Глава 34. Предоставить замену

– Доброе утро, госпожа Амалия, – Розали вплыла в комнату с подносом, внеся с собой сладкий аромат оладий с яблоками и чая с корицей.

И как вскоре выяснилось, принесла она не только завтрак. Расставив блюда на столе, горничная немного замешкалась – полезла в карман передничка и достала сложенный вдвое листок:

– Вам просили передать записку.

Амалии даже спрашивать не надо было от кого. Она и так догадалась, кто автор послания. Она знала, что до её появления во дворце, Розали была личной служанкой Маркеля. Принц ей во всём доверял – вот, видимо, и сегодня дал особое поручение. Но что там – в записке? Почему-то охватило волнение. Дрожащими пальцами Амалия развернула листок. Послание оказалось коротким – всего три слова:

Жду в лаборатории.

Мысли тревожно заметались в голове – почему Маркель хочет её видеть? Может, ему плохо? Снадобье не помогло?

Как только Розали удалилась, Амалия тоже вышла из покоев. Уже знакомым маршрутом поспешила в подвал. Если бы не страх, что Его Высочеству стало хуже, она бы ни за что не осмелилась отправиться в лабораторию, чтобы снова остаться с ним наедине. Всю дорогу Амалия вспоминала вчерашний разговор с принцем. Она солгала, когда говорила, что больше не боится его. Амалия боялась. Теперь ещё больше. Но не самого Маркеля, нет. А тех чувств, которые он в ней пробуждал. Мятежные, волнующие, непонятные – они пугали тем, что набирали силу. С каждым разом она всё больше смущалась смотреть ему в глаза, но с каждым разом ей хотелось этого всё сильнее. Её трогал его взгляд, который казался насмешливым, даже когда ему больно, и нежным, даже когда, он гневался. Она не могла знать наверняка… только догадывалась… но вдруг это то, про что она читала в книгах? Вдруг Маркель начал интересовать её как мужчина? Нет, святые отцы, нет! Только не он!

Как бы глупа оказалась Амалия, если бы не послушала предостережений госпожи Элисон, которая учила держаться подальше от таких мужчин, как Маркель. Амалия и сама уже убедилась, что все те слухи, которые гуляют о младшем принце – правда. Но как бы она ни старалась отдалиться от него, происходит обратное. Вчера, когда Маркель доверил ей свою тайну, между ними будто образовалась особая связь. Он открылся ей как близкому человеку. Просто и бесхитростно. Было мгновение, когда ответное чувство захлестнуло Амалию. Ей вдруг тоже захотелось рассказать Маркелю о том, что давно тревожит душу, раскрыть то, о чём никому никогда не говорила. Возможно, она и открылась бы, но после того, что произошло по дороге из Шерстона в столицу – не может. Маркель – тот единственный человек, которому она не в силах рассказать свою тайну…

Перед входом в лабораторию Амалия на секунду задержалась перевести дыхание, а затем постучалась. Как только дверь отворилась, она скользнула внутрь. Как и предполагала, увидела в лаборатории Его Высочество и больше никого. Гладко выбрит и уже совсем не так бледен как вчера. Амалия скользнула взглядом по свежей белоснежной рубахе – ни пятнышка крови. От сердца отлегло.

– Ваше Высочество, вы хотели меня видеть?

– Да. Вы говорили, что утром раны нужно будет обработать ещё раз. Я надеялся, вы мне поможете. Та, что на виске, уже затянулась, а второй не помешает ваше чудодейственное средство, – он кивнул на стол, где стоял флакон со снадобьем.

Амалия растерялась. Как же она доберётся до раны? Вчера это было сделать легко – рукав был разодран как раз на уровне плеча, а сегодня на принце новая одежда. Не портить же её.

И пока она думала, Маркель ослабил тесьму ворота и стянул с себя рубаху. Амалия задохнулась от смущения. Под рубахой на принце ничего не было. Оказывается, мужчины не носят, подобно женщинам, нижней одежды. Ну, или, по крайней мере, Его Высочество не носит. Она никогда не видела обнажённый мужской торс. Тут же опустила взгляд. Сделала это очень-очень быстро, но всё равно успела заметить, какие широкие у Маркеля плечи.

Он невозмутимо сел на стул, выжидая, когда она начнёт обрабатывать ему раны.

– Я надеюсь, вы не очень смущены? Вы же мой доктор.

Его насмешливый тон добавил к её смущению ещё и гнев. Как принц посмел раздеться?

Она подошла. Взяла снадобье, желая, как можно скорее с этим закончить. Дальше продолжать рассматривать носки своих туфель было бессмысленно. Чтобы обработать рану, необходимо было всё-таки поднять взгляд.

