Цикл произведений о Волкодаве

Последние годы ведущие позиции в фантастической литературе заняло направление, условно называемое фэнтези. При этом понятие «ведущие позиции» может пониматься двояко. Во–первых, необходимо признать, что по объёму изданий и популярности у рядового читателя фэнтези оставило далеко позади все прочие направления фантастики. Оно уступает по количеству названий и объёмам продаж лишь дамскому роману и детективу. Другое значение слов «ведущие позиции» говорит о том, что среди всех литературных течений именно фэнтези наиболее быстро развивается, осваивая новые территории и привлекая всё больше читателей.

Фэнтези не имеет даже устоявшегося названия, в критике приходилось встречать такие названия как: «фэнтези», «фентези», «фентази», «фэнтази» и, наконец, «fentasу». Последний вариант недвусмысленно указывает, откуда явилось новое течение. Конечно, русское фэнтези испытывает сильнейшее влияние англоязычного, но мне думается, это влияние не идёт на пользу, лишь увеличивая количество коммерческих поделок и вторичных подражаний. Именно американские стереотипы невероятно сузили круг проблем, образов и сюжетов, разрабатываемых фэнтези. Средневековый антураж, традиционный квест, стандартный набор героев - всё это пришло к нам вместе с Толкиеном и Желязны, прижилось на книжном рынке. Традиции Гоголя и Булгакова оказываются забытыми, многие «любители жанра», состыковавшись с его противниками, даже не считают эти произведения за фэнтези.

Будем рассматривать лишь те определения, которые действительно представляют интерес. Первое серьёзное определение: «Фэнтези — литература, занимающаяся конструированием миров». Если принять это определение, то к фэнтези придётся отнести «Солярис» и «Непобедимый», «Трудно быть богом» и «Второе нашествие марсиан», «Гравилёт Цесаревич», а следом за ним и всю альтернативную историю.

Другое определение: «Фэнтези — литература, описывающая мир объективного идеализма». Тогда «Полдень ХХII век» будет научной фантастикой, а «Попытка к бегству» — фэнтези. Зато фэнтези потеряет одно из недавних своих приобретений — роман Николая Романецкого «Убьём в себе Додолу», ибо волшебство в этой книге явно естественного происхождения, и всякое заклинание может быть разрушено с помощью Вольтова столба. Хотя и здесь следовало бы провести грань между собственно фэнтези и откровенно мистическими сочинениями. В фэнтези проявления сверхъестественного и то, что мы привыкли называть реальным миром, существуют как бы на равных. Магия, божественные силы и прочие фантастические атрибуты оказываются всего лишь дополнительным, хотя порой и важнейшим, фактором миров, материальная составляющая которых также является самоценной. В мистических произведениях реальная составляющая мира — не более чем игрушка в лапах сверхъестественного.

Граница между фэнтези и НФ, как и полагается в литературе, весьма зыбкая, подразумевает существование множества пограничных произведений,

Рассмотрим с точки зрения достоверности цикл «Волкодав» Марии Семёновой. У книги есть достоинства и недостатки. Она написана хорошим русским языком, практически не содержащим мелких ляпов. Романы о Волкодаве наполнены приключенческими сценами, способными держать читателя в напряжении. Однако, что касается достоверности… «Волкодава» принято называть русским фэнтези. На страницах «Волкодава» встречается множество разных народов, у каждого из которых существует своя система обычаев, верований, общественного устройства. Всё это логично увязано друг с другом, так что даже противоречия оказываются естественными, существующими в реальной жизни. Ни один из персонажей не совершает поступков, не согласных с менталитетом собственного народа. Прописан и антураж: миски, плошки, оружие, всякая одёжка. Достоверность полная.

В 1980 г. Мария Семенова написала повесть, ныне известную как «Хромой
кузнец», и передала ее в ленинградское отделение «Детской литературы». Повесть поставили в план издания и забыли о ней надолго, а сама автор с тех пор двенадцать лет ходила на занятия литобъединения при издательстве. За это время ей удалось опубликовать несколько стихотворений. К исторической прозе относились с подозрением: «Пишешь ты вроде ничего, только кому эта Древняя Русь нужна? Какие-то викинги... Это далеко от наших дней, лучше пиши про современность...» [16, с. 70]. Перелом наступил в 1985 г., когда на совещании молодых литераторов Северо-Запада Р. Погодин дал блистательную оценку повести «Ведун». С тех пор пошли сперва публикации в журналах, а в 1989 г. вышла уже отдельная книга. За повесть «Лебеди улетают» М.Семенова получила премию «За лучшую детскую книгу года».

Автор до глубины души увлечена суровым и прекрасным миром викингов; она связывает напрямую историю древних мореплавателей с историей славян, русичей, полагая исток будущего взлета родной страны во взаимодействии этих различных и одновременно близких племен и народов. Любимые писательницей герои нередко переходят из одного произведения в другое, позволяя читателю мысленно объединять небольшие по объему повести в роман-эпопею.

