Глава 6. Англо-апачский конфликт в Аризоне.

Для успешного осуществления  кампаний против индейцев в Аризоне, географические преграды создавали еще больше помех, чем в Нью-Мексико, и на протяжении многих лет солдаты вынуждены были их преодолевать. Один офицер так с иронией высказался по этому поводу: «Я не могу передвигаться по этой земле без помощи ругани - постоянной и в больших количествах. Я прошу прощения у всех католических святых перед собранными в кучу скалами и перед коварными обрывами, которые невозможно пройти, пока я со своими людьми не прокляну их самыми страшными ругательствами».

Несмотря на то, что Аризона была выделена в феврале 1863 года в отдельную от Нью-Мексико территорию, Карлтон удерживал там военный контроль до 1865 года, и войска продолжали исполнять его приказы. В мае 1863 года командир в Тусоне узнал о наличии враждебного лагеря апачей в каньоне Аравайпа. Он приказал лейтенанту Томасу Тидбеллу напасть на него с отрядом калифорнийских волонтеров, гражданскими американцами и мексиканцами, а также с некоторыми папаго и апачами мансо в качестве проводников. Они совершали переход в течение пяти ночей, а затем на рассвете неожиданно атаковали этот лагерь, убивая пятьдесят из его жителей и раня намного больше.

Когда было найдено золото вблизи места, где вскоре был основан Прескотт, Карлтон решает обезопасить шахтёров от свирепых тонто и явапаев, чьи охотничьи земли захватывались в ходе освоения региона. Он отдаёт распоряжение основать в долине Чино форт Уиппл. Его командир, майор Эдвард Уиллис, приходит к соглашению с несколькими сотнями индейцев, проживавшими в окрестностях. Он предупредил территориальных чиновников, которые находились на пути в регион, о деликатности ситуации, и потребовал избегать разжигания   страстей среди индейцев. Несмотря на это предупреждение, когда эти представители повстречали мирную группу индейцев, их охрана атаковала и убила двадцать из них. Через сутки все группы тонто и явапаев в центральной Аризоне находились на тропе войны.

В начале 1864 года скотовод Кинг Вулси провёл три  карательных экспедиции против тонто, явапаев и пиналеньо, которые украли почти всех животных из окрестностей Прескотта, а также табун мулов из форта Уиппл. Вулси сражался с апачами раньше, и разделял бытовавшее на границе убеждение, что в индейской войне нет запрещённых приёмов. В одном случае, он вместе с некоторыми другими белыми обнаружил лагерь, заполненный апачами. Вулси подмешал стрихнин в пиноле - муку, изготовленную путём измельчения зерна и фасолей мескита. Он упаковал этот концентрат и водрузил его на ослика, которого пустил свободно пастись. Естественно, апачи поймали его и съели пиноле. Когда некоторые из них попадали в агонии на землю, другие бежали. Это был так называемый договор Пиноле.

Собрав двадцать восемь мужчин, Вулси послал одного из них в деревни пима, чтобы попросить их и марикопа присоединиться к военной экспедиции в район Верде. Многие шахтёры уже покинули регион Прескотта из-за индейских налетов, и Вулси понимал, что тонто и их союзники будут досаждать еще остающимся там ранчеро и шахтёрам. Он привлек в кампанию пима, марикопа, одного юма и одного апачи-мохаве по имени Джек Тонто, однако, когда след повернул в незнакомую доселе страну, пима покинули их. 

Всё ещё не сходя со следа украденного скота, партия Вулси разбила свой лагерь в сухом русле ручья. Вскоре горы огласились эхом военных кличей, - это тонто и явапаи окружили лагерь. Апачи-мохаве Джек Тонто был у Вулси переводчиком. Тонто сказали ему, что у их отряда нет шансов для побега, и они все до одного будут убиты. Проводник апачи-мохаве уверял, что Вулси и его партия всего лишь изыскатели, и могут купить свои жизни за табак и пиноле, если индейцы спустятся в их лагерь. Один из противников узнал этого апачи-мохаве и пришёл в лагерь, чтобы получить    табак и пиноле. Потом поодиночке спустились и другие. Тогда Вулси выдернул свой пистолет и убил вождя, что послужило сигналом к атаке. Через несколько минут двадцать четыре тонто, явапаев и пиналеньо лежали мёртвые, а другие бежали, все раненые.

