Как Брюнхильд была завоевана для Гуннара

 

Теперь, женившись на Гудрун, Сигурд стал одним из Нибелунгов. Клад, хранившийся в пещере Фафнира, он перевез в их сокровищницу, а потом побывал во владениях своего приемного отца и повидался с конунгом Альбом и своей матерью Хьёрдис. Но он не помнил ни об Огненном чертоге, ни о Брюнхильд, которая ждала его там.

Конунг Гьюки умер, и на престол взошел Гуннар. Его мать мечтала, чтобы он женился, но Гуннар отговаривался тем, что пока не встречал девушки, которую захотел бы взять в жены.

Однако наедине с Сигурдом Гуннар часто заводил речь о далекой деве, смущавшей его покой. В конце концов Сигурд допытался, что это та девушка, которую воспели мудрейшие из поэтов, девушка по имени Брюнхильд, ждущая героя в чертоге, окруженном огненным кольцом.

Сигурда позабавило, что его благоразумный брат обольщен тою, о которой знает лишь понаслышке. Но коль скоро он очарован повестью о деве, отчего бы ему не отправиться в Огненный чертог и не жениться на ней? Так сказал Сигурд. Тогда Гуннар приблизил губы к его уху и спросил, не поможет ли Сигурд завоевать ее? И Сигурд сжал руку Гуннара и поклялся, что поможет.

И вот они втроем отправились на Хиндарфьялль — Гуннар, Хёгни и Сигурд. Они ехали и ехали, пока не выросли перед ними черные стены, окруженные бушующим пламенем. Ничто не напомнило Сигурду, что когда-то он уже побывал здесь. Гуннар, с каменным лицом, озаренным отсветом внутреннего пожара, пришпорил коня, чтобы промчаться сквозь огонь. Но Готи, его резвый скакун, стоял как вкопанный, и никакими понуканиями не удавалось сдвинуть его с места. Тогда Гуннар решил испытать Грани, коня Сигурда. Он тотчас вскочил на него и понесся к чертогу. Но Грани, почуяв, что всадник дрожит, взвился на дыбы перед огненной преградой. Лишь с Сигурдом в седле соглашался Грани ее преодолеть.

Это заставило трех побратимов призадуматься. Они долго совещались, и наконец Хёгни Премудрый сказал:

— Есть только один способ завоевать Брюнхильд. С помощью волшебного шлема Сигурд должен поменяться обличьем с Гуннаром и вместо него проскакать на Грани сквозь пламя и вывезти Брюнхильд.

Так сказал Хёгни Премудрый. А Сигурд, тронутый умоляющим взглядом названого брата, согласился. И вот с помощью колдовской силы своего шлема он поменялся обличьем с Гуннаром, а затем вскочил на Грани и помчался к огненному кольцу. И Грани, чуя, что тот, кто сидит на нем, не ведает страха, пронес его сквозь бурное пламя. Так Сигурд вновь очутился во дворе Огненного чертога. Там он спешился и приказал Грани ждать.

Когда он вошел в чертог, его взору предстала дева с луком в руках, целящаяся в мишень. Она повернулась к нему, и он увидел прекрасное суровое лицо, обрамленное завитками дивных сверкающих волос, с глазами подобными отражению звезд в морской глади. Он подумал, что стрела сейчас полетит в него. Но ошибся. Брюнхильд опустила лук и пошла к нему своей легкой поступью, будто не касаясь ногами земли. Приблизившись, она странно вскрикнула.

— Кто ты? — произнесла она. — Кто ты, проникший ко мне сквозь стену пылающего огня?

— Гуннар, сын Гьюки, из рода Нибелунгов, — сказал Сигурд.

— Ты самый храбрый в мире? — вопросила она.

— Я проскакал ради тебя сквозь жестокое пламя, — ответил Сигурд.

— Прошедший сквозь жестокое пламя может требовать меня в жены, — молвила Брюнхильд. — Так написано в рунах, и так должно быть. Но я думала, что лишь один способен на это. — Она испепелила юношу взглядом. — Я буду сражаться с тобой, как воин с воином! — вскричала она и, обхватив Сигурда своими могучими руками, попыталась его повалить.

Они стали бороться, но оба были так сильны, что ни один не мог одолеть другого. Так они боролись — Сигурд, первый из героев, и Брюнхильд, валькирия. В пылу борьбы Сигурд заломил деве руку. На ее пальце сверкнуло кольцо, и Сигурд сорвал его. Сорвал кольцо Андвари, свой собственный обручальный дар. И как только Сигурд проделал это, Брюнхильд упала на колени, будто сраженная внезапной немощью.

