Взбесившийся мелкий буржуа: анархист

Предисловие

Для начала я хотел бы немного определиться с терминами. Наверное, наиболее точным из приходящих мне в голову названий для статьи было бы что-то вроде “Мелкобуржуазный индивидуальный нигилистический бунт в современной культуре” или даже еще длиннее. Однако суть того, о чем пойдет речь, и правда можно выразить более кратко и емко, пусть и с некоторой потерей точности.

Что я имею в виду, говоря о “бунте на уничтожение”? Такой способ индивидуального протеста, в рамках идеологии которого заложен отчетливый нигилизм и как следствие отрицание возможности исправить что-либо и бессмысленность этих попыток. И, что немаловажно, одним из возможных итогов является уничтожение как цель и единственное, что может иметь хоть какой-то смысл.

Двумя основными произведениями, которые я собираюсь анализировать в данной работе, будут “Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит” (постановка 80 года и фильм 2007 года) и “Ярость” (2009 год). Почему именно они? Во-первых, оба были достаточно популярны, во-вторых, оба затрагивают интересующую тему, в-третьих, на их примерах можно проследить изменения в изображении данного явления. Разумеется, эти фильмы – не единственные по теме, однако они дают достаточно ясное представление как сами по себе, так и при рассмотрении вместе.

Краткое содержание и общие мотивы

Музыкальная постановка “Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит”, основанная на историях середины XIX века, повествует о некогда уехавшем из города брадобрее, который вернулся спустя много лет. Он конченый человек, его жизнь была сломана, когда сильные мира сего (в лице судьи) отправили Тодда в пожизненную ссылку, чтобы заполучить его молодую жену. Тодд не видит в жизни ничего хорошего, и по приезду он находит лишь один смысл существования – месть. Он снова начинает работать брадобреем, периодически убивая своих клиентов и отдавая их трупы на мясо своей соучастнице миссис Ловетт, которая использует их для готовки. После серии трагических и драматических событий Тодд все же добирается до судьи, однако, узнав в одной из жертв свою жену, осознает ужас того, что он натворил, после чего убивает свою соучастницу и погибает сам.

История Билла, главного героя “Ярости”, звучит похоже по форме. Неустроенный и недовольный социальным положением молодой человек, ощущающий отчуждение и близкий конец общества, устраивает кровавую резню и стрельбу в городе. В эту стрельбу вплетаются и социальное недовольство, и личная месть, и даже некоторая идеология (в конце фильма показывают так называемый манифест главного героя). Сам Билл не умирает в конце (более того, у фильма есть продолжение), однако общее ощущение безысходности и социальной бессмысленности происходящего здесь также наличествует.

Казалось бы – весьма похожие истории. Оба персонажа – отчетливые носители мелкобуржуазной морали. Тодд собственно и является мелкой буржуазией (ремесленником-брадобреем), а Билл, хотя и работает автомехаником по найму, определенно рос в семье не то мелких буржуа, не то рабочей аристократии (сказать точно не представляется возможным). Оба находились в неудовлетворительном для них социальном положении, оба ощущали на себе давление окружающей реальности, оба пришли к мысли о возможности массового убийства вполне случайных людей.

Однако несмотря на внешнее сходство историй, между ними есть значительные и серьезные различия. Эти различия выходят как за рамки формы, так и за рамки описываемого исторического периода (история о Суини, хотя и повествует о XIX веке, была поставлена значительно позже) и являются ключевыми для понимания как каждого произведения в отдельности, так и взаимосвязи между ними. Более того, именно с их помощью я буду пытаться проследить общественные процессы, породившие оба этих произведения.

Дальше я нередко буду говорить о вымышленных персонажах, как о живых людях. Почему? Кинематограф (также как и театр, и другие формы искусства) в обществе носит двоякую функцию. С одной стороны, он отражает некоторое состояние общественного сознания, с другой – он не только отражает, но и воспроизводит, поддерживает или даже слегка меняет его. И в этом смысле образы Суини Тодда и Билла достаточно правдоподобны (с учетом художественных допущений, разумеется). Причем правдоподобны они именно как образы мелких буржуа - более романтичный в случае со Суини и более реалистичный в случае с Биллом. В качестве примера можно вспомнить Химейера с его “Киллдозером”. Разумеется, многое в образах Суини и Билла преувеличенно и выпячено наружу. Однако от этого они не становятся полностью оторванными от окружающего бытия.

