Первый судебный процесс против младотурецких преступников в военном трибунале Стамбула.

В мае 1919 г., в то время как судебный процесс против членов Центрального комитета иттихадистов продолжался, писатель д-р Джемаль Шехабеддин-бей нашел немного времени и опубликовал в издании «Алемдар» один из редких материалов, который отразил то, что никто не осмеливался или не хотел сказать:

«Те, чей разум хоть немного открыт, могут понять, что на всех уровнях страны продолжает бушевать смертная болезнь юнионизма».

Может возникнуть вопрос, почему военный трибунал решил начать с суда над организаторами массовых убийств в Йозгате, то есть с преступлений, совершенных в одной конкретной области, вместо того, чтобы рассматривать дело в отношении лиц, принимавших решения с самого начала. Этот выбор можно объяснить размахом резни в Богазляне, известной всем и каждому; хотя это также возможно являлось результатом стратегии, которая имела целью возложить вину за «перегибы», которые имели место в ходе депортации, на органы местного самоуправления.

5 февраля 1919 г. – состоялось первое судебное слушание, где адвокат Кемаль-бея, временно исполняющего обязанности мутесарифа Йозгата, выразил протест о том, что военный трибунал является незаконным.

→ указ султана предусматривает создание десяти военных трибуналов для вынесения приговоров за деяния, совершенные в различных провинциях и, следовательно, что судебное разбирательство должно проходить там, где было совершено преступление, или там, где арестован обвиняемый.

Адвокаты защиты также оспорили легитимность адвокатов истца (в данном конкретном случае Армянская патриархия взяла на себя роль Истца).

После блокирования возражений обороны военный трибунал приступил к идентификации подсудимых:

1. Кемаль-бей, тридцати пяти лет от роду, уроженец Бейрута, в недавнем прошлом вступивший в качестве генерального инспектора депортаций из Коньи;

2. Мехмед Тевфик-бей, сорока четырех лет от роду, уроженец Стамбула, командующий жандармерией в Йозгате;

3. Феяз-бей, начальник Бюро земельной регистрации Йозгата

Все трое были обвинены в преступлениях, совершенных во время депортации армян.

→

Затем председательствующий судья зачитал список армянских и турецких свидетелей.

→

Представил вещественные доказательства, включавшие, в частности, документы, отправленных Шакиром в адрес Мазхарской комиссии 8 декабря 1918 г.

→

Прокурор Сями-бей зачитал обвинительное заключение *

* французские разведывательные службы, которые внимательно следили за этим первым судебным процессом, отмечали, что обвинительное заключение, зачитанное главным прокурором, было опубликовано в газетах на следующий день и «больше походило на обвинительное заключение в отношении жертв и в то же время проложило путь для оправдания или подтверждения смягчающий обстоятельств».

Не смотря на все инциденты, происходящие во время очередных судебных заседаний, которые явно говорили о противостоянии суда (и не только) принятию обвинительного приговора, 8 апреля 1919 г. военный трибунал под председательством судьи генерала Мустафы Назим-паши (предыдущий ушел в отставку) удалился для обсуждения. Трибунал возгласил вердикт, который вызвал сенсацию: он приговорил каймакама Кемаль-бея к смертной казни и командира жандармерии Тевфик-бея к пятнадцати годам каторжных работ.

После повторения обычных формулировок трибунал отметил в приговоре, что «хотя подсудимые и их защитники отрицали все правонарушения и требовали оправдательного приговора, суд уважает исламское право и особенно те его положения, которые защищают жизнь, честь и собственность всех подданных страны, без какой-либо дискриминации, против всех форм насилия и экспроприации, с тем, чтобы гарантировать справедливость для всех».

10 апреля – был казнен Кемаль-бей на площади Баязид, в присутствии командира константинопольской жандармерии и в сопровождении почетного караула.

Хюсамеддин Эртюк, полковник кавалерии и офицер «Специальной организации», сделал заявление Самиху Хафизу Тансу, которое, вероятно, отражает то, что чувствовали все члены младотурецких сетей и, несомненно, часть общественного мнения:

«Этот герой, сын турецкого народа, был повешен, но память о нем будет жить вечно в сердце страны».