Тогда Сигурд подхватил ее на руки и понес туда, где оставил Грани, своего коня. Он положил девушку поперек седла и, сев позади нее, вывез за огненную стену. Там ждали Хёгни и Гуннар, Гуннар в обличье Сигурда. Брюнхильд прятала лицо в ладонях, не желая ни на кого смотреть. Обернувшись самим собой, Сигурд поскакал впереди Гуннара и Хёгни в палаты Нибелунгов.

Войдя, он увидел свою жену Гудрун, играющую с их маленьким сыном Сигмундом. Сигурд сел рядом и рассказал ей обо всем, что случилось: как он во имя братства завоевал для Гуннара валькирию Брюнхильд, и как он бился с нею, и победил ее, и снял с ее пальца кольцо, которое теперь было у него на руке.

И пока Сигурд говорил все это, туман, которым окутало его память зелье, сваренное матерью Гудрун, начал рассеиваться, и забрезжило в его мозгу смутное воспоминание о том, как он побывал в Огненном чертоге задолго до нынешнего дня и как проскакал сквозь огненную стену в собственном обличье. И опять, как в ту ночь, когда он выпил напиток забвения, его будто сковал сон. Он стоял, глядя на играющее дитя и на вышивающую жену, а мысли его витали далеко.

И тут в палаты Нибелунгов вошли Гуннар и Хёгни, ведя за собой Брюнхильд. Гудрун поднялась навстречу той, что вступила в дом как невеста ее брата. Сигурд посмотрел на Брюнхильд и вспомнил все. И тогда из его груди вырвался такой могучий вздох, что лопнули пряжки брони, в которую он был закован.

 

Смерть Сигурда

 

Однажды Брюнхильд, царственная супруга конунга Гуннара, купалась в реке с женой Сигурда. Не часто оказывались они вместе. Брюнхильд была надменнейшей из женщин и при каждом удобном случае давала Гудрун понять, что та ей не ровня. И вот, когда они купались, Гудрун, отряхивая волосы, уронила на Брюнхильд несколько капель. Брюнхильд пошла от нее прочь вверх по реке. А жена Сигурда, не догадываясь, что Брюнхильд гневается на нее, поспешила следом.

— Зачем ты уходишь так далеко? — спросила Гудрун.

— Чтобы ты не отряхивала на меня свои волосы, — ответила Брюнхильд.

Гудрун остановилась, а Брюнхильд продолжала идти против течения в гордом одиночестве, для которого она, казалось, была создана.

— Почему ты так говоришь со мной, сестра? — вскричала Гудрун.

Ей вспомнилось, что с самого начала Брюнхильд держалась с ней высокомерно и разговаривала резко и неприветливо. Но она не могла взять в толк, почему.

А объяснялось это тем, что Брюнхильд узнала в Сигурде героя, который первым проскакал сквозь пламень и извлек из ее плоти шип древа сна, разрубив пряжки железного нагрудника. Ему, пробудившему ее к земной жизни, подарила она свою любовь. А он, как она думала, легко забыл о ней, отдав свою любовь другой девушке. И Брюнхильд, с ее гордостью валькирии, была глубоко уязвлена.

— Почему ты так говоришь со мной, Брюнхильд? — спросила Гудрун.

— Негоже, чтоб брызги с твоих волос попадали на ту, которая настолько выше тебя, на ту, кого конунг Гуннар выбрал себе в жены, — ответила Брюнхильд.

— Ты супруга конунга, но конунг не превосходит моего повелителя доблестью, — сказала Гудрун.

— Гуннар превосходит всех. Как ты можешь равнять с ним Сигурда? — молвила Брюнхильд.

— Он убил дракона Фафнира и завладел его кладом, — сказала Гудрун.

— Гуннар проскакал сквозь огненную стену. Разве ты станешь утверждать, будто Сигурд совершил что-нибудь подобное? — воскликнула Брюнхильд.

— Да! — вспылила Гудрун. — Сквозь огненную стену проскакал вовсе не Гуннар, а Сигурд в обличье Гуннара. И он снял кольцо с твоего пальца. Гляди, оно теперь у меня.

И Гудрун протянула руку, на которой блистало кольцо Андвари. Тогда Брюнхильд поняла, что Гудрун говорит правду. Сигурд преодолел огненную преграду как в первый, так и во второй раз. Он боролся с ней и сорвал с ее руки кольцо, он презрел ее настолько, что взял невестой не для себя, а для другого.

