Зиг Кайф. Блицкриг как метамфетаминовая война

(1939–1941)

Иногда музыка действительно приносит мне большое утешение (впрочем, не нужно забывать о первитине, который после бессонных ночей служит поистине чудесную службу).

Генрих Бёлль [76]

Автор этого письма родителям с фронта стал впоследствии лауреатом Нобелевской премии по литературе и, даже сев после войны за письменный стол, не смог отказаться от «чудесных свойств» метамфетамина. Он приобрел зависимость, когда принимал его будучи солдатом – чтобы поддерживать боеспособность и преодолевать тяготы войны: «Подумайте о том, чтобы при первой возможности прислать мне в конверте первитин. Отец может купить его на деньги за проигранное пари»[77], – говорилось в одном из последующих его писем с фронта.

Генрих Бёлль говорит о своем употреблении первитина как о чем-то само собой разумеющемся, из чего можно заключить, что для него это было обыденностью и он не видел в этом никакой опасности: «Если очередная неделя пролетает так же быстро, как и предыдущая, я этому только рад. Пришлите мне при случае еще первитина – он пригодится, когда я буду заступать в караул. А также, если можно, немного шпика, чтобы поджарить на нем картофель»[78]. Частые упоминания им стимулятора свидетельствуют о том, что родители были в курсе его пристрастия и ничего не имели против этого: «Дорогие родители! Сейчас у нас затишье, и у меня появилась возможность, чтобы написать вам. Я устал как собака, поскольку вчера ночью спал всего два часа, и сегодня мне удастся поспать не больше трех часов. Впрочем, скоро начнет действовать первитин, который поможет мне преодолеть усталость. Ярко светит луна, небо усыпано звездами, и очень холодно»[79]. Судя по всему, для Бёлля сон был страшным врагом: «Валюсь с ног от усталости. Хочется покончить со всем этим. Пришлите мне как можно быстрее сигареты „Хиллхалл“ или „Камиль“»[80]. И в другом месте: «Служба тяжелая, и вы должны меня понять, если в дальнейшем я буду писать вам только через каждые 2–4 дня. Сегодня я пишу вам главным образом ради первитина!»[81]

Является ли случай с рядовым Бёллем исключительным? Или же в армии, как и в гражданском обществе, имели место массовые злоупотребления? Возможно, сотни тысяч или даже миллионы немецких солдат во время своих завоевательных походов находились под воздействием метамфетамина? Может быть, стимулятор, придающий дополнительную энергию, повлиял на ход Второй мировой войны? Итак, начинается путешествие в недрах архивов.

Исследование документов: военный архив во Фрайбурге

В городе Фрайбург-в-Брайсгау окруженное высокой оградой с колючей проволокой и охраняемое привратником-саксонцем высится здание Военного архива при Федеральном архиве. Перед теми, кто приходит сюда для проведения исследований, фотоэлемент открывает стальные ворота, и они вступают в стерильно чистое помещение, окна которого, когда солнце снаружи светит слишком ярко, закрывают пластинчатые жалюзи с автоматическим приводом. Компьютер обеспечивает доступ к многочисленным материалам на полках стеллажей хранилищ, сверху донизу снабженных каталогами на роликах. Миллионы убитых оставили после себя миллионы документов. Здесь есть возможность узнать драматические подробности войн, которые когда-либо вела Германия.

По крайней мере теоретически. Ибо, хотя в хранилищах содержится огромное количество документов, в этой груде материалов, образовавшейся вследствие бюрократической страсти к собирательству, чрезвычайно трудно найти по-настоящему ценную информацию. Дескриптор, который можно найти в компьютере после продолжительных поисков, раскрывает очень мало аспектов документа. Дело осложняется еще и тем, что несколько десятилетий назад служащие архива располагали предметные рубрики в порядке, соответствовавшем другим задачам поиска. Так, к примеру, в первые послевоенные годы подробностям истории медицины придавалось меньшее значение, нежели сегодня. Кроме того, в официальные описания событий неизбежно вкрадывались субъективные впечатления и общественные настроения, которые при изучении документов должны отступать на задний план. Таким образом, доступ к сведениям о прошлом, пусть даже он осуществляется посредством новейших технологий, основывается на понимании истории, существовавшем в том самом прошлом.