В двух других кампаниях, Вулси и его люди убили более тридцати тонто и явапаев, тем самым, снизив на некоторое время  интенсивность нападений   индейцев на шахтёров вокруг Прескотта. Однако существующая опасность была лишь слегка приглушена, и губернатор территории Джон Гудвин заявлет, что «индейские проблемы становятся очень серьёзными, и если не принять энергичных мер, новые добывающие области будут покинуты». Война против тонто и явапаев продолжилась. Рота аризонский милиции убивает двадцать  три из них в конце 1865 года. Следующей весной, аризонские добровольцы, в экспедиции, выступившей из Кэмп-Линкольн, убивают более тридцати или сорока из них. Солдаты и пима убивают ещё сорок семь в том же регионе. Индейцы и поселенцы долины Черепа (Скал-Вэлли) решили встретиться для «большого разговора». Пока, суть да дело, прибывают солдаты и убивают ещё тридцать два индейца.

Росс Браун, кто посещал Аризону в 1864 году и путешествовал с вновь назначенным управляющим по индейским делам Чарльзом Постоном, оставил разъяснение состояния дел. Ситуация, описанная Брауном, сложилась, по крайней мере, частично, в результате враждебности апачей: «В состав белого населения входят - шахты без шахтёров; форты без принадлежащих им грубых солдат; политиканы без курса действий; маклеры без торговых постов». Постон просил присылки большего количества солдат и лучшего согласования действий между военными департаментами, добавляя при этом, что «переход из одного военного департамента в другой, равен входу в иностранное государство».  Апачи продолжали представлять опасность для жизни на юге Аризоны. Браун обнаружил, что при наличии в Тусоне двух рот калифорнийских добровольцев, апачи, тем не менее, смело появлялись в пределах трёх миль от города. Папаго традиционно вносили свой вклад в борьбу против апачей, однако дорога между   Сан-Ксавье и Тубак была сплошь обозначена могилами людей, убитых за несколько прошлых лет. Старое ранчо Калабасас, имевшее шесть лиг плодородной земли в долине Санта-Крус, принадлежало бывшему губернатору Соноры Мануэлю Мария Гандаре. Браун повстречал Гандару по пути в Калифорнию. Несмотря на то, что он владел одним из прекраснейших ранчо в регионе, Гандара был беден, так как апачи сделали его владения непригодными для жилья. Один из скваттеров старожилов по имени Пеннингтон, жил там на протяжении последних нескольких лет с десятью или двенадцатью своими детьми. Его скот был угнан и коррали сожжены, однако, из-за того, что строения ранчо были каменными, их удалось сохранить.

Ранчо Аривака тоже было населено, но постоянно обеспокоено апачами. Ночью необходимо было находиться всегда настороже, чтобы сохранить лошадей и мулов. Они были загнаны в прочный корраль, с тяжёлой цепью вокруг него. Сторожевые собаки рыскали вокруг, и часовые спали по соседству. Несмотря на такие меры предосторожности, четверо или пятеро апачей без шума размотали цепь, растворили тяжёлые ворота и увели всех животных. Пятеро вакеро погнались за ними, и были атакованы из засады.

Проезжая через каньон Кокоспера, Браун опасался апачской засады, но его ирландский кучер выглядел равнодушным. «В любом случае», - уверил он Брауна, - «вначале они тебя оскальпируют». Но зачем? «Чтобы потереть твои густые спутанные волосы. И я не настолько глуп, как некоторые другие господа, которые всегда что-либо сочиняют». 

