Комета Галлея и Чернобыль (Тридцать три несчастья)

16.14

 

А год был страшный. Всюду сновали смерть и страх. Весной в небе над нами медленно и зловеще пролетала комета Галлея, и все вокруг говорили только о ней (как после заговорят о погоде). Настроения были апокалиптические. Картины рисовались скажем так, не радужные. И во время этого случается авария на АЭС в Чернобыле. Представляете? Ощущение того, что мир находится в шаге от бездны не покидало нас в те дни ни на секунду. Рассказывали страшное. При этом помимо проблем глобальных, общечеловеческих у меня хватало и своих собственных. Да, здесь и моя яркая, словно алая Ferrari любовь, о которой я уже говорил и куча более мелких происшествий. Все мои тридцать три несчастья.

 

1973 год (Сова)

17.07

 

Мы познакомились в художественной школе (где же ещё мы, такие разные люди могли познакомиться). Получилось так, что я сразу в неё влюбился, что называется с первого взгляда. И любил потом, как мне кажется всю свою жизнь. Она, конечно даже не смотрела в мою сторону. Для неё я был всего лишь невзрачным десятилетним мальчишкой из параллельного класса. Я не был красавцем, не играл в футбол и ничем таким, что могло бы привлечь девочек не отличался. Любил книги, космос и сидеть с паяльником над радиоприёмником. Мог рассказать, как намотать медную проволоку на ферритовый стержень, чтобы получилась антенна. Ну какой девочке это интересно? Только спустя несколько месяцев мы первый раз заговорили. Помню как сейчас, что у неё не получался рисунок совы и она очень нервничала после каждого замечания преподавателя, принимала критику близко к сердцу. Она вообще болезненно воспринимала любую критику, конечно, она же — само совершенство. Так вот, у неё не получалась эта несчастная сова и тогда я, преодолев страх, словно шагнув в горящее здание, подошёл к ней на ватных ногах и предложил свою помощь. Вернее ничего не спрашивая принялся объяснять и показывать. После того дня она несколько раз разрешила проводить себя до дома. До сих пор с дрожью вспоминаю эти дни. Ещё не растаял снег, но на улицах так пахло дымом и весной. А ещё однажды она угостила меня мятной конфетой, и после я ещё долго хранил фантик от неё у себя как ценный артефакт. Я аккуратно расправил его и положил в любимую книгу. Он и ныне там, если честно.

Но на этом всё тогда и закончилось. В какой-то момент она перестала появляться на занятиях в художественной школе и тогда я тоже перестал туда ходить. В школе, когда я встречал её на переменах, она умело делала вид, что меня не существует, а я покрывался красной краской.

Однажды я бродил в районе её дома, просто так, без цели. И там нарвался на компанию своих недоброжелателей. Мы подрались и я с разбитой губой к ночи вернулся к себе домой. Там я набрал её номер на старом дисковом телефоне (её номер я раздобыл уже давно, но звонил первый раз), я услышал восемь длинных гудков, а после к телефону подошла её мама и я повесил трубку.

А с другой стороны, ну а что могло получиться тогда, когда нам было по десять — одиннадцать лет?

 

Дальше (Всякое, но всё о том же)

17.50

 

Прошло много лет. Всё это время я любил и ненавидел её. Да, так не только в сказках бывает. В школе я смотрел как она всё хорошеет и хорошеет. Видел какие парни ей нравятся и с какими она встречается. Я к их числу не принадлежал точно, скорее это были мои противоположности. Всё как один спортсмены, все уверенные в себе до крайности. Кровь с молоком, да с не сходящей улыбкой на лице. Да, я не был таким. Я не был уродом, да и неплохо сложен, но у меня не было чего-то важного, того, что делает человека счастливым. Не было какого-то гена счастья что ли. И жизнь моя не била ключом. Поэтому я был от неё очень далеко, хоть и видел каждый день. У каждого из нас была своя жизнь. Я позвонил ей по телефону ещё только однажды — в выпускную ночь. И то, наверное потому что был сильно пьян. Она была в белом платье. Увидел её сразу, как пришёл в школу. Мимо не проходил — постеснялся, но она и без этого опустила глаза при моём появлении. В тот вечер я не мог думать ни о чём, кроме неё. Я понимал, что вот вот случится что-то непоправимое. Ещё немного и она уедет. Возможно навсегда. Я выпил наверное всё шампанское и водку, что мы смогли пронесли на праздник. При том, что алкоголь не люблю. Но мне хотелось исчезнуть, перестать существовать. Полночи приятели — одноклассники тщётно пытались меня успокоить, а после сдались, присоединившись к всеобщему веселью. Пьяный праздник продолжался, и под занавес ночи я сбежал с него. Начиналось утро. Утро новой жизни. Со щенячьей тоской я поплёлся домой через весь город и там набрал её номер. От беспомощности. В этот раз трубку никто не взял. Я долго слушал нескончаемые гудки, так, что сбился со счёта.