Заключение

Все сказанное выше не удивительно. Общественное бытие изменилось, а вслед за ним и общественное сознание, породившее как современный фильм о Суини (с затушевыванием социального), так и “Ярость”. Более того, не просто породившее, но и принявшее. Новый Суини был принят вполне благосклонно, а “Ярость” некоторые даже называют лучшим фильмом Уве Болла (что, стоит сказать, не является большим достижением, с учетом репутации режиссера). И если “вчера” образ мелкобуржуазного бунтаря выглядел куда более романтическим, то сегодня от былой романтики не осталось и следа.

И это не вина конкретных фильмов, в конце концов, ни первый ни второй не являются откровенной пропагандой. Просто буржуазное сознание реагирует на изменения бытия, одновременно и ощущая его, и не имея возможности полностью осознать, и тем более объяснить причины происходящих изменений. Но даже его ограниченности вполне хватает для того, чтобы осознать, что “герой нашего времени” все меньше напоминает анархиста-бунтаря. Ему на смену пришел жестокий, уверенный в собственной исключительности социопат, склонный к ксенофобии и презирающий тех, кто слабее. В обязательной черной рубашке.

И кажется, еще немного, и где-то вдалеке зазвучит “Giovinezza”.

Материалы

1. Детская болезнь “левизны” в коммунизме, В.И. Ленин, 1920г
2. Выдержки из стенографической записи высказываний Гитлера, Скепсис, https://scepsis.net/library/id_726.html
3. Бегство от свободы, Э. Фромм, АСТ, 2017
4. Средние слои как массовая база фашизма, А. Галкин, Скепсис, https://scepsis.net/library/id_2741.html
5. “Народное государство” Гитлера, С. Мадиевский, Скепсис, https://scepsis.net/library/id_932.html
6. Фашизмов много, А. Тарасов, Скепсис,
   https://scepsis.net/library/id_523.html
7. О неповиновении и другие эссе. Часть третья, “Приложение гуманистического психоанализа к марксистской теории”, Э. Фромм
8. Рыцарь и Буржуа, М. Оссовская, 1987

^[1] Впрочем, мы все заслуживаем смерти, даже вы, миссис Ловетт, даже я (англ)

^[2] There are two kinds of men and only two / Есть всего два типа людей
There's the one staying put in his proper place / Одни – те, которых поставили на свое место
And the one with his foot in the other one's face / Другие – те, что давят ногой первым на лицо

                                                           Sweeney Todd - Epiphany

^[3] Суть ее сводится примерно к следующему – богатые угнетатели заслужили быть убитыми, а бедные и угнетенные получат таким образом избавление от ужаса и унижения.

^[4] “Цель своей восточной политики, если рассматривать ее в перспективе, шеф характеризовал как создание на восточном пространстве территории для расселения приблизительно ста миллионов представителей германской расы.”[2]

^[5] “По контрасту с негативным или безропотным отношением рабочего класса и либеральной и католической буржуазии. нацистская идеология была с энтузиазмом принята низами среднего класса - мелкими лавочниками, ремесленниками и белыми воротничками.”[3, с. 205-206]

^[6] Социальные группы, занимающие промежуточное положение между буржуазией и рабочим классом, в кризисных ситуациях проявляют склонность к поддержке идей, выдвигаемых фашизмом, составляют его массовую базу и являются резервуаром, из которого он пополняет свою элиту.[4]

^[7] “Государство в целом превратилось в колоссальную машину для грабежа, а отдельные граждане – в извлекателей выгод и пассивно подкупленных.”[5]

^[8]“ «Система была создана для общей выгоды немцев. Каждый принадлежавший к «расе господ» - а это были не только какие-то нацистские функционеры, но 95% немцев – в конечном счете имел какую-то долю в награбленном”[5]

^[9] “Фашизмы как набор близкородственных общественных феноменов прекрасно уживаются с любым цветом кожи и любой религией. … Фашизм не идентичен белому расизму, как видно из опыта Гаити, режима Мобуту в Заире и совершенно фашистской по идеологии ФНЛА Холдена Роберто в Анголе.... Но любому фашизму обязательно присущи установки на воинствующий антикоммунизм; милитаризм (в узком смысле, то есть на восхваление армии и армейских порядков и перенесение их в гражданскую жизнь); воинствующие ксенофобия, расизм, национализм... теоретический элитаризм... обывательский культурный примитивизм...”[6]

^[10] “...характерологической матрицы, общей для группы (например, нации или класса), которая эффективно определяет действия и мысли членов группы.”[7]