В 1864 году Карлтон отдаёт приказ о проведении хорошо спланированной и самой полномасштабной кампании против апачей Аризоны. Как обычно, его распоряжения не обошлись без его любимой фразы об «уничтожении  всех лиц мужского пола». Новый пост, названный в честь губернатора Гудвина, был основан у Хилы и занят гарнизоном из пятисот пехотинцев и кавалеристов. Войска обязаны были продолжить отправку разведывательные патрулей против апачей, прочёсывая при этом страну во всех направлениях. В семидневном, или чуть меньше, марше, каждый человек должен был нести на себе выданные ему пайки, куда входили мясо, хлеб, кофе, сахар и соль. Каждый солдат должен был иметь при себе одно одеяло. «Чтобы не стеснять себя в поисках индейцев», - подытожил Карлтон. До того, как войска выступили в поход, большая группа апачей угоняет кавалерийский табун в Кау-Спринг, на юго-западе  Нью-Мексико. Капитан Уинтлок отправился на поиски с кавалерией и пехотой, несмотря на то, что следу была уже неделя. Из своего лагеря у Мимбрес, он шёл прямо по следу ровно столько времени, чтобы выяснить общее его направление. Затем он поворачивает на север к Хиле и марширует вдоль реки в течение пяти дней, иногда высылая разведчиков проверять тропу. Наконец, они наткнулись на лагерь и атаковали его, убивая тридцать апачей и возвращая украденных лошадей. Двухмесячная кампания Карлтона должна была начаться 25 мая 1864 года. Он попросил у губернатора придать ему группу шахтёров и отряды из племён пима и марикопа, одновременно с этим предупреждая о своих предстоящих действиях губернаторов Соноры и Чиуауа, и прося их тоже сотрудничать с ним. Перед началом кампании, лейтенант-полковник Нельсон Дэвис отправился на север из форта Боуи, и, обнаружив лагерь апачей, убивает сорок девять из них. Общим результатом кампании стали 216 западных апачей убитых и намного больше раненых. Тридцать их было захвачено и сослано в отведённое им убежище для апачей в Боске-Редондо, и он был уверен, что те пожелают возвратиться к своим людям, и убедят их переселиться туда. Несмотря на внушительные цифры убитых и захваченных апачей, многие были разочарованы кампанией Карлтона 1864 года, указывая при этом на большие её издержки и количество мужчин, принимавших участие в военных действиях. Губернатор Гудвин объяснял, что главными причинами неуспеха кампании было незнание солдатами местности и некомпетентное руководство. Через много лет, в 1889 году, Горнодобывающая Компания Ореховой Рощи подала иск  правительству на 292000 долларов, так как её шахта Балья-Буэно, возле Прескотта, была уничтожена апачами. Компания обвиняла правительство, так как в июле 1864 года Карлтон дал гарантии их представителям, что он «уже начал кампанию против индейцев апачей, которая закончится их полным покорением, и если вы убедите своих друзей с востока присоединиться к вам в постройке кварцевой фабрики возле форта Уиппл, то это предприятие будет целиком и полностью находиться под охраной военных». В марте 1890 года эта претензия была одобрена комитетом палаты представителей.

В августе 1865 года одноглазый вождь койотеро Мигель и трое других посетили Карлтона в Санта-Фе и попросили разрешения навестить пленных койотеро в Боске-Редондо. После прочтения для них лекции, - почему койотеро должны собрать свои вещи и переселиться в Боске, - Карлтон разрешает им посетить своих друзей и забрать их обратно в свою страну. Он был убеждён, что они будут петь хвалебные оды о жизни в любимой резервации. Койотеро обещали ему передать его советы своим людям, однако, вряд ли было возможно, что после посещения Боске, они ради него покинут свою страну в Белых Горах Аризоны.

Говоря о враждебности апачей на первой законодательной ассамблее в Прескотте, губернатор Гудвин отметил, что «бесполезно размышлять, какая из сторон права. «Только один курс должен быть принят. Война должна вестись, пока они не сдадутся и не уйдут в резервацию». Но не было никакого специально отведённого места для резервации, даже если бы они и сами пожелали бы там поселиться. В конце гражданской войны Соединенные Штаты были поделены на пять военных дивизионов, девятнадцать департаментов и множество округов. Территория Нью-Мексико стала округом департамента Миссури.  Аризона стала округом департамента Калифорнии, который был включён в дивизион Тихого океана. Апачерия, до этого находившаяся под единым командованием, теперь была разделена на два дивизиона, каждый со своими инструкциями. Один из них имел штаб-квартиру в форте Ливенворт в Канзасе, а другой в Сан-Франциско. Это неизбежно вело к дублированию приказов, неразберихе и болезненному недостатку согласованности. В то же самое время, конкуренция между военным и внутренним министерствами по контролю над индейцами нашла своё отражение в мелочных спорах между офицерами и индейскими агентами. Очень трудно было подчинить апачей, когда войска находились под единым командованием, а  разделение ещё больше увеличивало проблемы и откладывало решение вопроса. Но хуже было то, что до сих пор не было выработано другого курса в «политике апачей», кроме искоренения. Вскоре после этого, попавшему под юрисдикцию Аризоны полку волонтеров было разрешено начать действовать против апачей. Осенью 1865 года 350 мексиканцев, папаго, пима и марикопа сформировали роты волонтеров этого полка. После года суровой службы, в результате пренебрежения со стороны государства своими обязанностями, полк был расформирован. Его успех был отображён в общих чертах в комментариях генерала Мэйсона: «Местные войска из папаго, пима, мексиканцев и волонтеров из нашей расы, были в два или три раза  эффективнее в индейской войне, чем множество регулярных солдат. За год своей службы они убили или захватили сотню апачей, при этом волонтеры прибыли из тёплых районов, были направлены в высокие широты во время суровой зимней погоды, и многие из них были босыми, наполовину раздетыми и полуголодные».  