Амалия сделала это медленно, закусив губу. Она и не знала, что мужское тело такое рельефное, с выступающими буграми мышцами. Они казались упругими и… притягательно опасными оттого, что в них затаилась сила.

Взгляд упёрся в повязку на плече. Тряпица была абсолютно сухой. Амалия убрала её и осмотрела рану. Ни воспаления, ни нагноения – похоже, опасность миновала.

Амалия начала аккуратно наносить снадобье. Вчера Маркель наблюдал за тем, как она это делает. А сегодня смотрел прямо перед собой. Когда она касалась кожи – он напрягался. Почему? Ведь лекарство уже настоялось и не должно печь.

Закончив обрабатывать рану, Амалия наложила повязку.

– Думаю, до завтра всё заживёт. Лечение больше не потребуется.

Она отвернулась, давая Маркелю одеться.

– Ваше Высочество, позволите мне идти?

– Подождите. Я позвал вас не только для того, чтобы вы помогли обработать рану. Я ведь ваш должник.

О чём это Его Высочество?

– Подарок, который вы готовили Себастину, достался мне. Справедливости ради, я должен предоставить замену. Не хотите взглянуть на одну вещицу? Привёз её из летнего путешествия по восточной провинции.

Амалия с опаской развернулась к принцу лицом. Успел ли он надеть рубаху? К счастью, успел. Он вынул из кармана деревянную коробочку и протянул ей. Совсем небольшая – легко поместилась на ладони.

– Что внутри? – в Амалии вспыхнуло любопытство.

– Раскройте.

Она вынула из коробки странную вещицу, предназначение которой не сразу поняла. Деревянная палочка с тремя отверстиями, в которые, замысловато переплетаясь, продета тесьма. Натесьму нанизано три шарика.

– Это механическая головоломка. На востоке их любят. Цель игры – переместить шарики на одну сторону – справа от центрального отверстия. У некоторых мудрецов уходит целая жизнь на то, чтобы разгадать эту загадку.

Амалия покрутила вещицу в руках.

– Что скажете? – принц ждал её реакции.

– Занятно. Я думаю, перемещать надо не шарики, а саму тесьму. Шарики такого размера, что их невозможно протянуть через отверстия.

– А вы наблюдательная, Амалия. Это первый шаг к решению головоломки. Себастин оценит и ваш ум, и ваш подарок. Он такое любит, не сомневайтесь, – заверил Маркель и добавил с усмешкой, в которой проскочило раздражение: – Вы ведь хотите ему понравится?

– Да.

Глава 35. До завтра

Амалия возвращалась в покои, размышляя, зачем ответила на вопрос Маркеля «да». Она не хотела понравиться Себастину. Она всего лишь хотела, чтобы старший принц пока не отправлял её со смотрин назад в Шерстон. А для этого необходимо, чтобы он какое-то время сохранял к ней интерес. Но как всё это объяснить Маркелю? Вот и пришлось обойтись коротким «да».

Возле дверей покоев Амалию поджидал церемониймейстер.

– Госпожа Амалия, вас хочет видеть Её Величество. Мне приказано проводить вас к ней.

– Прямо сейчас? – Амалия немного смутилась вниманию королевы к своей персоне. Насколько знала, Её Величество вернулась из поездки по восточным провинциям только вчера, поздно вечером.

– Прямо сейчас, если у вас, разумеется, нет более срочных дел, – ехидно усмехнулся церемониймейстер.

Амалия последовала за ним коридорами дворца. Бонифас остановился возле двери из мозаичного стекла, за которой, не трудно догадаться, располагалась одна из многочисленных дворцовых веранд.

– Ваше Величество, госпожа Амалия, – с поклоном произнёс церемониймейстер, когда они вошли внутрь.

– Ступай Бонифас, спасибо.

Королева сидела в плетёном креслице в глубине веранды. Здесь, вообще, вся мебель была плетёной, отчего создавалось впечатление лёгкости и уюта. Живые растения, расставленные островками то тут, то там, упирались в потолок. Видимо, им с лихвой хватало света, который щедро пропускали кристально чистые стёкла витражных окон.

– Амалия, девочка моя, иди сюда, – позвала королева. – Ты сегодня завтракала?

– Ещё нет, Ваше Величество.

Когда бы Амалия успела? Сначала эта записка от Маркеля, а потом Бонифас, велевший следовать за ним.

– Это легко можно исправить. Разделишь завтрак со мной?

Амалия поняла, что её приглашают к столу, и опустилась в плетёное креслице напротив Её Величества. Сначала взгляд скользнул по изысканной чайной посуде, по выпечке и сладостям, выложенным ровными горками на блюдах, и только потом Амалия осмелилась взглянуть на королеву. Её Величество выглядела не по годам молодой и свежей. Густые волосы, ровный цвет лица, изящные черты, которые показались знакомыми – такими же обладала Арабель. Удивительно, как принцесса была похожа на мать. Интересно, а характер, эту прямолинейность и неугомонность, Арабель тоже унаследовала от королевы?

