Почему священник не должен потеть:?

Кто из вас хотел бы быть омытым водою слова Божьего прямо перед людьми? Пережить унижение перед другими, будучи обнаженным до того момента как на ваше тело оденут первую часть священнического одеяния, а затем вы облечетесь в одно одеяние за другим, в согласии с Божьим предписанным порядком: без шерсти, потому что Божий священник не должен потеть.

Я думаю, это одна из самых великих иронии современности, что по воскресеньям выделяется намного большее количество пота, чем в любой другой день недели. Больше, чем мы когда-либо встречали в истории, волнения и озабоченности, больше тревоги и нервов, больше человеческой плотской производительности, успешной человеческой религии. Но дело в том, что Тот Бог, Который сказал: "На Моем священнике не должно быть шерсти", остается Богом и сегодня. Хочу сказать вам, что в священничестве видна суть таких людей, которые настолько не принадлежат себе, настолько утомлены всеми этими жертвоприношениями, настолько погружены в кровь и масло от локтей своих рук до пальцев своих ног, что от них самих просто больше ничего не остается - ничего такого, что способно по-человечьи совершать какое-либо священнодействие. И именно это и является сердцевиной и самой сутью всей этой тайны истинного священства. Ибо истинное священство совершается в силе жизни непреходящей, в силе Святого Духа, в силе жизни воскрешенного Христа, а не в силе человеческих стремлений, попыток и стараний. Не в выставлении напоказ себя и своей плоти, согласно придуманному нами образу священства. Эти люди настолько опустошенные, настолько утомленные: они буквально лежат навзничь перед своим Богом, они настолько сокрушены, настолько отстранены от себя, настолько истощены, настолько осознают святость того, что перед ними, что даже не смеют и мечтать начать что-либо своими собственными человеческими силами и усилиями. Для них это было бы полным противоречием самому понятию "священник".

Глава

Одежды, определенные Богом

Облачение, эти искусно сделанные одеяния, прикрепляются к священнику искусно сплетенным шнуром. Это не просто: "Раз, два - и снял! Раз, два - и одел!" Не так, как в американских фильмах, когда человек вбегает в телефонную будку и через секунду выбегает оттуда суперменом. Вы не можете использовать это облачение за кафедрой, а затем выбрасывать дома за ненадобностью. Это нечто, прикрепленное к священнику искусно сплетенным шнуром, который восходит к самим небесам. Это не что-то такое, что человек сам предопределил и выбрал для себя, чтобы исполнять. Это не такое призвание, которое человек сам выбрал для себя, потому что оно, видите ли, показалось ему увлекательным и привлекающим. Господь повелел Моисею: "Возьми Аарона и его сыновей... "

Из этого места Писания видно, что всех этих посвященных людей было ровно пять, и это прекрасный прототип, и прообраз апостольского служения, состоящего из пяти видов - апостолы, пророки, учителя, евангелисты и пасторы. Но Бог все эти пять служений определил как одно. Он считал его священническим служеяием. Именно этого ощущения так сильно не хватает в нашем современном апостольском понимании; Многие из нас выходят вперед для служения пред людьми еще до того, как они совершат служение перед Богом. Выходят служить в своих личных одеждах. Понимаете, о чем я говорю? Многие из нас выходят в запятнанных одеждах, в одеждах, запятнанных потом. Выходят без осознания необходимости очищения водою слова Божьего, смывающей все то, что смердит и отдает зловонием, для того чтобы затем облечься в священнические одеяния, которые ни что иное, как наш Первосвященник, Господь.

Нам следует приходить перед лице Божье, погружаясь в Его присутствие, и только затем выходить для служения людям. Это вы можете увидеть в Библии. В книге Иезекииля, 44-ой главе, мы читаем; как Бог судился со священниками и левитами. Он не мог отвергнуть это священство, потому что дары и призвание Божьи непреложны, но позволил им служить только у ворот храма и не дальше. Им было позволено 16 служить только во внешнем дворе перед людьми, где они могли только разрезать животных. И только одна единственная семья из всего колена левитов, семья Садока (кстати, слово САДОК означает праведность), только его семья получила разрешение приходить перед лице Бога и служить Ему в святом месте внутри храма. И именно такого рода служения нам так не хватает сейчас. Ныне мы наблюдаем больше человеческих ощущений, больше человекоугодия, желания угодить, удовлетворить человеческие ожидания, чем ощущения тех людей, которые в ожидании перед Богом. Как мало таких людей, которые отворачиваются от своих собственных человеческих намерений. Ибо только на святом месте Бог может вдохнуть в человека ту тему, которую затем священники должны вдохнуть в народ.

Глава

Будете гонимы!

Как бы это ни было странно, но знаете, что зачастую становится результатом такого посвящения Богу? Поношение от людей. Однажды я проповедовал на Западном побережье США в одном известном харизматическом центре. Честно говоря, я и сам не знаю, как туда попал. Я не собирался и не планировал туда ехать, но верю. что Господь Сам устроил так, чтобы я там оказался. Там все настолько отличалось от того, к чему мы привыкли: это был огромный, головокружительный харизматический центр.

Итак, я готовился в тот вечер к проповеди. Я начал молиться, и в святом месте во время молитвы Господь сказал мне:

"Малая закваска квасит все тесто".

