Устаревшая лексика и ее роль в романах

 

Лексика, переставшая активно использоваться в речи, забывается не сразу. Какое-то время устаревшие слова еще понятны говорящим, знакомы им по художественной литературе, хотя при общении людей в них уже не возникает потребности. Такие слова переходят в состав лексики пассивного запаса, они приводятся в толковых словарях с пометой «устар.». Их могут использовать писатели, изображая прошедшие эпохи, или ученые-историки при описаний исторических фактов, но со временем архаизмы совсем уходят из языка. Так было, например, с древнерусскими словами комонь - «конь», усние - «кожа» (отсюда заусеница), черевье - «вид обуви». Отдельные устаревшие слова иногда возвращаются в состав лексики активного словарного запаса.

 

Невысокая мохноногая лошадка мерно рысила у колеса телеги, в которой лежал Тилорн и сидела Ниилит. Ниилит держала вожжи: возница, очень довольный неожиданной подменой, клевал носом, прислонившись к обшитым уснией [43] тюкам. Что было в тех тюках, Волкодав не знал и знать не хотел.

Волкодав спустил ноги на пол и задумался, стоило ли надевать черевье [44]. Босиком было холодновато: к вечеру выпал снег, снаружи зябко сквозило. Но попробуй потянуться за поршнями, и Ниилит бросится помогать. А наклоняться самому было больно.

Особая эмоционально-экспрессивная окраска устаревших слов накладывает отпечаток на их семантику. «Сказать, что, например, глаголы грясти и шествовать (...) имеют такие-то значения без определения их стилистической роли, - писал Д.Н. Шмелев, - это значит, по существу, отказаться именно от их семантического определения, подменив его приблизительной формулой предметно-понятийных сопоставлений» [12, с. 364]. Это ставит устаревшие слова в особые стилистические рамки и требует к ним большого внимания.

В составе архаической лексики выделяются историзмы и архаизмы. К историзмам относятся слова, представляющие собой названия исчезнувших предметов, явлений, понятий: кольчуга, лучина, колодки, налуч, тул и т.п.. У М. Семеновой встречаем:

Волкодав улыбнулся:

- Мудрейший Храмн не советовал снимать кольчугу тотчас после сражения. Мало ли какой враг таится в кустах.

 

Скоро окончится срок их тягостного служения... Время от времени Волкодав извлекал из поясного кошеля осиновые лучинки и всовывал их куда мог, в любую щель между бревнами. Лучинки были мокрыми, следы крови на них расплылись и стали почти не видны. Ничего. Сделать свое дело им это не помешает.

 

Рослый, костлявый парень вниз лицом лежит на полу. Его руки и ноги накрепко зажаты в колодки. Надсмотрщик по прозвищу Волк отбрасывает окровавленный кнут, зачерпывает горсть крупной соли и вываливает на обнаженную спину. Парень в колодках корчится, но не издает ни звука. Под его плечом, прижавшись к человеческому телу, всхлипывает от боли и страха большеухий черный зверек, с крылом, только что разорванным ударом кнута.

 

Лук в налучи покачивался слева при седле, справа висел берестяной тул с двумя десятками стрел. Стрелы Волкодав тоже выбирал сам, следя за тем, чтобы ушко у каждой было выкрашено в свой цвет, смотря по тому, каков наконечник. Чтобы в бою можно было сразу выхватить нужную, не раздумывая и не ошибаясь.

 

Историзмы могут быть связаны как с весьма отдаленными эпохами, так и событиями сравнительно недавнего времени, ставшими, однако, уже фактами истории. Историзмы не имеют синонимов среди слов активного словарного запаса, являясь единственными наименованиями соответствующих понятий.

Архаизмы представляют собой названия существующих вещей и явлений, по каким-то причинам вытесненные другими словами, принадлежащими к активной лексике: облыжно – напрасно, злато - золото, ведать - знать. У Марии Семеновой встречаем:

 

В самом деле, откуда мог знать Тилорн, что его слова были худшим оскорблением для мужчины из рода Серого Пса? Что веннская Правда велела мерзкому насильнику измерить шагами собственные кишки? Что тот, кого облыжно винили в кощунстве над женщиной, не брал в отплату ни злата, ни серебра - только жизнь?..

