Тренинг в работе над ролью в учебном спектакле

 

Итак, поразмышляем о практических выводах, которые можно сделать из предшествующего теоретического анализа. Ниже приведена не система тренинга, а отдельные упражнения. Некоторые из них уже имеют историю и описывались в наших предыдущих работах [53], другие, появившиеся недавно, кажутся крайне важными теоретически и эффективными практически, хотя не исчерпывают всех возможностей, данных нам психолингвистикой, и не полностью удовлетворяют потребности современной сценической педагогики. Вероятно, превращение отдельных упражнений в систему тренинга – дело будущего.

 

Поток сознания

 

Большинство приведенных далее упражнений будут связаны с применением «речевого наговора» в различных вариациях и с различной целью. Слово, речь, текст, произносимый актером, как мы писали в первой части, являются краеугольным камнем, началом и завершением процесса сотворения роли, рождения художественного образа вообще и процесса актерского творчества в частности.

Слово и ритм стимулируют сознание. Уместно вспомнить философские открытия одного из интереснейших философов XX столетия Мартина Хайдеггера. Язык Хайдеггера – это язык заклинаний, чуткое вслушивание в слово, уносящее сознание в дорациональные способы мышления без расчленения понятий на «я знаю» и «я не знаю». По его представлению, «хозяином» истины и не истины является язык. Но Хайдеггеру важно не что говорить, а как говорить. Историк искусства, культуролог А. К. Якимович пишет: «Важен метод мышления и говорения, важно „как“. Он [Хайдеггер] добивался (поскольку нельзя высказать молчание) какой‑то странной, неясной речи, многомысленного пророчески‑простодушно‑ученого, хитроумно‑нелепого говорения и плетения словес… Эротически соединяясь с возлюбленным Словом, он вместе с ним погружался в Единое и не хотел присутствия страшного соперника Разума. Он знал привычку нашего сознания, вышколенного в тысячелетней школе просвещения. Сознание вышколено так, что оно каждому слову моментально подбирает противоположность. Таким образом и просвещен наш разум. Он не имеет силы взглянуть в глаза нерасчлененному Бытию. <…> Мы заперты. Отпереть клетку, вырваться из всемирного расщепления…» [54].

Эти мысли кажутся важными не с философской или любой другой точки зрения, а именно с практической. Они представляют собой еще одно теоретическое обоснование наших проб в тренировке мышления и воображения через мышление. Мы предлагаем студентам отказаться от всех своих «знаю – не знаю», «правильно – неправильно» и не бояться «бреда» – так некоторые моментально оценивают свои пробы на непрерывность мышления речи в заданном ритме. Эта оценка и производится тем самым вышколенным, просвещенным сознанием, удерживающим в «клетке».

В книге «Как рождаются актеры» [55] подробно описаны упражнения, связанные с тренировкой непрерывности мышления на заданную тему в заданном ритме. Здесь нас интересует, как эти подготовительные упражнения в дальнейшем превращаются в тренинг, помогающий в работе над ролью. Во всех приведенных упражнениях предлагается проговаривать содержание мышления вслух. Мышление вслух не является аналогом внутренней речи, задание включает в себя нечто значительно большее по объему. А само проговаривание требует значительно большего времени, чем мышление, поэтому можно произносить только отрывки мыслей, ассоциаций, видений в свернутом виде, и главная задача – непрерывность. Недаром мы стали называть упражнение «наговор». В этом слове есть что‑то от древних мистических верований в возможность заговорить – наговорить, внушить. Внушить себе, «заговорить» себя в нашем случае.

Если в доролевых упражнениях мы касались в «наговоре» либо абстрактных тем (чтобы научить организм подчиняться заданному ритму и потоку сознания, выведенному в речь), либо тем, связанных с ролью, но не относящихся к каждой конкретной сцене, а, скорее, имеющих отношение к прошлому персонажей, то далее мы стали использовать «наговор» как необходимое упражнение перед каждым этюдом. Упражнение помогает не только настроить психоэмоцинальную сферу на обстоятельства этюда, но и подготовить организм к воображаемым обстоятельствам во всей полноте, начиная от воображаемых ощущений. К физическим ощущениям и физическому поведению мы также хотим приблизиться через воображение, а ключом, замыкающим цепочку реальное – воображаемое, станет слово, текст.

Специфика и сложность актерского воображения в том, что оно «телесно», т. е. затрагивает все существо актера, как в психологическом, так и физиологическом смыслах. Это подтвердили и наши психофизиологические эксперименты, именно поэтому мы ввели термин «телесное воображение».

В первую очередь необходимо научиться воспринимать воображаемую действительность. А восприятие, как известно, более сложный психический процесс, чем ощущение. Поэтому начнем с простого. Так, первым этапом тренинга в работе над ролью является тренинг воображаемых ощущений в роли.