Ее завоевали хитростью. Она, валькирия Одина, вышла замуж не за величайшего в мире героя, она, которой не могла коснуться ложь, была обманута. Брюнхильд промолчала, и вся гордость, заключенная в ней, обратилась в ненависть к Сигурду.

Она пошла к Гуннару, своему супругу, и заявила ему, что так велик ее позор, что никогда больше не знать ей покоя в его доме и никогда больше ему не видеть ее ни пьющей вино, ни вышивающей золотыми нитками, ни ведущей дружескую беседу. Проговорив все это, она порвала полотно, которое ткала, и огласила палаты такими громкими стенаниями, что все услышали их и поразились тому, как рыдает гордая государыня.

Тогда Сигурд предложил ей во искупление своей вины весь клад Фафнира. Он рассказал, как потерял память о ней, и умолял простить его за то, что завоевал ее обманом. Но Брюнхильд ответила:

— Слишком поздно ты явился ко мне, Сигурд. В моем сердце уже нет ничего, кроме великого гнева.

Оставшись наедине с Гуннаром, она пообещала ему простить его и любить, как никогда прежде, если он убьет Сигурда. Но хотя Гуннар страстно желал любви Брюнхильд, он отказался, потому что Сигурд был его названым братом.

Тогда она отправилась к Хёгни и попросила его убить Сигурда, якобы затем, чтобы весь клад Фафнира достался Нибелунгам. Но Хёгни тоже отказался, потому что Сигурд и он были побратимами.

Но один из Нибелунгов не побратался с Сигурдом. Это был Готторм, единоутробный брат Гуннара и Хёгни. Брюнхильд пошла к нему. Готторм тоже не хотел убивать Сигурда, но Брюнхильд поняла, что он слаб волей и податлив рассудком. Значит, Готторма она и использует для убийства Сигурда. Про себя Брюнхильд твердо решила, что и он и она должны покинуть мир людей.

Смешав змеиный яд с волчьим мясом, она приготовила для Готторма кушанье безумия, и когда Готторм съел это кушанье, рассудок его помрачился, и он внял речам Брюнхильд. А она велела ему идти в спальню Сигурда и вонзить в него меч.

Готторм так и поступил. Но Сигурд, прежде чем испустить последний вздох, бросил Грам, свой богатырский меч, вслед Готторму и разрубил его пополам.

Брюнхильд же, зная, какое дело свершилось, побежала туда, где стоял Грани, гордый скакун Сигурда. Она обвила руками шею Грани, и так они застыли — валькирия и конь, рожденный от коня Одина. Грани настороженно ловил ухом какой-то звук. Он услыхал причитания Гудрун над Сигурдом, и сердце его разорвалось.

Сигурда вынесли из палат, и, подойдя к его ложу, Брюнхильд взяла меч и всадила себе в сердце. Так умерла Брюнхильд, превращенная в смертную женщину за неповиновение Одину и ставшая жертвой обмана.

Сигурда, его коня Грани, его шлем и золотые латы положили на огромную расписную ладью. И, конечно, Брюнхильд тоже положили рядом с Сигурдом, Брюнхильд с дивными волосами и суровым прекрасным лицом. Их оставили там вдвоем, столкнули ладью в море и подожгли, и пламя вновь окружило Брюнхильд.

Так Сигурд и Брюнхильд вместе отправились в обитель Хель, чтобы присоединиться к Бальдру и Нанне.

 

Гуннар и Хёгни ужаснулись злу, какое таил в себе клад. Они перенесли сверкающую, искрящуюся груду к реке, возле которой много веков назад стояла кузница Хрейдмара и находился грот карлика Андвари. С островка посреди реки сбросили они золото и драгоценные камни в воду, и клад Андвари навеки скрылся в пучине. Сокровище вернулось к речным девам. Но недолго оставалось им стеречь его и петь над ним, потому что великанская зима Фимбульветер надвигалась на землю и близился день Рагнарёка, гибели богов.

 

Гибель богов

 

Снег падал на четыре стороны света. Ледяные ветры носились по земле. Солнце и луну заволокло мглой. Не наступала весна, не приходило лето, осень не приносила ни плодов, ни злаков, и зима опять перерастала в зиму.

Было три зимы, длившиеся три года. Первая называлась Зимой Ветров: ураганы свирепствовали, снег валил не переставая, и мороз стоял лютый. Много детей человеческих погибло в ту страшную зиму.