– Я попросила добавить в чай щепотку имбиря и бадьяна. На востоке теперь модно пить напитки со специями, – Её Величество сделала пару глотков, взглядом подбадривая, чтобы и гостья попробовала угощения.

– Приятный вкус, – пролепетала Амалия, решившись пока только на чай.

– Как тебе столица? Не скучаешь по пансиону, по подругам, по своему городку?

– Здесь совсем иная жизнь. Более шумная, более стремительная. Но я понемногу привыкаю.

– А как тебе жилось в Шерстоне? Как относились к тебе наставницы и настоятельница. Не обижали?

– Что вы, Ваше Величество, они все любили меня: и госпожа Элисон, и госпожа Эмерай, и госпожа Бернадет, и госпожа…

– Вот и прекрасно, – перебила королева, – тебе нужно вернуться в Шерстон.

– Вернуться? – от неожиданности Амалия сделала спешный глоток. Жидкость обожгла горло.

– Хочу поговорить с тобой на прямоту, как со взрослой девушкой, – королева стала серьёзной. – У тебя мало жизненного опыта, но ты неглупа. Должна понять. Пообещай, что наш разговор останется между нами. Это в твоих же интересах.

Её Величество посмотрела испытующе. Под этим взглядом стало неуютно. Грудь опалило предчувствие, что Амалия услышит сейчас что-то такое, чего лучше бы и не слышать.

– Обещаю, – губы плохо слушались.

– Тебе не говорили – ты очень похожа на мать?

– Говорили. Вы знали мою маму?

– Немного. Видела пару раз. Она спасла короля, когда он чуть не утонул. Ты, наверно, знаешь?

– Да, госпожа Элисон рассказывала об этом.

– Но вряд ли она говорила тебе, что у короля была связь с твоей матерью.

Эти произнесённые вполголоса слова оглушили. Взорвали барабанные перепонки. Этого не может быть! Мама любила отца. Она не могла быть ему неверной.

– Мне горько об этом вспоминать. Но каждый раз, когда я буду видеть тебя, воспоминания невольно будут вставать в памяти, – королева не сводила тяжёлого взгляда с Амалии. – Мне больно думать, что и Его Величество вспоминает о Луизе при каждой встрече с тобой. Теперь ты понимаешь, почему я хочу, чтобы ты как можно скорее покинула столицу и вернулась в Шерстон?

Пальцы занемели – так сильно стискивали чашку. Горькие излияния королевы не укладывались в голове.

– Ты должна сегодня же попросить аудиенции Его Величества. Скажешь ему, что столичная жизнь тебя сильно тяготит. Что хочешь вернуться в родной городок. Этого будет достаточно. Король не станет убеждать тебя остаться. Тут же велит отправить назад.

Слова звучали жёстко, но под конец фразы в голосе проскочила снисходительность:

– Ну-ну, – похлопала королева Амалию по руке, – у тебя нет повода печалиться, девочка моя. Всё, о чём я сказала, не означает, что королевская семья забудет о тебе. Его Величество и дальше будет продолжать тебя обеспечивать. Можешь стать наставницей в родном пансионе или выбрать любое другое занятие по душе – ты в любом случае ни в чём не будешь нуждаться. А когда появится достойный жених, Его Величество даст за тебя солидное приданое.

Это всё звучало очень великодушно. Но Амалии всё равно было тягостно на душе. Как она может уехать из столицы, так и не узнав то, ради чего сюда явилась? Так и не поговорив с госпожой Жильберт, так и не расспросив в подробностях доктора Матье, который, чувствуется, ещё много мог бы рассказать о маме. Как она уедет, так и не поняв, что делать со своей тайной? Что делать с собой? Только здесь, в столице, есть ответы на вопросы, которые терзают последние несколько лет.

– Ступай. Надеюсь, что уже сегодня вечером ты отправишься назад, – прозвучало как приказ.

Амалия поднялась, но вместо того, чтобы пойти к выходу, осталась стоять. Она собрала всё своё мужество и тихо попросила:

– Ваше Величество, позвольте мне остаться в столице ещё на пару дней. Я постараюсь не попадаться вам на глаза.

Королева нахмурилась:

– Разве я не ясно дала понять, почему твоё присутствие здесь нежелательно?

– Хотя бы до завтра, – хватило у Амалии дерзости на новую просьбу.

– Хочешь побывать на сегодняшнем балу по поводу открытия осеннего праздника? Хорошо, – смягчилась королева. – Но завтра ты должна покинуть столицу.

Амалия поспешила скрыться с глаз Её Величества.

– И не забывай, что наш разговор должен остаться между нами, – догнали Амалию на выходе слова королевы.

