Глава 4. Начало конфликта между американцами и апачами в Аризоне.

В то время как территория Нью-Мексико страдала от налетов апачей и навахо в начале 1850-х годов, апачи в Аризоне беспокоили пресидио Туксон, атаковали остальные мексиканские пресидии и убивали неосторожных путников. В феврале 1851 года Ройс Отман и его семья выступили из деревни пима у Хилы по направлению к пустыне Юма. Отманы находились в числе тех иммигрантов, которые застряли в Тусоне – ныне американском городе. Они и несколько других семейств испытывали недостаток в деньгах и других необходимых вещах, но, несмотря на это, тронулись в путь. Пима всегда оказывали помощь путникам, но в то год их урожай был плохим, и пищи у них было немного для того, чтобы ей делиться. Отман находился в отчаянии - его быки ослабли, и у него кончалась еда. Некий путешественник, накануне прибывший из форта Юма у реки Колорадо, сообщил, что маршрут безопасен, и он не видел никаких индейцев. Но из всех остальных переселенцев, лишь Отман со своим семейством решились продолжить путешествие. Семь дней прошли в тяжелой работе, так как быки еле-еле тянули фургоны. Доктор Лекаунт и несколько других путников догнали их. Видя, что быки Отмана слишком слабы для продолжения путешествия, Лекаунт пообещал им, как можно быстрей добраться до форта Юма и выслать оттуда помощь. Но следующей ночью индейцы атаковали лагерь Лекаунта и забрали всех его животных. Пешком, с нехваткой еды, он не мог идти дальше, и случилось это, по крайней мере, в тридцати милях от лагеря Отмана. Он вырезал на дереве предупреждение для Отмана о присутствии в районе индейцев. Через несколько ночей семья Отман расположилась лагерем в том же месте, но, к сожалению, они не увидели отметки доктора. На следующий день они недалеко удалились от места ночевки, когда быки выдохлись и им пришлось разбить лагерь возле реки Хила. Индейцы позже сообщили, что тонто атаковали этот лагерь и убили белого мужчину, его жену и четверых их детей, забрали Оливию, которой  на тот момент было шестнадцать лет, и десятилетнюю Мэри Энн. Четырнадцатилетний Лоренцо был оставлен умирать, но он выжил. Когда он пришел в сознание, то отправился в обратный путь в деревню пима. Его сестры, в конце концов, были проданы мохаве. Мэри Энн умерла, но Оливия оставалась рабом у мохаве до 1857 года, когда ее выкупили. Их история хорошо известна. Преподобный Страттон написал мелодраматический рассказ об их неволе, позже приобретший широкую известность. 

В борьбе против апачей, папаго Аризоны играли ту же роль, что и опата в Соноре. Каждый раз, когда апачи атаковали граждан или апачей-мансо в Тусоне, и угоняли домашний скот, войска из форта, граждане, папаго и мансо обычно гнались за налетчиками, пытаясь вернуть украденных животных. В боях против апачей в Аризоне, папаго часто были более успешны, чем мексиканские войска. В 1850-х годах численность папаго составляла три тысячи человек. Подобно пима и марикопа, они дрюжелюбно относилдись к американцам и часто оказывали им полезные услуги. Из-за посягательств мексиканцев на их земли в Соноре, с 1855 года многие из них перебрались на  новое местожительство в Аризону, и, по крайней мере, три четверти из них теперь жили там. В 1858 году специальный агент Бэйли сообщил, что четырем тысячам пима и пятьсот марикопа, живущим в Аризоне, не выданы обещанные  им инструменты и семена. Также он предупредил, что необходимо определить границы их земель: «Надежная политика должна предохранить от любых претензий с их стороны в этом деле, и нужно их немедленно занять работой; их право на собственную землю должно быть подтверждено официально; они должны быть обеспечены семенами, инструментами и одеждой, как и было им обещано; и к ним должен быть приставлен агент. Когда их лояльность не будет вызывать никаких сомнений, их можно будет снабжать оружием и боеприпасами». 

Специальный агент Сильвестр Моури выразил более холодный и безразличный взгляд на пима и марикопа. «Конец этих людей будет таким же, как и у других племен, это лишь вопрос времени», - писал он. - «К ним нужно применить «теорию исчезновения красного человека». Обязанность правительства сохранить их, по возможности, чтобы стимулировать их экономику, и пока они мирные,

предоставить им самим решать свою судьбу. Идея цивилизовать и христианизировать их, при всем влиянии на них пограничного населения - это всего лишь мечты  мнимых филантропов. Быстрое заселение территории приведет к определенному числу контактов с «гуманной цивилизацией» белого человека, и результат будет такой же, как ис другими племенами - мужчины станут пьяницами, женщины проститутками, а болезни оставят только название их расы». В 1859 году Джон Уолкер был назначен на должность агента пима и марикопа, но он немного мог для них сделать. В это же лето конгресс наложил вето на деньги, выделенные на инструменты и одежду для этих двух племен, а еще хуже было то, что эти субсидии входили в средства для проведения исследования их земель. Пима и марикопа всегда были мирными с тех пор, как американцы появились в Аризоне, но несмотря на это, с ними не был заключен ни один договор, что говорило о недостаточно уважительном отношении к ним со стороны американцев. 

