В. Исторические реакции на вопрос греха

В истории человек проявлял разные реакции на проблему греха, начиная с мрачного пессимизма до целиком несерьезного оптимизма. Как обычно случается, мы увидим, что золотая середина приводит нас ближе всего к истине.

1) Пессимизм является реакцией тех людей, которые считают, что зло настолько преобладает, что в нем заключается само бытие. Действительность нелогична. Плохие явления жизни далеко перевешивают приятные явления. Наша жизнь — это самое худшее из всех возможностей. Примеры такого пессимизма мы находим в Артуре Шопенгауэре на Западе и в Будде на Востоке. Согласно этому взгляду утверждается, что действительность столь абсурдна, что нам нужно делать всякие попытки погрузиться в нирвану.

Такой пессимизм все же редко встречается. Он как-то идет против здравого рассудка. Мы инстинктивно считаем нормативным принцип, что добро преобладает, когда зло оказывается исключением. Большинство из нас рады тому, что мы живы; самоубийство — довольно редкое явление; люди в тяжелом болезненном состоянии борются за жизнь; те, кто в преклонных летах, не просят, чтобы их убили; в гетто не раз услышишь смех. Инстинктивное чувство о необходимости держаться за жизнь — вот основное для нас религиозное чувство. Мы действительно желаем верить тому, что "наше существование — явление приятное".

2) Материализм не разрешает проблему зла. С логической точки зрения эта проблема, на самом деле, не должна беспокоить материалиста. Если реальность в своей совокупности составлена из природы, и если природа не является личной и аксиологичной подлинностью, то наличие зла в природе не должно беспокоить последовательного материалиста. Ему только приходится отметить зло и добро, как безличные данные, но объяснять их не надо. Широко распространенное в творении страдание, быть может, озадачивает тебя, как человека, но не заставляет тебя, как материалиста, определенно объяснять зло. Можешь только сказать, что все явления и происшествия, — приятные и неприятные, — вызваны слепым механизмом, создавшим Вселенную.

Кстати, по этой причине среди древних греков мы не находим подробного объяснения зла. Если кто может представить теологическое объяснение зла, ссылаясь только на Зевса и его семью, то проблема зла, по всей вероятности, не беспокоит такого человека. Эта проблема совсем не возникает, кроме того только, когда человек верит во вседоброго, всесильного Бога. Первое в истории зрелое объяснение зла, — и здесь я имею в виду книгу Иова, — появилось среди иудеев, для которых Бог совершен в силе и нравственности.

Все это ведет к определенной неясности: если современный мир столь нерелигиозен, то зачем эта широко распространенная озабоченность о проблеме зла? Почему светские люди требуют от нас, христиан, какого-то объяснения? Разве глубоко в душе люди как-то предпочитают теизм (и оптимизм) и желают, чтобы он оказался правдивым? Если Материализм правдив, то меня удивляет одно: зачем это животное, — человек, — столь озабочено о зле?

Следующие реакции на зло — религиозного характера.

3) Согласно строгому взгляду, проблема зла объясняется утверждением, что всякая неприятность и страдание является справедливым наказанием за грех. Друзья Иова как раз использовали эту теорию во время его страдания. Они пришли к выводу, что его грех видимо был таким ужасным, что это вызвало у него катастрофическое страдание. Когда Иов запротестовал, утверждая, что он ничего плохого не делал, чтобы заслужить такие переживания, то его друг, Елифаз, стал упрекать его за большую гордость:

"Что знаешь ты, чего бы не знали мы? что разумеешь ты, чего не было бы и у нас? И седовласый и старец есть между нами, днями превышающий отца твоего. Разве малость для тебя утешения Божии? Это неизвестно тебе?" (Иов. 15:9-11).

Гордыми, на самом деле, были друзья Иова; они наивно предположили, что если бы среди них присутствовал Бог, то говорил бы то, что они выражали Иову. В истории уже было немало мыслителей, которые считали, что они представляют Бога, когда комментируют зло. Иисус Христос полностью отрицал теорию, что страдание всегда вызывается злом (Лук. 13:1-5; Иоан. 9:1-3).