Тренинг ощущений в роли может быть групповым, но в связи, во‑первых, с индивидуальностью каждого студента, будущего актера, а во‑вторых, с особенностью зерна и характера каждой отдельной роли предпочтительнее заниматься подобными упражнениями индивидуально.

Необходимо начать с собственной ассоциации, которая позволит приблизиться к предлагаемым обстоятельствам. Это может быть картинка, звук, запах и т. д. У каждого человека есть персональная сенсорная доминанта (например, при произнесении слов «древний замок» кто‑то «увидит» мрачное подземелье или фамильную портретную галерею, кто‑то «услышит» звук капающей воды в том же подземелье, усиленный пустотой и мрачностью, подобный набату, кто‑то «ощутит» на коже ветерок сквозняка или почувствует запах затхлости). Это и есть первая ассоциация, за которую следует зацепиться.

 

Поток восприятия

 

На втором актерском курсе Л. В. Грачевой и В. Э. Рецептера мы исследовали вторую часть поэмы Н. В. Гоголя «Мертвые души». Чичиков в тюрьме. Роль Чичикова пробовали несколько студентов, поэтому мы позволили себе групповой тренинг для приближения к обстоятельствам сцены. Начали, как всегда, с общей разогревающей разминки.

Разогревающие упражнения нужны для обретения некоего особого состояния сознания, не скованного обручами средне‑нормального, бытового самочувствия. Они основаны на принципе маятника: напряжение – расслабление, концентрация – безмыслие.

От ощущений к мыслям. «Телесное» воображение

Далее участникам тренинга были предложены физические обстоятельства сцены: «Вы лежите и постепенно осознаете, что пол очень холодный, даже ледяной. Не торопитесь, пока ничего не делайте, просто сконцентрируйтесь на том, как ваша спина ощущает холодный пол, как все ваше тело воспринимает этот холод. Какие картинки, ассоциации появляются в вашем воображении, какие мысли возникают? А теперь, не теряя этих ощущений, попытайтесь вспомнить запах сырости или какой‑нибудь еще запах, который может быть в холодном, сыром помещении. Ничего не изображайте… Какие звуки вы слышите? Что это за звуки, как они соединяются с вашими ощущениями? Вы в тюрьме. Только что проснулись. Теперь наговаривайте себе, бормочите, что видите перед собой, какие мысли в голове. Попытайтесь вспомнить, как вы сюда попали, что вы сделали? Когда вы сюда попали, как долго находитесь здесь? (Не забывайте, что пол очень холодный и к тому же грязный.) Сегодня решается ваша судьба, вам выносят приговор… Продолжайте наговаривать. Хлопнула дверь… Кто‑то вошел… Свет меркнет. На внутреннем экране чернота, которая постепенно начинает светлеть, – безмыслие. Заканчивайте и возвращайтесь в аудиторию…».

Тренер постепенно добавляет ощущения и комплексные обстоятельства, которые рождают мысли и эмоции.

Упражнение длилось не менее 30 минут. Повторим, длительность погружения важна. После этого следует обсуждение. Что помогло вам оказаться в тюрьме, поверить, что это правда? Ответы разнообразны. Студент Ш.: «Запах сырости и еще какой‑то, едкий, стали разъедать мне нос, я не мог дышать, глаза заслезились, я стал задыхаться… Понял, что сидеть здесь не могу больше ни минуты… От этого все закрутилось, все само по себе оправдывалось». Студент Е.: «Я настолько замерз, что меня будто парализовало, я не мог сдвинуться с места, сел на какую‑то тумбу, подложил руки под себя и вспомнил, как я находился в подобном помещении – так же сидел, а там и встать‑то было невозможно, настолько мало места было, замкнутое пространство стало давить…». Студент X.: «А на меня жуть навела грязь, которая была повсюду, а я в новом костюме – я его только что купил, столько денег заплатил!»

Это были первые шаги восприятия воображаемой реальности. И если студенты не позволяли себе врать в подобном тренинге, опыт оказывался их первым прикосновением к обстоятельствам сцены, по крайней мере – физическим. Провокация подлинных ощущений в обстоятельствах роли – один из важнейших моментов работы актерского воображения. Необходимо научить свой организм – сердце, дыхание и т. д. – подчиняться воображению, заставить его функционировать в соответствии с предлагаемыми ему обстоятельствами, которые в данном примере задаются словами, «наговариваемыми» самому себе (что вижу, слышу, осязаю, о чем думаю).