Американские скотоводы и шахтеры прибыли на юг Аризоны вскоре после Покупки Гадсден, которая была ратифицирована в июне 1854 года. В этом же году Пит Китчен основал ранчо около современного Ногалеса, и через три года оно стало крупней, чем огромное ранчо Каноа возле Тумамакори. Китчен привел из Соноры тридцать семей опата, чтобы они обрабатывали землю и охраняли от апачей стада.  «Оплот» - так называлось его ранчо-дом, похожее на форт. Оно располагалось на самом высоком в окрестностях холме, и на крыше его размещался наблюдательный пункт, откуда постоянно велось наблюдение за окрестностями, чтобы вовремя предупреждать работников на полях о появлении апачей. Ранчо много раз подвергалось нападениям, но, благодаря продуманной защите, сохранилось, хотя другие ранчо в регионе были уничтожены или покинуты. Согласно легенде, в 1873 году Китчен и Кочис закончили войну между собой после того, как первый спас сына Кочиса, Найче, из рук мексиканских отщепенцев.

Правительство США не сразу послало свои войска в Тусон и другие части вновь приобретенной территории южнее Хилы. Мексиканцы ушли из   Тусона, и его жителям пришлось громко просить предоставить им защиту. В 1856 году военный отдел, наконец, прислал в окрестности города четыре роты  первого драгунского полка. Но майор Эноч Стин, командир этих драгун, не хотел устанавливать пост возле Тусона, так как там, по его словам, не было корма для лошадей и подходящих стройматериалов. Выбор места для нового поста оказался трудным делом. Находясь под давлением жителей Тусона, Стин выбрал для поста старое ранчо Калабасас на реке Санта-Крус (около ее слияния с небольшой рекой Сонойта), примерно в шестидесяти милях южнее города, и это было очень далеко для предоставления даже символической защиты. Драгуны находились там целый год, не нанося серьезных убытков апачам и не пресекая их налеты в Сонору. В июне 1857 года солдатам был дан приказ переместиться к Сонойта, где был построен форт Бьюкенен. Этот форт представлял собой скопление глиняных хижин без защитных стен и укреплений, а численность гарнизона не давала возможности проводить серьезные кампании и карательные экспедиции против враждебных индейцев. Апачи в дневное время с презрением проходили на виду у всего форта, отправляясь в набегив Мексику, а ночью даже вышагивали среди его построек. Ни один офицер или солдат вечером не решался пройти от одной постройки до другой без пистолета в своей руке. Форт Бьюкенен просуществовал несколько лет и был сожжен и оставлен в 1861 году, когда войска Союза покинули Аризону для защиты Нью-Мексико.

Некоторые шахтеры южной Аризоны сохраняли мир с различными локальными группами апачей, благодаря обеспечению их продуктами и боеприпасами. Эти небольшие договоры, являвшиеся плодами кропотливой работы доктора Стека, приносили эффект до тех пор, пока апачам позволялось совершать набеги в Мексике. В 1856 году, Чарльз Постон, кто имел собственные интересы в шахтёрских окрестностях города Тубак, попросил Стека организовать встречу с несколькими вождями апачей в Санта-Рите. Он нашел, что они желают заключить мир с американцами, так как у них долго не было никаких торговых отношений с мексиканцами. Благодаря этому, они заключили договор, который позже нарушили не апачи. Постон установил свою штаб-квартиру в  покинутом  пресидио Тубак.

