Почувствовав что-то неладное, я решил развеять нашу обстановку. Тогда я сказал:

– Чего вы такие угрюмые, будто на мои похороны пришли? – неестественно улыбаясь, произнес я.

– Лучше буду говорить я, – тихо промолвила Мидори, – Как ты знаешь у тебя амнезия.

– Ну, это всем нам известно – пытаясь снова отшутиться, вымолвил я.

– Может ты уже понял, но мы не твоя семья и никакого отношения к ним не имеем.

– Я уже догадывался.

– Тогда я и наш общий знакомый решили узнать о твоей настоящей семье, однако все было не так

Хорошо, как бы нам хотелось. В больнице сказали, что твои родители мертвы.

– Нет. Этого не может быть. Как тогда они, по-твоему, умерли?

– Неизвестно. Медсестра упомянула ужасный случай, произошедший несколько лет назад, и сказала, что эти сведения могут быть связаны. Пожалуйста, только не паникуй и прими все хладнокровно.

– Хорошо. Тебе, Мидори, я верю. Уж никому не верю, как тебе.

Она явно покраснела от моих слов. Однако мне надо было зайти в мой дом, чтобы все стало на свои места. Мы разговаривали около часа, я узнал, что водитель за рулем умер от сердечного приступа и уже не управлял автомобилем в момент столкновения. Они мне рассказали о том, как мало, обо мне знают и знакомы со мной лишь пару месяцев и то очень редко меня видели. Официанта звали Джек Фрост, оказывается, я никогда не спрашивал его имени, он приехал из другой страны, чтобы увидеть другой мир и традиции. Мидори рассказала, как я к ней относился. Думаю, я был влюблен в нее. Сейчас же я точно не знаю, но она мой самый близкий человек, который всегда меня поддерживает с моей амнезии. Похоже, друзей у меня не было, ибо никто так и не пришел меня проведать. Так прошел час.

– Мидори, можешь отвести меня в мой дом? Прошу тебя мне очень надо.

– Но ты не можешь так поступить, тебе надо в больницу, я боюсь за твое состояние.

– Пожалуйста, я не хочу ждать ни секунды, если я могу узнать о своем прошлом и вернуть память.

Она с сожалением посмотрела на меня и сказала:

– Хорошо. Я отведу тебя в твой дом и уложу спать, а завтра утром заберу обратно в больницу.

В кофейне было всего три человека, остальные уже ушли по домам. Мидори и Джек посадили меня на кресло. Мидори покатила меня на улицу, а Джек выключил свет и закрыл дверь на ключ. Затем он попросил зайти к нему как мне станет лучше и сказал, что очень обо мне беспокоится. Мы с Мидори попрощались с Джеком, и ушли в разных направлениях. Всю Дорогу к дому мы молчали. На улице было уже темно, лишь свет от фонарей освещал наш путь. Пока мы разговаривали в кофейне, был дождь, поэтому на асфальте в лужах мелькали отражения меня и Мидори. Ее еле слышное дыхание и теплые руки, держащие мое кресло, согревали мою душу. Добрая и скромная, словно никогда и не сталкивалась с этой ужасной реальностью, она всегда была тихой и спокойной, но если дело касалось кого-то кроме нее, с заботой в глазах Мидори сделала бы все что угодно, чтобы помочь. Даже когда она спорила со мной насчет похода в кофейню, мое сердце замирало, как она волновалась за меня. Но в ее лице часто видна грусть, может тяжелый груз ее жизни, иногда превышает допустимое значение. Тем не менее, мы уже доходили до моего дома.

Это было многоквартирное жилище с 9 этажами, где страшно было бы жить. Выкрики и звуки разбивающихся вещей не давали покоя, везде темно, будто входишь в кромешную тьму, из которой никогда не выберешься, наркоманы, сидящие на лестнице, разбросанные пачки сигарет и всякого мусора приводили в ужас. Мидори была в ужасе, она была так перепугана обстановкой, что я положил на ее руку свою, я почувствовал, как она тихо тряслась. Тогда я ей сказал:

– Не бойся, все будет хорошо, если я выжил тут раньше, то почему сейчас все будет хуже?

Мидори немного успокоилась, однако я сам был в не меньшем страхе, чем она. Мы прошли в лифт, я нажал кнопку 8 этажа. Прибыв на нужный этаж, там был еле мигающий свет, который освещал три двери в квартиры. Моя квартира находилась слева. На этой двери не было ни глазка, ни звонка, поэтому я сразу понял, что гостей у меня не бывает. Мидори вытащила ключи из своей сумки и вставила его в замочную скважину. Открыть сразу у нее не получилось, пришлось постараться, ибо замок был старым и ржавым, как и сама дверь. Открыв дверь, она включила свет в жилище, мы увидели следы агонии и полного отчаяния. Разбросанные книги, разодранные обои, сломанные шкафы и стулья со столами, замурованные окна и, наконец, написанные на стене чем-то громоздким слова «СПАСИ МЕНЯ, МИДОРИ». Также на полу лежали две фотографии, там был маленький мальчик похожий на меня и девочка, которая невообразимо была похожа… на Мидори, тут еще дата этого фото. Что же связывает меня и человека стоящего за моей спиной, к тому же она сказала, будто мы знакомы всего пару месяцев, а тут явно лет 9 назад. Взглянув на эти фотографии, Мидори прослезилась, говоря «Как я могла это забыть». Успокоив ее, я уговорил сесть ее на кровать.

– Мидори, что ты знаешь об этих фотографиях и почему тут эта огромная надпись на стене? Расскажи, пожалуйста, как можно подробнее, только спокойно и не торопясь.

– Х-х-хорошо. На этих фотографиях, как ты, наверно, сразу догадался, изображены мы с тобой. Несколько лет назад ты жил в этом городе, неподалеку от меня. Наши родители были в хороших отношениях, в связи с этим мы часто играли вместе и ходили в школу тоже вместе. Позже ты сказал, что любишь меня, на что я ответила тебе тем же. Однако твоим родителям нужно было ехать в другую страну на заработки, а так как родственников у тебя больше не было, то ты должен был поехать с ними. Перед уездом мы дали друг другу обещание, что кто-то из нас найдет другого, чего бы это ни стоило. И если кто-то будет грустить, другой непременно придет на помощь. После этого я не слышала ни о тебе, ни о твоих родителях.

– Понятно. Тогда с вероятностью в 98% могу сказать, что узнал тебя только после первой встречи в кофейне. Надо найти что-то, рассказывающее о моем прошлом, может, дневник или какой-нибудь фотоальбом.