Глава 36. Четыре невесты

До званого обеда оставалось около часа, и Себастин решил ещё раз проглядеть досье девушек, которых пригласил на это мероприятие. Их было всего четыре – тех, кто по-настоящему заинтересовал его. Принц не очень надеялся, что к какой-то из тридцати барышень, удостоенных участия в осеннем празднике, у него вспыхнут чувства. Но эти четверо хотя бы вызвали желание познакомиться поближе. И дело не только в том, что плюсов у них оказалось больше, чем минусов. У каждой имелись особые черты, делающие непохожей на других. Изюминка, загадка. А загадки Себастин любил.

Самой таинственной из всех была, конечно, Амалия. Принц был очень удивлён, когда неделю назад начал наводить справки о воспитаннице Шерстонского пансиона, приглашённой на смотрины. Он не обнаружил почти никаких сведений о ней в архиве королевской тайной канцелярии, где хранилась информация о всех знатных родах королевства. История родителей Амалии начиналась с того момента, как Луиза де-Патрис, спасла тонущего короля, и он в благодарность присвоил ей и её супругу титул. Никаких данных о том, чем семья занималась до этого и откуда они родом, не было. Да и о дальнейшей их судьбе тоже не сохранилось почти никаких документов. Кроме одного – любопытного письма Луизы неизвестному адресату, которое так и не было отправлено из-за внезапной трагической гибели де-Патрис.

Сначала Себастину показалось, что письмо было черновиком. Какие-то обрывки фраз, которые не связывались между собой. Наверно, поэтому тайная канцелярия в своё время и не обратила на него внимание. Но принцу стало интересно разобраться. Он долго возился с загадочными фразами и заподозрил, что послание – не набор бессвязных мыслей, оно просто зашифровано. Похожий тип шифрования использовали в древности пустынные народы. Себастин знал об этом, потому что увлекался историей и географией. И хоть понять каждую строчку письма ему не удалось, но некоторые моменты получилось разобрать.

Принца очень насторожило и удивило то, что открыл ему пожелтевший от времени лист бумаги. Оказывается, Луиза де-Патрис обладала особым даром. Каким именно, он не совсем понял. Но ясно было одно – очень опасным даром. Поэтому она держала свои способности в секрете от всех. И что самое интересное – дар должен был передаться дочери.

Себастину пришлось проявить осторожность. Он не стал пока никому говорить о том, что узнал. Он ведь мог и ошибаться. Но решил держать Амалию в поле зрения. Девушка с опасным даром, о котором никто не знает, приезжает на смотрины. Здесь мог крыться подвох. А вдруг она начнёт устранять конкуренток?

Однако получасовой беседы с Амалией ему хватило, чтобы понять – она не представляет опасности для соперниц. Девочка принцу понравилась. Невинна и простодушна, при этом начитанна и умна. Она выглядела беззащитной как мотылёк. Вызывала желание взять под опеку. Себастин заподозрил даже, что дар ей не передался или она его не чувствует – он ещё дремлет. Именно поэтому принц и обронил провокационную фразу: «Я знаю вашу тайну». Амалия выдала себя своей реакцией. Побледнела и замерла. Значит, девочка догадывается о своих способностях.

Конечно, она не откроется никому. Так же, как и её мать, будет держать свою особенность от всех в секрете. Но Себастину необходимо узнать о её даре все подробности. Без этой информации он не вправе принимать решение, кто должен стать его невестой. Он будущий король – несёт ответственность за королевство и за то, кто эту ответственность разделит с ним.

Но дело не только в ответственности за трон. Даже если бы сейчас перед Себастином не стояла задача выбора невесты, он всё равно должен был бы понять, насколько дар Амалии опасен и для кого. Не является ли он губительным для неё самой?

У принца был простой план разговорить Амалию. Для этого нужен человек, который сможет вызвать её доверие, желание открыться.

– Ваше Высочество, позволите войти? – мягкий голос доктора Матье раздался одновременно со стуком в дверь.

– Входи.

Матье знал, что церемонии не нужны. Сразу прошёл к столу, за которым сидел Себастин, и пристроился напротив.

– Есть новости? – спросил принц.

Именно доктор и должен был стать тем человеком, который попытается вызвать у Амалии симпатию и доверие. Он вполне годился на эту роль. Доброжелательный по натуре. Подходящий по возрасту, чтобы назваться другом Луизы. Надёжный. Себастин хорошо ему заплатил, хотя Матье и так бы согласился оказать принцу услугу.

– Амалия пока осторожничает. Я не стал торопить события. В таком деле нужно действовать мягко.

Принц согласно кивнул.

– Но я чувствую, она близка к тому, чтобы открыться. День-два, и девочка будет готова всё рассказать, – обнадёжил Матье.