Агент Сильвестр Моури, в мрачном сообщении уполномоченному по индейским делам в ноябре 1857 года, писал, что он совсем не доверяет апачам. «По моему личному мнению», - сообщал он, - «апачей невозможно усмирить. Цивилизация - не для них». Позже, когда Моури отстаивал свои изыскательские интересы в Аризоне, он настаивал на проведении политики искоренения апачей, утверждая при этом следующее: «Есть только один путь завоевать их. Должна быть проведена серьезная кампания, которая сможет проникнуть в их дома. Они должны быть окружены, доведены до голода и поставлены под контроль, недовольные должны быть уничтожены. Если подобные идеи приводит в ужас слабую и чувствительную личность, которая считает себя филантропом, то хочу сказать, что мне жаль такого человека из-за его ошибочного сочувствия. Это все равно, что проявлять сочувствие  к гремучей змее или тигру». Он предлагал организовать линию фортов, чтобы контролировать апачей к северу от Хилы. Другой поселенец с изыскательскими интересами в южной Аризоне, Рафаэль Рампелли, противоречил Моури, сваливавшему всю вину на апачей: «Говорят, что индейцы – это предатели, жестоко скальпирующие и пытающие своих заключенных. На это можно ответить, что эти предательства и жестокости происходят в результате деятельности белых. Отравления стрихнином, безжалостное распространение черной оспы – это всё героические деяния из жизни многих наших пограничников».

Индейское бюро, убежденное в том, что настало время для решительной политики, посылает специального агента Джорджа Бэйли изучить проблему апачей и составить рекомендации. Бэйли позже сообщил, что большинство налетчиков приходят с территории севернее Хилы. Из-за того,что группы мародеров следуют в Сонору и Чиуауа ночью, по труднопроходимым местам, невозможно их остановить, но при своем возвращении с украденными животными, им необходимы доступные водные источники.Создание военных постовв истоках ручья Аривайпа; в месте его пересечения долины Сан Педро; и третий в форте Вебстер, по мнению Бэйли помогло бы решить проблему апачей. Но в 1858 году количество солдат в южной части территории было уменьшено, и поэтому строительство дополнительных фортов было отложено. 

Индейское Бюро послало доктора Стека и других агентов, чтобы обсудить с чирикауа проезд путешественников через Апачи-Пасс (горный проход  Апачи). Кочис согласился на создание Наземного Этапа, который в 1858 году начал функционировать на пути между Эль-Пасо и Сан-Диего. Он также дал обещание, что его люди не будут приставать к путникам, и даже, что будет давать защиту небольшим партиям путешественников, проезжающих по маршруту. Затем Стек провел совещание с койотеро, с которыми он тоже договорился, чтобы они не трогали партии дорожных путешественников. Он был сильно поражен койотеро, и даже назвал их самым сильным и наиболее надежным из апачских племен. Согласно его сообщению, у них было шестьсот воинов, большие стада скота и табуны лошадей, а также хорошо обработанные участки земли. По его мнению, они были менее воинственные, чем другие апачи. В начале 1859 года Стек провел совет с пиналеньо в каньоне дель-Оро, недалеко от Тусона. Как и койотеро, они занимали обширные области и тоже согласились пропускать транзитных пассажиров. Теперь, большинство апачей Аризоны, по мнению Стека, «станут придерживаться мира к северу от мексиканской границы», однако они не желали заканчивать свою освященную веками деятельность в Соноре и Чиуауа. Даже  в то время как Стек проводил свои совещания, западные апачи совершали налеты далеко на юге: уничтожали асьенды, захватывали женщин и детей, и угоняли табуны лошадей и мулов. Несмотря на то, что койотеро занялись фермерством, и показались Стеку наименее воинственными среди апачей, они являлись наиболее активными налетчиками в Мексику. Вождь Франциско просил, чтобы агент станции в Апачи-Пасс поставил его в известность, когда войска США начнут завоевание Соноры, и он тогда присоединится к ним в налете. Франциско сердито заявил, что «на протяжении всей моей долгой жизни, за мной следуют мои воины для борьбы в Соноре, и американцы могут даже и не пытаться меня  остановить, - я буду бороться до конца, пока меня не убьют». Приходили частые жалобы на кражи домашнего скота в районе Тусона и форта Бьюкенен. Некоторые из них точно были работой пиналеньо, а некоторые, возможно, койотеро. Стек рекомендовал назначение двух дополнительных агентов для обоих этих племен. В результате койотеро придали собственному агентству Стека, хотя ему было проблематично управлять широко удаленными друг от друга мескалеро, хиленьо и койотеро.

До 1858 года апачи не трогали домашний скот Чарльза Постона, или любой другой в регионе Тубак, хотя отряды налетчиков, которые часто там проходили по пути в Мексику или обратно, могли легко увести стада. Проблема возникла неожиданно, когда группа лесорубов из Мэна организовала лесопилку в ранчо Каноа, назвав ее - «Земля Сопори и Скотоводческой Компании». Группа скотоводов из Соноры приехала в Тубак и сказала Постону, что какие-то апачи угнали у них стадо, и теперь они должны пройти по его землям. В качестве оплаты за помощь, они предлагали на выбор лучших из возвращенных животных. Но у Постона имелся договор с апачами, который неуклонно  соблюдался, и он отказал сонорцам. Те отправились в Каноа, где к ним присоединились лесорубы, и вместе они устроили возвращавшимся апачам засаду, в результате чего вернули стадо. В следующем месяце вакеро из Каноа галопом прискакал в Тубак, вопя, что ранчо атаковано апачами. Когда подмога достигла его, то все люди были уже убиты, все постройки сожжены и все животные угнаны. Компания была полностью разорена. Месть апачей была жестокой, и англо-американские поселенцы в Аризоне быстро поняли, почему граждане Соноры обычно отказываются преследовать налетчиков апачей. Войска из форта Бьюкенен были посланы по следу индейцев, но быстро его потеряли.