Но Вы спрашиваете: разве Библия не учит, что грех имеет своим результатом страдание? Да, так она учит, но это не значит, что всякое страдание вызвано грехом. Предложение, что "если согрешишь, то пострадаешь" отличается от предложения, что "если страдаешь, то это значит, что ты согрешил". Переход с первого предложения ко второму выходит неправильным (например, заявление: "если я китаец, то являюсь человеком" не равносильно заявлению: "я человек, поэтому являюсь китайцем").

4) Согласно пантеизму или монистическому идеализму утверждается, что зло, в сущности, не является проблемой; это всего лишь иллюзия. Такая реакция на зло весьма стара, но современное выражение ее мы находим в учении "Христианская наука", согласно которому утверждается, что всякое зло есть "ошибка смертного разума". Если будешь смотреть на все явления "с точки зрения вечности", то зло исчезнет. Это умственная ошибка, субъективное понятие в разуме страдающего, которое исчезает, когда он правильно мыслит об этой проблеме.

Такой ответ на вопрос зла сильно расстраивает того, кто страдает несправедливо. Что бы мы ни подумали о зле, никак нельзя отрицать его реальность, также как нельзя согласиться с тем, что зло — необходимая часть совершенного мира. Некоторые средневековые богословы утверждали, что ад необходим для того, чтобы бытие могло выявляться во всех возможных вариантах, то есть чтобы всякая форма бытия имела возможность существовать. Для меня это испорченное выражение теологического романтизма. Если есть какая-то цель во зле, то это безусловно не только для того, чтобы предоставить нам какое-то эстетическое разнообразие. Если пантеизм достоверен в представлений зла, то нас опечалило бы исчезновение зла; ведь в таком случае хочется, чтобы оно оставалось на всю вечность ради увеличения разнообразных форм бытия.

Пантеизм в сущности зла не объясняет. Если даже оно является умственной ошибкой, то все же остается фактом, определенным данным. Ничем не помогает нам тот, кто показывает, что зло есть умственное явление; он просто заменяет одно прилагательное другим. Для чего существует умственное зло? Если зло ничто иное, как кошмар, то зачем этот кошмар сбывается? Несмотря на сущность зла, оно все-таки остается фактом, настоящим переживанием, определенным происшествием. Если даже назвать его иллюзией, то оно все равно остается на уровне факта, — т. е. на том уровне, на котором оно прежде и было. Все еще нужно объяснять зло на основании нашего мировоззрения, как и нужно побеждать его в контексте нашей духовной жизни.

Я должен признать, что пантеизм правдив хоть в одном пункте: мы никогда полностью не постигнем зла, пока не воспримем его с точки зрения полного понимания вещей. Зло всегда будет беспокоить агностика и логичного позитивиста, потому что такие мыслители отказываются заниматься метафизикой. Тот, кто отказывается снять шоры позитивизма, и тот, кто отказывается оставить позицию полного эмпиризма, никогда не сможет овладеть проблемой зла. Мы должны оценить зло в свете полной истины, а не только истины, кажущейся нам "самой верной".

5) По учению теистического финитизма предлагается смелый ответ на проблему зла открытым заявлением, что Бог ограничен в силе (но не в доброте), поэтому Он не в состоянии полностью устранить зло из Вселенной. Бывают случаи, когда эта идея выражается в виде всеобъемлющего дуализма, по которому предполагается сосуществование двух вечных, фундаментальных, но одновременно враждебных друг другу принципов во Вселенной, — именно, Бога и зла. Зло иногда олицетворено в виде сатаны, дьявола или врага. Во всяком случае зло находится вне сферы Божьей силы; ему назначено вечно бороться с этой силой.

Приходится уважать такого мыслителя за его мужество полагаться на такую крайнюю гипотезу в попытке разрешить проблему зла. Однако, я считаю, что такой мыслитель попал под влияние ошибочной дилеммы, обсужденной нами в первом разделе этой главы. Он предполагает, что для удовлетворительного объяснения зла приходится отрицать или доброту Бога, или Его силу. По-моему, не надо отрицать ни первое, ни второе, за исключением того, что кто-то объявлял бы себя всезнающим.

