Вторжение арабов во Францию.

После завоевания Испании арабы делали частые набеги во Францию, но ничто не указывает на то, что намеревались обосноваться там надолго. Климат более холодный в средней части Франции, чем на юге, не позволял им оставаться там надолго.
Когда арабы появились во Франции, в восьмом веке нашей эры, страна управлялась принцами, известными под именами ' ленивые короли'. Раздираемая полной феодальной анархией, она была легкой добычей для завоевателей. Таким образом, арабы без труда завоевали большинство городов юга. После захвата Нарбонны в Лангсдоке, неудачной осады Тулузы в721-м году, столицы Аквитании, они последовательно взяли Каркасон, Ним, Лион, Макон, Отон и т.д. и появились во всех долинах Рона, Дофине и Бургундии.
Половина современной Франции от берегов Луары до Франш-Конте постепенно была завоевана ими. Их цель была не обосноваться в стране, поэтому они укрепляли в военном отношении некоторые важные центры, чтобы оттуда можно было управлять новыми набегами на районы, где надеялись разжиться добычей.
Самым важным из набегов был тот, который возглавлял Абдеранм и который был остановлен в 732-м году около Пуатье Карлом Мартелом. Собрав достаточно большую армию в Испании, Абдеранм форсировал Гаронну, овладел Бордо, несмотря на сопротивление оквитанцев и виконцев, возглавляемых князем Едесем, потом направился в Пуатье.
Едес обратился за помощью к Карлу Мартель, который с титулом мэр дворца правил от имени двух слабых меровингинских королей над Острази Нестри. "Множеству французских сеньоров, говорит арабский летописец, пришедших к Карлу с жалобой на большой вред, наносимый мусульманами, и говорящим о позоре падшем на страну, если позволить легко вооруженным и в основном, лишенным военных машин арабам одерживать победу над воинами, одетыми в панцири и вооруженными самыми ужасными оружиями, Карл ответил: 'Позвольте им это; они на вершине отваги и как поток, который опрокидывает все на своем пути. Энтузиазм им заменяет панцири, смелость силу. Но когда их руки будут заняты награбленным, когда они почувствуют вкус хорошего, легкого житья, когда вождями овладеет амбиция и начнутся распри между ними - вот тогда мы пойдем на них, уверенные в победе.' Рассуждения Карла Мортеля были верными, но нужно было, чтобы террор со стороны арабов был такой большой, что предпочли позволить грабить страну, чем попытаться их остановить.
Таким образом, Абдерам мог безбоязненно продолжить свой триумфальный марш, опустошать плодородные равнины между Бордо и Тур и завладеть богатствами городов. Неизменным правилом арабов был, как мы видели в многочисленных примерах, никогда не грабить страну, где они намеревались обосноваться. Поведение Абдерама является достаточным доказательством того, что, придя во Францию, он мечтал только о прибыльной экспедиции. К тому же она была настолько прибыльной, что, когда арабы подошли к Туру, они были настолько перегружены добычей, что едва могли двигаться вперед. Узнав о прибытии Карла Мортеля, который собрал всех воинов из районов, находящихся под жезлом Кловиав, Абдерам подумал, что время отступления пришло и спустился к Пуатье. преследуемый Карлом, он решил дать бой.
Армия Карла состояла из бургонцев, германцев и галуазцев, а Абдерама из арабов и берберов. Часть дня схватка шла с переменным успехом; но к вечеру большое соединение франков атаковали лагерь мусульман, и последние в беспорядке покинули поле битвы, чтобы защитить свою добычу, и этот неуклюжий маневр предопределил их поражение. Они были вынуждены воевать отступая и вернуться в южные провинции, которые Карл и преследовал. Прибыв к Нарбонне, он устроил бесполезную осаду и по тогдашнему обычаю стал грабить окрестности; христианские сеньоры продолжали гнать арабов. Несмотря на поражение от Карла, мусульмане продолжали занимать свои старые позиции и держались во Франции еще два века. В 737г. правитель Марселя уступил им Прованс, и они заняли Арль. В 889г. мы их видим еще в Сан-Тропезе, и в Провансе они держались до конца десятого века. В 935г. они проникли в Вале и Швейцарию. По словам некоторых авторов, они даже подошли к Мецу.
Пребывание арабов во Франции более двух веков после Карла Мартеля, показывает, что победа последнего ни в коем случае не имела большого значения, какое ей придают все историки. По их мнению, Карл Мартель спас Европу и христианство. Но это мнение, несмотря на общепринятость, нам кажется, основано на частном предположении. Экспедиция Абдерама имела единственную цель - обогатить своих солдат, давая им возможность иметь богатую добычу. Без сына Пепина Геристал экспедиция могла бы кончиться грабежом Тура и нескольких других городов, и арабы, следуя своему обычаю, исчезли бы, чтобы появиться в следующем году до тех пор, пока они бы не встретили коалицию, способную их изгнать. Карл не смог их изгнать ни из одного города, завоеванного ими. В конечном итоге он вынужден был воевать с ними, отступая и позволить им продолжать занимать районы, которые они захватили. Единственный результат его победы, заслуживающий внимания, умерился пыл арабов в набегах на север Франции; полезный результат, разумеется, но недостаточный, чтобы оправдать важность, приписываемую победе франкского воина.