 

Пять лет (как день)

18.08

 

А потом она уехала поступать в университет в большой город, а я остался здесь. У разбитого корыта, как говорится. Обыкновенная история. Даже рассказывать не хочется, я же не любовный роман тут пишу. А что я пишу? Не знаю. Зачем я изливаю душу в блокнот, потерявшись в лесу? Совсем не этим нужно заниматься, совсем не этим…

И так она уехала. Я тоже мог уехать, потому как в общем неплохо учился, а по некоторым предметам был отличником. Мог поступить куда-нибудь, но мне ничего не хотелось. Нет, я планировал своё будущее, когда учился в выпускном десятом классе, но потом всё пошло прахом. После выпускного я словно перегорел.

Я собрался силами и кое-как выкинул всё это из головы и начал жить заново. Это продолжалось без малого пять лет. Все эти годы я работал в районном лесничестве. В общем-то довольно скучная история. Мне хотелось укрыться от всего мира и я стал более замкнутым, чем раньше. Перестал общаться со многими людьми, но с теми, с кем не перестал стал намного ближе и искреннее. Целыми днями я сидел в конторе и переписывал кипу бумаг. А пару раз в неделю (иногда реже, иногда чаще) выезжал в лес. Там вместе с напарником (угрюмым и старым человеком) мы описывали повреждения от пожаров, фиксировали незаконную вырубку леса, сигнальной лентой огораживали участки, предназначенные для вырубки, отмечали табличками границы нашего лесничества. Что ещё? Увлёкся рыбалкой. В общем ничем приметным моя жизнь не отличалась. И я смирился с этим. Меня, так увлечённого космосом, одержимого книгами, жизнь определила на такое место. Сидеть в конторе или бродить по лесу на окраине земли. И если бы мне нравилось пить, я бы наверно спился. Выбрал бы пьянку формой суицида и вперёд! Но мне больше не хотелось пить. Это не обманывало меня. И когда мой старый угрюмый напарник закладывал за воротник, я только молча шёл по лесу рядом. Мы почти не разговаривали, но и без слов прекрасно понимали друг друга. Каждого из нас что-то ело, наверное поэтому мы были на одной волне. Хоть проблемы и были у каждого свои.

При таком образе жизни девушка у меня тем не менее появилась, но подобающая моему образу — серая мышка. Хорошая, милая, но не более. Жизнь текла размеренно, я ничего другого не видел и уже не хотел. Что-то во мне казалось окончательно перегорело и я законсервировался в своём маленьком мире, и во всём новом видел лишь угрозу своему спокойствию.

Всё так и было изо дня в день, пока в городе снова не появилась она. Я даже поймал себя на мысли, что не заметил как прошли пять лет. А они пролетели как день, ей богу!