Как в случае гедонизма, теистический финитизм неверен по той причине, что он содержит в себе два элементарных принципа. Если зло кажется победительным и вечным в такой мере, как Бог, то можно спросить: на каком основании мы знаем, что Бог, в конце концов, станет великим Победителем? Какое право имеем мы верить тому, что добро, в конечном счете, выиграет? Зачем тогда соединяться с Богом в борьбе за добро? [Смотрите замечательную критику теистического финитизма в книге Gordon Clark, Christian View of Men and Things, глава 6-ая.]

6) Инструментализм — именно в этом-то и заключается ответ преобладающего течения христианства на проблему зла. Согласно этой позиции утверждается, что зло является необходимым явлением, нужным дефектом в мире, который в общем приятен нам. Такое объяснение дает нам дуализм, хотя этот вид дуализма оказывается относительным и временным. Бог, в конце концов, победит зло. В течение истории Бог пока позволяет и пользуется злом, как инструментом для Своих различных целей. Ввиду того, что мы не всегда видим цель страдания, то чаще всего предполагаем, что разрешение этой проблемы базируется на нашей вере или доверии Богу.

Ключ к пониманию того, как можно разрешить проблему зла, находится в самой сути человеческой свободы. Христиане считают, что Бог позволил злу существовать в творении, потому что только таким образом Он мог сотворить моральное существо, подобное Ему. [Неверующие иногда развлекают себя такими вопросами как: "Мог ли бы Бог создать две горы без долины между ними?" или "Сделал ли бы Бог камень, которого не мог бы поднять?" или "Придумал бы ли Бог то, чего не мог бы исполнить?". Такие вопросы, быть может, беспокоят простоумных, но они не имеют никакого настоящего значения, потому что противоречивы. Строго говоря, таких вопросов не существует. Они подобны вопросу: мог ли бы Бог...? Если вопрос выходит противоречивым, то его незаполненная часть как раз и остается без содержания, потому что разум человека ничего осмысленного не видит в таком вопросе. Бог ограничен возможностями. Он противоречивому явлению не содействует. Ведь дело в том, что противоречие не является вещью. Строго говоря, противоречие не существует.] Реальность морального мира требует наличия морального порядка вещей, в котором моральные принципы могут быть нарушены. Если спросить: почему Бог не вмешивается в жизнь каждый раз, когда кто-то решает совершить зло и этим предохранить невинного от повреждения?, — то мы на это отвечаем: Божье вмешательство в таком случае было бы равносильно уничтожению! Если отнять свободу от того, кто решает сделать зло, то этим же и уничтожаешь человеческую волю. Если бы Бог так поступил, то сотворил бы род автоматов, роботов, — но не людей.

Но Вы тут же логично могли бы спросить: почему Бог не создал мир, в котором люди могли бы решать и поступать по своей свободной воле (даже выбирая себе зло) и одновременно никому другому не повредить? Наш ответ: такой мир невозможен. Как мог бы Бог сотворить свободные общественные существа, которые одновременно и общительны и самостоятельны по моральному выбору, но также свободны от всякого незаслуженного ими страдания? Казалось бы, общность и моральная свобода при отсутствии незаслуженного страдания — это невозможность. Если требуешь положения, в котором никто не страдает несправедливо, то приходится стать пессимистом в силу того, что наш мир, на самом деле, таким не является.

Можно подтвердить ответ инструментализма многими примерами, взятыми из повседневной жизни. Тяжелое страдание очень часто укрепляет характер у человека. Почти во всех случаях победы необходима какая-то оппозиция, — отрицательное явление. Знание, приобретенное борьбой, глубже ценится, чем знание, переданное нам без особого труда с нашей стороны. Конкуренция, трудности и страдания закалили немало выдающихся личностей: Эразма Роттердамского, Людвига Бетховена, Джона Мильтона, Франклина Рузвельта. Если бы жизнь была вечно счастливой, то большинство людей стали бы нетвердыми и ленивыми.

Из всех ответов на проблему зла инструментализм выходит самым надежным. Однако я считаю, что даже и эта теория не дает целиком удовлетворительного ответа на проблему зла. Люди, кажется, немало страдают без всякой видимой цели. Многие примеры страданий в истории никому особому не помогают. Никак нельзя обвинять человека в злой деятельности, когда происходят землетрясения и возникают торнадо, приливные волны и эпидемические болезни. С этим желанием объяснить зло давайте еще раз посмотрим на Иисуса Христа.