Король, дама, валет (Лагерь)

12.18

 

Наша вылазка вглубь леса ничем не увенчалась. Мы всей компанией пробирались сквозь заросли до реки и какое-то время тащились вдоль берега, постоянно проваливаясь по колено в топь. Половина из нас набрала воды в сапоги и все замёрзли. Ни уток, ни какой-либо ещё дичи встречено не было. Настроение упало даже у самых отчаянных весельчаков. Мы бы брели вдоль реки и дальше, но пасмурное с раннего утра небо обрушилось на нас проливным дождём. Дождь был прямо таки ледяным. Капли противно скатывались по лицу и текли ниже и мокрая одежда неприятно прилипала к телу. Камыши, топь и петляющая река, всё. Даже насекомые не попадались на пути. Было решено возвращаться в лагерь и переждать ненастье. Я брёл последним, и поймал себя на мысли, что совсем не запомнил дорогу. И вообще сомневался в том, что кто-то её знает. Но по большому счёту мне было всё равно. Пока я думал об этом, мы благополучно вернулись в лагерь, где нас поджидал ещё тлеющий костёр. Мы подкинули новых поленьев и сели греться, перед этим развесив мокрую одежду рядом. Высоко над костром мы натянули между деревьями плёнку, поэтому в лагере было сухо. Кто-то стал пить портвейн, я же заварил кофе. Когда все согрелись и обсохли, наша посиделка переросла в карточные игры — а если точнее, то в подкидного дурака.

— Вальтер Ульбрихт! — выпалил кто-то из собравшихся у импровизированного стола и пиковый валет упал на поверхность.

— Беру, чёрт его бери! — ответили разочарованно.

Весёлый хохот разошёлся вокруг большого пня, который выполнял роль стола. Мне стало не по себе. Я поморщился. И пусть это было некрасиво, я положил свои карты в отбой и отошёл в сторону. Но этого казалось никто и не заметил, тогда я почувствовал себя призраком. Я развернулся, оставив весёлую компанию за своей спиной и пошёл в чащу леса. Ни разу не обернувшись назад.

 

Disappear (Одинокие картины)

13.08

 

В последние дни я только и искал возможности исчезнуть. Вся эта рыбалка, охота, работа и прочее. Мне совсем не нужна была эта рыба, эта дичь или что-то ещё. Да и жалко мне всё живое и не живое. Чем более жалким становился я сам — тем больше жалел всё вокруг. Эмпатия к себе подобным. Это я сразу заметил. Но то, от чего я бежал не покидало меня ни на секунду. Во всём мне виделась моя потеря. Одинокий лебедь ли плавал в крошечном озере, стрекотал своё монотонное соло кузнечик белой ночью, или надрывалась лягушка в камышах. Даже Луна — и та была одинока в мутном акварельном небе. Так же всё во мне скучало по ней, даже часы на руке были её подарком. В мире больше не было вещей, которые бы мне о чём-то не напоминали. Ничего не попишешь, в который раз я убеждался, что от себя не убежать. Но всё равно бежал.

 

Заблудился (Потерялся)

14.37

 

А я всё шёл и шёл. Думал о всяком. О том что навалилось за последнее время. Лес менялся, повторялся и менялся снова. Но я не замечал этого. Совсем не сразу я задумался о том, что иду уже достаточно давно, а за дорогой совсем не слежу. Я хорошо ориентируюсь в лесах, есть у меня такое чувство, которое позволяет не заблудиться. Это нечто вроде компаса. Только воображаемая стрелка указывает не на север, а на то место, где я вошёл в лес. Но это обычно, а сейчас это чувство отчего-то не сработало. Неужели специально? Я остановился. Слева, справа, за спиной, впереди — везде стоял монотонный частокол деревьев. Глазам не за что зацепиться. Куда идти? Кричать тоже нет смысла — никто не услышит. Сколько я шёл сюда? Час? Два? С этим всё ясно, но что же делать? Ружьё, термосы, часть одежды — всё осталось в лагере. С собой только полупустой рюкзак, в котором нож, фонарик и блокнот с ручкой. Хоть есть пока ещё не хотелось.

 

Ferrari Testarossa (Сенькина шапка)

16.00

 

Возвращаться по сути было некуда. Мосты были сожжены, а новые не построены (не больно-то и хотелось). Я оставил прекрасную, добрую и простую девушку, чтобы достать звезду с неба. Только чудес, как вы знаете не бывает. А судьба наказывает излишне дерзких. Что о ней рассказать? О моей простой и доброй. Сейчас я по-другому оцениваю все её качества. Жалею? Вполне. Иначе бы не думал об этом сейчас. И меня она бы пожалела — вот в этом я уверен. Может ничего и не произошло бы, если… На этом пожалуй всё.

Что о звезде с неба? "Она слишком хороша для тебя" — так мне все говорили. Даже друзья. Но я не обижался, знал сам, чего уж там. И лелеял в себе надежду, глупый, что всё будет как в сказке. В хорошей сказке. Интересно, сейчас, когда я пропал, вспомнит ли она обо мне хоть раз? И вообще, узнает о моём исчезновении? Всплакнёт? Хотя что я в самом деле! Я же знаю ответ на этот вопрос. И вы знаете.

Подобно тому, как спортивная машина окрашена в яркий цвет, чтобы быть заметной на дороге, чтобы зевака вовремя заметил её в зеркалах заднего вида и вовремя перестроился, она со своей ослепляющей красотой, яркой помадой, дорогими платьями и украшениями показывала всем неудачникам: смотрите, понимайте! Со мной опасно связываться!

Я прекрасно знал, что ноша эта не по мне, что не по Сеньке шапка. Но что дало мне это знание? Всё равно, я подобно мотыльку летел в огонь. Упорно и уверенно. Может оно и к лучшему, что я оказался здесь. Это и решит мои проблемы. Кесарю кесарево — как говорят.

Тут я вспоминаю, что в моей комнате над кроватью висит плакат с машиной, которой у меня никогда не будет. Когда-то я выменял его на две пачки сигарет “Родопи” у приятеля. Это ярко-алая Ferrari Testarossa в профиль. Настоящая мечта, которая как и положено настоящей мечте не осуществима. Машина, которой никогда не будет у меня. Точно также не будет у меня и её — самой яркой девушки. И всему этому есть название — порядок вещей. Просто так устроен мир.