 

- Волкодав! - страдающим голосом выговорил Тилорн. Разбитые губы плохо повиновались ему. - Сними с меня шкуру, я заслужил! Я не ведаю ваших обычаев и сам не знаю, о чем болтает мой поганый язык. Ну, ударь меня! Выругай!.. Только не уходи!

 

Устаревшие слова неоднородны по происхождению: среди них есть исконно русские (полон, шелом), старославянские (ближник, лобзать, святыня), заимствованные из других языков (абшид - «отставка», вояж - «путешествие»). У М. Семеновой:

- Погоди, старче, - неожиданно поднялась с кресла кнесинка Елень. - Скажите мне, думающие бояре, батюшки моего верные ближники! И вы, сведомые горожане! Был ли Жадоба когда в полону, носил ли оковы?

День стоял жаркий и душный: охранники парились в бронях и шеломах, надетых на меховые подшеломники, и на все лады поддразнивали Волкодава. По их дружному мнению, он испугался тени, и добро бы еще своей, а то - мышиной.

 

Особый интерес в стилистическом отношении вызывают слова старославянского происхождения, или славянизмы. Значительная часть славянизмов ассимилировалась на русской почве и стилистически слилась с нейтральной русской лексикой (сладкий, плен, здравствуй), но есть и такие старославянские слова, которые в современном языке воспринимаются как отзвук высокого стиля и сохраняют свойственную ему торжественную, риторическую окраску.

Мария Семенова в цикле произведений о Волкодаве часто обращается к устаревшим словам как к выразительному средству художественной речи. Интересна история использования старославянской лексики в русской художественной литературе, особенно в поэзии. Стилистические славянизмы составляли значительную часть поэтической лексики в произведениях писателей первой трети XIX в. Поэты находили в этой лексике источник возвышенно-романтического и «сладостного» звучания речи. Славянизмы, имеющие в русском языке созвучные варианты, прежде всего неполногласные, были короче русских слов на один слог и использовались в ХVIII-ХIХ вв. на правах «поэтических вольностей»: поэты могли выбирать из двух слов то, которое отвечало ритмическому строю речи. Со временем традиция «поэтических вольностей» преодолевается, но устаревшая лексика привлекает поэтов и писателей как сильное средство экспрессии.

Устаревшие слова выполняют в текстах Марии Семеновой разнообразные стилистические функции. Архаизмы и историзмы используются для воссоздания колорита отдаленных времен, например:

Второй раз он остановился, когда с высокого, крутого холма перед ним открылась деревня. Взгляд Волкодава мгновенно отыскал один из домов под низко нахлобученной земляной крышей - и больше не покидал его. Посередине крыши, возле охлупня, светилось отверстие дымогона. Когда-то, очень давно, в этом доме жил мальчик из рода Серого Пса. Жил от самого рождения и до двенадцати лет. На двенадцатую весну мужи рода должны были отвести его в мужской дом для испытаний, назвать мужчиной и, сотворив обряды, наречь новым именем. Не младенческим домашним прозванием, а настоящим именем, которое ни в коем случае нельзя открывать чужаку. Это имя будут знать только самые близкие люди. Да еще жена, когда ему придет время жениться. А прежде чем уводить его лесными тропами, собирались устроить пир, на котором должно было хватить места всем: и родне, и соседям, а может, даже и чужеземцам - сегванам кунса Винитария, поселившимся за поворотом реки...

 

Архаизмы, в особенности славянизмы, придают речи возвышенное, торжественное звучание. Старославянская лексика выступала в этой функции еще в древнерусской литературе. В поэтической речи XIX в. с высокой старославянской лексикой стилистически уравнялись древнерусизмы, которые тоже стали привлекаться для создания патетики художественной речи.

Устаревшая лексика может приобретать ироническую окраску. Ироническому переосмыслению устаревших слов нередко способствует пародийное использование элементов высокого стиля. 