Сами апачи, а не гуманисты-филантропы, наконец, вынудили правительство обратить своё внимание на другие курсы  в политике, кроме искоренения. В марте 1865 года наполовину истощённые апачи начали приходить в Кэмп-Гудвин и просить майора Джеймса Кормана о сдаче, так как они больше не могли сами себя содержать. Корман был «только за», но у него не имелось ни необходимых ресурсов, чтобы накормить их, ни лишних фургонов, чтобы отправить их за едой куда-нибудь ещё. И у него не было других приказов, кроме одного, уполномачивающего его сражаться с ними. Самое лучшее, что он мог для них сделать, это сказать им, что они пока свободны вплоть до получения им новых инструкций. Эти ндейцы остались у поста, но продолжали приходить другие, и вскоре возле поста лагерем располагалось девятьсот апачей. По окончании гражданской войны,   покинутые аризонские посты отстраивались, оживали и переименовывались в то самое время, когда угроза апачей была неустойчива, кочуя из одной области в другую. В мае 1865 года, генерал Джон Мэйсон, назначенный главнокомандующим округом Аризона, путешествовал по территории с губернатором Гудвином. На Мэйсона произвело впечатление, что все ранчо южнее Хилы покинуты и Тубак до сих пор необитаем. К северу от Хилы ситуация была ненамного лучше. Все ранчо, за исключением лишь двух, были брошены, и лишь несколько дорог были безопасны. Мэйсон видел, что 2800 солдат, расположенных в Аризоне, явно недостаточно для решения сложной задачи. Кроме этого, нехватка офицеров достигла критической отметки, а на некоторых постах они и вовсе имелись в единственном числе. Мэйсон также понял, что единственная надежда на установление мира  заключается в занятии региона, где апачи располагают убежищами, в которых укрывают своих женщин и детей, а также хранят съестные припасы, заготовленные на зиму. Уничтожение этих лагерей и хранилищ посередине зимы должно  было заставить апачей сдаться. Но он не в состоянии был эффективно исполнить свой план из-за задержек в поставках провианта, исключительной суровости погодных условий, и по многим другим причинам. Он распорядился основать   форт Макдауэлл у слияния Верде с Солт-Ривер и вновь занять форт Брекенридж (или Стэнфорд)  на  Сан-Педро, переименовав его в Кэмп-Грант. В верховьях он основывает Кэмп-Валлен, который был вскоре покинут, когда на холме, в стороне от вредного для здоровья месте (из-за испаряющихся там газов), где находился форт Бьюкенен, летом 1868 года был основан Кэмп-Криттенден. Тем же летом Кэмп-Линкольн на Верде был переименован в Кэмп-Верде.  До 1866 года в аризонских фортах располагались гарнизонами калифорнийские волонтеры, а затем они были заменены солдатами первого и восьмого кавалерийских полков, и двадцатью ротами девятого, четырнадцатого и тридцатого пехотных полков. В 1865 году апачи пришли в форт Макдауэлл, а также расположились лагерем возле Кэмп-Линкольн, прося при этом мира. Однако ни один из этих постов не смог бы разместить их всех рядом с собой, и им было предложено отправиться к форту Гудвин и там расположиться лагерем. Те отказались, сославшись на то, что индейцы в форте Гудвин являются их врагами. В отсутствии инструкций, им было разрешено остаться в Макдауэлл, но лишь при  условии, что они приступят к посевной и воздержатся от враждебных действий по отношению к американцам, пима и марикопа. Это был критический период. Появилась реальная возможность основать для апачей резервацию, и нужно было увеличить количество солдат, но ничего из этого не было выполнено. Вместо этого генерал Мэйсон был переведён, а военный округ разделён на северную и южную части, тем самым, ещё более усложняя ситуацию.