^[11] “Для авторитарного характера существуют, так сказать, два пола: сильные и бессильные. Сила автоматически вызывает его любовь … бессильные люди или организации автоматически вызывают его презрение.”[3]

^[12] “Прежде чем перейти к теологии Лютера, я хочу лишь упомянуть, что сам он - как личность - был типичным представителем "авторитарного характера", который будет описан ниже.”[3]

^[13] “Авторитарный характер - никогда не "революционер", я бы назвал его "бунтовщиком". Множество людей - и политических движений - изумляют не очень внимательного наблюдателя кажущейся необъяснимостью перехода от "радикализма" к крайнему авторитаризму. Психологически эти люди - типичные бунтовщики.”[3]

^[14] В качестве примера можно привести, например, поэму “Труды и дни” Гесиода.[8]

Предисловие

Для начала я хотел бы немного определиться с терминами. Наверное, наиболее точным из приходящих мне в голову названий для статьи было бы что-то вроде “Мелкобуржуазный индивидуальный нигилистический бунт в современной культуре” или даже еще длиннее. Однако суть того, о чем пойдет речь, и правда можно выразить более кратко и емко, пусть и с некоторой потерей точности.

Что я имею в виду, говоря о “бунте на уничтожение”? Такой способ индивидуального протеста, в рамках идеологии которого заложен отчетливый нигилизм и как следствие отрицание возможности исправить что-либо и бессмысленность этих попыток. И, что немаловажно, одним из возможных итогов является уничтожение как цель и единственное, что может иметь хоть какой-то смысл.

Двумя основными произведениями, которые я собираюсь анализировать в данной работе, будут “Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит” (постановка 80 года и фильм 2007 года) и “Ярость” (2009 год). Почему именно они? Во-первых, оба были достаточно популярны, во-вторых, оба затрагивают интересующую тему, в-третьих, на их примерах можно проследить изменения в изображении данного явления. Разумеется, эти фильмы – не единственные по теме, однако они дают достаточно ясное представление как сами по себе, так и при рассмотрении вместе.

Краткое содержание и общие мотивы

Музыкальная постановка “Суини Тодд, демон-парикмахер с Флит-стрит”, основанная на историях середины XIX века, повествует о некогда уехавшем из города брадобрее, который вернулся спустя много лет. Он конченый человек, его жизнь была сломана, когда сильные мира сего (в лице судьи) отправили Тодда в пожизненную ссылку, чтобы заполучить его молодую жену. Тодд не видит в жизни ничего хорошего, и по приезду он находит лишь один смысл существования – месть. Он снова начинает работать брадобреем, периодически убивая своих клиентов и отдавая их трупы на мясо своей соучастнице миссис Ловетт, которая использует их для готовки. После серии трагических и драматических событий Тодд все же добирается до судьи, однако, узнав в одной из жертв свою жену, осознает ужас того, что он натворил, после чего убивает свою соучастницу и погибает сам.

История Билла, главного героя “Ярости”, звучит похоже по форме. Неустроенный и недовольный социальным положением молодой человек, ощущающий отчуждение и близкий конец общества, устраивает кровавую резню и стрельбу в городе. В эту стрельбу вплетаются и социальное недовольство, и личная месть, и даже некоторая идеология (в конце фильма показывают так называемый манифест главного героя). Сам Билл не умирает в конце (более того, у фильма есть продолжение), однако общее ощущение безысходности и социальной бессмысленности происходящего здесь также наличествует.

Казалось бы – весьма похожие истории. Оба персонажа – отчетливые носители мелкобуржуазной морали. Тодд собственно и является мелкой буржуазией (ремесленником-брадобреем), а Билл, хотя и работает автомехаником по найму, определенно рос в семье не то мелких буржуа, не то рабочей аристократии (сказать точно не представляется возможным). Оба находились в неудовлетворительном для них социальном положении, оба ощущали на себе давление окружающей реальности, оба пришли к мысли о возможности массового убийства вполне случайных людей.

Однако несмотря на внешнее сходство историй, между ними есть значительные и серьезные различия. Эти различия выходят как за рамки формы, так и за рамки описываемого исторического периода (история о Суини, хотя и повествует о XIX веке, была поставлена значительно позже) и являются ключевыми для понимания как каждого произведения в отдельности, так и взаимосвязи между ними. Более того, именно с их помощью я буду пытаться проследить общественные процессы, породившие оба этих произведения.