Себастин не стал долго задерживать доктора. Пора было отправляться в малую залу. Законы вежливости требовали от хозяина первым явиться на званый обед и встретить гостей.

Слуги в парадных камзолах сновали по просторному помещению с подносами в руках, сервируя стол, покрытый белоснежной расшитой серебром скатертью. Музыканты устанавливали на возвышении инструменты, раскладывали на пюпитры нотные записи. Маэстро занял место за клавесином.

Когда лёгкая музыка наполнила залу, появился церемониймейстер.

– Первая гостья прибыла. Аурелия де-Леруа, – возвестил он с поклоном, чуть споткнувшись на имени, богатом сочетаниями «л» и «р».

Представленная гостья вплыла в залу в парчовом платье с шоколадным отливом. Ткачи не пожалели золотых ниток – платье сияло до рези в глазах. Оно было слишком ярким. Вернее, оно было бы слишком ярким для любой девушки, кроме Аурелии. Любую другую оно бы затмило своим блеском. Но Аурелия светилась ещё сильнее. Безупречно красива. Женственные формы, притягивающие взгляд, правильные черты лица. Её красота не была пустой. Что-то скрывалось за этим внешним блеском. Она волновала мужчин. Себастин не был исключением. Именно поэтому он и пригласил Аурелию на сегодняшний обед.

Не успел принц проводить её к столу, Бонифас объявил о прибытии ещё одной барышни.

– Госпожа Жаклин, – вплелась его фраза в плывущую по залу мелодию.

Жаклин тоже была недурна собой. Но не обладала теми соблазнительными формами, какими природа щедро одарила Аурелию. Высокая и суховатая. Однако её образованности можно было позавидовать. Среди её увлечений значились география и история. Одного этого было достаточно, чтобы вызвать в Себастине интерес.

– Госпожа Сюзон, – церемониймейстер уже приглашал в залу следующую гостью.

Старшая дочь госпожи Жильберт. Почему Себастин решил, что и она должна присутствовать на сегодняшнем званом обеде? Принцу не нравилось семейство, в котором Сюзон воспитывалась. Не нравилась её чванливая мать, её отец-подкаблучник, её младшая избалованная сестра Шарлота. Но сама Сюзон ни разу не дала повода подумать о себе плохо. Сдержанная и рассудительная. Пожалуй, этого было мало, чтобы всерьёз заинтересовать Себастина. Но существовала ещё одна причина, которая толкала принца познакомиться с семейством поближе. В письме Луизы де-Патрис, которое Себастину частично удалось расшифровать, было упоминание о госпоже Жильберт. Принцу это показалось любопытным.

– Госпожа Амалия де-Патрис, – вместе со словами церемониймейстера в залу вошла четвёртая гостья.

Глава 37. Четыре подарка

Выйдя из лаборатории через потайной ход, Маркель взял экипаж и отправился к малышке Вивьен. А что ему делать во дворце? На глаза отцу пока лучше не попадаться – начнутся расспросы, как сыну удалось так быстро вернуться из Авитьеры. А Амалия… девчонка ясно дала понять, что хочет понравиться Себастину, и пошла готовиться к званому обеду. Маркель не сомневался, Арабель сделает всё, чтобы Амалия выглядела безупречно. Себастин будет в полном восторге – сестрица хорошо знает вкусы старшего брата.

Вот так, с мыслями, как Амалия будет покорять Себастина, Маркель и доехал до особняка на окраине столицы. Злой, как дьявол.

Вивьен встретила нежным воркованием.

– Скучала. А ты?

Она потянулась к губам, и он отвёл душу – терзал её долгим злым поцелуем, представляя, что на месте Вивьен Амалия. И от этого раздражался ещё больше. Почему девчонка мерещится ему повсюду?

Вивьен почувствовала его настроение.

– Кофе? – спросила с понимающей улыбкой, когда он отстранился.

– И покрепче.

Она накрыла в уютной обеденной стол. Усилила кофе сэндвичами с беконом. Теперь Маркель мог вымещать злобу на них.

– Я не знала, верить слухам или нет, но теперь вижу – нет дыма без огня, – Вивьен цедила напиток маленькими глоточками, всё также понимающе улыбаясь.

– Ты о чём?

– Говорят, у тебя новое увлечение.

– Обо мне постоянно такое говорят, – отмахнулся Маркель. Ему часто приписывали романы то с какой-нибудь восходящей звездой сцены, то с какой-нибудь молодой скучающей вдовой. – Кто на этот раз?

– Ходят слухи, ты собрался обзавестись новой содержанкой – прехорошенькой сироткой…

– Амалия?! – чашка вернулась на блюдце с дребезжащим звоном. – Что за вздор?! Мне и в голову не могло бы прийти такое! Амалия – сама наивность. Я был бы последним негодяем, если бы решил воспользоваться этой наивностью. Откуда эти слухи? Кто тебе сказал?