 

Тёплые дни (мало)

18.23

 

Она только закончила свой университет и приехала в родные края, чтобы навестить родителей. На дворе был конец мая. Встретил я её совсем не случайно, сорока на хвосте принесла что она вернулась в город и я снова сошёл с ума. Вспомнил, что не брал отпуск несколько лет, чему сам удивился. Поговорил с начальством и они пошли навстречу, отпустив меня с начала следующей недели. И всё свободное время я стал ошиваться у её дома. Шёл по её улице, пересекал мост, поворачивал, шёл по параллельной улице, так же через мост, поворачивал и снова возвращался на её. И исхаживал этот прямоугольник десятки раз. А до этого я сходил в парикмахерскую, надел свою лучшую одежду и твёрдо решил увидеться с ней. Пусть даже просто поздороваться. На этот раз я не струшу, не промолчу. Пускай она вспомнит, что я здесь есть. Пускай заглянет в мои глаза! Я бродил и бродил, пока якобы случайно не столкнулся с ней лицом к лицу. А она совсем не изменилась (или же стала ещё лучше?). Всё такая же яркая, всё такая же самая красивая. А самое удивительное то, что она сразу же узнала меня. И первой поздоровалась. У меня был план действий, но всё сложилось так, что следовать ему не пришлось. Всё сразу же пошло не так, но это было к лучшему (так тогда казалось). Мы очень мило поболтали, она никуда не торопилась, казалось искренне мне радовалась. Мне не стоило никакого труда пригласить её на встречу. Она тут же согласилась, словно сама хотела первой это предложить. Мы увиделись в тот же вечер в единственном ресторане нашего городишки.

Как же я был счастлив тогда! Мы виделись каждый день, наши общие знакомые были в шоке. Меня никто не узнавал, так я изменился. Я врал ей с три короба, про работу, перспективы, про то что всегда ждал только её. Хоть и никогда не отличался склонностью к вранью. Я ожил, я словно и не жил раньше. Я вспоминал свою детскую влюблённость и всё ей рассказывал. Что я чувствовал в десять лет, в шестнадцать, сейчас. Про фантик от конфеты, про сову, про всё. Она слушала, смущённо улыбалась и пила вино из бокала и не было ничего прекраснее на свете этой улыбки. От каждого её взгляда, от каждого движения уголка рта по моим венам разливалось счастье. Эйфория. Казалось — вот оно счастье. Что столько лет прошли зря и не прошли зря.

Я строил в своей глупой голове наполеоновские планы на будущее. Уволиться, уехать из этой глуши, жениться, завести детей, прожить долгую и счастливую жизнь и умереть в своей кровати, окружённый любовью родных. Но я так и не нашёл в себе смелости спросить у неё, что будет дальше, когда лето подойдёт к концу. Думал, что всё сложится само собой. Знал бы я тогда, что моё лето закончится куда раньше. А может и не только моё лето. И вообще не только лето. А всё.

 

В кресле (Чёрная коробка)

19.00

 

Через три недели она не попрощавшись уехала. По-английски, что называется. Уехала, оставив меня с долгами, разрушенной до самого основания личной жизнью и полным непониманием что же это со мной произошло. Я просто не мог поверить, что она так поступила со мной. Не помню, откуда я вернулся, но зайдя домой увидел на своём столе маленькую коробочку из чёрного пластика. Я не люблю спешить, даже письма не читаю сразу, поэтому спокойно вышел из комнаты и заварил кофе. Чуть позднее, в расслабленной обстановке, потягивая чёрный кофе в мягком кресле я раскрыл коробку и обнаружил в ней вышеупомянутые часы “Электроника-5”. Больше там не было ничего, не считая инструкции к ним. Всё это было очень странно и неожиданно. Ведь ни дня рождения, ни каких-либо других праздников не было и в помине. Я примерил часы. Мне понравилось. Я дождался, пока с работы вернётся моя мама и сразу же спросил у неё, откуда взялась эта коробка. Она ответила,что утром, когда меня не было, к ней зашла моя подруга, наша героиня и ничего не объясняя передала мне подарок.

Вот так подарок! Я тут же набрал её, но к телефону она больше не подходила. В течение вечера я звонил раз десять. Потом побежал к ней. Буквально. Дверь открыла её мама и сказала, что она уехала. Больше ничего. Говорила она это абсолютно нейтральным голосом, а после не прощаясь закрыла дверь прямо перед моим носом. Наверное я стоял с открытым ртом.