О регулирующей роли слова в организации поведения в жизни и на сцене мы говорили подробно выше. Упражнение «наговор» воздействует объективно, это также подтвердили наши психофизиологические эксперименты, направленные на проверку действенности таких нетрадиционных упражнений актерского тренинга. Здесь напомним только, что это прием воздействия на собственный организм. Регулятором внутренней активности является заданный самому себе ритм сознания.

Конечно, ритмостимуляция сознания имеет прямое отношение к работе над ролью. Но прежде всего необходима длительная тренировка организма, работа над собой. Организм, воображение нужно научить откликаться на текст, словесный поток, рожденный актером.

Сознание является регулятором всей деятельности организма человека и самого человека, то есть всей его не только физической, но психоинтеллектуальной деятельности. Сознанием управляет не восприятие или связанные с ним эмоции, а мышление. Восприятие органов чувств, ощущения, представления – это только антенны для связи с миром, но антенны не управляют, а осуществляют взаимодействия под управлением мышления. Мышление же обычно регулирует эмоции. Сознание не зависит от деятельности, оно ею управляет, управляет разумом, который, в свою очередь, организует деятельность. Человек, научившийся управлять мышлением, имеет внутреннюю позицию, которая способна формировать внешние обстоятельства.

Мышление, определенное целью, формирует отбор реальных обстоятельств для восприятия. Известно, что спортсмены пользуются приемами аутотренинга для отстранения от реальности перед стартом. В условиях реального достижения необходимо уметь отстранять (не воспринимать) все воздействия, мешающие цели. Пример: в спортивной гребле маршрут трассы зачастую проходит в местах, требующих особого внимания и сосредоточенности, например под низкими, нависшими над лодкой мостами. Если спортсмен хоть на секунду позволит себе увидеть не полосу воды без препятствий, собственно маршрут, а все подробности реальности – сваи, покрытые мхом, железные балки над головой, то последствия непредсказуемы, он, как минимум, потеряет скорость. Цель окажется недостижимой.

Достижение любой цели требует концентрации, серьезного уменьшения объема реального восприятия, не связанного с целью. Управление восприятием – важнейший навык саморегуляции и управления мышлением. Мышление формирует внутреннюю позицию, а та, в свою очередь, организует деятельность и формирует внешние обстоятельства.

Внешние обстоятельства – это в какой‑то степени только внешняя энергия, некие внешние вибрации, обладающие ритмом. Наша личность – это наши привычки, опыт, установки, сформированные жизнью. Все это выражается привычной для нашего восприятия длиной волны. «Заданный» ритм учит организм воспринимать и транслировать ритмы и энергии разной длины, расширяет диапазон восприятия, делает его управляемым, расширяет сознание, управляет энергией. Ритм управляем. Внутренний ритм человека определен как внешними вибрациями, так и внутренними. Феномен усвоения ритма лежит в основе саморегуляции, следовательно, регуляции восприятия, эмоциональной сферы. Но все это возможно при помощи усвоения сознательно избранного ритма мышления, «заданного» человеком самому себе.

Каждому известно из собственного жизненного опыта, что случаются моменты, когда мы полностью отсекаем реальное восприятие и погружаемся в значимую тему мышления, не замечая ничего, как Архимед, который не услышал шума боя, вычерчивая свое метательное оружие, пока враги не ворвались в дом. Это происходит само по себе под влиянием реальных обстоятельств, а нужно, чтобы этот процесс стал управляемым. Как это сделать?

Сознание, как известно, определено речью (даже для глухонемых), а речь отчасти дыханием, значит, регулятор мышления, восприятия и т. д. – ритм речи, дыхания, ритм движения. Отметим, что в «наговоре», даже на абстрактную тему, когда упражнение уже освоено, происходит «отсекание» всякого осознанного восприятия, не связанного с темой «наговора». Это уже довольно давно подтвердили наши первые эксперименты с упражнением при помощи прибора «Корона ТВ» для регистрации так называемой «ауры» – свечения вокруг тела человека [56].

Прежде чем пойти дальше в рассуждениях о воздействии ритма, отметим, что мы все время говорили о сознании, а не о разуме. Это разные понятия. Разум не допускает в сознание надразумные вещи. А именно это – осознание не осознаваемого до определенного момента – и является целью ритмостимуляции сознания. Разум лишь одна из форм сознания, он управляет динамикой активности. Следовательно, через разум мы имеем доступ к сознанию и далее – к бессознательному.

Итак, «наговор» – речевая ритмостимуляция сознания. Но ритмостимуляция может быть и пластической, и дыхательной. О восприятии телом «заданного» ритма известно очень хорошо каждому из собственного, например, танцевального, опыта, пусть даже бытового, не связанного с искусством. Ритм тела меняет дыхание, сбивает бытовой ритм мышления, ритм восприятия, будь это движение под музыку или под собственное «раз – два – три».