– Вчера в салоне госпожи Арлет я встретила приятельницу, малышку Люси. Она мне и поведала. К той, в свою очередь, информация дошла от кузины. А той…

– Я знаю, как распространяются слухи, – раздражённо перебил Маркель. – Я спрашиваю, кто первоисточник?

– Думаю, кто-то во дворце, – пожала плечами Вивьен. – Может, сама Амалия неосторожно поделилась с кем-то своими… э… перспективами...

– Перспективами?!! – в груди вскипело. – Вивьен, да она боится меня, словно дьявола! Боится взглянуть, боится коснуться! Она скорее умрёт, чем позволит мне какую-то вольность! Она застенчивая недотрога, маленький пугливый мотылёк…

Маркель и не заметил, как поднялся и начал нервно мерить комнату шагами. Кто распустил эти мерзкие лживые слухи и зачем?! Они могут ударить по репутации Амалии. Он снова сел, зарылся руками в волосы.

Вивьен наблюдала за его метаниями спокойно. Подошла, положила ладонь на плечо:

– Маркель, а ты влюблён, – сделала неожиданный вывод, ласково коснувшись губами макушки.

Он встрепенулся:

– Что за глупости? Просто отец поручил мне её опекать.

– Ещё как влюблён, – повторила Вивьен свой безжалостный вердикт.

 

Амалия входила в обеденную залу и удивлялась тому, что её почти не трясёт. Сердце должно было бы выпрыгивать из груди от волнения, но оно выпрыгнуло оттуда много раньше – во время разговора с Её Величеством. И теперь в груди было пусто.

Себастин встретил тёплой улыбкой:

– Рад видеть вас, Амалия, – и, нежно обхватив локоть, проводил к столу.

Она поймала на себе взгляды трёх других гостий Его Высочества – Аурелия, Жаклин и Сюзон прибыли несколькими минутами раньше. Окажись Амалия под таким пристальным вниманием пару дней назад, раскраснелась бы от смущения. Но сегодня ей удивительно легко далось пережить интерес светских барышень.

– Доброго дня, – поздоровалась приветливо, но с достоинством, как учила Арабель.

Принцесса потратила более трёх часов, подготавливая к мероприятию. Амалия знала, что выглядит безупречно – Её Высочество постаралась. Принцесса просто живёт идеей заставить Себастина увлечься Амалией. Как было неуютно от мысли, что нельзя сознаться Арабель, что её усилия напрасны. Завтра Амалии необходимо будет покинуть столицу.

Убедившись, что все гостьи удобно расположились, принц подал сигнал прислуге начать раскладывать на тарелки угощения.

– Ваше Высочество, – подала голос Сюзон, – позвольте отблагодарить вас за гостеприимство. Мне бы хотелось преподнести вам подарок.

Она кивнула своему слуге, который держал увесистую коробку, и тот подошёл к принцу с поклоном. Барышни с любопытством уставились на предмет в его руках. Сюзон не стала тянуть с объяснениями:

– Я знаю, Ваше Высочество, как много вам приходится делать записей. Тут набор позолоченных писчих принадлежностей.

Себастин поблагодарил и распорядился отнести в свой кабинет.

– У меня тоже для вас подарок, – перехватила инициативу Жаклин. – Книга по истории и географии восточных провинций за авторством знаменитого путешественника Николаса О'Зеэйна. Редкий экземпляр с собственноручными зарисовками автора.

Принц с интересом пролистнул несколько страниц и передал фолиант слуге с просьбой отнести туда же – в свой кабинет.

– Я тоже подготовила для вас кое-что, – Аурелия не стала подзывать слугу. Сама поднялась с места и, невообразимо сияя парчовым платьем, подошла к Его Высочеству.

Принцу пришлось подняться ей навстречу.

– Мне хотелось подарить вам что-то такое, чего у вас точно нет, – произнесла она мягким обволакивающим голосом. – Подумала, что книги и писчие принадлежности имеются у вас в достаточном количестве. Зато вряд ли у вас найдётся что-то подобное вот этому…

Дальше Аурелия проделала возмутительную вольность – нырнула на мгновение пальцами в вырез декольте и извлекла наружу маленький розовый конверт:

– Здесь стихотворение моего собственного сочинения, – выразительно посмотрев на Себастина, она вложила конверт в его руку. – Даже такому загруженному заботами и делами мужчине, как вы, Ваше Высочество, иногда вечерами может стать холодно и одиноко, не так ли? Может вдруг накатить беспокойство и бессонница. Перечитайте тогда эти строчки и… вы точно не уснёте… – пообещала она почти шёпотом и неспешно вернулась на своё место.