Вторая зима называлась Зимой Меча: оставшиеся в живых принялись грабить и убивать ради крохи пищи; брат поднимал руку на брата, и по всему миру кипели великие войны.

А третья зима называлась Зимой Волка. Тогда древняя колдунья, обитавшая в Ярнвиде, железном лесу, вскормила волка Манагарма трупами павших в бою и непогребенных людей. Огромным и могучим вырос волк, который должен был проглотить Мани, луну. И настал день, когда эйнхерии, пирующие в Вальхалле, увидели, что их скамьи забрызганы кровью, капавшей с его клыков. Это был знак богам, что близок час последней битвы.

И вот глубоко в недрах земли прокричал петух, ржаво-красный кочет владычицы Хель, и крик его всколыхнул нижние миры. В Ётунхейме прокричал багряный кочет Фьялар, и по его крику поднялись великаны. Высоко в Асгарде тоже прокричал петух, золотой кочет Гуллинкамби, и крик его пробудил воинов в Вальхалле.

Из-под земли донесся лай. Это в пещере Гнипахеллир лаял Гарм, пес с окровавленной пастью. Карлики, услышав его, застонали в своих каменных темницах. Древо Иггдрасиль заскрипело всеми своими ветвями. Раздался скрежет: то великаны сдвинули свой корабль; и раздался конский топот: то собиралось воинство Муспелльсхейма.

Но Ётунхейм, и Муспелльсхейм, и Хель напряженно ждали. А вдруг волк Фенрир не сумеет порвать узы, которыми связали его обитатели Асгарда? Без него победа над богами невозможна. И вот затрещала скала — Фенрир вырвался на свободу. Во второй раз пролаял пес Гарм в пещере Гнипахеллир.

Тут земля задрожала под копытами конницы Муспелльсхейма, и хохот Локи потряс воздух, и затрубил рог Хеймдалля, и с грохотом распахнулись пятьсот сорок дверей, чтобы выпустить по восемьсот готовых к бою героев.

Тем временем Один держал совет с головою Мимира. Он поднял ее из глубин источника мудрости и с помощью известных ему чар заставил говорить с ним. Где асам, ванам и эйнхериям, героям Мидгарда, лучше всего встретиться с ратями Муспелльсхейма, Ётунхейма и Хель и как лучше сразиться с ними? Голова Мимира посоветовала Одину сойтись с ними в долине Вигрид и биться так, чтобы силы зла были уничтожены навеки, пусть даже ценой гибели его собственного мира.

Всадники Муспелльсхейма достигли Биврёста, радужного моста. Вот-вот они ворвутся в селение богов и предадут его огню. Но Биврёст подломился под тяжестью воинов Муспелльсхейма, и они не добрались до Асгарда.

Ёрмунганд, опоясывающий мир змей, восстал из моря. Воды хлынули на землю и смыли ее последних обитателей. Мощная волна подхватила два корабля — Нагльфар, который так долго строили из ногтей великаны, и ладью царицы мертвых Хель. Направляемый великаном Хрюмом, Нагльфар со всем воинством Ётунхейма на борту поплыл к месту последней битвы. Туда же Локи повел ладью из царства Хель, на которой находился Фенрир.

Поскольку Биврёст рухнул, асы и ваны, асини и дочери ванов, эйнхерии и валькирии двинулись к долине Вигрид через реку Тунд. Предводительствовал ими Один в золотом шлеме на голове и с копьем Гунгнир в руке. Тор и Тюр ехали бок о бок с ним.

В Мюрквиде, темном лесу, ваны сшиблись с полчищами Муспелльсхейма. С обломанного конца Биврёста сыпались на них всадники в горящих латах, дышащие огнем. Там был Ньёрд со Скади, своей воинственной женой-великаншей, закованной в броню. Там была Фрейя. Рядом с Фрейром была Герд в боевых доспехах. Ослепительно сверкал меч Сурта. Столь же ярко сверкал только один меч в мире — тот, что Фрейр уступил Скирниру. Фрейр и Сурт схватились, и Фрейр пал в этой схватке, чего не случилось бы, будь у него в руке его собственный чудесный булат.

И в третий раз залаял Гарм, пес с окровавленной пастью. Он вырвался на свет и свирепыми прыжками помчался к долине Вигрид, куда боги стягивали свои силы. Громко лаял Гарм. На краю небес клекотал орел Хресвельг. И вот небо раскололось, и древо Иггдрасиль потряслось до самых основ.