Существует мнение, что устаревшая лексика распространена в официально-деловом стиле. Действительно, в деловых бумагах употребляются отдельные слова и обороты речи, которые в иных условиях мы вправе рассматривать как архаизмы. В некоторых документах пишут: сего года, к сему прилагается, нижеподписавшийся, вышепоименованный и т.д. Эти специальные официально-деловые слова в пределах «своего» функционального стиля экспрессивной окраски не имеют. Никакой стилистической нагрузки такая устаревшая лексика в официально-деловом стиле не несет.

Анализ стилистических функций архаизмов в том или ином произведении требует знания общеязыковых норм, действующих в описываемую эпоху. Например, в произведениях писателей XIX в. встречаются слова, которые архаизовались в более позднее время.

Употребление устаревших слов без учета их экспрессивной окраски становится причиной грубых стилистических ошибок.

Иногда авторы, употребляя устаревшее слово, искажают его значение. Но не Мария Семенова.

 

Кнесинка улыбалась, кивала головой собравшимся домочадцам. Что бы там ни делалось у нее на душе, истинных чувств дочери кнеса не должен видеть никто. Миг слабости, когда она в ужасе хваталась за руки Волкодава, случился и миновал.

 

Действительно, слово домочадцы, имеющее в словаре Ожегова помету (устар.), объясняется как «люди, которые живут в семье на правах ее членов», а зачастую оно используется в значении «жильцы».

 

Неправильное употребление архаизмов очень часто осложняется нарушением лексической сочетаемости. Порой искажается значение устаревшей грамматической формы слова.

Стилисты отмечают, что в последнее время получают распространение устаревшие слова, находящиеся за пределами литературного языка; причем нередко им присваивается новое значение. Например, неправильно используется слово втуне, имеющее в словаре Ожегова помету (устар.) и поясняемое синонимами бесплодно, напрасно.

 

Обещанного Тилорном "получаса" им не дали. В гулком каменном коридоре были отчетливо слышны все звуки, долетавшие снизу. Очень скоро Лучезаровичам наскучило ждать назад своего передового и втуне гадать, куда он подевался и почему из-за выступа до сих пор не слышно ни шума схватки, ни крика. Они осторожно выглянули за каменное ребро и сразу увидели своего сотоварища, заколдованного Тилорном.

 

При частом повторении устаревшие слова порой теряют отличавший их ранее оттенок архаичности. Это можно наблюдать на примере слова ныне. У Ожегова это наречие дается со стилистическими пометами «устар.» и «высок.».

 

Кнесинка Елень из своих покоев более не появлялась. Ждала, наверное, пока схлынут пересуды. Только выслала отрока, который вручил Волкодаву мешочек серебра и передал изустный наказ: ныне отправляться домой, а назавтра рано поутру прибыть к той же двери.

 

Современные авторы часто употребляют это слово как стилистически нейтральное. Таким образом, пренебрежение стилистической окраской устаревших слов неизбежно приводит к речевым ошибкам.

Как показало проведенное исследование, для создания мира своих героев Мария Семенова использует устаревшие слова (архаизмы и историзмы), среди которых преобладают историзмы. Функциями этих слов в романах являются воссоздание колорита времени и создание достоверности в описаниях.

 

Заключение

 

Творческую задачу, которую берется разрешить Мария Семенова, можно определить примерно так: создать мир достоверной магии, проявить скрытый смысл, свойственный "обыденным предметам", сделать волшебство таким же естественным и отродясь присущим миру, какими были у нее весла и паруса викингов, и при этом не уничтожить ни обаяния реальности, ни потрясающей силы чуда.

Едва ли можно сказать, что конкретно для этого следует делать. Кто-то посоветует "идти от науки", способной предоставить подходящие реалии - будь это наука параллельного по времени средневековья или та, которую принес Тилорн; кто-то рекомендует усложнить интригу, уверенней задействовать в ней побольше колдовства и избавиться от упреков в наивности, кто-то напротив, велит убрать лишние сюжетные линии, мешающие восприятию глубоких смысловых слоев, кто-то захочет удалить "мистический налет" и не морочить людей умолчаниями, а назвать по имени силу, превращающую Волкодава в пса, кто-то сочтет, что и без того сказано чересчур много... Несомненно одно: там, где чудо проросло из тех же корней, что и весь мир, оно уже не сможет быть просто техническим приемом. Конечно, легенде нужно немалое время, чтобы "вырасти из травы", и никто никогда не выучивался магии быстро. Но с другой стороны, будущее читателя - это настоящее писателя. Какими будут новые книги М.Семеновой - возможно, мы скоро узнаем.