Себастин проводил её слегка прищуренным взглядом, пряча подаренный конверт в карман камзола.

Пришла очередь Амалии преподнести свой подарок.

– Ваше Высочество, – она поднялась. Но идти к принцу не пришлось. Он подошёл к ней сам. – Это восточная головоломка, – Амалия протянула коробочку, которую всё это время держала в руках. Говорят, у некоторых мудрецов уходит целая жизнь, чтобы её разгадать.

– Благодарю. Я люблю головоломки. Особенно трудные, – Себастин многозначительно улыбнулся, – такие, как вы, Амалия.

Глава 38. Первый танец

– На кого из барышень Себастин смотрел больше всего? – Арабель готовила Амалию к балу и выспрашивала во всех подробностях, как прошёл званый обед. – Даю сто против одного – на тебя, – рассмеялась колокольчиком.

Амалия не знала, что ответить. Принц был подчёркнуто вежлив и галантен со всеми гостьями. Попросил рассказать что-нибудь о себе и внимательно выслушал каждую. Начала Жаклин – поведала о недавнем путешествии к морю. Другие взяли с неё пример и тоже пустились в описание своих поездок. Амалия, никогда не выезжавшая за пределы родного городка, подобными историями потешить Себастина не могла. Рассказала о Шерстонской дубраве. На самом деле в этом старом лесу столько всего удивительного – не меньше, чем в заморских королевствах. Но другие барышни, похоже, этой мысли не разделяли – сопровождали рассказ снисходительными улыбками.

– Можешь не отвечать, – Арабель хитро улыбнулась. – Скоро мы с тобой, да и все остальные, и так поймём, кто больше всех запал в сердце братца. Знаешь как?

– Как, Ваше Высочество?

– Первый танец на балу – вот как. Кого Себастин пригласит – та и есть его фаворитка. И это будешь ты, – уверенно заявила принцесса. – Погляди.

Она подвела к трюмо:

– Если ты ещё не вскружила братцу голову, то сегодня на балу точно вскружишь.

Амалия посмотрела в зеркало. Глаза не верили тому, что видели. Неужели эта девушка в нежном бледно-розовом воздушном платье из тонкой изысканной материи, один метр которой стоил дороже, чем весь пансионный гардероб, и есть Амалия?

– Госпожа Бонито умеет создавать шедевры, – Арабель покрутила Амалию перед трюмо. – Только у неё получается так обольстительно обтянуть стан, и не нарушив ни одну плавную линию, сделать платье таким восхитительно пышным книзу. Когда будешь танцевать, тебе будет казаться, что паришь.

Принцесса заставила Амалию немного покружиться:

– Чувствуешь?

– Да.

Юбки зашелестели, пришли в движение, чуть-чуть приподнялись над полом, даря ощущение полёта.

– Мне только не нравится, что ты сегодня немного бледная, – нахмурилась Арабель. – Волнуешься? Это твой первый настоящий бал?

Амалия кивнула. Но дело было не только в этом. Бледность являлась отголоском того смятения, что поселилось в душе после разговора с королевой. У Амалии осталось меньше суток, чтобы попытаться что-то выяснить о родителях. Она переживала, что не успеет, хоть и выработала план. Доктор Матье обещался посетить её вечером – справиться о здоровье. Амалия воспользуется этим визитом для откровенного разговора. А ещё она решилась сегодня на балу отозвать на минутку госпожу Жильберт и попробовать договорится о приватной беседе на завтрашнее утро.

– Ничего. Румянец вернётся, как только окажешься кружащейся по залу в паре с Себастином, – хихикнула принцесса.

 

Себастин встречал гостей у входа в бальную залу. Для каждого находил несколько приветственных фраз. В адрес Арабель и Амалии тоже произнёс самые изысканные комплименты:

– Сражён вашей красотой, юные леди.

– Благодаря тебе, и мне от братца перепало восторгов, – усмехнулась принцесса, заводя Амалию внутрь.

Большая парадная зала дворца блестела, освещённая сотней потолочных и настенных светильников. Позолоченная драпировка стен отражала и усиливала это сияние. Пол из благородного белого мрамора тоже светился, словно ледяная гладь озера в солнечный день. Амалия уже немного успела привыкнуть к роскоши дворцовых интерьеров, но всё равно у неё захватило дух. И опять она ощутила себя здесь чужой, как в день приезда в столицу. Вокруг столько незнакомых лиц. Церемониймейстер представлял вновь прибывших гостей, но ни о чём не говорящие имена тут же вылетали из головы.