В начале лета 1859 года полковник Бонневилль проехал по стране апачей. Чирикауа казались мирными, но обвинялись в многочисленных кражах домашнего скота. Однажды они украли восемьдесят животных у Сонорской Изыскательской и Исследовательской Компании. Войска и шахтеры вернули пятьдесят животных. Кочис послал к американцам двоих своих чирикауа с одиннадцатью головами скота и объяснениями, что они думали, что это скот мексиканцев: захват скота и другой собственности  у мексиканцев являлся жизненным путем апачей, несмотря на любые договоры. В другой раз, отряд пиналеньо на пути из Соноры зашел в шахты Патагония, где им ради сохранения дружбы обычно давали муку и табак. Один из шахтеров, видимо, не знавший о договоре с ними, прогнал их прочь, и они его застрелили, прежде чем уйти. Полковник Бонневилль теперь признает, что поселенцам в долинах Сан-Педро и Санта-Крус требуется защита, и рекомендует создать один форт в горах возле Тусона, а другой в долине Сан-Педро. «Эти индейцы», - говорил он, - «стали очень смелыми и дерзкими из-за их успешных и частых ограблений».

Полковник Рив и двести его человек однажды преследовали  партию налетчиков пиналеньо целых триста миль, загнали при этом своих лошадей, но так и не сумели навязать апачам борьбу. Эта бесплодная погоня убедила Рива в том, что посты следует устанавливать непосредственно в стране апачей, чтобы наказание было быстрым и эффективным. Следуя рекомендациям Бонневилля, Рива и других, в 1859 году военный департамент приказывает построить форт Брекенридж возле впадения ручья Аравайпа в Сан-Педро. По окончании следующего своего визита к чирикауа, доктор Стек решает, что их следует объединить со своими родственниками мимбреньо в Нью-Мексико. Это предложение, очень неудобное для чирикауа, явилось предвестником политики концентрации апачей, которая вылилась в кровопролитную войну в 1870-х и 80-х годах в Аризоне и Нью-Мексико. В 1860 году, чувствуя напряженность в армии из-за отношений между севером и югом, а также из-за спада в активности войск, апачи усиливают свою военную деятельность. Совсем мало было сделано для пресечения их налетов. Многие офицеры ушли в отставку из армии союза и предложили свои услуги конфедератам. В это время в Апачи-Пасс происходит инцидент, из-за которого, как считается, началась свирепая апачская война, длившаяся двадцать пять лет.   