Подводя итоги проведенному исследованию, можно отметить, что Мария Семенова бережно и внимательно относится к деталям, к мелочам сюжета, каждой детали дает поиграть. Чаще всего в описаниях Марии Семеновой встречаются описания пищи, которые переплетаются с описаниями домашней утвари и посуды. Также встречаются в произведениях Семеновой и яркие описания жилищ героев. Описания самих героев не отличаются подробным перечислением деталей, но тем не менее позволяют составить достаточно полное представление об их облике. Лексика произведений М. Семеновой весьма разнообразна.

Тематическое разнообразие лексики при описании быта героев, их обычаев, одежда, рода деятельности делает этот мир всегда ярким и узнаваемым. Автор использует лексику таких лексико-тематических групп, как названия людей, одежды, жилища, домашней утвари, наименования кушаний и напитков и др.

Мария Семенова ведет тщательный отбор лексики в соответствии с тем, о ком и о чем ведет речь в том или ином случае.

Большую роль в романе играм устаревшая лексика. В составе устаревшей лексики выделяются историзмы и архаизмы. К историзмам относятся слова, представляющие собой названия исчезнувших предметов, явлений, понятий: кольчуга, лучина, колодки, налуч, тул и т.п., которые встречаются у М. Семеновой.

Историзмы могут быть связаны как с весьма отдаленными эпохами, так и событиями сравнительно недавнего времени, ставшими, однако, уже фактами истории. Историзмы не имеют синонимов среди слов активного словарного запаса, являясь единственными наименованиями соответствующих понятий.

Архаизмы представляют собой названия существующих вещей и явлений, по каким-то причинам вытесненные другими словами, принадлежащими к активной лексике: облыжно – напрасно, злато - золото, ведать - знать.

Особый интерес в стилистическом отношении вызывают слова старославянского происхождения, или славянизмы. Значительная часть славянизмов ассимилировалась на русской почве и стилистически слилась с нейтральной русской лексикой (сладкий, плен, здравствуй), но есть и такие старославянские слова, которые в современном языке воспринимаются как отзвук высокого стиля и сохраняют свойственную ему торжественную, риторическую окраску.

Мария Семенова в цикле произведений о Волкодаве часто обращается к устаревшим словам как к выразительному средству художественной речи.

Неправильное употребление архаизмов очень часто осложняется нарушением лексической сочетаемости. Порой искажается значение устаревшей грамматической формы слова.. Стилисты отмечают, что в последнее время получают распространение устаревшие слова, находящиеся за пределами литературного языка; причем нередко им присваивается новое значение.

При частом повторении устаревшие слова порой теряют отличавший их ранее оттенок архаичности.

 

список использованной литературы

 

1. Афанасьев А.Н. Мифологические воззрения славян на природу. - М.,1995.

2. Гаврилов Д.А., Елкин С.В., Протоязык и традиционализм. Пути реконструкции. -М.: МГИФИ, 1997.

3. Кайсаров А.С., Глинка Г.А., Рыбаков Б.А., Мифы древних славян. Велесова Книга. -Саратов: Надежда, 1993.

4. Клещенко Е. Легенды вырастают из травы: Заметки о прозе М. Семеновой // Белый тезис (интернет-журнал). - 1998. - 27.03.98.

5. Криничная Н.А. Русская народная мифологическая проза: истоки и полисемантизм образов. В 3-Т., Т.2. Спб., 2001.

6. Крылов Г.А. Этимологический словарь русского языка. – СПб, 2004.

7. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. – М., 1989.

8. Кузьмин А., Падение Перуна. -М.: Мол.гвардия, 1988.

9. Левкиевская Е. Мифы русского народа. - М., 2002.

10. Мифы и легенды народов мира. Средневековая Европа. М, 2000.

