Прерогативы верховного правителя в государствах Древнего Востока

Первые конституционные нормы Востока и Европы

Библиографический список

1. Аннерс Э. А. История европейского права. – М.:Юрист, 1994., 214с.

2. Сюкияйнен Л.Р. Мусульманское право: традиция и история. – М.: Наука, 1984., 354с.

3. Васильев Л. С. История Востока. Т. 1. – М.: Норма, 1993., 167с.

4. Штокмар В.В. История Англии в средние века. – Л.: ЛГУ, 1973.

5. Буржуазия и Великая Французская революция. - М.: Юрид. литература, 1956., 124с.

6. История государства и права зарубежных государств. В 2-х томах/ под ред. Жидкова А.В., Крашеннининиковой Е. Р. – М.: Статут, 2001., 689с.

Первые конституционные нормы Востока и Европы

Прерогативы верховного правителя в государствах Древнего Востока

Государственно-правовое положение и содержание власти правителя никак не были связаны с отождествлением монарха с государством вообще: правитель занимал свое место среди других традиционных институтов, которые считались столь же обязательными частями власти. Неограниченность монарха означала только отсутствие рядом с ним определенных политических учреждений, которые бы как-то регламентировали его власть. В отношении же принадлежащих правителю полномочий древневосточная монархия не была неограниченной по содержанию власти.

Законодательная власть древневосточного правителя была далеко не всеобъемлющей. В политическом укладе древнего общества законы занимали особое место: наиболее общие правила жизни вели свое происхождение от легендарных времен, приписывались богами, и цари не наделялись правом творить законы. Монарх мог устанавливать новые правила жизни подданных посредством собственных распоряжений – указов, декретов и т.д. Однако эти правила не должны были противоречить традиции, а также не могли посягать на самые принципиальные основы правопорядка. Первые писаные законы, касавшиеся регулирования судопроизводства, появились как раз в стремлении охранить традицию, древние порядки, остановить развитие в жизни нежелательных социальных явлений.

Наиболее полной была власть древневосточного правителя в делах управления. Монарх обладал законными правами по организации публичных работ, ирригации, строительству, в том числе военных укреплений. Он определял долю продукта, подлежащую отчуждению для создания государственных и личных царских запасов, а также размеры повинностей, какие надлежало выполнять. Как высший военачальник, монарх устанавливал основы военной организации в стране, порядки воинской службы, назначал военных начальников. Он мог устанавливать разного рода пожалования и иммунитеты в пользу отдельных сановников, областных правителей, городов, мог жаловать земли из царских фондов, определять выдачи из царских запасов. Полномочия правителя включали и распоряжения жизнями, имуществом, и рабочей силой всех подданных без исключения.

Беспрекословные хозяйственно-распорядительные полномочия монарха были одной из наиболее характерных черт всей древневосточной монархии. Они были взаимосвязаны с той огромной ролью, какую вообще играло государственное хозяйство и его организация в жизни древневосточного общества, и с тем вторичным, подчиненным значением, какую имела частная собственность. Вместе с тем монарх, будучи собственником труда населения, произведенных продуктов, никогда не рассматривался как вообще верховный собственник территории, земель и т. д. Даже в Вавилоне, где значение государственно-распорядительной системы было одной из самых сильных, цари скупали земли у частных владельцев на общих основаниях.

Управленческие полномочия древневосточного монарха не были законченными и в другом отношении. Практически во всех известных государствах рядом с монархом стоял главный управитель - подлинный глава государственной администрации. Формально он подчинялся власти верховного правителя, но самостоятельность его была настолько велика, полномочия – столь реальны, что его вполне можно назвать соуправителем государства. В большинстве случаев эта должность вручалась или старшему родственнику правителя, или наиболее видным из служилой знати. Нередки были случаи, когда бывший первый администратор принимал на себя власть и наследие престола. Только в организации армии монарх был действительно верховным и непосредственным, единственным начальником; армия и была опорой для его властной деятельности.

Государственная власть древневосточного правителя не заключала в себе судебных прав – это было одной из важнейших особенностей этого типа государственности в целом. Монарх считался носителем высшей справедливости, творителем воли богов – и в качестве такового мог помиловать преступника, воздать «всякому жалобщику справедливость». К помощи монарха как выразителя права прибегали, когда наличное право не давало возможности решить дело – древнеиндийская традиция, например, прямо предписывала это; в этом смысле египтяне называли фараона «правогласным». Иногда эта роль монарха обретала особый смысл, и появилась особая царская юстиция: таким был библейский царь Соломон. Но, как правило, монарх не был ни верховным судьей, ни главой судебной системы: она основывалась на собственной традиции и мало зависела от царской власти. Царь мог передать поступившую к нему жалобу на рассмотрение в обычный суд – но этим все и ограничивалось. Конечно, в чисто административном порядке, например как военачальник после боя, правитель мог подвергнуть любого наказанию, вплоть до самого тяжкого, по причинам, справедливость которых также определял он сам, - но это было вне обычной судебной деятельности.