В октябре 1860 года, группа апачей, вероятно, койотеро, украла немного скота и захватила мальчика в ранчо на реке Сонойта. Это  ранчо принадлежало Джону Варду, а мальчик, по имени Феликс Вард, был его приемным сыном и являлся наполовину апачем, а также сыном законной жены Варда, Хесусы Мартинес, которая когда-то находилась у апачей в плену. Небольшой отряд из форта Бьюкенен пытался найти мальчика, но быстро оставил свою затею. Через несколько месяцев, в конце января 1861 года, лейтенант-полковник(подполковник) Питкерн Моррисон, командующий фортом Бьюкенен, посылает лейтенанта Джорджа Николаса Баскома во главе пятидесяти четырех человек из 7-го пехотного полка по следу украденного домашнего скота. Также Баскому было указано попытаться отыскать и вернуть мальчика Варда. В случае отказа чирикауа от сотрудничества, ему были даны полномочия  на применение силы. Когда этот отряд выступил из форта Бьюкенен, то в расположении осталось только двадцать пять боеспособных солдат, - едва ли достаточное количество просто для собственной защиты. Когда войска прибыли в Апачи-Пасс, то их командир пришел к мнению, что чирикауа знакомы с молодым Феликсом Вардом, и поэтому он берет шестерых чирикауа в заложники. Кочис отвергал все обвинения в адрес своих людей и обещал доставить мальчика от койотеро, если Баском готов ожидать десять дней. Через день или два, Кочис пришел под белым флагом в сопровождении вождя койотеро Франциско и многих воинов. Баском выехал, чтобы их встретить, но затем что-то заподозрил и остановился. В этот момент, двое служащих Наземного Этапа, находившиеся в дружеских отношениях с чирикауа, вышли со станции этапа и направились к индейцам. Баском предупредил их, что у него нет заключенных, чтобы обменять их на случай захвата, но они не послушались и пошли дальше. Чирикауа попытались их захватить, и в итоге одному удалось бежать, а другой был убит. Вождь Франциско опустил  белый флаг и, показывая на солдат Баскома, крикнул что-то своим воинам. Баском отбросил флаг и приказал своим людям стрелять. После этих выстрелов, апачи быстро ушли. Через несколько дней Кочис возвратился, предложив обменять заключенных и правительственных мулов на заложников чирикауа. Баском ответил ему, что он вернет заложников, если будет возвращен Вард. Джеймс Уоллес, пленник чирикауа, установил, что племя имело трех пленных американцев и собиралось утром их обменять. Но следующим утром, когда армейских мулов повели на водопой под охраной сержанта и пятнадцати солдат, около двухсот апачей атаковали и обратили их в бегство. Вскоре после этого, апачи в нескольких милях от Апачи-Пасс атаковали дилижанс, другая группа убила восемь мексиканских погонщиков и сожгла их фургоны между Апачи-Пасс и станцией Юэлла. 10-го февраля, доктор Ирвин с небольшим военным эскортом прибыл из форта Бьюкенен, чтобы обследовать раненого. С ним находились захваченные в пути вместе с украденным скотом вождь койотеро и двое воинов. Через четыре дня из форта Брекенридж прибыли семьдесят  драгун из первого полка под командованием лейтенантов Исайи Мура и Ричарда Лорда. Так как Мур был старше Баскома, он принял командование на себя. 16-го февраля Баском и сорок его человек присоединились к драгунам в разведывательном патруле. Они нашли тела четырех американских пленников, но индейцев нигде не видели. 19-го февраля Баском направился в форт Бьюкенен вместе с доктором Ирвином и драгунами Мура. В месте, где были убиты погонщики и пленники, в качестве отплаты они повесили трех заложников чирикауа и трех пленников койотеро. Остальные заложники чирикауа –  женщина и два мальчика – были переданы в форт Бьюкенен. В связи с этим инцидентом в Апачи-Пасс до сих пор распространен один миф. Согласно этой легенде, Баском пытался захватить Кочиса под флагом перемирия, но неудачно. Затем он повесил своих заложников, несмотря на отчаянный протест Бернарда Реубена, сержанта, которого впоследствии обвинили в нарушении субординации. После этого Кочис отплатил убийством своих белых пленников, а затем открыл кампанию по уничтожению всех белых в Аризоне.

Сержант Бернард действительно находился в списках личного состава первого драгунского полка в форте Брекенридж и, очевидно, сопровождал войска под командованием лейтенанта Мура в Апачи-Пасс, но нет никакой записи о военном трибунале над ним. Позднее он поднялся до ранга генерал-майора, и маловероятно, что он достиг бы такого продвижения по службе, если бы нарушил субординацию. Отряда драгунов не было в Апачи-Пасс десять или одиннадцать дней после вероломства в отношении Кочиса, поэтому Бернард не имел возможности давать советы Баскому, которые можно было бы счесть за неправильное поведение. Но до сих пор принято приписывать резко возросшую враждебность апачей Делу Баскома, или глупости Баскома в Апачи-Пасс в феврале 1861 года. Хотя, на самом деле, ответственность за это надо бы возложить на инцидент в Каноа в 1858 году, на нестабильность в войсках из-за отношений между севером и югом, и на изъятие солдат из аризонских фортов. Чарльз Постон обвинял во всем и инцидент в Каноа, и инцидент в Апачи-Пасс, но последний случай он датировал началом 1858 года, а не тремя годами позже. В 1861 году апачские ограбления были уже серьезными. Затем, с отказом англо-американцев от фортов, апачи начали  энергично использовать предоставившийся им прекрасный шанс по изгнанию всех белых людей из южной Аризоны.