Туда, где боги выстроили свои рати, приплыли корабли из Ётунхейма и из царства Хель, прискакали всадники Муспелльсхейма и прибежал Гарм, пес с окровавленной пастью. А из моря, подступившего к долине Вигрид, выполз змей Ёрмунганд.

Что же сказал Один богам и героям, сплотившимся вокруг него?

— Мы отдадим наши жизни и позволим уничтожить наш мир, но будем сражаться так, что злые силы сгинут вместе с нами.

С ладьи Хель соскочил волк Фенрир. Его пасть была так широко разинута, что нижняя челюсть мела землю, а верхняя скребла небо. На бой с волком вышел Один Всеотец. Тор не мог подсобить ему, ибо должен был схватиться с Ёрмунгандом, мировым змеем.

Волк Фенрир растерзал Одина. Но тут подоспели более молодые боги. Молчаливый ас Видар спрыгнул со своего коня прямо перед носом Фенрира. Поставив ногу в сандалии, сшитой из обрезков кожи, которую припасали для него башмачники, на нижнюю челюсть волка и упершись руками в его верхнюю челюсть, он порвал ему глотку. Так околел Фенрир, самый ярый из всех врагов Асгарда.

Чудовищный змей Ёрмунганд затопил бы все вокруг своим ядом, который он уже приготовился изрыгнуть, если бы Тор не размахнулся и не сокрушил его Мьёлльниром. Нанеся удар, Тор отскочил на девять шагов, но змей успел плюнуть на него, и, ослепленный, задыхающийся и обожженный, защитник мира скончался.

Локи сцепился с Хеймдаллем, стражем радужного моста и хранителем богов. Он сразил Хеймдалля, и сам был сражен им.

Храбро бился Тюр, ас, пожертвовавший своей правой кистью, чтобы пленить Фенрира. Храбро бился он, и много исчадий зла приняли смерть от его левой руки. Но Гарм, пес с окровавленной пастью, загрыз Тюра.

И тут в вихре пламени, сверкая латами и мечами, в долину ворвались всадники Муспелльсхейма. Сурт метнул на землю огонь, и он побежал по стволу древа Иггдрасиль к его могучим ветвям. Мировое древо вспыхнуло и умерло в пламени. Но страшный огонь, который Сурт принес на землю, спалил и его самого, и его войско.

Волк Хати догнал солнце — Соль, а волк Манагарм луну — Мани. И исчезли Соль и Мани в их утробе. Звезды попадали с неба. Мир погрузился во тьму.

 

Море накрыло сожженную и опустошенную землю, и над ним нависло черное небо, потому что не было больше Соль и Мани. Но в конце концов воды схлынули и вновь явилась земля, зеленая и прекрасная. Новое солнце и новая луна засияли на небе — дочь Соль и дочь Мани. И за ними не гнались кровожадные волки.

Четверо младших богов стояли на высочайшей из мировых вершин. Это были Видар и Вали, сыновья Одина, и Моди и Магни, сыновья Тора. Моди и Магни отыскали Мьёлльнир, молот Тора, и убили им чудовищ, все еще рыскавших по свету, — пса Гарма и волка Манагарма.

Видар и Вали нашли в траве послание старших богов — золотые дощечки с рунами мудрости. Там говорилось о небесах над Асгардом, не тронутых огнем Сурта, где правили Вили и Be, Воля и Святость. Бальдр и Хёд выбрались из обители Хель, и боги сидели вместе на вершине горы и мирно беседовали, вспоминая о том, что было до Рагнарёка, гибели богов.

Двое людей пережили Рагнарёк. Огонь Сурта не коснулся их. Они спали далеко в глухом лесу, а когда пробудились, мир вновь был зелен и прекрасен. Питались они утренними росами. Это были женщина и мужчина, Лив и Ливтрасир. Они вышли из леса и народили детей, которые, тоже народив детей, заселили землю.

 

 

^{И вот Один и его сыновья взяли тело великана Имира, громаднейшее из когда-либо существовавших на свете, и сбросили в мировую бездну, заполнив им пустоту. Они выковырнули из него кости и, нагромоздив их друг на друга, соорудили горы. Выдрали зубы и, понатыкав их там и сям, сотворили скалы. Волосы Имира они превратили в леса. Его ресницами огородили Мидгард, где теперь обитают люди. А из полого черепа Имира создали небо.}

^{Так зародился мир.}

 

 

Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке Royallib.com

Оставить отзыв о книге

Все книги автора