Одним из нескольких американцев, установивших с апачами в 1860-х годах дружественные отношения, был Томас Джеффордс, прибывший в 1862 году в Аризону и занявшийся поначалу доставкой депеш от генерала Кэнби к Карлтону. Джеффордс находился в Аризоне, где у него случались как враждебные, так и дружественные встречи с  разными группами апачей. На протяжении этого времени он нес ответственность за перевозку почты из форта Боуи в Тусон и обратно. В течение шестнадцати месяцев, когда он находился на этой должности, апачи убили четырнадцать из его перевозчиков почты. В итоге Джеффордс ушёл в отставку, так как правительство не смогло защитить его людей. Затем он совершил такое, что в Аризоне считалось очень опасным занятием. Джеффордс, надеясь на неожиданность решительного и смелого действия, пошёл на встречу с Кочисом прямо в его логово. Он был знаком с апачами (не только с теми, что оставили на его теле шрамы), и хоть и бегло, но говорил на их языке. Дружественные апачи привели его на границу пристанища Кочиса в горах Драгуна и послали дымовые сигналы, сообщающие чирикауа, что одинокий посыльный пришёл с мирной миссией. Несмотря на то, что некоторые люди считали предприятие безрассудным, Джеффордс достиг оплота чирикауа и сообщил Кочису, что он хочет отложить своё оружие и поговорить с вождём. Джеффордс оставался   в лагере в течение нескольких дней и нашёл, что Кочис является человеком больших способностей и интеллекта. Таким образом, два этих человека положили начало твёрдой дружбе. Кочис, подобно другим апачам, презирал лгунов, и сам был правдив  и откровенен в любых обстоятельствах. Он пообещал Джеффордсу, что никто из чирикауа не будет к нему приставать и совершать против него каких-либо враждебных действий.

Нарастание трудностей с апачами вынудило папаго и американцев продолжить взаимовыгодное сотрудничество ради простого выживания. В 1865 году папаго согласились выделить отряд из 150 конных мужчин в помощь американским кампаниям против апачей. Белые считали папаго «самыми лучшими» индейцами в Аризоне, но все же делая при этом различие между папаго из Сан-Ксавье-дель-Бак и кочевниками западной пустыни. Несмотря на то, что правительство назначило в 1859 году агентов для пима и марикопа, те в основном занимались там торговлей, и немного делали для того, чтобы основывать для индейцев школы или как-то по-другому им помогать. В 1869 году их агентом стал капитан Гроссман, кто впервые приложил усилия для того, чтобы ввести систему оказания помощи дружественным индейцам. Он основал штаб-квартиру агентства в Сакатон и ввёл контроль над маклерами. Он предложил выделить им землю вдоль Хилы, - полосу, протяжённостью в сто миль на запад, от места, где позже был основан город Флоренция, - но правительство согласилось лишь на 64000 акров, или   меньше. Гроссман поддержал требования пима о предоставления больших площадей, и резервация была расширена до 145000 акров. Это было хорошее расширение, но значительно меньше того, что пима справедливо требовали. Уже происходили серьёзные посягательства англо-американцев на земли этих индейцев, но, из-за того, что пима всегда были дружественными по отношению к белым, правительство не торопилось заключать с ними формального договора, и в результате у них не было законных оснований для своих протестов.

Северо-западная часть Апачерии принадлежала уалапаям, то есть, апачам-юма. В 1866 году Уильям Харди, живший у Колорадо возле форта Мохаве, пришёл с уалапаями к соглашению не приставать к его грузовым обозам. Перед возвращением, он передал вождю Вауба Юме   бумагу, которую в знак дружбы тот должен был показывать белым. Но когда этот вождь представил её Сэму Миллеру, который расположился лагерем у источников Бил (возле современного Кингмена), результат был прямо противоположен тому, который Вауба-Юба ожидал. Он хотел всего лишь поторговать ради получения провианта и домашнего скота, но Миллер услышал накануне, что уалапаи недавно убили изыскателя, и поэтому был подозрителен. Их короткий разговор окончился, когда американец выхватил пистолет и убил Вауба-Юбу.

Позже Миллер был арестован в форте Уиппл, но суд присяжных в Прескотте отпустил его «с единодушными высказываниями благодарности». Множество шахтёров и изыскателей имели мало оснований для подобных благодарностей. Многие из них вскоре умерли в отместку, и изыскательская деятельность в регионе фактически   прекратилась. Вся северо-западная Аризона наполнилась внезапными военными действиями, однако зверства были отнюдь не односторонними. Как бы там ни было, но Чарльз Спенсер так написал в 1868 году, комментируя войну с уалапаями: «Я не обвиняю индейцев, но многие считают, что я должен так поступить. Для них это было время войны, потому что их мужчины, женщины и дети были убиты белыми, так почему бы и им не действовать подобным образом?        Также я видел некоторых их детей убитыми после того, как они были пленены».

Беспрерывное давление на уалапаев вынудило их к сдаче в августе 1868 года. Они сложили оружие и согласились уйти к реке Колорадо, чтобы сохранить мир. Жаркие низовья этой реки были наводнены болезнями, тем самым, делая условия там невыносимыми, и к 1875 году они все сбежали в горы, где им, наконец, была выделена постоянная резервация.