После этого я забросил всё. На работу в обещанное время не вернулся и был уволен, о чём мне сообщили по телефону, только мне было плевать. Я перестал даже выходить из дома. Не читал книги, ни с кем не хотел видеться и разговаривать. Полусидел, полулежал в старом бабушкином кресле, доставшимся мне по наследству. Разглядывал потолок. На редкие телефонные звонки почти не отвечал и ел без аппетита и через раз. Но потом пришёл мой хороший друг и ему я не мог отказать ему в аудиенции со мной. Тем более он навёл кое-какие справки. Для начала он ужаснулся моему внешнему виду, а я изрядно зарос щетиной и похудел. А после он поделился интересующими меня новостями. Конечно о ней. Так вот, мало того, что она вернулась в свой большой город (в чём я ни на секунду не сомневался), она была ещё и замужем и точно не собиралась оставаться здесь со мной. Замужем! Я был в шоке. Внезапно я осознал, что был так, всего лишь развлечением. Увидел, как со стороны, что на одной чаше весов находились все мои чувства, все мои страдания, да, чёрт возьми, вся моя ничтожная жизнь! А на другой чаше лежала игрушка. Развлечение, и имя ему было — я. Чаши были уравновешены. Не знаю, что побудило её на наш кратковременный роман. И не хочу знать. Писать об этом тоже больше не хочу! Как она могла! Осознав всю правду, она мне опротивела и от этого на несколько дней мне полегчало. В окне казалось заискрился солнечный свет. Но это оказалось самообманом. Очень скоро стало ещё хуже, руки совсем опустились. В этом состоянии я и подошёл к настоящему времени. К началу повествования.

 

Соседство (Мысли не о том)

19.19

 

Что меня всегда поражало в моей стране — это извечное соседство. Порой совсем абсурдное. Например ещё в мои хорошие (относительно безоблачные) времена я записался с приятелем в тренажёрный зал. Это было ещё до "сухого закона". И всё бы ничего, но за стеной спортивного зала находилась рюмочная. Ты занимаешься, а через стенку вечный шум от пьяниц, словно пчелиный рой. И главное — запахи. Извечная горькая табачная вонь и перегар. Для них стена не была преградой. Мы чувствовали себя глупо, занимаясь спортом в такой обстановке. Всё было так нелепо, словно у ворот кладбища устроили концерт и продавали сладкую вату.
На территории лесничества где я работал, среди зданий возвели лесопилку. Как насмешку над нами, над нашей работой. Мы как бы спасаем лес, о чём говорили развешенные то тут то там плакаты и тут же у всех на глазах этот лес распускают на доски. Но это ещё что, в одном из зданий на нашей территории открылся продуктовый магазин. Магазин и магазин, но в нём продавали водку и в итоге что наше лесничество, что лесопилка не досчитались половины рабочих. А вот ещё одна история: когда я ещё учился в школе (нужно отменить в выпускном десятом классе), в последнюю учебную весну я очень полюбил гулять по ночам. Это были и первые свидания и первые попойки. Естественно, что гулять так поздно мне строго возбранялось. Поэтому возвращаясь в дом ранним утром, я крался как кошка. Тихо открывал калитку, мельтешил под окнами, с точностью ювелира вставлял ключ в замок и беззвучно открывал дверь, надавливая на неё определённым образом, чтобы петли не дай бог не скрипнули. Делал аккуратный шаг. Разувался. Потом шагал в свою комнату, наступая на пол сначала большим пальцем, а после перенося вес на всю стопу. И только скинув одежду и оказавшись в кровати начинал издавать звуки. Обычно у меня всё получалось. Я крался тише мыши, даже сам мог услышать только стук своего сердца. Но в одно прекрасное (ужасное) утро я только начал делать первые шаги в доме, как за спиной раздался дверной звонок. Дом был разбужен, а я пойман с поличным. А за дверью стоял алкоголик, который перепутал наш дом с соседским, где гнали и продавали самогон. Вот так мне попало за соседство. И вообще, сколько себя помню, никогда мне не было хорошо от соседей. А вот плохо сколько угодно раз.

В этой огромной стране, которая пустая на девять десятых у каждого со всех углов по соседу. Никакого личного пространства. А иногда так хочется побыть одному. Теперь мне представилась такая возможность.