Миф о событии в Апачи-Пасс родился в 1870 году из описания этого инцидента Рафаэлем Рампелли, и большинство авторов приняли его версию, даже не зная его лично. Первое знакомство Рампелли с апачами произошло, когда он и другой молодой человек с востока, опрометчиво бросились преследовать двоих апачей, укравших у них лошадь. Беглецы исчезли за плотной чащей, которая неожиданно ожила от криков апачей, выходящих оттуда с луками и стрелами. Рампелли и его такой же испуганный компаньон направили на них свои винтовки и потянули курки. Оба ружья дали осечку. Апачи гудели и прыгали, шлепая зады в своем привычном насмешливом жесте. Двое молодых людей бежали, уверенные, что апачи могли легко их убить. С этого момента у Рампелли развилась симпатия к апачам, и, подобно многим другим гражданам территории, критическое отношение к армии. Очевидно, что это Рампелли первым обвинил Баскома в попытке захватить Кочиса под флагом перемирия (и с возможной оппозицией Бернарда), и позже, в опрометчивом приказе повесить заложников чирикауа и пленников койотеро. Из-за Рампелли был опубликован ошибочный отчет об этом деле, а лейтенант подвергнут сильной критике со стороны разных авторов из-за его «колоссальной  и грубой ошибки», которая явилась причиной для длившейся четверть столетия опустошительной войны. Поносившие Баскома люди проигнорировали тот факт, что и доктор Ирвин, и лейтенант Мур, были старше него, и что именно лейтенант  Мур являлся на тот момент командиром объединенных сил.

Согласно сообщениям самого Баскома, он действительно провел совещание с Кочисом, который сказал ему, что не чирикауа, а койотеро захватили мальчика Варда. Затем он взял  шесть заложников чирикауа - троих мужчин, женщину и двух мальчиков. Кочис сказал Баскому, чтобы тот ждал его десять дней, и за это время он должен привести мальчика от койотеро. Баском согласился с Кочисом, но тот, видимо, повстречавший вождя Франциско и большую партию налетчиков койотеро, изменил свое решение и задумал атаковать войска. В 1877 году, Уильям Оури, агент станции этапа Баттерфилд в Апачи-Пасс, опроверг версию Рампелли об этом инциденте, в своей статье под названием «Настоящие причины восстания вождя апачей Кочиса в 1861 году». Оури полемизировал в ней с губернатором Саффордом, который критиковал действия Баскома. Через несколько лет доктор Ирвин тоже написал статью «Борьба в Апачи-Пасс»,  в которой откорректировал существующие погрешности в известной «Истории Аризоны» Фариша и опроверг утверждения ветерана  седьмого пехотного полка, кто был в Аризоне в то время и участвовал в нападках на Баскома. В его статье, которая была опубликована только в 1928 году, через десять лет после его смерти, доктор Ирвин отметил, что хотя апачи Аризоны и пропускали дилижансы и хорошо вооруженные партии через свою страну, в 1860 году они были далеко не мирные. Есть множество сообщений о военных действиях апачей на тот период времени в Мексике. Доктор Ирвин решительно отверг ответственность Баскома за концовку этой истории,   доводя до сведения, что это «именно я предложил казнить индейцев, исходя из понятия - человек за человека. Баском же, напротив, протестовал против этого и сделал встречное предложение, сказав, что «я могу только казнить троих заключенных, которых захватил», но, в конце концов, согласился, что их, и троих других заложников, необходимо казнить». Лейтенант Мур тоже разделил с ними ответственность за эту экзекуцию. Баском никогда так и не сумел защитить себя от несправедливой критики, так как был убит в битве Валверде в Нью-Мексико почти через год после инцидента в Апачи-Пасс и за восемь лет до опубликования Рампелли своей книги. Командир Баскома в форте Бьюкенен одобрил его поведение и его действия, так же, как и общее командование в Санте-Фе.  

Весной 1861 года юго-запад был парализован из-за конфликта между Севером и Югом, и войска не вели против апачей никаких военных действий, только защищали свои посты. Затем вышел приказ уничтожить форты и покинуть Аризону. Войска отправились в Нью-Мексико для отражения вторжения армии конфедератов из Техаса. В июне апачи дважды атаковали форт Бьюкенен, убивая при этом нескольких солдат и каждый раз забирая всех лошадей и мулов, которые им попадались. В июле войска сожгли все постройки в фортах Бьюкенен и Брекенридж, а затем ушли в Санта-Фе. Постон и другие англо-американцы благоразумно решили, что без армии им в южной Аризоне делать нечего. Но еще до того, как они покинули свои дома, какие-то апачи украли из корралей всех их мулов и лошадей. Другие апачи в это же время атаковали Санта-Риту и повсеместно все шахты и асьенды. Все англо-американцы покинули восточную часть долины Санта-Крус. Штаб-квартира Постона в Тубак была окружена грозными воинами, но служащим и их семействам удалось под охраной благополучно добраться до Тусона, где несколько американцев, еще остававшихся на этой территории, нашли себе убежище. Часто говорилось, что война апачей стала наиболее интенсивной сразу после дела Баскома, но на самом деле, лишь после ухода солдат США война повсеместно распространилась по региону Покупки Гадсден. «На протяжении лета 1861 года», - писал Росс Браун, - «апачи, вместо ограблений и варварства по отношению к Соноре, начали совершать здесь уничтожения». Южнее Тусона во владении англо-американцев остались только ранчо Пита Китчена и шахты Сильвестра Моури.