Англо-американцы в окрестностях  Прескотта давали мало шансов явапаям и другим индейцам на мирную жизнь. Несмотря на то, что некоторые из них работали на поселенцев и скотоводов, они никогда не были полностью ограждены от бесконтрольных нападений со стороны охотников на индейцев. Армия тоже атаковала мирные группы, убивая женщин и детей, доводя явапаев до отчаяния. В итоге их налёты на белых достигли такого размаха, что летом 1865 года казалось, что вся центральная Аризона будет потеряна для колонизации.

Управляющий по индейским делам в Аризоне, Лейхи, видел потребность в удалении групп апачей, живших вблизи от поселений центральной Аризоны. С помощью дружественных вождей явапаев и мохаве, он убедил восемьсот явапаев уйти в резервацию юма на реке Колорадо. Это существенно  снизило давление на военных   и на гражданских в одинаковой степени,  и торговля, полностью прекращённая, начала возобновляться.

В 1866 году обстановка на западе Аризоны вновь стала столь же плохой, как и всегда до этого, так как явапаи были недовольны резервацией на реке Колорадо и возвратились в горы центральной Аризоны. Возможно, они хотели пока воздержаться от  ограблений, но из-за того, что граждане нападали на них при каждом удобном случае, они вынуждены были отплачивать, и движение западнее Прескотта полностью остановилось. Войска, преследовавшие индейцев, уничтожали их лагеря и провиант, тем самым, увеличивая их потребность в совершении набегов и мародёрстве. Наконец, действия армии вынудили приблизительно девятьсот апачей тонто и явапаев поселились у форта Гудвин.

На юге Аризоны, полковник Гуидо Илгнес из Кэмп-Грант согласно приказаниям полковника Чарльза Лоуэлла заключил мирный договор с аравайпа и частью тонто и пинал,  согласившихся принять резервацию. Однако генерал Макдауэлл, командующий департаментом Калифорния, был настроен поставить апачей на колени вместо их содержания, назвав договор «бесполезным, неуместным и ненужным», отругав этих двух   офицеров. «Мирные условия», - сказал он им, - «должны быть немедленно отозваны, и индейцы, обнаруженные вне резервации, должны считаться враждебными». В начале 1867 года генерал Грэг был назначен командующим округа Прескотт и Верхнего Колорадо, с приказом о недопущении военных действий, характерных для прошлого года. Макдауэлл приказал ему постоянно держать войска в движении в области конфликта и вести активные действия. Грэг согласился и заявил, что все апачи или индейцы с реки Колорадо, обнаруженные вне резервации, будут рассматриваться как враждебные, даже если они оставили её с разрешения своих агентов. Но, всё   же, Макдауэлл решает, что атака дружественных индейцев, получивших разрешение на охоту из-за того, что Конгресс оставил без внимания поставки провианта, затянет активные военные действия очень надолго. Он упрекнул Грэга за начало войны против индейцев, очевидно, желавших мира, и указал ему на корректировку его приказов. Как только Грэг был уполномочен на то, чтобы кормить сдавшихся индейцев, он сразу же обратился к мирным методам.

Майор Роджерс Джонс проходил службу в Аризоне в 1857-58 годах, и сейчас был направлен для тщательного изучения тамошней обстановки. Он обнаружил, что нынешняя ситуация значительно хуже, чем это было десятилетием ранее. Он много чего предложил, в частности, выделение Аризоны в отдельный департамент в целях устранения долговременных задержек распоряжений из штаб-квартиры в Сан-Франциско; концентрацию войск в меньших постах; и для большей мобильности преобразование пехоты в кавалерию. Генерал Макдауэлл был не согласен. Он сказал, что всё предложенное Джонсом применялось и раньше, и безуспешно. Макдауэлл уверял, что не существует никаких союзов между племенами, и что враждебные живут в удалённых и труднодоступных местах, поэтому большие отряды солдат не могут действовать достаточно быстро и скрытно, следовательно, не могут на них эффективно 

 воздействовать. Территория, по мнению Джонса, теперь была более небезопасна, чем когда-либо, при этом военные действия велись в меньших масштабах, а также было меньше мест, нуждавшихся в охране. При помощи пехоты ничего  нельзя было достичь, и с имеющимися ограниченными в наличии силами, с концентрацией солдат в больших постах, множество небольших поселений оставалось незащищёнными. Макдауэлл, со своей стороны, рекомендовал присылку в Аризону дополнительного кавалерийского полка и одного или двух пехотных, а также привлечение двухсот индейских скаутов. «Офицеры», - объяснял он, - «единодушны во мнении насчёт правильности этой численности и полезности этих скаутов в  регионе». Генерал считал пустой тратой времени проведение переговоров с апачами, так как не существовало никакой альтернативы активным действиям «до их полного уничтожения или вынужденной сдачи в качестве военнопленных». Он закончил вопросом, на который никто не знал ответа: «Что делать с этими индейцами, когда их захватят или примут их сдачу как военнопленных?».