Историческая проза М.Семеновой - это органическое переплетение в захватывающем сюжете документальных фактов и свидетельств прошлого с головокружительными приключениями вымышленных героев, описание и реконструкция обрядов и обычаев, утонченный психологизм.

Стремясь воссоздать события тысячелетней давности сквозь призму восприятия современником этих событий, М.Семенова рисует «живой и звучащий» мир, в котором люди еще не разучились видеть в лесу - лешего, в реке - русалку, и в то же время они привыкли искать опору в самих себе, когда «человек с руками, головой и сильной волей мог выбиться в люди из абсолютных низов» [15, с. 267]. Этот мир суров, но справедлив, он испытывает человека на прочность, на умение сохранить верность самому себе и противостоять врагам, стихиям и бедам. В этом мире все живое полноправно наделено душой, которую нужно научиться понимать, хотя чуткость к голосам «невидимого» дана не каждому. Беда, если человек нарушает вольно или невольно гармонию и устои окружающего.

В 1992 г. М.Семенова активно занялась переводческой деятельностью; в процессе этого познакомилась со множеством произведений, написанных в жанре фэнтези. Неудовлетворенность переведенным и прочитанным стала одним из побудительных мотивов к написанию романа «Волкодав» (1992-95), который был назван издателями «русским Конаном».

Сама автор на вопрос о том, каким образом к ней пришло увлечение фэнтези, в одном из интервью объясняет: «Просто мне всегда казалось более интересным писать не о великих исторических событиях, а о том, почему люди того времени действовали так, а не иначе, как они на жизнь смотрели, как они мир себе представляли... Мифологическое мышление настолько мощно влияло на человека, настолько оно определяло его поступки, которые современная логика объяснить совершенно не в состоянии, что там реально проявлялось влияние богов, мистических сил и так далее... Вот поэтому я и придумала такой отдельный мир, где все так оно и есть - что если там какая-то лужа, то в ней совершенно точно живет водяной...» [16, с. 71].

В увлекательной форме героико-романтического эпоса М.Семенова создает «волшебную реальность» древней и древнейшей истории славян и их ближайших соседей. При этом автор подчеркивает: «В «Волкодаве» я сознательно уходила от славянских богов, от конкретных реалий. И славяне у меня называются веннами и сольвеннами. Отказавшись от буквы, я постаралась взять дух, который владел тогдашними людьми. Я попыталась отразить воззрения народов на окружающую жизнь и друг на друга» [16, с. 68].

В «магических» романах М.Семеновой оживают древние обычаи, представления, мифы, получая оригинальное образное воплощение и формируя своеобразную структуру мироздания. В нем все сущее находиться на своем месте, выражаясь всеобщим множеством в гармонию целого; в нем все происходит так, как должно произойти, даже, если кажется, что оно происходит иначе; в нем сон это та же явь, прошлое может превращаться в будущее и наоборот, а судьбу нельзя умолить, но можно попытаться с ней бороться силой чистого сердца и верной души.

Присущий писательнице глубокий психологизм и повышенное внимание к детали в конечном счете делает художественный мир «Волкодава» на редкость убедительным: своеобразие мифологического мироощущения в нем сливается с правдивой передачей человеческих чувств и эмоций, с точностью обрисовки их внешних проявлений в реалиях ретропии. Созданный М.Семеновой мир кажется реальным и осязаемым, он целен и достоверен, при погружении в него испытываешь своеобразный «эффект присутствия». Автор одновременно является как бы очевидцем и участником описываемых событий, «живет» в рисуемом мире. Логично в этом смысле ее собственное «признание»: «Эта ежедневная жизнь здешняя, все эти хождения по магазинам, для меня совсем не главное. Настоящая-то жизнь, она ТАМ» (имеется в виду роман «Волкодав») [16, с. 67].

В отличие от многих собратьев по перу, чьи миры выглядят своеобразной декорацией, на фоне которой разворачивается действие, мифопоэтический мир романов М.Семеновой несколько сужен и «обытовлен», ее герои ограничены точно обозначенным пространством и временем, а присутствие чудесного элемента скупо и «завуалировано». Однако именно эта «дотошность» в обрисовке деталей позволила ей сделать героев и их приключения достоверными и убедительными. Использование же М.Семеновой мощной научной базы данных, этнографических, филологических, медицинских, философски-религиозных, дает автору возможность избегать фактических неточностей, нередко встречающихся в произведениях других авторов. М.Семенова стала автором нескольких научно-популярных работ о викингах и древних славянах.

Сегодня М.Семенова убеждена, что ее «основной стезей были и остаются исторические романы о IX веке в нынешней Ленинградской области», тем не менее, у нее есть оригинальные замыслы в диапазоне от научно-исследовательских статей до литературных мистификаций и пародий.