Это правда, что Кочис был глубоко возмущен происшествием в Апачи-Пасс, но мстить так, как ему хотелось, было еще проблематично, и поэтому основной всплеск насилия со стороны апачей на юго-западе Нью-Мексико и в южной Аризоне произошел лишь после того, как войска Союза покинули Апачерию. Так же, как сиу и шайенны, апачи решили воспользоваться прекрасной возможностью освободить свои земли от белых захватчиков и вернуть их в свое владение. Они ошибочно думали, что это они вынудили войска покинуть территорию, и направили свои удары по шахтерским лагерям, ранчо и поселениям по всему региону, надеясь выгнать всех белых из Апачерии. Это была наилучшая возможность из всех когда-либо предоставленных, и апачи вполне могли ее реализовать.

ГЛАВА 5. СУДЬБА МЕСКАЛЕРО.

 Летом 1861 года войска конфедератов из Техаса вошли на юг Нью-Мексико и заняли брошенные форты, немедленно при этом вступая в конфликт с мескалеро и мимбреньо. В одном случае отряд конфедератов из форта Дэвис пустился в  преследование группы мексалеро и был полностью уничтожен. В октябре полковник конфедератов Джон Бэйлор получает призывы о помощи от шахтеров из Пинос-Альтос. С помощью отряда «Гвардии Аризоны» они отбили атаку мимбреньо  и чирикауа, во главе которых стояли Мангас Колорадос и Кочис. Несмотря на то, что «Гвардия Аризоны» была создана для того, чтобы защищать шахтеров в этом регионе, вскоре они были призваны на службу конфедератам и находились в их распоряжении целый год. Бэйлор выделили сотню человек для защиты шахтеров, но власть конфедератов в Нью-Мексико продержалась недолго. Союз атаковал как Территорию, так и мескалеро. В декабре 1861 года, генерал Кэнби, командующий военным департаментом, писал, что индейские проблемы растут день ото дня. Единственным решением, которое он мог предложить, - это поселение их всех в резервации, что являлось делом будущего.

Когда полковник Бэйлор был  назначен территориальным управляющим Конфедеративной Аризоны, он расположил свою штаб-квартиру в Месилье, на юге Нью-Мексико. В начале 1862 года он посылает солдат занять Тусон. Бэйлор к этому времени уже считал апачей основной проблемой, так как они часто грабили продовольственные обозы. Узнав, что капитан Хелмс из «Гвардии Аризоны» провел совещание с некоторыми апачами (вероятно, с мимбреньо), Бэйлор, чтобы в дальнейшем предотвратить подобные встречи, приказывает начать войну по искоренению враждебных индейцев. Следовательно, Хелмсу пришлось убивать всех взрослых индейцев и продавать детей, чтобы  покрыть   стоимость убийств  их родителей. Бэйлор так наставлял своих подчиненных: «Никого не оставлять, чтобы успех был полным, а для этого окружать их, чтобы ни один индеец не мог уйти». Поражение конфедератов в Глориете, или в Каньоне Апачей, в марте 1862 года перечеркнуло планы Бэйлора по уничтожению всех апачей, и когда командование конфедератов узнало о его приказах Хелмсу, то сразу же отправило его в отставку. Генерал конфедератов Сибли призвал проводить более мягкую политику в отношении апачей и навахо, не уничтожать их, а использовать как рабов. Союз запланировал в короткие сроки вернуть себе Аризону и Нью-Мексико, и начал подготовку марша   для выполнения этой задачи  калифорнийских волонтеров во главе с майором Джеймсом Карлтоном. Карлтон, ветеран драгун, командовал постом в Нью Мексико по окончанию войны с Мексикой, и по его приказу было проведено несколько экспедиций против хикарийя. Джон Кремони, когда-то являвшийся членом пограничной комиссии, теперь стал капитаном добровольческой кавалерии. Методы подготовки Карлтона отличались эффективностью, и вскоре он сформировал боеспособное подразделение. Но когда первые отряды калифорнийских волонтеров в мае 1862 года входили в Тусон, конфедераты уже убрались оттуда. Когда Карлтон достиг Аризоны, то возле Тусона он сразу основал Кэмп-Лоуэлл. Форт Брекенридж был переименован в форт Стэнфорд, в честь калифорнийского губернатора. Затем Карлтон посылает с разведывательной миссией к Рио-Гранде полковника Эдварда Эйри.Тот встретился в Апачи-Пасс с множеством апачей, клявшихся сначала в вечной дружбе, а затем произведшие несколько выстрелов по его лагерю. 