В начале 1868 года генерал Томас Девин был назначен командующим области Прескотт, с приказами от генерала Орда «захватывать и истреблять апачей любыми методами, охотиться на них, как будто это дикие животные». Девин направил множество кампаний против апачей, включая и тех индейцев, которые жили в бассейне Тонто. Он собирался захватить весь бассейн Тонто, так как считалось, что налётчики собирали украденный скот в этом регионе перед отправкой его для продажи белым в форт Макдауэлл или в окрестности Кэмп-Рино. Одновременно с этим, он провёл совещание с вождём тонто Делшаем (Большой Крестец), предложив ему мир, если они не будут покидать пределы области ограниченной реками Верде, Соленой и Блэк-Месой. Делшай со своей группой пришёл жить в Кэмп-Рино, где они занялись заготовкой сена для контрагента этого поста, а также служили в качестве курьеров и проводников. Поскольку его разведывательные патрули убили всего тридцать, а захватили семерых апачей, Девин сделал окончательный вывод, что подчинить апачей вполне возможно, если только будут найдены и прослежены их следы в сердце их любимых убежищ. Когда апачи, жившие в форте Гудвин, отказали в выдаче известных «убийц» и в обещании поселиться там навсегда, генерал упразднил временную резервацию, расположенную там, чем просто продолжил дальнейшее наращивание военных действий.

 Криттенден заключил с апачами в Кэмп-Грант новое соглашение, которое должно было заменить соглашение полковника Иглнеса, заключенное с ними в 1866 году. Однако его условия были столь жёсткими и неприемлимыми, что после получения пайков апачи тут же убежали в горы. В 1868 году капитан Чарльз Уиттер прибыл с новой проверкой в Аризону. Он согласился, что кормление апачей важно только в случае, если они не должны быть уничтожены, но содержание их в качестве «индейских заключённых» он назвал незаконным. Также он сделал вывод, что мирные группы незащищены и подвержены мести со стороны пограничных жителей, и что правительство не делает ровно ничего для того, чтобы решить проблему апачей. Численность военных подразделений была недостаточна, но все просьбы о присылке подкреплений оставались без ответа. В область было послано множество патрулей, но они, как, оказалось, были больше озабочены собственной обороной, нежели ведением наступательных действий. К концу 1868 года индейская проблема вновь становится серьёзной, и исполняющий обязанности губернатора Халт вынужден был посещать граждан в целях лишь собственного оправдания. Это было расценено как разрешение на убийство индейцев любыми способами. Вскоре этот курс нашёл себе применение против явапаев, которые сбежали из Колорадо, спасаясь от эпидемии коклюша и скарлатины. Десять дружественных вождей были приглашены на совет и безжалостно убиты, и этим действием были уничтожены все мирные предпосылки. Федеральный судья Картер отказался применить какое-либо наказание против убийц, и военные отряды явапаев начали убивать белых везде, где бы они их не обнаружили.

Генерал Халлек, командующий  дивизионом Тихого океана, сообщал военному министру, что невозможно противостоять нападениям без двух дополнительных полков и привлечения множества надёжных индейских скаутов. Он также отметил необходимость выделения Аризоны в  отдельный департамент. Но военный министр не торопился что-либо предпринимать. Курс на бездействие сохранялся и в 1869 году, когда ситуация стала ещё хуже, чем когда-либо до этого. Явапаи парализовали всё движение в западной Аризоне, убив, по крайней мере, сотню белых. На юге почти все поселенцы в регионе Сан-Педро были убиты или изгнаны. Но в своём отчёте за 1869 год генерал Орд утверждал, что его приказы по «захвату и истреблению апачей, а также охоте на них как на диких зверей, выполняются с неотступной бодростью». Проведя много дней в седле, войска сожгли некоторое число лагерей, уничтожили провиант, возвратили какое-то количество лошадей и мулов, а также захватили немного женщин и детей. Они убили свыше двухсот индейцев, но  «много солдат было потеряно». Орд выражал оптимизм. «Я думаю», - писал он, - «апачи  обнаружили, что им никогда не было так плохо». Возможно, он был удовлетворён, однако военные действия со стороны апачей не были остановлены, и они ещё не убедились, что «получили наихудшее обращение». Между июнем 1868 и июлем 1869 года они убили более пятидесяти англо-американцев только в округе Пима, и почти столько же на следующий год.