На основании всего лишь этого маленького откровения от Господа я вышел тогда вперед в том огромном собрании верующих и стал проповедовать, имея от Господа лишь это маленькое "интуитивное откровение. Я сказал людям, что сегодня будет не проповедь, а событие, что и произошло в действительности, как мы увидим позже. Ибо во время моей проповеди я был прерван одним из служителей этой церкви, сказавшим мне: "Не убивай овец, а проповедуй евангелие!" Я посмотрел на него с удивлением, ведь, что касалось меня, я проповедовал Слово Божье. Поэтому я продолжал проповедовать, пока не закончил свою проповедь. Помню, когда я говорил, где-то посредине моей проповеди (хотя я и не планировал это говорить), я вдруг услышал слова, которые исходили из меня. Вот что я говорил тогда:

"В жизни каждого служителя и каждого служения наступает момент истины. И если вы не отнесетесь к этому моменту так, как должно, и не поступите так, как подобает поступать с истиной, если вы не разберетесь с этой истиной, если вы закроете на это свои глаза, то именно с этого момента в ваше тесто вводится закваска".

Как мало я знал о том, насколько уязвляющими и насколько точными, пронизывающими оказались мои слова для того собрания, той общины, в которой я проповедовал тем вечером. Это настолько их обидело, что по окончании моей проповеди пастор подошел к микрофону и сказал: "Давайте помолимся за нашего несчастного брата. Я всегда глубоко ценил брата Каца и его служение, но... очевидно, в нем происходит какая-то внутренняя борьба, которую он и изливает в сегодняшней вечерней проповеди. Так что давайте помолимся за этого дорогого человека". И один из его религиозных делков, один из его помощников, подошел ко мне, возложил на меня свою руку в эдакой снисходительной манере и начал за меня молиться. И затем все присоединились к этой молитве. И в то время, когда это происходило, один из слушателей встал, пересек всю аудиторию и подошел прямо ко мне. Он сказал: "Брат Артур, я полностью отрекаюсь и отказываюсь от всего, что происходит здесь в данный момент. Я хочу, чтобы вы знали, что я слышал вашу проповедь и свидетельствую, что каждое слово, которое вышло сегодня из ваших уст, было от Бога. Вот вам мой адрес, мои координаты, мое имя. Прошу вас, приезжайте и служите в моей стране, в Претории, в Южной Африке". После этого сам пастор и все его служители отвели меня в свой церковный офис и стали разбирать по косточкам. А я пытался определить, какой недостаток они нашли во мне, что было не так? Может быть, в тот вечер я проповедовал не по Писанию? Нет! Может быть, я говорил, как еретик, что-то противоречащее христианскому учению и доктрине? Тоже нет. Тогда я спросил их, в чем же дело и в чем они не согласны с моей вечерней проповедью. И мне объяснили: "Понимаешь, Арт, сегодня твоя проповедь была слишком серьезной для такой аудитории. Здесь же молодая община, молодые люди, и они вряд ли поймут те слова, которые ты говорил сегодня. Более того, твои слова могли очень легко их обидеть". И тогда я сказал им: "Но позвольте, что же вы тогда посоветуете мне делать? Вы что, хотите, чтобы я смотрел своими естественными глазами, своим естественным взглядом и по плоти определял и учитывал состояние аудитории передо мной, а затем вычислял, о чем мне говорить, а о чем нет на основании того, что видят мои человеческие, плотские органы чувств? Вы этого хотите?" После этого я сказал пастору: "Я хочу, чтобы вы знали, брат, что сегодня вечером, когда я молился Господу в святом месте, Бог, Который является моим Господом и перед Которым я стою, сказал мне: "Малая закваска квасит все тесто".

И мне ничего не оставалось, как только говорить те слова, которые Сам Господь вложил в мои уста, несмотря на то, что они оскорбили и обидели вас".

Запомните, служение священника очень часто будет оскорбительным для многих людей. Очень часто люди будут искаженно воспринимать священническое служение. Священническое служение очень часто будет кровавым. В нем будет много обрезания, много резания, много крови, много боли, много страдания. Количество крови будет таким большим, что вы не только сами будете покрыты кровью, но также будете обрызгивать ею и окружающих вас во время вашего служения. Но, говорю вам, что если вы будете послушны всему тому, что Бог требует от вас в процессе всех этих процедур, то в конце вы увидите, как на вас сойдет мера Божьей славы.

Когда священник, выйдя из святого места, поднимает свои руки над народом, то слава Божья сходит на людей как огонь, что и было в служении Аарона. Облекитесь в Божье одеяние и снимите с себя свою собственную смердящую, запятнанную одежду, от которой исходит зловоние духа мира сего. Оденьте на себя эти священные Божьи облачения! Оденьте этот нагрудник, пусть он будет прикреплен к Богу, Который призвал вас. Оденьте на голову эту священную диадиму. Тогда с каждым вашим шагом вы будете ощущать вес этой золотой таблички, на которой начертано: "Святыня Господня". О, если бы каждый из нас мог носить эту табличку! О, если бы мы, постоянно находясь в сфере Божьего Духа, всегда чувствовали на своем челе вес этой святыни. С каждым шагом мы бы ощущали: "Святыня Господня! Святыня Господня! Святыня Господня!".

Если бы так было, тогда насколько меньше появлялось бы этого порывистого, поспешного служения, на много меньше плоти в том, что мы говорим и делаем. Намного меньше было бы тогда душевности, намного меньше лилось бы тогда пустых человеческих слез. И больше было бы того, что пришло с Самих Небес. Ибо Бог не будет насильно навязывать нам те вещи, которые являются небесными и совершенными, до тех пор, пока мы довольствуемся чем-то меньшим. Думаю, тогда у нас было бы больше расположенности к тишине, к ожиданию Бога. Меньше было бы стремления выбегать к месту, с которого можно говорить к людям. Но мы больше ожидали бы того, чтобы Дух Божий развернул и открыл нам разум Божий и славу всех Его целей и намерений в каждой конкретной ситуации. Давайте ощутим тяжесть и вес этой золотой диадимы, святыни для Господа.

Глава