Дальше я нередко буду говорить о вымышленных персонажах, как о живых людях. Почему? Кинематограф (также как и театр, и другие формы искусства) в обществе носит двоякую функцию. С одной стороны, он отражает некоторое состояние общественного сознания, с другой – он не только отражает, но и воспроизводит, поддерживает или даже слегка меняет его. И в этом смысле образы Суини Тодда и Билла достаточно правдоподобны (с учетом художественных допущений, разумеется). Причем правдоподобны они именно как образы мелких буржуа - более романтичный в случае со Суини и более реалистичный в случае с Биллом. В качестве примера можно вспомнить Химейера с его “Киллдозером”. Разумеется, многое в образах Суини и Билла преувеличенно и выпячено наружу. Однако от этого они не становятся полностью оторванными от окружающего бытия.

Взбесившийся мелкий буржуа: анархист

Еще давно Ленин упоминал, что “взбесившийся” от ужасов капитализма мелкий буржуа – вполне нормальное явление для капитализма. Таким же нормальным явлением он видел и анархизм[1]. Разумеется, назвать Суини Тодда последовательным анархистом было бы ошибкой. Ему далеко не то что до Бакунина и Кропоткина, но даже до менее именитых анархистов (хотя стоит сказать, что можно проследить некоторую схожесть с отдельными взглядами Нечаева). Однако разбирая его мотивацию, идеи и действия, можно прийти к одному, довольно занятному, выводу: идеи Суини эгалитарны по своей сути.

Он осознает классовую природу общества (хотя и сводит все к простому конфликту богатых и сильных против бедных и слабых), он говорит об этом буквально прямым текстом^[2]. Даже мотивация для его убийств довольно эгалитарна^[3]. Сразу замечу, что я ни в коем случае не разделяю подобные убеждения, не считаю их последовательными и сколько-либо обоснованными. Однако это не значит, что невозможно понять, как именно может сформироваться такое нигилистически-анархистское мировоззрение.

Суини почувствовал царящую несправедливость на себе, он даже смог сделать некоторое обобщение, однако пойти дальше у него не вышло и все, что он смог придумать – частная конкретная месть частному конкретному угнетателю. Такое решение выглядит вполне понятным как ввиду мелкобуржуазного характера самого героя, так и ввиду искалеченной от пережитого психики. И даже несмотря на то, что локально он смог осуществить свой план (судья был убит), это в общем и целом ничего не изменило, более того, своими неразборчивыми действиями он погубил ту, которую любил. Несложно понять, что смерть Суини Тодда в конце не случайна. Такой человек не может быть органичной частью системы.

Также хочу вскользь заметить, что в Тодде (и, как мы увидим позже – и в Ярости) довольно важную роль играет второстепенный персонаж, соучастница Суини – миссис Ловетт. В отличие от идейного и разбитого Тодда, она вполне твердо стоит на земле и в некотором роде дополняет его. Тодд вместе с мисс Ловетт образуют эдакого сферического мелкого буржуа в вакууме. С одной стороны – отчуждение, шаткое положение и осознание своего одиночества при капитализме (Суини), с другой – поведение мелкого хозяйчика, умение приспосабливаться и извлекать свою небольшую выгоду из чего угодно (миссис Ловетт). Столь же показательно, что эти два персонажа отлично уживаются большую часть времени. Ровно до того момента, как противоречия между ними не вырастают до такой степени, что уничтожают их обоих. Не уверен, что данная мысль была напрямую заложена в произведении, но демонстрация противоречивости мелкой буржуазии вышла неплохая.

Про экранизацию Бертона я скажу лишь вскользь. Просто для того чтобы показать изменение акцентов со временем и (ввиду того, что экранизация была успешной) востребованность подобного изменения. В экранизации все еще присутствует социальный подтекст, но большей частью он заменен пышной и ярко-гротескной формой. Куда больше акцента на пиршестве невольных каннибалов, чем на социальной природе центрального конфликта. Разумеется, не стоит тешить себя иллюзиями, и постановка 80-го года вполне себе лежит в трендах буржуазного кино, однако не заметить упрощение содержания ради торжества формы довольно сложно. Даже подбор актеров (хотя если говорить о Бертоне, то это его обычный подбор актеров) уже играет на изменение атмосферы. Глядя на накрашенного Джонни Деппа, сложно представить себе видевшего жизнь и отбывшего много лет в ссылке брадобрея, уж больно лакированным и изящным выглядит актер.