Из-за того, что Соединенные Штаты проводили лишь курс на экстерминацию (уничтожение) апачей, небольшое их число, хоть и измученное войной, имело наглость продолжать сражаться. Их плачевное состояние можно было немного понаблюдать в экспедиции полковника Джона Грина  и первого кавалерийского полка в Белые Горы в 1869 году, когда его люди убили нескольких койотеро и уничтожили их лагеря и провиант. Его главной целью являлся поиск пригодного места для резервации, но, узнав о лагере дружественных апачей в тридцати милях севернее, он послал туда на разведку отряд под командованием капитана Барри. Если бы сообщение оказалось ложным, то капитан должен был атаковать. Вождь Мигель, которому этот лагерь и принадлежал, провёл к нему Барри и солдат. Над каждым викиапом реяли белые флаги, и оказалось, что апачи буквально жаждут мира, таща отовсюду зерно для кавалерийских лошадей и явно выказывая радость при виде солдат. Они были настолько дружественными, что Барри сообщил впоследствии: «Все офицеры единодушно признали, что если бы они открыли стрельбу по ним, то стали бы виновны в совершении хладнокровного убийства». Мигель и его люди просили защиты и резервации. Но у Барри не было инструкций в отношении мирных апачей, он лишь мог сказать им, чтобы они шли в Кэмп-Макдауэлл  и там сдались. Полковник Грин написал своему командованию, что если койотеро защитить военным постом и правильно ими управлять, то они смогут сформировать ядро по цивилизации всех апачей.

В своём рапорте генерал Орд указал, почему военные действия со стороны апачей сохраняются на стабильно высоком уровне в то время, когда индейцы уже устали от сражений и требовали мира любой ценой: «Чуть ли не единственный свой доход белые жители территории получают благодаря поставкам в войска, и я заявляю, что если армейские квартирмейстеры и казначеи прекратят производить выплаты в Аризоне, то подавляющее большинство белых поселенцев будет вынуждено уйти отсюда. Следовательно, военные действия происходят сообразно потребностям жителей». Англо-американцы непрерывно донимали индейцев, а затем требовали присылки ещё большего количества войск. Также поселенцы способствовали дезертирству солдат из-за того, что каждому из них полагалась хорошая лошадь и скорострельная винтовка, и они были искушены продавать их гражданским примерно за одну треть их номинальной стоимости.

 Джозеф Фиш, аризонский пионер, подтвердил слова Орда, уверяя, что «контрагенты покидали территорию, как только скапливали достаточно денег». Люди были приучены противопоставлять себя агентствам, где располагались и обеспечивались ресурсами апачи. Они боялись, что подобное положение дел приведёт  «к сокращению сил армии и пассивной военной деятельности». Любой из граждан понимал, что тогда не будет денег, которые можно было бы заработать. Исходя из этих соображений, Орд продвигал сокращение войск в Аризоне, но 1869  год был неподходящим временем для уменьшения военных сил а Апачерии. В заключение он выразил понимание в отношении сложившейся ситуации, а также долю сочувствия по отношению к индейцам: «Апачи имеют всего несколько друзей, и я не верю ни одному агенту. Даже офицеры, когда им необходимо выдать какую-нибудь информацию, не могут сказать, что им дальше делать. Вероятно, нет никакого мирного разрешения, кроме всеобщей идеи по их убийству, где бы они ни  были обнаружены. Я полагаю, что наши действия обусловлены лишь искоренением, однако считаю, и меня поддерживает большая часть офицеров, участвующих в моей кампании, что если Мигель и его племя обоснуются в правильно управляемой резервации, имеющей военный пост для обеспечения их безопасности, они смогут сформировать ядро цивилизации апачей. Я даже верю, что если мирными апачами правильно управлять, то их можно использовать против враждебных апачей, тем самым, закончив войну за короткое время. Мигель сказал, что у него есть бойцы, и я могу их задействовать всякий раз, когда пожелаю». Также Орд подчеркнул, говоря об отношении англо-американцев к индейцам: «В основном они их считают вредителями, которых нужно убивать при любой возможности. В результате, уничтожение спокойных групп, которые в некоторых случаях помогали в поисках более враждебных дикарей, не является чем-то необычным в Аризоне. Гражданские власти совсем не препятствуют людям, выполнявшим подобные действия. Поэтому резервация должна послужить убежищем от нападения в районе её расположения, и всем белым людям необходимо запр