Эти же историки, которые придают большое значение победе Карла Мортеля около Пуатье, естественно предполагают, что не случись эта победа, арабы бы продолжили свои завоевания, завоевали бы Европу, и со страхом спрашивают себя, что бы случилось с христианским народом под знаменем пророка. 'Это судьба мира, которая решилась, писал об этой победе Генри Мартин в своей популярной истории Франции. Если бы франки были побеждены, земной шар принадлежал бы Мухаммеду… И тогда будущее Европы и мира было бы потеряно, движение к прогрессу людей не в духе мусульман. Их дух основан на идее, что они происходят от бога. Бог мусульман после создания мира отдыхает в одиночестве и в своей неподвижности не призывает людей к прогрессу.'
Прежде всего, на это можно ответить, что, если даже арабы победили бы, то судьба страны вряд ли бы изменилась. Победители ограбили бы еще несколько городов, как мы говорили выше, потом следуя своим обычаям, вернулись бы к себе, чтобы спрятать добычу и в следующем году повторили бы свой грабеж и так до тех пор, пока бы не встретили достаточно сильного врага, чтобы их выгнать, в чем преуспел Карл Мартель.
Предположим, однако, что христиане не изгнали бы арабов; предположим еще, что вместо холодного и дождливого климата, который никак не мог привлекать мусульман, они бы встретили на севере Франции такой же климат как в Испании, они бы пытались обосноваться там. Чтобы знать, что бы случилось с судьбой Европы при таких предположениях, достаточно исследовать судьбу Испании. Так как, тогда как под влиянием арабов Испания пользовалась блестящей цивилизацией, остальная Европа была погружена в большое варварство, очевидно, что с точки зрения цивилизации данной эпохи, христианское население только бы выиграло, оказавшись под знаменем пророка. Став более мягким в своих привычках, народы запада наверняка не вели бы религиозные войны, не было бы Варфоломеевой ночи, инквизиции, одним словом, все те бедствия, которые залил кровью Европу веками, и чего мусульмане никогда не испытывали.
Чтобы поддержать идею, как это делают ученые-историки цитированные выше, что под арабами будущее Европы и всего мира было бы потеряно, так как ' движение к прогрессу людей не в духе мусульман', нужно полностью забыть историю цивилизации арабов. Когда рассматривают блестящее процветание под управлением последователей пророка стран ранее погруженных в варварство, можно категорически отвергать предыдущее предположение и сказать, что активность, толкающая людей к прогрессу, ни у какой расы не была продвинута так далеко, как у арабов.
Оккупация юга Франции арабами на протяжении веков оставила очень слабый след. Города, посещаемые ими, для них имели только стратегическое значение, как опорные пункты для их набегов; они мало занимались цивилизацией завоеванных земель и под их господством во Франции не появился ни один центр цивилизации, подобной тем, которые процветали в Испании и на Востоке.
Несмотря на то, что пребывание арабов во Франции состояло из серий коротких набегов, мы увидим в другой главе, что они оставили глубокий след в языке, а сейчас покажем и в крови. Многие из них окончательно закрепились на нашей земле, по соседству занятыми их соотечественниками городами и занялись индустрией и сельским хозяйством. Они ввели изготовление ковров в Обюсоне, также многие новые методы выращивания сельхозпродуктов. Часть связанные войной с христианскими сеньорами, они заканчивали смешиванием с жителями. Этнология нам приводят доказательства, находя спустя многих веков потомков арабов в разных частях нашей земли. В департаменте Крез, в Высоких Альпах и, в частности, во множестве местностях, расположенных вокруг Монтмора (гора Мор), в кантоне Бень (Шарант), также в некоторых деревнях Ланза, Русалона, Лангерока, Беарна потомки арабов легко узнаваемы. Их различают по смуглой коже, по черным как вороново крыло волосам, по орлиному носу, по черным острым глазам. Женщины узнаются по их смуглому лицу, по длинному росту, по большим черным глазам, по толстым бровям, по конической форме грудей и т.д. если эти качества не стерлись погружаясь в качества окружающего их народа, по изложенным нами антропологическим законам это оттого, что они образовали маленькие поселения, изолированные от остального населения, и скрещивались между собой.
Здесь кончается то, что мы можем сказать об истории арабов в разных местах, где правил ислам. Мы увидели, какая была разнообразная эта история, в зависимости от среды, где жили последователи Мухаммеда и, особенно, в зависимости от цели, какую они преследовали, завоевывая какую-либо страну. Во всех странах, которые они занимали, за исключением Франции может быть, их влияние было цивилизованным. Везде, где развевалось знамя пророка, страны под ним менялись очень быстро; науки, искусства, литература, индустрия, сельское хозяйство там расцветали вовсю.
Оставив в стороне общий обзор, вскоре мы в деталях изложим историю цивилизации арабов и изучим прогресс, который они достигли в различных областях человеческих знаний. Какой бы темной или блестящей не была политическая история народа, реальная важность их роли в мировой истории, в конечном счете, может быть оценена их цивилизаторским влиянием и открытиями, обязанными этому влиянию.