и все, что осталось, - со мною. Так что приказывай чего пожелаешь". Савромат потребовал обоих глаз и Дандамид с готовностью дал их вырезать. Взяв такой вы­куп, враги выдали ему друга, и Дандамид с Амизоком вдвоем по­шли к своим. После этого савроматы признали, что скифы непобе­димы, так как владеют самым ценным сокровищем - верностью друзьям. Они были так напуганы самоотверженностью Дандамида, что снялись и ушли совсем из тех мест. Амизок же, чтобы не отста­вать от друга, ослепил сам себя и оба жили в большом почете на со­держании скифской общины.

После Геродота следы наших предков славян в мировой исто­рии на какое-то время теряются. Только иногда можно встретить скупые упоминания о них у историков. Вот некоторые из них:

"Племена славян ведут образ жизни одинаковый, имеют оди­наковые нравы, любят свободу и не выносят рабства. Они особенно храбры и мужественны в своей стране и способны ко всяким трудам и лишениям. Они легко переносят и жар, и холод, и наготу тела, и всевозможные неудобства и нмпгтяту»"

«Они превосходные воины, потому что военное дело становится у них суровой наукой во всех мелочах. Высшее счастье в их глазах погибнуть в битве. Умереть от старости или какого-либо случая –позор (как мы позднее убедимся, казаки полностью разделяли эту точкузрения). Они вообще красивы и рослы; волосы их отливают в цвет. Взгляд скорее воинственный, чем свирепый».

Однако в V веке нашей эры или, точнее, после Рождества Христова

славяне вновь победоносно выходят на сцену мировой истории.На этот раз уже не под именем скифов, а - гуннов. Гунны, обитатели исконных казачьих областей, низовьев Днепра и Дона, сумели разбить готов (предков германских народов), главенствовавших в то время в Европе. Особенно стали сильны гунны, когда из их среды выдвинулся легендарный Атилла и стал царем объединенных славянских племен. Готы, которых Атилла покорил окончательно, прозвали его "Бичом Божьим". Что же дает нам право называть гуннов прямыми потомками скифов - древних славян? - Описания греческих писателей V века. Вот, например, что пишет секретарь посольства Приска, которого послал к Атилле Византийский император в 448году.  "Переехав через некоторые реки, мы прибыли в одно огромное селение в котором был дворец Атиллы,.. он был построен из бревен и досок, искусно вытесанных, и обнесен деревянною оградою. Не далеко от ограды была большая баня, построенная Оганисием, имевшим после Атиллы величайшую силу между скифами. При въезде в селение Атилла был встречен девами, которые шли рядами под тонкими покрывалами. Эти девы, приветствуя Атиллу, пели скифские песни".

Ожидая у ворот Оганисиева дома, пока тот примет его, Приск увидел человека, судя по одежде, скифа, который приветствовал его на греческом языке. Приск очень удивился, зная, что скифы не говорят по-гречески. Оказалось, что это был грек из одного Византийского города на Дунае. При взятии города гуннами он попался в и достался при разделе пленных Оганисию, потому что богатые пленные доставались после Атиллы его вельможам: "После я отличился в сражениях против Римлян", - рассказывал грек, - "и отдавал своему господину по скифскому закону, все добытое мною на войне; получив свободу, я женился на скифской женщине и благоденствую. И даже предпочитаю настоящую жизнь прежней". Как свидетельствует Приск, гунны были людьми добрыми и справедливыми, - по-отечески относившиеся к своим пленникам, чем издревле славились все славяне. Обратим внимание еще на одно важное замечание греческого посла: "Одежда на нем (на Атилле) была такая же простая, как и у прочих воинов, и ничем не отличалась, кроме опрятности. Ни висящий на поясе меч, ни застежки скифской обуви, ни узда его лошадей не были украшены золотом или чем-ли­бо драгоценным".

Совершенно по другому описывали гуннов готы. Злобствуя, они выставляли своих победителей какими-то чудовищами, подо­бно тому как древние греки скифов представляли кентаврами и амазонками. "Они, - рассказывали готы про гуннов, - когда родятся у них дети мужского пола, то изрезают им щеки, чтобы уничтожить всякий зародыш волоса. Однако, у всех у них коренастый стан, чле­ны сильные, шея толстая, голова огромная. Скорее, это двуногие животные, а не люди, или каменные столбы, грубо отесанные в об­разе человека, на своих лошадях, нескладных, но крепких, они точ­но прикованы к ним. Рассыпавшись и соединившись, они и напада­ют и отступают с быстротой молнии. Но вот что особенно делает их наистрашнейшими воинами на свете, это, во-первых, их меткие удары стрелами хотя бы и на далекие расстояния, а во-вторых, ког­да в схватке один на один дерутся мечами, они с необыкновенной ловкостью в одно мгновение накидывают на врага ремень (имеется ввиду аркан) и тем лишают его всякого движения...". "Разговор они ведут двусмысленно и загадочно. Язык их едва напоминает челове­ческий "(О "справедливости" последнего замечания лучше всего говорит дошедшее до нас обращение Атиллы перед битвой к своим воинам: "Братья! Докажите свою храб­рость, докажите доброту вашего оружия... Смерти не бойтесь! Кому назначено жить, того не зацепит стрела, а кому назначено умереть, тот умрет и во сне.").

Если из готского описания мы отбросим все, что внушено оз­лобленностью, то увидим в гуннах прямых потомков наших удалых предков скифов, ходивших при пророке Иеремии под Иерусалим и изгнавших гордого Дария из Черноморских степей, а что у пращу­ров наших бывало порой в обычае брить бороду и даже голову, ос­тавляя одну только чуприну, так этим были известны и славные за­порожцы, да и многие представители Донского казачества, а еще раньше такую же "прическу"