Глаза упорно выискивали кого-то в толпе. Кого? Чьего присутствия на балу затаённо ждало сердце? Краска прилила к лицу, когда Амалия осознала ответ. Она хотела высмотреть в этом живом трепещущем людском море серые насмешливые глаза. Она искала его, Маркеля. Будто окажись он здесь, она бы не чувствовала себя так неуютно, так одиноко. Но принца на балу не будет. Он ведь сказал, что пока не хочет показываться на глаза отцу. Может, Амалия и Маркель вообще больше никогда не увидятся. Ведь завтра она отправится назад, в Шерстон. Незнакомое чувство болезненно толкнулось в груди и разлилось горечью в горле.

Последними в залу вошли король и королева. Под звуки торжественного гимна они прошли вдоль всего сверкающего помещения и заняли почётные места на небольшом возвышении. Это означало, что осенний праздник можно открывать.

Хозяином сегодняшнего бала считался Себастин. Ему и предстояло произнести небольшую приветственную речь. С каждым его словом напряжение в зале нарастало. Не потому, что он говорил что-то особенное – обычные слова вежливости и поздравления с торжествами. Но всех волновало, что будет, когда речь закончится и музыканты ударят по струнам. Кто из юных леди будет приглашена на танец первой?

Амалия, конечно, ни на секунду не допускала, что Арабель окажется права и Себастин решит открывать бал в паре с воспитанницей провинциального пансиона. Он заинтригован её тайной, именно поэтому и проявляет интерес. Но всерьёз рассматривать как возможную невесту, разумеется, не будет. Первой партнёршей Себастина на сегодняшнем балу станет, скорее всего, Аурелия. Хоть Арабель и подозревает, что в красавице нет глубины, но Амалии она не показалось поверхностной.

Такого же мнения, похоже, была добрая половина присутствующих. Когда прозвучали первые аккорды, взгляды устремились именно на Аурелию – во всяком случае, мужские взгляды.

Себастин стронулся с места, и, казалось, гости перестали дышать. Дамы отчаянно размахивали веерами, будто каждую в этот момент бросило в жар.

– Что я говорила? – услышала Амалия довольный шёпот принцессы, когда вдруг поняла, что Себастин смотрит прямо на неё.

Расстояние сокращалось стремительно. И вот принц уже стоял рядом. Он галантно склонил голову и протянул руку:

– Буду счастлив, если окажете честь открыть бал вместе со мной.

Амалия, до конца не понимая, что происходит, машинально вложила в его ладонь свою. В пансионе у них была очень хорошая преподавательница танцев, госпожа Жизель. Она добивалась от воспитанниц, чтобы все их движения были отточены до автоматизма. Любила повторять: «Когда вы в первый раз окажетесь в объятиях партнёра, вам уже будет не до того, чтобы думать о па».

Себастин вывел на середину залы. Амалия не могла понять – этот стопорящий мысли гул производят гости, сосредоточившие на ней всё внимание, или просто шумит в ушах?

Она почувствовала мужскую руку на своей талии. Твёрдую, уверенную. У госпожи Жизель, которой приходилось при обучении танцам исполнять роль партнёра, была совсем другая рука. Узкая и мягкая. А ещё наставница была не такой высокой.

Себастин повёл в такт музыке. И Амалия легко последовала за ним, мысленно посылая благодарность госпоже Жизель, потому что в голове действительно царил сумбур, и думать о па не получалось. Она впервые была так близко к мужчине. Впервые, если не считать того случая с Маркелем, когда он лишил дыхания, обняв за плечи, и прикоснулся губами к шее.

Что бы почувствовала Амалия, если бы довелось танцевать с ним? Если бы сейчас его рука лежала на талии, а её рука у него на плече. Мысль показалась какой-то крамольной, запретной, волнующей, и заставила устыдиться. Амалия прогнала её и тогда в голову пробралась другая: где он сейчас. Она догадывалась. Маркель у своей барышни – у той, разлуку с которой не мог перенести, у той, ради которой так спешил вернуться, что подвергал себя опасности. Ещё одно крамольное чувство тут же без спроса ворвалось в душу – вдруг захотелось побывать на её месте. Что ощущает женщина, когда есть мужчина, так страстно желающий её видеть?

– Вы хорошо танцуете, – отвлёк Себастин от мятежных мыслей.

– Спасибо, Выше Высочество.

– А знаете, почему я пригласил вас на танец первой?

Амалия смутилась.

– Потому что вы мне интересны больше других.

Она ещё не успела осмыслить эту фразу, а Себастин уже произнёс новую:

– Мне хотелось бы узнать вас ближе. Позволите пригласить вас завтра на конную прогулку? Вы ездите верхом?

– Завтра? – Амалия растерялась.

– Да, после обеда. Так вы ездите верхом, или подготовить экипаж?

– У нас в пансионе были уроки верховой езды, но… – Амалия не знала, под каким предлогом отказать Его Высочеству. Ей не хотелось вызывать гнев королевы, задержавшись ещё на один день.

– Вот и прекрасно, – музыка смолкла, и Себас