О священнике Владиславе Сохине

Как следует из автобиографической части статьи Владислава Сохина, рос он в нерелигиозной семье; будучи юношей, общался «с неформалами города Курска: хиппи, панками, металлистами». Затем однажды «переступил порог Воскресенско-Ильинского храма Курска и... остался там. На меня обратили внимание и сразу же предложили помогать в алтаре».

Запомните эти слова: «сразу же». Они станут визитной карточкой всей недолгой церковной судьбы Владислава. Сразу же, с порога оказавшись в алтаре, семнадцатилетний юноша год «во-церковлялся» при храме. Уже через год настоятель предложил ему поступить в семинарию, и Владислав сразу же стал учащимся Курской Духовной Семинарии, Там он проучился два года, женился и — сразу же! — был рукоположен в диакон-ский сан, после чего перешел на заочную форму обучения, то есть самостоятельно, по конспектам и книжкам. Так он потом заочно окончил семинарию и заочно же отучился три года в Санкт-Петербургской Духовной Академии.

После полугода диаконства и спустя всего три с половиной года после того, как он впервые переступил порог храма, Владислав был рукоположен в священный сан, а еще через пять лет — прилюдно

отрекся от Христа Спасителя в Московской соборной мечети. За эти пять лет он успел стать настоятелем храма, был назначен главой молодежного совета Курской епархии и зачислен преподавателем церковной истории в местную семинарию.

Нужно признать: в том, что случилось с Владиславом Сохиным, не только его вина.

Увы, до сих пор во многих епархиях нашей Церкви пренебрегают апостольским советом: Рук ни на кого не возлагай поспешно (1 Тим. 5, 22) — и нарушают канонические постановления о том, что рукополагать во священника следует не ранее тридцатилетнего возраста (14-е правило Пято-Шестого Вселенского Собора, повторяющее 2-е правило Первого Вселенского Собора, 22-е правило Карфагенского Собора и 11-е правило святого Григория Неокесарийского: «Во пресвитера прежде тридесяти лет не рукополагати, даже если бы человек и весьма достоин был, но отлагати до уреченных лет. Ибо Господь Иисус Христос в тридесятое лето крестился и начал учить»)

Когда людей, еще духовно не окрепших, вопреки многократным запретам апостола, Вселенских Соборов и святых отцов, поставляют пастырями, совсем неудивительно, что некоторые из них спотыкаются и падают. Это ведь то же самое, что бросать в бой необученных юнцов — и жестоко, и малоэффективно. А когда на такого юнца, еще даже не окончившего семинарии, сразу же, как из ушата, выплескивают и настоятельство, и епархиальные должности, это только усугубляет положение. Все равно что новобранцу нацепить полковничьи погоны и послать на передовую командовать батальоном.

Так что Владислав в некотором роде стал жертвой такого печального положения вещей. И в алтарь ввели сразу же, и сан дали сразу же — хотя, по сообщениям знавших его людей, он даже не имел полноценного духовного руководства. Чего стоило подождать несколько лет, пока молодой человек определится, туда ли он зашел и для чего он вообще пришел, пока появится маломальский опыт духовной жизни? И не было бы теперь такого соблазна и позора.

К слову сказать, отпадение от Церкви его предшественника Вячеслава Полосина началось также с нарушения канонов; вопреки 81-му правилу святых апостолов («не подобает... пресвитеру. вдаваться в народные управления, но неопустительно быть при церковных делах: или да будет убежден сего не творить, или да будет извержен») тогдашний протоиерей Калужской епархии оставил священническое служение ради депутатского кресла.

Такую же параллель можно проследить и в случае с Сергеем Тимухиным, который, как и Владислав Сохин, был рукоположен во священный сан в 21 год, после окончания первого курса Keмеровского богословско-пастырского института. Ему пришлось перевестись на заочную форму обучения. Затем он перешел в протестантизм, сменил несколько деноминаций, неоднократно был лишен сана, пока наконец не принял ислам.

Налицо печальные последствия поспешных рукоположений 1990-х, которые, увы, имели место в некоторых епархиях.

Итак, что же случилось? Почему человек, признающийся: «Когда я в первый раз столкнулся с исламской литературой, она мне показалась наискучнейшей», сам теперь решил повторять те же наискучнейшие тезисы, и тот, кто считал службы на церковнославянском непонятными для молящихся, сам теперь охотно молится на недоученном арабском? Почему тот, кто при рукоположении давал клятву «учение веры содержать и другим преподавать по руководству Святой Православной Церкви и святых отец», теперь прислал в епархию по факсу свое отречение со словами: «Прошу более не считать меня служителем и членом Православной Церкви»?

Рассмотрим те доводы, которые для Владислава, по его же словам, стали главными.