11. Неклюдов С.Ю. Особенности изобразительной системы в долитературном повествовательном искусстве. // Ранние формы искусства.

12. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1997.

13. Перехвальская Е. Об авторе // Семенова М. Валькирия. - С. Петербург, 1995.

14. Розенталь Д.Э., Теленкова М.А. Словарь-справочник лингвистических терминов. – М., 1985.

15. Рыбаков Б.А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. - М., 1963.

16. Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М., 1981.

17. Семёнова М. Волкодав. В 3Т., М., 1999-2000.

18. Семенова М. Люблю, когда спасают бедненьких, маленьких, униженных... // Книжное обозрение. - 1997. - 18 февраля. - № 7.

19. Семенова М., Поединок со Змеем: Мифологический роман. -СПб.: Азбука-Терра, 1996.

20. Славянская мифология. Энциклоп. Словарь. М., 1995.

21. Фомина М.И. Современный русский язык. Лексикология. Учебник. – М.: Высшая школа, 2001. – 415 с.

22. Чародейство. Волшебство. Знахарство. Заклинания. Заговоры, -М.: Терра, 1998.

23. Шанский Н.М. Лексикология современного русского языка. – М., 1972.

24. Шанский Н.М., Иванов В.В. Краткий этимологический словарь. – М., 1971.

25. Шмелев Д.Н. Современный русский язык. Лексикология. – М., 1977.

[1] Криничная Н.А. «Русская народная мифологическая проза: истоки и полисемантизм образов» в 3-Т., Т.2. Спб., 2001. - С.327.

[2] Неклюдов С.Ю.Особенности изобразительной системы в долитературном повествовательном искусстве.//Ранние формы искусства. С.194.

[3] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.80.

[4] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.2, С.376.

[5] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.3, С.88.

[6] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.115.

[7] Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. В 3Т., Т1,М., 1995. - С.370-374.

[8] Н.А.Криничная. Русская народная мифологическая проза: истоки и полисемантизм образов. в 3-Т., Т.2. Спб., 2001. - С 322 – 330.

[9] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.2, С.375.

[10] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.2, С.358.

[11] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.2, С.129.

[12] Мифы и легенды народов мира. Средневековая Европа. М, 2000. - С.25.

[13] Рыбаков Б.А.. Древняя Русь. Сказания.Былины.Летописи. - М., 1963. - С.3.

[14] Там же. - С.5.

[15] Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. - М., 1981. - С.341.

[16] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.55.

[17] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.290.

[18] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.288.

[19] Афанасьев А.Н. Поэтические воззрения славян на природу. - М.,1995, В 3-Т., Т.1, С.47 –48.

[20] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.2, С.524.

[21] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.47.

[22] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.283.

[23] Е.Левкиевская. Мифы русскго народа. - М., 2002. - С.461-462.

[24] Е.Левкиевская. Мифы русскго народа. - М., 2002. - С.25-28

[25] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.23.

[26] Е.Левкиевская. Мифы русскго народа. - М., 2002. - С.163-164.

[27] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.18.

[28] Славянская мифология. Энциклоп. Словарь. М., 1995. - С.268.

[29] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.2, С.66.

[30] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.2, С.443.

[31] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.82.

[32] Афанасьев А.Н. «Поэтические воззрения славян на природу» М.,1995, В 3-Т., Т 1, С. 125

[33] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.547.

[34] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.2, С.59.

[35] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.2, С.530.

[36] Религия и богослужения древних персов. 1838,ХI, 1328.(по Афанасьеву)

[37] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.3, С.190.

[38] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.413.

[39] Мария Семёнова «Волкодав.» В 3Т., М., 1999-2000.; Т.1, С.96.

[40] Погост – место для временного проживания. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1997. С. 654.

 

[41] Подклет – основание, на котором строились дома, прообраз нынешнего фундамента. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1997. С. 395.

 

[42] Браное - вытканное  по старинному способу, с рельефными узорами, образованными переплетением нитей. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1997. С. 486.

 

[43] Усние – выделанная особым образом кожа животных, обычно свиней. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1997. С. 823.

[44] Черевье – арх. Обувь. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1997. С. 724.