 Перед перемещением основных своих сил к Рио-Гранде,Карлтон посылает вперед роту пехоты и фургонный обоз для организации форпоста и базы на Наземном Маршруте. Пехота и батарея горных гаубиц под командованием капитана Томаса Робертса маршировали впереди фургонов, которые находились под охраной Кремони и его кавалерийской роты. Несколько кавалеристов следовали с пехотой, исполняя обязанности курьеров. Их маршрут пролегал через Апачи-Пасс. Когда предводителю чирикауа Кочису, его разведчики сообщили о подходе войск к Апачи-Пасс, он посылает за подмогой к Мангасу Колорадосу. Чирикауа и мимбреньо уже лежали в засаде, когда подошла пехота. Войска прошли сорок миль по безводной пустыне,  и теперь апачи перекрыли дорогу к единственному водному источнику в радиусе многих миль. Апачи открыли огонь из-за высоких скал по обеим сторонам прохода. Войска недолго отстреливались, а потом подтянули горные гаубицы и  выпустили снаряды, превращавшие скалы в камешки. Апачи никогда до этого не сталкивались с подобной артиллерийской мощью, и вскоре отступили.

Как только войска захватили источники, капитан Робертс сразу посылает сержанта и пятерых кавалеристов предупредить Кремони. На небольшом расстоянии от прохода на посыльных налетела военная партия апачей, которой удалось отделить Джона Тила от других. Лошадь его была убита, но он сражался отчаянно и ранил одного  из апачей. Схватка тут же прекратилась, так как раненым воином был сам Мангас Колорадос. Мимбреньо отправили его в Ханос, где он удостоился наилучшего медицинского ухода, так как воины мимбреньо предупредили доктора, что если Мангас умрет, то умрет и этот город вместе с его жителями. Скоро он выздоровел и вернулся в окрестности Санта-Риты.   

 Для защиты источников и маршрута, Карлтон основал в Апачи-Пасс форт Боуи. Вскоре после прибытия в Нью-Мексико, генерал Кэнби поручает ему командование территорией. Конфедераты к этому времени уже покинули Нью-Мексико, и вероятность их нового вторжения была нулевой. Но калифорнийские войска Карлтона были очень беспокойными,  в какой-то мере даже бунтарскими по духу, поэтому необходимо было поддерживать их активность. Энергичный и безжалостный генерал решает занять своих людей решением задачи по умиротворению апачей и навахо. Его проводником в этом деле должен был стать ветеран и истребитель индейцев Кит Карсон - полковник подразделений волонтеров Нью-Мексико. Поддерживая решение Карлтона в проведении неотступной войны против индейцев, Кремони отметил: «Когда конфедераты потерпели поражение, то апачи начали всё уничтожать». По его словам, жители Нью-Мексико голодали и были деморализованы. Как человек стойких убеждений, Карлтон становится заклятым врагом мескалеро и навахо, и в меньшей степени мимбреньо и могольон. Хотя войска, остававшиеся в Аризоне, большую часть времени проводили в борьбе с апачами, их успехи были несравнимы с теми поражениями, которые наносили хикарийя, мескалеро и навахо, буквально затерроризировавшие Нью-Мексико. Карлтон по-своему понимал ситуацию: мескалеро заключили ранее мир, но из-за вторжения конфедератов разорвали договор и атаковали поселения англо-американцев. То, что они одинаково сражались и с войсками конфедератов, было неважно, важно, что они разорвали договор. Единственным средством против них, как считал Карлтон, должно было стать уничтожение. Уцелевшие, по его мнению, быстро превратились бы в сторонников договора.

В октябре 1862 года Карлтон приказал полковнику Карсону восстановить форт Стэнтон и расположить там пять рот волонтеров Нью-Мексико для исполнения наказания и контроля за мескалеро. Карсон не хотел принимать участия в этой, по его мнению, войне искоренения, так как он не был индейским ненавистником, а был убежден, что апачей можно замирить и менее энергичными мерами. Мескалеро, вооруженные в основном луками и стрелами, были очень бедными, находились  на грани голода, и Карсон понимал, что война с ними станет улицей с односторонним движением. Но когда генерал Карлтон принимал решение, компромисс уже был невозможен. Он решил, что апачи и навахо должны быть уничтожены, а  уцелевшие, если таковые останутся, должны сами попросить о пощаде. Его приказы, отданные Карсону и другим командирам, были беспощадными по своей сути: «Индейцы должны быть разбиты, никаких переговоров и консулов. Все индейцы мужского пола этого племени должны уничтожаться при любой возможности, где бы вы их не вс